Здоровяк позади Аехако встает на ноги. Из всех тех, кто живет в этом племени, мне казалось, что и Химало, и Аехако будут последними в списке воюющих сторон — моя пара, потому что он многое в жизни не воспринимает чересчур серьезно, а Химало потому что, похоже, он всей душой только в искусстве. Он не воин и не охотник, как другие. Он художник и нет ничего более радостного для него, чем возиться с кожей.
Химало улыбается мне легкой улыбкой, и его проникновенные глаза полны извинений.
— Мы не ссорились, — говорит Аехако удивительно жестким голосом. — Я просто предупреждал его, что он не может красить кожу так близко к тебе. — Даже сейчас его большие руки — хотя и нежные — направляют меня к выходу из пещеры, словно он не хочет, чтобы я находился где-либо поблизости с кожевником. — Вообще-то, прошлой ночью ты плохо спала. Пожалуй, тебе следует еще вздремнуть.
Если я вздремну еще разок, я засну от сильнейшей скуки.
— Аехако, — протестую я, позволяя ему тянуть меня за собой. — Я не устала.
— Устала, — настаивает он.
— Не устала.
— Нет, устала. — Он берет меня за руку, а когда я упираюсь ногами, он просто подхватывает меня на руки и уносит.
— Аехако! — протестую я. — А ну-ка прекрати!
— Я знаю, что для тебя лучше, Печальные Глаза. Не упрямься.
Мне хочется схватить его за плечи и хорошенько встряхнуть, но от его движений у меня немного закрутило в животе. На самом деле на меня повлияло либо это, либо вонь красителя. Я зажимаю в руках его теплую тунику, держась за него, пока он несет меня на руках обратно в нашу пещеру, как будто я всего лишь нашкодивший ребенок. В итоге он очень нежно опускает меня посреди нашей комнаты, а затем тщательно меня осматривает.
Я упираю руки в боки, злясь на его произвол.
— Ну все. Нам нужно поговорить.
— Разве мы сейчас не разговариваем? — одарив меня призрачной тенью своей обычной игривой улыбки, он касается моей щеки. — Или ты хочешь, чтобы я сделал своим ртом кое-что другое?
Он шаловливо мне улыбается, как будто он только что не устроил презентацию истерики с одним из своих соплеменников. Я ошеломленно смотрю на него.
— Не заигрывай со мной. Что тебя гложет?
Беззаботная улыбка на его лице сразу же сменяется хмурым взглядом.
— Ничего.
— Ты кричал на Химало…
В его глазах вспыхивает пламя, и вдруг мой игривый Аехако исчезает. Вместо него оказывается рычащий мужчина с дикими глазами и оскаленными зубами. Он тычет пальцем в пол.
— Потому что он не делает то, что ему говорят! Химало не думает ни о тебе, ни о нашем комплекте!
Я пялюсь на него в ужасе.
— Он ведет себя эгоистично!
— Ты вообще сейчас слышишь себя? — я качаю головой. — Аехако, любимый, они ведь тоже живут здесь. Они не могут ближайший год бегать передо мной на цыпочках просто потому, что я беременна.
Он широко разводит руками.
— Почему нет?
Я очень за него волнуюсь. Когда я забеременела, мы оба слегка встревожились, поскольку знали о том, что я была не в состоянии забеременеть. О том, что кхай вылечил проблемы, которые привели меня к бесплодию, поэтому поначалу мы проявляли осторожность. Но по прошествии времени, будучи беременной, я стала чувствовать себя все более и более спокойно, однако совершенно очевидно, что Аехако… нет.
— Ты должен успокоиться, — говорю я ему самым рассудительным и успокаивающим голосом. — Ты себя нервируешь и заставляешь меня за тебя бояться. Я люблю тебя, Аехако, но мне не нравится, как ты сейчас себя ведешь.
Моя большая инопланетная пара проводит рукой по лицу.
— Я… прости меня, моя пара. Просто я увидел его за работой, и это меня взбесило. — Он опускается передо мной на колени и обнимает меня, прижимаясь головой к небольшой выпуклости моего живота. — Я только и думаю, что о тебе и нашем комплекте.
Положив руки ему на голову, я легонько провожу пальцами по коротким волоскам на его голове.
