Матиор бросает на меня веселый взгляд.
Думаю, стоит сразу же припрятать этот несомненно ценный дар куда подальше. И нет, дело совсем не в ревности. По крайней мере мне так хочется думать. Ведь как я могу ревновать, если сама предлагала Матиору жениться на их принцессе?
Столы ломятся от великолепных блюд. Как и положено, пробую каждое, но не чувствую вкуса. Как вообще можно на чем-то сосредоточиться, когда рядом сидит желанный мужчина и смотрит так, словно хочет съесть? Интересно, все ли невесты испытывают что-то подобное в этот день? В голове сплошная путаница из жарких картинок из памятной книжки, мыслей о предстоящем и воспоминаний о прошлой ночи, приправленных волнением, чисто девичьим страхом невинной девушки перед неизвестностью и… каким-то радостным предвкушением.
— Пойдем, — шепчет самый любимый голос на свете. — Нам пора.
Словно в трансе, послушно вложив ладошку в протянутую руку, медленно поднимаюсь на ноги. Зал взрывается радостными криками. Всюду счастливые лица: ни ненависти, ни страха, ни следов былой вражды, только всеобщее веселье и ликование. Если и есть несогласные с моим выбором, то совсем немного. Возможно, со временем их и вовсе не останется.
Но сейчас это волнует меня меньше всего. Решение принято, отступать некуда, да и незачем, ведь я счастлива. От любви и восторга кружится голова. Взявшись за руки, мы с Матиором чинно выходим из зала.
Коридоры старого замка кажутся бесконечными. Сердце пропускает удар.
«Куда мы идем? Мои комнаты совсем в другой стороне», — возникает в голове паническая мысль. Но тут вспоминаю, что моя кровать, конечно, прекрасна, но слишком мала для двоих. Я стала женой и больше никогда не буду спать одна.
Мы несемся по длинному коридору, ведущему в до боли знакомое крыло замка. Здесь располагались королевские покои. Крепче сжимаю руку Матиора, пытаясь справится с эмоциями. Не знаю, смогу ли войти в комнаты отца вместе с мужем-циклопом. Почему-то это кажется неправильным.
Но, не доходя до королевской опочивальни, сворачиваем в соседний коридор. Испытывая огромное облегчение, интересуюсь у Матиора, куда мы направляемся.
— В покои посла, — отвечает он, но, заметив выражение моего лица, решает пояснить: — Как бы я ни относился к твоему отцу, занимать его комнаты мне показалось неправильным. Думаю, когда родится малыш, сделаем там детскую.
— Малыш?
— Не сейчас, конечно, но надеюсь, что очень скоро, — самоуверенно улыбается Матиор.
Меня пробирает дрожь беспокойства.
— Возможно, я слишком стара…
— Глупости. Тебе тридцать три, а не восемьдесят три. — Не желая привлекать лишнее внимание к нашему разговору, Матир наклоняется ко мне поближе и продолжает: — На сколько мне известно, моя мать была на год старше тебя, когда забеременела мной.
Он гладит меня по руке.
— А если у нас не будет детей, то… что ж… эти покои прекрасно подойдут моему коню.
Ошарашено смотрю на Матиора и понимаю, что он просто шутит. Из груди вырывается нервный смешок, переходящий в настоящий истерический смех. Приступ непонятного веселья понемногу стихает, и, когда мы входим в наши покои, я всего лишь тихонько хихикаю. Слуги почтительно кланяются и уходят, старательно пряча улыбки. Пусть смеются, пусть обсуждают. Все неважно. На душе так легко и свободно, кажется, еще немного и от счастья смогу взлететь.
Проводив взглядом удаляющихся слуг, Матиор закрывает дверь на засов и стремительно возвращается ко мне.
— Моя королева.
В его устах эти слова прозвучали как нечто сокровенное, словно жаркое признание, что в порыве страсти шепчет влюбленный мужчина своей женщине, и я не могу не ответить:
— Мой король.
— Только твой.
Матиор снимает плащ и бросает его куда-то в сторону, обнажая литые мышцы груди, покрытые ярко-красными символами. На этот раз краска успела высохнуть, и все ритуальные знаки остались целы. Восхищенно рассматриваю мужа, яркие символы еще сильнее подчеркивают красоту и мощь тела искусного воина. Один его вид разжигает желание.
