-Все не совсем так, потому что это не просто признание, ну, то самое, которое, в любви и так далее, - малышка снова вздрогнула и попыталась извернуться, но он держал крепко, - Это еще и констатация факта.
- Какого?
- Факта, что ты моя и станешь моей женой. Я заберу тебя отсюда, увезу сначала в ЗАГС, а потом мы махнем отдыхать куда-нибудь к океану.
Он скучно перечислял факты, а внутри все замерло в ожидании. Сказать-то он сказал, бравировал, что факт, будто все решено уже. Это он решил, да. А Кареглазка могла отказаться, имела право. И принуждать... ее принудить он никогда не сможет.
Юлька молчит, а у него душа на куски разлетается.
Юлька вся дрожит, а у него руки наливаются свинцом и сжимают все крепче.
- Ты воды боишься, какой тебе океан?
Он громко выдыхает, целует ее в шею, дотягивается к красной щеке, касается едва уловимо.
- Если ты рядом будешь, я переживу и океан.
Кареглазка все-таки изворачивается, поворачивается к нему лицом, поднимает взгляд и душу всю своими темными карими глазищами выворачивает. Смотрит долго, минуты две, и молчит.
А потом кивает сама себе, касается его подбородка скупым поцелуем сухих губ и отворачивается, всем телом на него облокачивается и, наконец, расслабляется.
- Я больше горы люблю.
Парни скинули смс-ку, ждут за дверью.
- Хорошо, горы - значит, горы, мне без разницы, лишь бы ты была со мной.
Кареглазка прижалась теснее, еще ближе, чтобы совсем рядом, и со вздохом сказала:
- Буду с тобой... без тебя уже не смогу.
- И не нужно, Кареглазка, уже не нужно, я теперь твой с потрохами и скелетами в шкафу, покалеченный, и кровью запачканный. Не самая лучшая пара для хорошей девочки, но без тебя я отсюда не уеду.
- Угу... - сонно произнесла.
И будить вроде жалко, но лекарства пить надо, и имбирь же ей нужен зачем-то.
Но решил пусть поспит, а он пока с братом решит пару моментов и Димке позвонит, про имбирь спросит, вдруг она в курсе.
Часть восьмая (заключительная)
Ухаживать за больным человеком достаточно сложно, и как оказалось, очень смешно. У Ромки вообще такое впервые в жизни, но удивляться таким вещам он перестал, ему начало казаться, что с Кареглазкой у него вообще все впервые. И это было удивительно и прекрасно. Потому что забывалось прошлое, кровь, боль, страх. Все уходило на второй план, а то и на третий, стиралось с памяти, а свободное место заполнялось другими воспоминаниями. Светлыми, яркими, в них было столько тепла и щемящей нежности, что верилось в это все с трудом. Но и не верить Рома не мог.
Потому что, его девочка и вправду не умеет болеть красиво, о чем сразу его предупредила и попросила свалить и дать ей пару дней проваляться в постели одной.
Разве он мог уйти? Нет, конечно. В общем, они успели поцапаться, потом помириться. А потом Юлька, жутко краснея и стесняясь, сморкалась в свое специальное полотенце, пила лекарства и сделанный им имбирный чай. Удивилась, но пила и даже глаза от удовольствия зажмурила.
За те пару часов, что Кареглазка спала как сурок, он успел немного похозяйничать в ее доме, пусть и язык не поворачивался назвать это место ее домом, но все же.
Звонил брату и сказал, что задержится на пару дней, но приедет не один. Ну и что, что Юля еще не в курсе. Какая разница? Ведь они любят друг друга и объективных причин не быть вместе у них нет. Так что, все нормально. Ибрагим пообещал выслать людей в аэропорт, чтоб встретили, и попридержать энтузиазм Димки. Но сказать проще, чем сделать.
Димке он позвонил сам, и сразу спросил про имбирь.
- Ты вытрепал ей нервы до такого состояния, что у нее простуда появилась? Романыч, что ты творишь? - Дима возмущенно говорила, но он то смог различить и счастливые нотки. За него она радовалась, пусть и возмущалась сейчас.
- Давай без показательной порки, окей? Просто ответь мне зачем ей понадобился имбирь?
Димка возмущённо посопела в трубку пару секунд, но потом все же продиктовала ему рецепт чая с имбирем, лимоном и медом.
- Ты же привезешь ее, правда?
- Ты в этом сомневаешься?
- Ты полгода страдал фигней... так что, да, у меня есть причины сомневаться.
- Без нее я не вернусь.
- Окей, принято, готовлю большую гостевую спальню, подальше от детской, а то Илай вам спать не даст. И это... свадьбу делать будем, или ты, как брат, сделаешь все по-тихому?
Стоило подумать об этом вопросе всерьез. День их свадьбы Кареглазка будет помнить всю жизнь.