— Они тоже здесь живут, — говорю я мягко. — Если бы эта вонь окончательно меня достала, я бы с ним поговорила. Ты что, и правда считаешь, что Химало сделал бы что-нибудь намеренно, чтобы нам досадить? — Химало такой добрый и благородный, что я даже не могу себе представить его с Ашей, и уж тем более, чтобы он бы сделал что-нибудь безжалостное. — Он всего лишь работает со своими кожами, потому что ему это нравится. Это не имеет никакого отношения ни к тебе, ни ко мне.
Аехако тяжело вздыхает, прижимаясь щекой к моему животу, пока я массирую кожу его головы.
— Я просто… волнуюсь.
Мне так и хочется спросить, не из-за пустых ли рук Айши и Химало это, но если он озабочен не их утратой, то не хочу добавлять еще одно беспокойство ко всему остальному.
— Ты же вроде бы беззаботный весельчак, не забыл? Я — «Печальные Глаза», а ты — счастливый, — я провожу пальцами по его голове, нежно лаская одно его ухо. — Не могу видеть тебя таким расстроенным, любимый. Обсуждай это со мной. Не надо все выплескивать на других.
Его руки сжимаются вокруг меня.
— Мне… снятся кошмарные сны.
— О чем?
— О тебе и комплекте, — его слова резкие, неохотные. — С вами обоими происходили такие ужасные вещи, а я был беспомощен и ничего не мог с этим сделать.
Он уткнулся лицом в мою тунику, как будто он страдает от боли просто вспоминая эти сны.
Я прикусываю губу.
— Что-то вроде… снов Рокана? — спрашиваю я нерешительно. У его брата Рокана какая-то странная связь с его кхаем и, похоже, он всегда «знает» чуть больше, чем говорит. Если Аехако обладает таким же…
— Нет. Ничего похожего.
Я вздыхаю с облегчением.
— Значит, это просто дурные сны, из-за которых ты просыпаешься в ужасном настроении. — Я глажу его по голове, а он трется о мой живот, кивая головой. — Понятно. Но послушай, любимый, это всего лишь сны. Клянусь, что чувствую я себя прекрасно и тут же дам тебе знать, как только это будет не так.
— Знаю. — Его большая ладонь охватывает мой живот, хотя это всего лишь небольшая выпуклость. — Мне просто хотелось бы, чтобы здесь был целитель. Мне было бы легче, если бы она проверила тебя и сказала, что все в порядке.
Это гениальная идея, и я сразу же за нее ухватываюсь. Если встреча с целительницей вернет его к его прежнему веселому и беззаботному «я», то я двумя руками «за».
— Отлично. Тогда пойдем и встретимся с ней.
Аехако удивленно смотрит на меня.
— Что? — он мотает головой. — Сейчас жестокий сезон. Тебе нельзя покидать пещеры.
— Меня это не волнует, — заявляю я, улыбаясь. — До главных пещер полдня ходьбы, да? Полдня пройти пешком я смогу.
— При плохой погоде это займет больше времени, — указывает Аехако.
— Ну тогда пройдем целый день. Послушай, раз это успокоит тебя, почему бы нам этого не сделать? Мне кажется, это отличная идея.
Хмурясь, он снова проводит рукой по моему животу.
— Я не могу позволить своей паре отправится куда-нибудь во время жестокого сезона.
Я разочарованно вздыхаю.
— Почему нет?
— Сейчас холодно.
Я начинаю хихикать.
— Но, любимый, здесь ведь всегда холодно. Я не сломаюсь, как сосулька, как только выйду наружу, — мой выбор слов у него тут же вызывает чувство тревоги, и он притягивает меня чуть поближе к себе. — Кроме того, мне тоже хотелось бы увидеться с целительницей.
— Ты же вроде сказала, что все в порядке? — тотчас выпаливает Аехако.
— Нет-нет, все нормально, — быстро успокаиваю я его. — Просто хочу увидеть Мэйлак. Еще я с удовольствием бы увиделась с Джорджи и Лиз. Мы могли бы сравнить свои записи о том, как проходит ша-кхай — человеческая беременность. — Я нежно касаюсь его щеки, проводя большим пальцем по его высоким скулам. — Я хочу навестить своих подруг. Мечтаю расслабиться в горячем бассейне, что в центре пещеры, и несколько дней не выходить оттуда. И мы могли бы навестить твоих родителей. Это было бы замечательно, разве нет?
