========== Незнакомый потолок ==========
С трудом открываю глаза и вижу незнакомый потолок. Заночевал у кого-то из друзей, наверное. Голова гудела как колокол, в который всю ночь отбивали набат.
«Что-то не так! Что-то явно не так!» — толкались тревожные мысли.
А повернувшись на бок, я понял, что они, как никогда, правы: рядом со мной посапывал незнакомый мужчина. Его лицо выглядело умиротворенным и довольно приятным, добрым. Наполовину прикрытое туловище свидетельствовало, что он не ленился регулярно заниматься спортом.
«Чудесное тело», — подумал я с завистью.
До этого часа я видел такое только на рекламных щитах спортивных магазинов. А я и мои друзья девятиклассники, конечно же, выглядели и являлись несформировавшимися тощими подростками. Я с интересом разглядывал его правильные черты лица и рельефные мышцы. Сердце начало колотиться как отбойный молот. От чего бы это? Почему я вдруг так разволновался? Головная боль усилилась.
«Чего я вообще засмотрелся на незнакомого мужика?!» — одернул себя я.
Соображал я туго, голову будто набили ватой. Я огляделся — раньше я здесь точно не бывал, и я точно не в гостях у кого-то из друзей. Так же я отметил, что мы с незнакомцем хоть и лежали в одной постели, но под разными одеялами. Этот факт немного успокоил меня, зато усилилось чувство абсурдности происходящего.
Оглядев себя, я увидел, что одет в майку, которая явно была мне велика. Наверное, его майку. Белья на мне не было.
Я предпринял попытку встать, но конечности отказались меня слушаться. Я тяжело плюхнулся обратно на постель. Меня чем-то опоили? Что же со мной такое? Мне стало но-настоящему страшно, и я закусил губу в порыве дать волю слезам.
Своими беспомощными попытками подняться я наделал много шума. Лежащий рядом человек начал ворочаться и открыл глаза. Я смотрел на него в упор с бессильной злобой. Он же ласково улыбнулся мне и сказал:
— Ну привет тебе, моя удачная покупка.
Это было сказано мягким бархатным голосом. Человек встал, он был одет в одни черные обтягивающие трусы. Я поймал себя на мысли, что залюбовался его полуобнаженным телом. Черт! Да что со мной?!
Незнакомец молча одевался. Я наблюдал, как он натягивает на себя футболку и джинсы, аккуратно сложенные и висящие на спинке стула. Даже его носки были ровно уложены. Эта деталь немного успокоила мои самые дикие опасения. Почему-то я был уверен, что если люди собираются заняться любовью, то они должны в порыве страсти разбрасывать одежду по всему дому. А потом доставать носки с люстры при помощи стремянки.
— У тебя похмелье, — сказал он, одевшись, будь-то прочитав мои мысли.— Никогда еще не напивался до беспамятства?
В затуманенном сознании, как мертвые рыбы кверху брюхом, начали всплывать воспоминания. Точно? Я праздновал свой день рождения с друзьями. И сам предложил взять «Белую Лошадь» вместо привычного «Белого медведя». Мы плохо понимали, что пьем. Бутылка по объему казалась меньше двухлитрового баллона пива, но пойло в разы крепче. Тогда я сам не заметил, как потерял связь с реальностью.
— Не напивался, — подтвердил я, вглядываясь в его небесно-голубые глаза.
— Оно и видно, — усмехнулся он. — Пошли завтракать, то есть уже обедать. И расскажу одну очень веселую историю, которую ты не помнишь.
— Но… что я делал в вашей кровати? — наконец осмелился спросить я.
— Спал, — снова усмехнулся незнакомец. — Как убитый спал и громко храпел. Кстати, я не представился. Меня Эдуардом зовут.
— А? — я снова потерял связь с реальностью.
— Если хочешь, называй меня Эдуардом Михайловичем, — пожал плечами он, — будешь первым, кто меня зовет по батюшке.
— Как я к вам попал?
— Это я тебе собираюсь рассказать за завтраком. Но ты сам себя задерживаешь.
— Вы назвали меня удачной покупкой.
— А, это! — Эдуард громко рассмеялся. — В двух словах не описать. А ты это… обращайся ко мне на «ты». Тебя-то как зовут? Твои друзья называли имя, когда тебя презентовали, но я уже забыл, если честно.
— Андрюша, — выдавил я.
