— Ну, офицер, учитывая, что я не поняла и половины твоей идиотской речи, ты можешь пойти на х*й, и сам покинуть помещение, а я все же повидаюсь со своими внуками, — выпалила тетя Луламэй, и я закрыла глаза.
— Почему копы разговаривают на совершенно непонятном языке? — Спросила моя мать тетю Луламэй.
— А я почем знаю! — ответила тетя Луламэй.
Господи. Это напоминало, как Идиотка мымра и ее Страхолюдина Компаньонка решили установить свои правила в Денвере.
— Диспетчерская? — Произнес Митч, и мои глаза метнулись к нему, он держал телефон у уха, говоря: — Да, это детектив Лоусон. Мне нужен патруль в «Эвергрин». Блок С. Верхний этаж. Здесь кое-какой беспорядок.
— Ты вызвал полицию! — завизжала тетя Луламэй.
— Святое дерьмо! — Закричала мама. — Мы хотели только и всего повидать своих внуков! Неужели это так сложно сделать?
— Да? Спасибо. Увидимся, — произнес Митч, закрыв телефон, заявил: — Еще раз крикнете, постучите в дверь, разбудите детей или соседей Мары, я надену на вас наручники, сам вытащу вас на улицу и творчески подойду к вопросу, как с вами поступить. И я выберу статью, которая не просто нарушает покой граждан. Не испытывайте мое терпение, я не шучу, говорю очень серьезно.
В ответ наступила тишина, я заподозрила, что это было потому, что Митч выглядел достаточно серьезно с тем, что говорил, а говорил он очень серьезно. Мама и тетя Луламэй не обладали большим умом, но они также прекрасно знали тюремные камеры, и судя по тому сколько раз они туда попадали, тюремные камеры им никогда не нравились.
Митч сказал:
— Думаю, мы закончили. — Опять тишина, а потом я услышала еще одну ложь. — Дамы. — И он закрыл перед их носом дверь.
Затем я услышала приглушенный голос тети Луламэй:
— Вы вот так взяли и закрыли дверь перед моим носом?!
— Свинья!
Это сказала моя мать.
Я же смотрела на Митча, который шел ко мне. Снаружи воцарилась тишина, я повернулась к двери в детскую комнату и осторожно приоткрыла ее, заглядывая внутрь.
Билле спала, наполовину накрытая одеялом, крепко сжав в руке розового плюшевого мишку, которого ей купил Митч, не слыша ничего. Билли лежал на боку, свернувшись в клубок, засунув руки под подушку. Оба спали.
Спасибо тебе, Господи.
Я сделала шаг назад, осторожно прикрыв дверь, и повернулась к Митчу.
— Все хорошо? — прошептал он, и я кивнула.
Потом я быстро прошла по коридору к входной двери и заглянула в глазок. Но за дверью никого не было, поэтому я приложила ухо к двери, но также ничего не услышала.
Затем подошла к стене рядом с дверью и стукнулась головой о стену. Я стояла и стучала головой о стену, пока Митч не оказался рядом.
Он ухватил меня за плечо, пробормотав:
— Милая, — оттаскивая от стены.
Я перевела на него взгляд.
— Теперь тебе все понятно, насчет меня, — заявила я.
Он сжал губы, выглядя при этом удивленным, прекрасно при этом понимая, что я имела в виду. Я прищурилась, глядя на его губы, а затем перевела взгляд на его глаза.
— Может ты хочешь снова поговорить, что в реальном мире не существует другого вида людей? — Спросила я.
— Мара, — прошептал он.
— Ты все еще хочешь позвонить своей маме? — Спросила я. — Ты готов ее представить моей матери?! Сравнив?!
Он воспользовался рукой, чтобы повернуть мое тело к нему лицом, как только он достаточно близко придвинул меня к себе, его руки сомкнулись вокруг меня.
— Ага, — ответил он. — Мы можем это обсудить, потому что ты все же не права. Но я предпочел бы воспользоваться этой возможностью, заявив, что ты ошибаешься в том, что сможешь справиться со всем в одиночку. Теперь я точно знаю, что прав в своих выводах, более прав, чем раньше, хотя мне тогда и казалось, что ты ошибаешься, — заявил Митч. И его руки, успокаивая задвигались вверх-вниз по спине, несмотря на то, что я была эмоционально взвинчена, мне оставалось только признать, что я стала чувствовать от движения его рук по своей спине действительно хорошо.