Муж медленно, крадучись, приближается ко мне, берет за подбородок.
— Все хорошо? Не боишься?
— Все прекрасно. — И это действительно так. Да, немного волнуюсь, но абсолютно ко всему готова. Думаю, в каком-то смысле предыдущие совершенно… нетривиальные церемонии подготовили меня к этой ночи. Страха нет, только предвкушение и желание. Накрыв ладонью символ топора на широкой груди Матиора, спрашиваю: — Это знак Арона Тесака? — Мы поженились в час бурь, время Бога битвы, поэтому я практически уверена, что знаю ответ.
— Да. Арон — покровитель циклопов, мы особенно выделяем его среди других богов.
— Вижу, — говорю, рассматривая шрам на лице мужа.
— Ты не боишься меня? — неуверенно спрашивает Матиор, потирая рубец. — Тебе, наверняка, непривычно видеть меня таким.
— Для меня это стало… неожиданностью, но нет, не боюсь, — отвечаю, ласково касаясь шрама. — Ты — часть своего народа. Ты гордишься и чтишь его традиции. Я уважаю это и никогда не попросила бы тебя измениться.
— Это хорошо, потому что глаз вернуть было бы очень непросто, — поддразнивает он меня.
— Эй, ты же понял, о чем я, — возмущенно говорю я, схватив его за подбородок и слегка встряхнув. — Если ты гордишься этим знаком, то и я тоже. Да, ты выглядишь по-другому, но это не делает тебя страшным или неприятным.
— Мне надеть повязку обратно?
— Как хочешь. — Матиор снял ее перед последним обрядом и больше не надевал. Впервые увидев его в таком виде, я, признаюсь честно, слегка испугалась. Однако первый шок давно прошел, и сейчас мне совсем не хочется, чтобы он прятал шрам. — Ты мне нравишься и без нее.
Матиор радостно улыбается и нежно касается губами моей ладони.
— Нужно смыть краску. Не хочешь мне помочь?
В ушах стучит пульс, по щекам разливается жар смущения… и до безумия хочется прикоснуться к нему.
— Думаю, да.
Матиор гладит меня по спине, медленно спускаясь все ниже и ниже. Огладив бедра, резко хватает за ягодицу, но тут же отпускает.
— Тогда пойдем, — говорит он, увлекая меня в сторону оставленного слугами таза с водой.
Прежде чем успеваю предложить раздеть его, Матиор сбрасывает сапоги и снимает штаны. Молча и немного шокировано наблюдаю за тем как по-военному быстро разоблачается муж, секунда — и я уже смотрю на его совершенно голый зад. Кожа здесь у него более светлая, что совсем не удивительно. Удивляет другое: как сильно на меня влияет вид этих крепких ягодиц.
Я, конечно, уже видела Матира голым во время первой церемонии. Но тогда мы были не одни, и я не могла к нему прикоснуться. Сейчас все иначе. Подхожу ближе и провожу рукой по его обнаженной спине.
Матиор стонет, чувствую, как под пальцами напрягаются мышцы. Кажется, что вот сейчас он попросит меня остановится или оттолкнет руку, потому что отвлекаю его. Однако муж молча опускает полотенце в таз и протягивает мне.
Ох.
Забираю мокрую ткань и осторожно провожу ей по мускулистой руке. Словно зачарованная наблюдаю, как розовая от краски вода тонкими струйками стекает по загорелой коже. Нежно омываю предплечье, медленно поднимаясь к шее. Собираю длинные жесткие волосы мужа в хвост и, намотав на руку, приподнимаю, чтобы помыть ему спину.
Матиор стонет.
— Никак не могу определиться, то ли ты меня моешь, то ли это какой-то особенный вид пыток?
— Может и то, и другое?
— Вполне возможно, — улыбаясь, отвечает Матиор.
«Ох, богиня, какой же он красивый».
В последний раз провожу мокрой тряпицей по сильным плечам мужа, отпускаю его волосы, с восторгом наблюдая, как черной рекой струятся густые локоны по мускулистой спине. Матиор поворачивается и подает мне другую руку, которую и принимаюсь мыть. Он не сводит с меня глаз. Щеки под этим жарким взором мгновенно загораются от смущения вперемешку с безмерным удовольствием. Чувствую себя красивой, сексуальной и действительно достойной подобного внимания.