Уже собравшись вставать, я вспомнил, что не одет. Хозяину дома не нужно было об этом сообщать, он оказался на удивление заботливым и внимательным.
— Накинь это, — подал он мне синий халат с оранжевыми динозаврами.
***
На кухне меня ждали бутерброды с сыром и ветчиной и закипающий кофе на плите. Эдуард, оказывается, на удивление хозяйственный парень. На сложное он не замахивался, но и кофе, и бутеры показались мне удивительно вкусными. Даже больше, он заботливо подал мне стакан и пару таблеток, выпив которые, я почувствовал себя намного лучше.
— Возвращаюсь вчера с работы, — начал рассказывать он. — И вижу подвыпивших подростков. Самый шумный, рыжий такой, окрикнул меня и говорит: «Дядя, у нас для вас предложение, от которого вы не сможете отказаться. Спешите приобрести! Послушный, ласковый, ест мало, к лотку приучен. Отзывается на кличку Андрюша. На улице его оставлять нельзя: промок и замёрзнет. Всего пятьсот рублей, и он скрасит ваши холодные октябрьские будни!» Рыжий много болтал, я всего и не запомнил, его пьяные друзья гоготали как гуси. Ну, я решил — выкуплю котенка или щенка у мелких придурков, была не была. Дал ему деньги, и он отвел меня к скамейке, где ты лежал. Без сознания почти и промокший под дождем. Я этого горе-продавца схватил за шкирку и тряхнул, хотел расспросить, где ты живешь. Он из куртки вынырнул и убежал, она у меня в руках осталась, вместе с его выручкой. Я поймал такси и отвез тебя к себе. Пытался до твоего отца дозвониться, не смог. Вот так.
Пока он рассказывал обещанную веселую историю, я молча жевал бутерброд и заливался краской. За то, что напился, за то, что те, кого я считал друзьями поступили со мной так. Или за то, что меня заворожил небесный цвет его глаз и проникающий в самые глубины сознания голос.
— А где моя одежда? — спросил я, чтобы заполнить паузу. Эдуард молча ел, видимо решив, что всё, что должен был, он уже сказал.
— Сохнет, — мой покупатель отпил еще кофе. — Знаешь, когда я стягивал с тебя куртку, а ее можно было выжимать, тебя начало рвать. Лилось как из ведра, я не преувеличиваю.
Я не смог больше есть, поэтому опустил глаза в пол от невыносимого стыда.
— Будешь знать, как перебирать с алкоголем, — назидательно, но беззлобно сказал Эдуард.
— А как я оказался в твоей постели? — мое лицо просто горело.
Он это заметил, приподнял бровь и изогнул губы в усмешке:
— А вот, что тебя беспокоит. Ну знаешь, кровать у меня одна, не на пол же тебя было укладывать — промерз ты под дождем. Да и самому на полу спать не хотелось. К тому же, — он потянулся, — ты совершенно не в моем вкусе, поверь.
Наверное, я уже был ярко-пурпурным. Лицо вспыхнуло еще сильнее. Мои опасения остались опасениями, тогда почему я не рад?
— Спасибо за всё, — промямлил я.
— Не стоил благодарности, — отмахнулся он. — Как твоя одежда высохнет, иди домой. Деньги на проезд есть?
***
Я остановился у многоэтажного дома, где жил человек, который меня спас. Я не мог объяснить это чувство, но его аккуратная однушка казалось мне уютной, тёплой и такой своей. Я не двигался с места, вновь и вновь перечитывая табличку с улицей и номером дома, пытаясь запомнить этот адрес навсегда. Зачем? Да я и сам не знал.
На экране телефона высветилось время: 19:42, суббота. Пропущенных вызовов нет, значит, моей судьбой никто не заинтересовался. Даже отец не потрудился убедиться, что с сыном всё в порядке, хотя я всегда предупреждал его, если приходил поздно или не ночевал дома. Я пролистал историю исходящих звонков, Эдуард и правда пытался дозвониться до него вчера ночью.
Я со вздохом убрал телефон в карман, зачем-то бросив прощальный взгляд на дом, где меня, пьяного, промокшего и заблеванного, приютили.
«С 15-летием тебя, Андрюша!» — грустно сказал я себе и поплелся к остановке.
========== Синий халат ==========
Дома отец просто отругал меня, даже не поинтересовавшись, где я пропадал. Друзья же повели себя как ни в чем не бывало. Лёха, так звали друга, получившего первый опыт активных продаж, сетовал, что оставил куртку вместе со своей выручкой у покупателя. Что тогда произошло со мной, его интересовало мало.