— Я абсолютно права. Ты живешь в совершенно другой Лиге, нежели я, — заявила я.
— Дорогая, — пробормотал он, и его губы дернулись, мне показалось, что он готов был рассмеяться, хотя смешного в этом я ничего не видела.
— Твоя мама, наверное, носит двойки — типа юбка и кофта и что-то другое, — заявила ему я.
— Я даже не понимаю, о чем ты, — в ответ заявил Митч.
— Твоя мама носит красивый сочетающийся верх и низ или же блузки с кардиганом, — пояснила я.
— И? — Спросил Митч, что окончательно доказывало мою правоту насчет твин-сетов его матери.
— Скорее всего она добавляет к своему комплекту платки, — добавила я для большей убедительности.
— И что? — Повторил Митч.
Да, его мать точно носила платки.
— Уверена, что твоя мать выбирает очень красивые платки, которые идеально подходят к ее аксессуарам.
— Мара, — громко воскликнул он, отчего я пришла к выводу, что он готов рассмеяться.
— А моя мать предпочитает носить более глубокое декольте.
Вот и все. Весь смех улетучился из его глаз, он нахмурился. Это был сильный удар с моей стороны, означавший, что он лицом к лицу столкнулся с уродством за моей дверью, которое запомнит надолго, если не на всегда, лучше бы он, конечно, не видел всей этой сцены у моей двери, но… он был свидетелем, и теперь она засядет у него в голове навечно.
— Ей нравится выставлять свою грудь, — пробормотала я ему в плечо, испытывая смущение от того, что моя мать, а также тете Луламэй тоже нравилось выставлять свою грудь на всеобщее обозрение.
— Мара, — прошептал Митч, и я посмотрела ему в глаза.
— Несмотря на все наши попытки, у нас ничего не получится, — прошептала я, и его руки замерли, перестав успокаивающе поглаживать мне спину, одна рука обхватила талию, другая скользнула вверх по моей шеи, зарывшись в волосы.
— Заткнись, а, — прошептал он в ответ.
— Ты из другой Лиги, — снова поделилась я своими наблюдениями, он наклонил голову. — Верхней Лиге, а я — нижней. Эти две Лиги никогда не пересекаются.
Произнесла я последнюю фразу ему в губы, которые дотронулись до моих.
— Заткнись, — повторил он, прижимаясь губами к моим губам.
— Митч…
— Ладно, детка, я сам заткну тебе рот.
И он сделал это, наклонив голову, захватив мои губы открытым ртом, повторив представление, отчего съезжала крыша, раскачивая мой мир, своим лучшим поцелуем в истории всех времен.
Я с силой прижалась, прижимая его к себе, когда его губы отпустили мои, перебирая его волосы. У него были действительно офигительно красивые волосы.
— У тебя такие великолепные волосы, — выдохнула я ему в рот.
Митч улыбнулся мне в ответ.
Потом он поцеловал меня снова, и это было настолько фантастически, и когда его губы оторвались от моих, я даже не могла удержать свою голову прямо. Пришлось прижаться лбом к его плечу, пытаясь нормализовать дыхание.
— Черт побери, ты умеешь целоваться, — прошептал он мне на ухо.
Он ошибался, потому что он целовался лучше, как и делал все остальное. Я же была всего лишь заядлым его поклонником.
И совершенно этот благоприятный поворот событий не способствовал моему душевному спокойствию. То, что Митч целовался лучше всех в истории человечества, вдобавок ко всем другим его невероятным вещам, которые Митч делал и имел, и то, что он был моим соседом, утверждая, что хотел быть со мной, не давало спокойствия мыслям.
— Что ты все еще здесь делаешь?
Митч повернулся в пол оборота, я тоже посмотрела в ту сторону, мы оба увидели Билли в пижаме в дверном проеме своей комнаты. Он выглядел сонным и слегка возбужденным.
Отлично. Билли, который пять минут назад напоминал спящего опоссума, буквально поймал Митча за руку.
Я вырвалась из объятий Митча и подошла к своему племяннику, говоря:
— Билли….
Он перевел сердитый взгляд с Митча на меня, спросив:
— И кто так орал?
Я присела перед ним на корточки.
— Мы поговорим об этом утром, — тихо произнесла я. — Сделай мне одолжение, возвращайся в постель.