Каждый раз прикасаясь к Матиору, испытываю ни с чем не сравнимое удовольствие. Красивое развитое тело настоящего воина не может не восхищать. Казалось бы, я уже много раз видела его без рубашки. Более того, не уверена, что вообще когда-либо видела его в чем-то кроме плаща на голое тело. Однако возможность прикоснуться к нему вот так меняет все.
Матиор поворачивается ко мне лицом, кладу влажную ткань ему на грудь на символ топора и, решившись, опускаю взгляд. Два дня назад в тронном зале во время церемонии «явления» мне хватило смелости только мельком рассмотреть его. Сейчас же ничего не мешает удовлетворить любопытство.
Его член… огромен. Твердая напряженная плоть чуть более темного, чем остальное тело оттенка вздымается от желания. По всей длине тянется большая вена. Безумно хочется к ней прикоснуться или… приласкать языком. От жаркой, совсем не свойственной мне мысли мысль перехватывает дыхание, а щеки вновь загораются ярким румянцем.
— Прикоснись ко мне, — в низком с небольшой хрипотцой голосе мужа слышится отчаянная просьба на грани приказа.
Забрав ставшее совершенно ненужным полотенце у меня из рук, Матиор бросает его куда-то в сторону.
Нерешительно прикасаюсь к возбужденному члену, пальцами нежно провожу по все его напряженной длине, следуя за рисунком толстой выпуклой вены, тянущейся до самой головки.
Кожа у него здесь удивительно горячая и мягкая, словно металл, покрытый нежным шелком. Матиор замер, ни слова, ни единого стона не слетает с напряженно сжатых губ. Он будто боится отвлечь или испугать меня внезапным звуком. Пытаюсь обхватить член рукой, но это мне совершенно не удается.
«Такой большой!»
Даже моих скудных познаний хватило, чтобы с первого взгляда понять, что Матиор отличается достаточно внушительным размером, но член, к которому я сейчас прикасаюсь, кажется больше, толще, длиннее, чем тот, что видела во время первой церемонии.
— Ты крупнее, чем я думала.
У Матиора вырывается смешок.
— Просто сейчас мой член не выставлен на всеобщее обозрение. И мне же нужно произвести на тебя впечатление, — отвечает он, поглаживая меня по щеке. — Как думаешь, мне это удалось?
— Вне всяких сомнений, — тихо отвечаю я. — Но не уверена, что мы друг другу подходим. Возможно воины-циклопы устроены немного иначе, чем ишремцы?
— О Великие Боги, какая же ты… — удивленно восклицает Матиор, подходит ко мне вплотную и хватает за богато украшенную косу, заставляя запрокинуть голову. — Впрочем я даже рад этому. Значит, ты целиком и полностью моя.
— Твоя и только твоя, — шепчу в ответ.
Наши губы сливаются в жадном, горячем поцелуе. На волне ослепительного желания, решаюсь немного приласкать ставшую в моих руках словно каменной напряженную плоть. Муж со стоном прикусывает мою губу и начинает целовать еще жарче и глубже. Мужской полный удовольствия стон делает со мной что-то совершенно невообразимое: на смену робости и неуверенности в себе приходят смелость и безумное желание снова приласкать его. Хочу больше его стонов, хриплого дыхания и горячих поцелуев.
В какой-то момент Матиор решив прервать нашу сладкую игру, отстраняется и убирает мои руки. Бросаю на него непонимающий и немного обиженный взгляд.
— Хочу, чтобы ты разделась, — говорит мне Матиор, дернув шнуровку на платье. Как и предыдущие мои свадебные наряды, это платье смесь стилей наших народов. Сшитое из бледно-лиловой ткани цвета королевской семьи с кружевами по бокам, красиво обрамляющими изгибы тела. Длинные широкие рукава и пышная юбка отделаны белым мехом в тон к плащу Матиора. Прекрасное платье, безнадежно испорченное краской и подтеками воды. Но мне все равно. Будут и другие. Главное, что наконец я могу прикасаться к своему мужу, своему королю.
Матиор берется за шнуровку платья. Затаив дыхание, наблюдаю за мужем, практически ожидая, что он ее просто разорвет. Однако, к моему удивлению, Маниор с осторожностью начал расшнуровывать корсаж сначала с одной стороны, потом с другой. Красивое изящное платье повисает на мне бесформенным мешком. Муж медленно снимает с меня платье. И вот я снова, как и день назад, оказываюсь перед ним почти обнаженной в одном корсете и кружевных панталонах.