Дима вот с братом помнила, но у них была совсем другая история. Да и разные они с Юлей совсем. Его названной сестре не нужно было торжество, платье, и так далее. Ей нужен был Ибрагим в безраздельное владение, ей этого было достаточно.
А Юлька? Она другая. Ее жизнь не ломала, ее ценности- они правильные. У нее наверняка были какие-то мечты относительно этого дня.
Молчание затягивалось, но Дима терпеливо ждала его ответа.
- Нашей семье не достает нормальности, тебе так не кажется? - хрипло спросил, и голос у него сел потому что представил свою Кареглазку в белом платье, говорящую ему «да». Понял, что хочет... торжества, платья и обещаний, данных друг другу при свидетелях... самых дорогих людях. Хочет увидеть ее сверкающие глаза и щечки, покрытые румянцем, когда будет ее целовать под крики «горько».
- Кажется, Ромашка, кажется. Я, конечно, не спец по свадьбам, но людей нужных найду. Нас же много не будет, да? Кого бы она хотела видеть?
- Я думаю, - ему пришлось прокашляться, прежде чем ответить, - Ее мама и парочка друзей. Имена скину смс-кой, но Дима, давай без перегиба, хорошо?
- Все будет в лучшем виде, брат, не переживай.
Она отключилась, а Ромка принялся готовить чай с имбирем. Мелко шинковал этот самый овощ (или фрукт), а мыслями был далеко.
Воображение разыгралось не на шутку.
Его девочка правильная, у нее убеждения, принципы, она верит в добро, в справедливость. И жизнь с ним возможно покажет ей, что мир - он другой. Юлька и так уже знает об этом, знает о его прошлом столько, сколько нужно, чтобы иметь представление, но не знать наверняка. И пускай так остается.
Сейчас Ромке хотелось подарить своей Кареглазке сказку. Пусть без принцев на белом коне, но зато обязательно со счастливым концом.
***
Юлька проболела неделю, но за это время успела много сделать. Не сама, конечно, помогал Рома и парни из охраны.
События так стремительно набирали оборот, что ей и подумать на самом деле было некогда.
Увольнение, скандал на работе, потому что отказалась отрабатывать положенные две недели. Ссора с мамой, которая не хочет понимать и принимать, что она выходит замуж и переезжает на другой конец страны.
Если по поводу работы Юля не переживала, то мама... тут все сложней.
У них отношения перестали быть доверительными, они перестали друг друга понимать. Но ведь мама всегда хотела выдать ее замуж, не важно за кого, но хотела, чтоб дочь была пристроена.
А теперь закатила истерику, обозвала идиоткой и отказалась приехать на свадьбу, пусть и дату пока не назначили. Просто отказалась. Как увидела Рому, заявила, что тот дескать ее дочери не пара, хотя и не знала кто он и что он за человек.
Юля не готова была слушать этот бред и попросила маму покинуть квартиру и позвонить, когда родительница будет настроена на диалог.
Но прошло несколько дней, мама молчала, Юля злилась, а Ромка спокойно паковал ее пожитки и готовился к переезду.
Понимание, что все это реально, шибануло за сутки до самолета, и она просто взяла и разревелась. Непонятно от чего. Просто вдруг потекли слезы, послышались всхлипывания и шмыганья носом.
Она уезжает в другой город, на другой конец страны с человеком, без которого не может и не хочет жить.
Он потрясающий, он любимый... но на душе неспокойно. Не только из-за матери. Ведь родные есть не только у нее, но и у него. А вдруг она им не понравится? Что тогда будет?
Ромкин брат видный и властный человек, его жена вообще наемный убийца в прошлом... вдруг она просто не впишется?!
Боже, страшно-то как!
Кажется, это стало привычкой: реветь на полу собственной кухни.
Она не услышала шагов, но сразу увидела Ромку в дверях. Взгляд обеспокоенный, печальный, грустный.
Он смотрел на нее долго, задумчиво. Она пыталась взять себя в руки, но не шибко-то получалось, слезы все текли и текли.
Рома подошел ближе, присел рядом, но трогать поостерегся, была возможность, что от его попытки ее успокоить слез станет только больше.
- Ты не хочешь уезжать? - спросил тихо и спокойно, а у самого руки в кулаки сжались так, что костяшки побелели.
Юля помотала головой, горло свело спазмом и говорить нормально она была не в состоянии.
- Тогда почему ты плачешь? Я не понимаю?!
Рома все же решился, пересадил ее к себе на колени, и начал стирать мокрые дорожки с нежной кожи.
- Я б-б-боюсь...
У него в голове взорвалась бомба, не иначе. Она боится! Чего?! Но запаниковать он не успел, Кареглазка продолжила говорить.
-... не понравиться!
У Ромы за пару секунд сердце остановилось, и вся жизнь перед глазами промелькнула. Даже была мысль, что он может остаться здесь, если Кареглазка боится переезжать. Ради нее он на все готов. А оказалось, что она боится совсем другого. Аж от сердца отлегло.