Вроде бы жизнь шла своим чередом. Я, как и прежде, был обычным учеником обычной школы.
— Андрюш, привет! — догнала меня Настя — девочка, которую я считал самой красивой в школе. — Подожди. Пойдём домой вместе.
— Привет. Пойдём, — улыбнулся я.
— Михайлович зря к тебе придирается, — ободряюще сказала она. — Не обращай внимания.
Настя заметила, что я сам не свой, и решила меня приободрить, уж как умеет. Посчитала, что расстроен я из-за Михалыча. Только она не могла знать, что из-за другого Михайловича. Я заторможено кивнул.
«Можешь называть меня Эдуардом Михайловичем», — невыносимой тоской отозвались слова, которые я почему-то запомнил.
— Ты сегодня неразговорчивый, — нахмурилась Настя. А я загляделся на её глаза. Красивые, такие чисто-голубые.
Совсем как у моего загадочного спасителя. Дальнейших попыток разговорить меня она не предпринимала, поэтому остаток пути мы прошли в молчании. Я обрадовался, увидев, что ее дом уже рядом.
Попрощавшись с ней, я почувствовал облегчение.
— Увидимся, — крикнула она и направилась к двери своего подъезда.
А я и правда считал её самой красивой в школе, она мне нравилась. Мне нужно прыгать от счастья, что она сама обратила на меня внимание. Но я не почувствовал ничего. Не грела даже мысль, что я могу лишиться девственности с ней. Похоже, после того утра в доме Эдуарда, во мне что-то сломалось. Ведь пару дней назад я мечтал о Насте.
Или думал, что мечтаю. Ведь пятнадцатилетнему парню нормально заглядываться на одноклассниц. А на мужиков, которым под тридцать?
Ключ в замке резко щёлкнул, и я вошёл в дом. О странных же вещах я стал задумываться последнее время.
— Я дома, пап, — оповестил я, стягивая кеды.
Отец воспитывал меня один, мать умерла, когда я был совсем маленьким. Потому наш дом был настоящим холостяцким убежищем. Отец приводил каких-то женщин, но они не задерживались, от слова совсем, я их даже не запоминал. О том, чтобы снова жениться, речи и не шло. Говорил, что не может её забыть. Я испытывал непонятную гордость за его лебединую верность, но чем старше становился, тем сильнее осознавал, что абсолютно не понимаю его мотивов.
Работал батя в полиции, сам по себе был человеком суровым. И меня воспитывал в строгости. Поэтому я прилежно учился, всегда мыл руки перед едой, не курил и не пил. То есть пил, но так, что отец об этом не знал. Так что, отбросив все прочие обстоятельства, мне повезло, что друзья продали меня Эдуарду, он, в свою очередь, не смог выпытать у них мой адрес, а отец не ответил на его звонки. Попади я к бате в таком состоянии, был бы отлупцован так, что в жизнь не забыть.
Он смотрел новости, а я делал уроки. Я был выдрессирован готовить их сразу после возвращения домой. Это уже вошло в привычку, и нарушить распорядок могла только чрезвычайная ситуация. Однако, я никак не мог сосредоточиться на выполнении домашнего задания. Лишь задумчиво смотрел на сидящего ко мне боком отца и размышлял.
«А как он относится к геям?»
Я знал ответ на свой вопрос. Глупо было вообще им задаваться — конечно же отрицательно. Категорически отрицательно. Он ратовал за традиционные семейные ценности, любил повздыхать о падении нравственности и тлетворном влиянии запада. Раньше я всегда соглашался с ним, хоть порой его слова и походили на старческое брюзжание.
Что он обычно говорил о геях? Я помнил — что это больные люди, которым требуется лечение, что это бракованные особи, что они погубят человечество и что это отклонение, которое последнее время пытаются выдать за норму. И я внимал, соглашаясь, что его слова — истина.
«Это было истиной потому что тебе втюхивали это с младенчества, — думал я. — И что теперь? Это перестанет быть ею оттого, что ты сам гей? Или не перестанет?».
Я сломал пополам карандаш, который энергично вертел в руках.