Чем больше я думаю об этой идее, тем больше она мне нравится. Пожалуй, нам нужен отпуск. Просто чтобы на несколько дней сбежать от всех, кто живет в Южной пещере. Ведь сейчас жестокий сезон, все путаются друг другу под ногами и начинают действовать на нервы, а Аехако в состоянии такого сильного стресса, каким я его еще никогда не видела. Быть лидером — это огромный груз на его плечах, и ему, похоже, было бы неплохо переговорить с Вэкталом.
Это будет полезно для нас обоих, и ради этого я готова терпеть легкий снегопад и пройти пешком целый жуткий день.
Но моя упрямая пара мотает головой.
— Нет, это слишком опасно.
Его отказ меня не останавливает.
— Да неужели? И ты, и другие охотники же выходите в жестокий сезон, когда погода вполне приемлемая. Значит и мы сможем, просто это будет неприятно, верно? Я переживу маленькие неудобства.
Аехако проводит пальцами по моему животу.
— Но сейчас там гораздо, гораздо холоднее…
— Тогда мы укутаемся потеплее.
— Погода может резко обостриться и застать нас врасплох…
— Тогда мы возьмём с собой побольше вещей первой необходимости и будем держаться поближе к пещерам охотников. Даже если нам потребуется три дня, чтобы туда добраться из-за того, что мы должны будем останавливаться в охотничьих пещерах, меня и это устраивает.
Он поднимается на ноги и смотрит на меня, и на лице у него отражается такое сильное расстройство. Он убирает волосы с моего лица.
— Предстоит слишком большой путь пешком, а ты вынашиваешь мой комплект.
— Я не против пройтись…
На его лице появляется задумчивое выражение.
— Впрочем, мы можем сделать сани.
— Чтобы везти наши вещи? — горячо спрашиваю я.
— Чтобы ты на них ехала.
— О господи, — не об этих условиях я мечтала — я бы предпочла пройтись — однако эксперт тут он. Если он говорит, что в это жестокое время мне слишком опасно идти в главную пещеру пешком, то это чертовски опасно. Неважно. Я поеду на санях, если это означает, что мы навестим целительницу и даст нам передышку от всего этого. — Мы можем все устроить, — говорю я ему. — Если у нас будут сани, мы можем упаковать их до отказа, так мы будем знать, что полностью готовы ко всему, что может произойти.
Аехако все еще полон сомнений.
— Мне понадобится пару дней, чтобы все подготовить. И надо дождаться благоприятную погоду.
— Меня устраивает и то, и другое, — говорю я, хватая его за руки. — Это будет замечательно.
Он сжимает мои руки.
— Ты точно уверена, что хочешь этого, моя пара? Возможно, было бы лучше, если б ты осталась здесь, свернувшись калачиком у костра. Не хочу, чтобы ты заставляла себя лишь ради меня.
Его взгляд излучает сочетание беспокойства и облегчения.
— Это не только ради тебя, — уверяю я его. — Ради меня тоже. — И ради остальной части жителей пещеры, потому что я практически уверена, что Аехако сорвется, прежде чем закончится жестокий сезон. — Главное, чтобы мы отправились в путь полностью подготовленными и не спешили, я ни о чем не беспокоюсь. Ты знаешь эти земли. Ты знаешь тропы, заснеженные они или нет. Я тебе доверяю.
Улыбнувшись мне, Аехако опускается на колени и целует меня в живот.
— Тогда, судя по всему, мы отправимся в путешествие. Я сообщу остальным.
Лучезарно улыбаясь, я смотрю на него. Надеюсь, этого достаточно, чтобы он выкинул из головы все проблемы. Сейчас мой бедняжка своими благими намерениями сводит всех с ума. А если это не поможет… мы еще что-нибудь придумаем.
Часть 3
АЕХАКО
Следующие несколько дней я почти не сплю. Мой разум слишком занят приготовлениями. Я должен проследить, чтобы все было идеально и что мы готовы отправляться в дорогу, когда наконец-то ступим за порог в снега жестокого сезона. Я ни в коем случае не стану подвергать риску свою пару.
Так что я усердно тружусь. Я строю сани из костей са-кохчка и плотной шкуры, а кое-кто из мужчин, которым наскучило их заточение в пещерах, ибо снаружи валит снег и ревет ветер, помогают мне. В конце концов он получается достаточно большим и прочным, чтобы с легкостью скользить по снегу, и в нем много места для моей хрупкой пары, ее растущего живота и горы припасов, которые мы собираемся взять с собой, чтобы убедиться, что мы подготовлены ко всему в любой ситуации. Я привязываю к саням дополнительные костяные скользящие полозья и кожу на случай, если эти сломаются. Я пакую сумки с дорожными пайками, хотя по этим долинам разбросаны тайники, и я хорошо знаю, где каждый из них. Я готовлю дополнительные кожаные мешки с водой. Чай. Целебные корни для живота моей подруги на случай, если она проснется больной. Дополнительную одежду. Дополнительные сапоги. Дополнительные шкуры. Одеяла. Инструменты. Ножи. Копья.