— Почему он все еще находится здесь? — Спросил Билли, проигнорировав мою просьбу и кивнув головой в сторону Митча.
— Он…
Билли перебил меня:
— Он крутился рядом с тобой, потом ушел, а потом снова крутится вокруг тебя, обнимая. А завтра он опять уйдет?
— Завтра он проведет с тобой целый день, дорогой, ты же знаешь.
— А как насчет после завтра? — Спросил Билли.
— Я…
Билли поднял глаза на Митча и сообщил ему:
— Мы прекрасно обойдемся и без тебя. Я сам могу присматривать за Билле, когда тетя Мара будет на работе. Дома так и было.
Я обхватила его за подбородок, чтобы взглянуть ему в глаза.
— Хорошо, парень, — тихо ответила я. — Во-первых, ты не можешь находиться один с Билле. Ты умный парень и хорошо заботишься о сестре, но твой отец оставлял тебя одного с ней, а так нельзя. — Билли рассерженно взглянул на меня, я опустила руку от его подбородка и продолжила: — Во-вторых, я уже дважды говорила тебе, что Митч — крутой парень, он коп и помогает нам, и это так. Ты не должен злиться на людей, которые нам помогают. — Я придвинулась ближе и голос стал мягче. — А за дверью пару минут назад появилась моя мать и твоя бабушка. — Взгляд Билли стал напряженным, как только он услышал эту новость, а я продолжила. — Мы поговорим об этом позже, но я с твоим отцом не очень была близка с твоей бабушкой и своей матерью, и теперь, когда они появились перед моей дверью по какой-то только им ведомой причине, я должна была принять решение, как поступить. Но мне нужно время, чтобы принять решение, когда я не буду такой вымотанной после работы, а также не будет почти одиннадцать вечера. Мне повезло, что Митч оказался рядом и позаботился об этой ситуации, и я благодарна ему за это.
Я чувствовала взгляд Митча на своей спине, а взгляд Билли — на своем лице.
— Я слышал, как она кричала, что хочет забрать своих внуков, — произнес мне Билли.
— Да, — подтвердила я.
— Она заберет нас у тебя?
— Нет, — твердо заявила я.
— Но попытается? — спросил он.
— Возможно, — честно ответила я.
Его взгляд скользнул к Митчу, потом снова ко мне.
— Он поможет тебе не отдавать нас ей?
— Как я уже сказала, парень, именно этим и занимается Митч. Все дело в том, что он полицейский. И он помогает людям, — напомнила я ему.
Билли снова перевел взгляд на Митча.
— Ты опять уйдешь? — потребовал он ответа.
Черт. Черт побери, святое дерьмо, вот черт.
Я повернулась и посмотрела на Митча.
— Я и не уходил, приятель, — ответил Митч. — Я по-прежнему живу напротив по коридору.
— Ты ушел, — упрекнул его Билли, но он ошибался. Это я прогнала Митча. И Билли глубоко это переживал.
Черт! Черт побери, вот черт, черт!
— Ну хорошо, тогда не уйду. Я больше никуда не уйду, — заявил Митч.
Черт! Господи, вот черт, черт побери!
Я сердито посмотрела на Митча, потому что он дал обещания, которое я не могла сдержать.
— Ты нравишься Билле, — произнес Билли Митчу.
— Она мне тоже нравится, — ответил Митч.
Билли пару минут внимательно изучал выражение лица Митча, а Митч просто стоял и смотрел на него.
И тут Билли принял решение.
— Я пойду спать, тетя Мара.
Ну и слава Богу. Я понимала, что это всего лишь отсрочка, но в этот момент мне просто необходима была передышка.
Я повернулась к нему.
— Хорошо, парень. Спокойной ночи.
Билли посмотрел на Митча.
— Ты придешь завтра?
— Ага, приду, — подтвердил Митч.
Билли кивнул, посмотрел на меня, потом повернулся и зашел в свою комнату.
Я сидела на корточках, пока за ним не закрылась дверь, потом вскочила, подошла к Митчу, взяла его за руку и потащила к входной двери. Я открыла входную дверь, вытащив его в коридор, чтобы сказать то, что собиралась ему сказать, чтобы не слышал Билли, но Митч решил воспользоваться положением. Он закрыл дверь, подтолкнув меня к ней спиной, прижав своим телом.