Но как совсем недавно сказал сам Матиор, это совсем другое дело. Сейчас все по-другому.
Муж пристально рассматривает меня. Кожей чувствую его жаркий взгляд, от чего тело покрывается мурашками. На груди и руках Матиора остались следы от краски. Ловлю себя на мысли, что безумно хочу прижаться к нему так, чтобы между нами не осталось ни малейшего пространства, чтобы эта красная ритуальная краска отпечаталась по всему моему телу. Муж медленно развязывает бант, скрепляющий ленты корсета. Ослабив сильно затянутый материал, Матиор аккуратно тянет его вниз по моему телу, пока тот не оседает бесформенной кучей у моих ног. Горячий взгляд мужа ласкает обнаженное тело. Становится тяжело дышать, а внутри растет отчаянная нужда в его прикосновениях. Пульс бьется между бедер, в животе разливается обжигающий жар. Не дождавшись от мужа желаемого, теряю терпение и сама снимаю остатки своего белья.
— Ты прекрасна, — шепчет мне Матиор и проводит костяшками пальцев по ноющей груди.
У меня перехватывает дыхание от невероятной смеси дикого желания и полной беззащитности, которую испытываю в этот момент.
Матиор кладет руку мне на талию и притягивает к себе. К животу прижимается твердый горячий член. Муж опаляет мои губы обжигающим поцелуем, ласкает спину, медленно продвигаясь к груди. Большим пальцем он потирает ставший совсем твердым сосок, следуя ритму танца наших языков. Желание, горячее и головокружительное, прошибает меня насквозь, покачнувшись от его силы, крепче цепляюсь за Матиора.
— Пойдем в постель, — шепчет мне в губы муж. Без страха и возражений согласно киваю, потому что сама хочу этого. Обвиваю руками шею Матиора, он поднимает меня на руки и несет к огромной кровати. Кожей чувствую мягкость белоснежных мехов, покрывающих постель. Матиор мягко опускает меня. И наконец я всем телом ощущаю тяжесть и жар любимого мужчины.
Нервничать глупо, стесняться нет смысла, когда тела сплетаются в жаркий клубок страсти, кожа к коже, рука в руке. Мне безумно нравится чувствовать Матиора так близко, и когда он аккуратно устраиваться у меня между бедер, я лишь нетерпеливо обвиваю ногой его бедра. Муж сильнее прижимается ко мне, чувствую, как возбужденный член упирается в лоно. Все происходящее между нами кажется таким правильным, словно мы действительно созданы друг для друга. И мне уже не терпится узнать, что будет дальше.
Матиор покусывает мои губы, чередуя легкие укусы с мягкими, игривыми поцелуями и не отрывает от меня взгляд.
— Моя прекрасная жена. Моя Халла. Я ждал этого дня целую вечность.
Я счастливо улыбаюсь и глажу мужа по спине. Его длинные волосы рассыпаются по плечам, кончиками слегка щекоча мою кожу.
— И я безмерно счастлив, что он наконец настал. Последние три дня до церемонии тянулись до безумия медленно.
Матиор снова целует меня, подразнивая сосок.
— Нервничаешь?
Трудно сосредоточиться, когда он вот так прикасается ко мне. Нервничаю ли я? Нет. Я ему доверяю. Отрицательно качаю головой, совершенно уверенная в своем муже.
— Это мой первый раз, — признается он, целуя меня в шею, затем в плечо, медленно спускаясь к груди. Приласкав грудь рукой, муж принимается покусывать острую пику нежного полушария груди, ладонью же накрывает низ живота.
Я неверяще смотрю на Матиора. Возможно я не совсем правильно расслышала, да и как оставаться внимательной, когда тебя настойчиво отвлекают горячими дразнящими прикосновениями.
— Ты никогда…?
Муж отрицательно качает головой.
— Конечно, нет. Я ждал тебя.
У меня нет слов. Шокированная сладким признанием Матиора, притягиваю его в себе и целую его со всей благодарностью и любовью, на какую только способна.
— Я люблю тебя, — говорю ему уже, наверное, в сотый раз за сегодняшний день. Как можно было не доверять этому человеку? Чувствую себя такой глупой. Легкомысленный, удачной и безмерно счастливой, но совершенно точно глупой.