Пара Кемли, Борран, бросает взгляд на эту в санях растущую кучу и начинает смеяться, пока от хохота уже трясет все его тело. Мне плевать. Я буду готовым к любой ситуации.
Моя Кайра ничего не говорит о моем преисполненному энтузиазма сбору вещей. Она просто мне улыбается и с милым выражением личика проводит рукой по своему маленькому животику.
Мне требуется столько дней, сколько пальцев на обеих руках, прежде чем я считаю, что мы готовы к дороге. Мне уже ничего не приходит в голову, чем пополнить сани, который теперь весь прямо набух от содержимого. Я выхожу наружу и тренируюсь тянуть его по снегу, перебалансируя вещи, чтобы сани не опрокинулись с моей бесценной парой, сидящей сверху.
И вот, наконец, наступает день, когда небо проясняется и с небес не валит яростный снегопад.
Настало время нам отправляться в путь.
— Сегодня? — спрашивает моя Кайра, проснувшись.
— Сегодня, — соглашаюсь я, и мой живот наполняется одновременно и страхом, и решимостью. Больше всего на свете я хочу отвести свою Кайру к целительнице, чтобы подтвердить нам обоим, что все в порядке… тем не менее я надеюсь, что не совершаю глупость. Надеюсь, что не совершаю ошибку. Я хмурюсь, думая о мешках, которые я упаковал. — Пожалуй, мне перед дорогой нужно собрать еще одну сумку с дорожными пайками.
— А сколько их ты уже собрал? — зевая, спрашивает Кайра, пока вылезает из-под шуб и начинает наводить порядок.
Я на мгновение задумываюсь.
— Восемь.
Внезапно прыснув, она поворачивается ко мне широко раскрытыми глазами.
— Мы за неделю можем съесть лишь один мешок. Восемь, по-моему, уже чересчур.
— Я хочу быть ко всему готовым, — говорю я ей улыбаясь и решаю незаметно добавить еще один мешок. Просто на всякий случай. — А теперь пошли. У меня есть для тебя дополнительные шкуры, чтобы ты их надела, пока мы путешествуем.
— О нет.
— О да. — Я прижимаю ладонь к ее щеке и улыбаюсь, глядя на ее личико, выражающее скептическое к этому отношение. — Я о тебе хорошенько позабочусь, даже не сомневайся.
— О, Господи. Наверное, мне следует обуться?
— Я как раз прихватил для тебя сапоги.
— О, Господи, — снова повторяет она. Но Кайра кладет свою ладошку в мою и позволяет вывести ее из пещеры.
Я оставил наши сани с грузом вещей у входа в пещеру, так что после того, как она быстро прощается с членами племени, большинство из которых наблюдают, как мы готовимся отправиться в путь, я начинаю укутывать свою пару. Чтобы моя пара не замерзла, я укутываю ее в одни шкуры, потом еще одни и еще одни, перевязывая их ремнями, чтобы одежда плотно прилегала к ее телу и ветер не пронизывал их насквозь. После того как я укутываю ее в еще несколько слоев, рядом кто-то начинает тихо хихикать.
Я внимательно разглядываю свою пару, после чего добавляю еще один тяжелый меховой жилет, один из моих, который на ней свисает до ее колен и практически два раза оборачиваю его вокруг нее. Я перевязываю его ремнем, после чего начинаю укутывать ее в еще один слой, просто на всякий случай.
Прыснув, Кайра спрашивает.
— Аехако, и сколько еще слоев мне придется надеть?
— Все до единой, — радостно отвечаю я.
Она начинает хихикать, и когда я беру плащ, она касается моей руки.
— Хватит, любимый. Я уже в этом едва могу ходить.
— Тебе вообще незачем ходить. Ты будешь сидеть в санях.
Она качает головой, стуча руками по мягким бокам.
— Я похожа на снеговика.
Я видел округлые фигуры, которые люди иногда делают из снега у входа в пещеру, и… она не ошибается. Кстати, они очаровательны. Я наклоняюсь и целую ее в кончик ее маленького носика.