Его руки обхватили меня за бедра, скользнув по спине, он заявил:
— Не начинай, милая.
— Я не могу поверить, что ты только что пообещал ему, — тихо прошипела я, сжав его плечи, отчего его лицо оказалось близко к моему, я видела перед собой только его глаза, поэтому перестала сжимать его плечи.
— Если ты хоть на чертовую секунду думаешь, что можешь так целоваться со мной. А потом Близнецы Одни Неприятности оказываются у твоей двери. Потом появляется Билли и высказывает мне свое недовольство в лицо. А ты, повторяю, вот так целуешься со мной. А затем вытаскиваешь меня в коридор, чтобы высказать, что я не прав, милая, тебе следует проверить свою голову.
— Это не тебе решать, — прошептала я.
— О да. Я облажался неделю назад, разозлившись, ушел. Я не собираюсь совершать одну и ту же ошибку дважды. Ты тонешь, Мара, а я не собираюсь, находясь по соседству, просто за этим наблюдать. Не тогда, когда ты идешь ко дну, и я готов потерять свой шанс узнать, что еще ты можешь делать своим ртом, и я имею в виду, не извергая извращенное, гребанное дерьмо.
— Митч! — Огрызнулась я, говоря уже громче, и его рука приподняла меня за подбородок.
— Детка, — тихо произнес он. — Помолчи секунду, выдохни и вспомни, что ты почувствовала, когда Близнецы Одни Неприятности стали кричать у твоей двери. А потом подумай о Билли. Потом вспомни наш поцелуй. И когда ты все это вспомнишь, ты сейчас собираешься заявить мне, что я тебе не нужен, хочешь, чтобы ушел, пытаясь убедишь меня в этом. Ты это серьезно думаешь, что я завтра буду сидеть с детьми, а потом вот так просто уйду?!
— Я хочу, чтобы ты ушел, — немедленно заявила я.
Он усмехнулся и прошептал:
— Мара, милая, ты даже сейчас забыла, как дышать.
Я посмотрела на него снизу вверх. Потом вздохнула. И поняла, что Близнецы Одни Неприятности появятся еще раз, они не закончили со мной. Билл тогда угрожал мне, и он осуществил свою угрозу. Несмотря на то, что ненавидел их также сильно, как и я, он все равно позвонил им, понимая, что они смогут меня достать. И это похоже было только начало, самое худшее было еще впереди.
Потом я вспомнила о прошлой неделе и о том, что я не знала какого рода помощь со своей стороны предлагает мне Митч, но была бы такой же глупой, как моя мать, если бы не приняла его помощь, потому что, видит Бог, я нуждалась в ней. Более того, племянникам нравился Митч, и у Билли хотя бы мимолетно, но все же появился достойный мужчина перед глазами, которого я собиралась прогнать. И я не могла так поступить с Билли снова. Тогда я так поступила, потому что была (и Митч оказался, как всегда, прав) чертовски напугана своими чувствами к Митчу, но сейчас я была не одна и мне следовало думать о детях, поэтому нужно было правильно поступить хотя бы ради них.
Я решила не думать о нашем поцелуе. Я никогда больше не буду с ним целоваться, этого больше никогда не повторится.
Я сосредоточила свой взгляд на Митче.
— Я хочу пойти спать.
— Мара…
— Но, — прервала я его, — мы поговорим завтра о твоей помощи, как ты готов нам помочь.
— Это значит, что я тебе необходим, так?
— Это значит, что ты нравишься детям, что ты нужен Билли, и если готов помочь, я готова воспользоваться этим.
Его ухмылка стала шире.
— Ты хочешь сказать, что нуждаешься во мне и ты со мной.
— Неважно, — пробормотала я. — Теперь я могу пойти спать?
— Да, милая, — согласился он, не разжимая своих рук.
Я подождала, когда он выпустит меня из своих объятий.
— Ты отпустишь меня? — Поинтересовалась я, потому что он не убирал рук.
— Да, после того, как ты поцелуешь меня на ночь, — ответил Митч.
— Нет. Больше никаких поцелуев. Об этом мы тоже поговорим завтра.
— Держу пари, что поцелуй будет потрясающим, — пробормотал он, все еще чертовски ухмыляясь!
— Алло? Земля вызывает детектива Митча Лоусона? — окликнула я его. — Ты отпустишь меня?