«Себе боишься признаться, — продолжал внутреннее самобичевание я. — Другим-то тем более. А теперь подумай, на кой чёрт Эдуарду ты? У него наверняка девушка есть. Такая же шикарная, как и он, даже если не такая — ты ей не конкурент. К тому же, они тебя намного старше, сопляк! Маленький, безответно влюбленный гей — вот ты кто!»
Я со всей силы ударил кулаком по столу, чтобы отогнать причиняющие боль мысли. Это помогло — руку я ушиб сильно.
— Ты чего это? — опешил отец.
— Тут таракан ползал, — неумело соврал я.
***
На выходные я с утра один пошёл на рынок купить себе новые джинсы. Взял за правило иметь две пары, а тут одни почти протерлись в области задницы. С десяти лет сам выбирал себе одежду, просто хватая первое, что подходило по размеру и не выглядело слишком страшно.
Обычно я не тратил на это много времени, но сегодня решил прогуляться по рынку подольше. Просто бесцельно бродил среди разноцветного тряпья.
Просто не хотел возвращаться домой.
Заметив одну вещь, я остановился, как вкопанный. Синий халат с оранжевыми динозаврами. Такой же, как у Эдуарда? Я был не в силах совладать с щемящей тоской, которую вызвал один взгляд на этот дурацкий халат, поэтому выбрал свой размер и засеменил к кассе оплачивать покупку.
Затем рассудил, что раз на джинсы у меня уже не хватает, а деньги еще остались, то не мешало бы в этот холодный осенний день засесть в ресторанчике и выпить горячего кофе. Чтобы не возвращаться домой как можно дольше. С чашкой ароматного напитка в руке я снова начал рассуждать на столь интересную для меня тему. О том, что странная одержимость другим парнем сводит меня с ума. А халат я купил в бесплодной попытке заполнить пустоту внутри себя. Всё пошло не так с того злополучного утра.
Зал был почти пуст, только сбоку от меня сидел ярко одетый парень.
«Это недалеко от дома Эдуарда, — вспомнил я. — Вдруг я встречу его здесь. А этот парень выглядит его ровесником. Но Эдуард, несомненно, гораздо красивее. Хотя и он тоже ничего».
Кофе закончился, я решил, что пора уходить, но сначала пошёл в уборную ополоснуть руки. Вернувшись в зал, я увидел то, что меньше всего ожидал увидеть. Знакомый силуэт, чёрные волосы и голубые глаза. И не мог его не узнать.
Я в оцепенении наблюдал, как мой спаситель подходит к парню, сидевшему сбоку от меня, и они горячо обнимаются. Они пытались выдать это за дружеские объятия, но я заметил, что это не так. То, как они на мгновение взялись за руки, то, как они разговаривали друг с другом, как они смотрели друг на друга. Всё это выдавало любовь. Я видел это, я чувствовал.
Смотреть на них я больше не мог.
«Проклятый пидор! — со злостью подумал я. — Мне было бы не так обидно, если бы он встречался с девушкой».
Привитая мне гомофобия была ни при чём. Я знал, что встречайся он с девушкой, мне легче было бы смириться. Смириться с тем, что шансов у меня нет и никогда не было.
Я незаметно проскользнул мимо их столика. Мучившая меня тоска сменилась чем-то более жгучим и агрессивным. Обидой? Или ревностью?
***
Отец, как и ожидалось, не обрадовался моей покупке:
— Детский халат. Зачем ты его вообще купил, я не пойму? — он повертел обновку в руках и вернул мне. — Ладно, выбор твой, тащем-то, ходи без штанов.
— Мне правда очень нужен был этот халат, — попытался оправдаться я.
— Конечно-конечно, — хмыкнул отец. — Поступил ты, как однажды твоя мать. Ушёл за хлебом — вернулся с платьем.
— Пожалуйста, не говори так о ней, — попросил я.
— Ладно, постараюсь, — в который раз пообещал он. — Новости смотрел?
Я отрицательно покачал головой. Единственное, на что я сегодня смотрел — бесконечные тряпки и обнимающиеся геи.
— В Госдуме нашей придурочной заговорили о разрешении однополых браков.
Об этом я совершенно не хотел говорить, но и остановить негодующего отца не мог.
— Вот куда мы катимся? Охренели уже. Содомию разведут!
Я кивнул в надежде, что он скоро выговорится и закроет эту тему.
— Вот скажи, — не унимался он. — Слишком много мы им позволять стали. Раньше забивали камнями, убивали. А теперь терпят, вот они и лезут везде! Возобновить бы традицию. Убивать их надо.