- Ты не можешь им не понравиться, Кареглазка, - это, во-первых. И во-вторых, даже если это так, во что я не верю, их мнение ничего между нами изменить не сможет. Я полгода без тебя умирал и больше не хочу жить без тебя. И если уж Дима собралась организовывать нам свадьбу, считай, что заочно она уже тебя обожает.
- Почему? - его девочка перестала плакать и теперь с интересом слушает, а хрупкая ладошка сама собой лежит поверх его груди, там, где бьется сердце. Его сердце бьется для нее,- так будет всегда.
- Потому что, несмотря ни на что, Димка девчонка, которую мой братец лишил свадьбы века. Она не признается в этом вслух никогда, но какая-то доля романтики в ней осталась.
***
Перелет дался его Кареглазке тяжело, да и болезнь ещё не отступила. Билеты в первом классе, удобные большие кресла и пледы. Его девочка проспала весь перелет, отлежала ему плечо и руку, но он бы ни за что ее от себя не отодвинул. Никогда.
Шагая по зданию аэропорта в кольце охраны, он не верил. Не верил, что они прилетели, что теперь вместе и навсегда.
Да, прижимал сонную Юлю к себе. Да, кайфовал от того, как доверчиво она опиралась на него и шла с полузакрытыми глазами, слепо доверяя ему во всем.
Но, пока она сонная и ничего не понимающая, все хорошо. А когда окончательно придет в себя...
Он тоже боялся, что ей может тут не понравиться. И Рома говорил правду, он будет с ней где угодно, даже вдали от Ибрагима и его семьи, если придется. Но все же надеялся, что все сложится наилучшим образом.
***
Юлька с трудом проснулась, веки свинцом налились и было нереально трудно их раскрыть. Но она ощущала, как болит голова, как от долгого сна ноет спина. Нужно вставать.
Она повернулась на бок и посмотрела в окно. Пасмурно, и не понятно, сейчас день, утро, или вообще вечер. Часов в зоне видимости тоже не было, где ее мобильник она вообще не помнила, и как, кстати, оказалась в этой спальне, тоже.
Перелет вообще прошел, как в тумане, она спала и ей даже что-то снилось, но что именно, не помнила. Знала только, что Рома рядом, а большего и не надо было.
Сейчас он спокойно спал, повернувшись к ней лицом, и рука его лежала на ее талии, будто всю жизнь так было.
Она улыбнулась, погладила его по руке, вверх по предплечью, и наконец, пальцы замерли на лице. Щеки покрыты щетиной, щекотно пальцам. Губы мягкие и теплые, так и хочется их поцеловать.
Придвинулась ближе, уже хотела было склониться к нему и осуществить свое желание, но не успела.
Ее быстро опрокинули на спину и нависли сверху, придавливая тяжелым телом к кровати.
Глаза темные, зрачки расширенные и улыбка... счастливая, такая же, как и у нее самой.
- Будешь меня дразнить, я до свадьбы терпеть не стану, - хрипло прошептал и поцеловал, едва касаясь губ.
Юлька бы обеспокоилась этим заявлением, но доказательство его желания, очень твердое и возбужденное упиралось прямо в ее живот. У нее дыхание перехватило и мышцы узлом скрутились, кожа покрылась мурашками.
Может быть и стоило его немножко подразнить, но Юля отмела это желание. Зачем? Ведь Рома делал это не только для нее, но и для себя. Он хотел, чтоб все было правильно. Первая брачная ночь, первая близость уже в роли мужа и жены. Разве всем так везет, как ей? Нет, и это нужно ценить.
Юля снова погладила его по щеке, прижалась к губам, нежно, ласково, и отстранилась.
- Доброе утро!
- Оно действительное доброе, правда, сейчас вечер, но какая разница?!
Он был таким счастливым, что и вправду никакой разницы не было. Главное, чтоб рядом, чтобы можно коснуться и вживую слушать его голос.
****
Знакомство с обитателями дома было интересным.
Его Кареглазка стеснялась, краснела, потом бледнела, а потом опять краснела. Даже ладошки вспотели от волнения, но он упорно продолжал тащить ее на кухню, откуда слышались голоса его родных.
Первым их заметил Илай, он топал по полу и что-то говорил своему динозавру, родители юного биолога (или зоолога) как раз накрывали на стол.
Малец посмотрел на них удивленно, выпучил свои глазки, а потом кинулся к нему, и радостно заголосил, стараясь выговорить слово «Ромашка». Получалось забавно, и Юлька со смеху прыснула и прикрыла рот ладошкой, потому что грозный племянник посмотрел недовольно, сменил гнев на милость, как только Ромка его поднял на руки и у ребенка появилась возможность дергать красивую тётю за длинные волосы.
На шум в коридор выглянула Димка, посмотрела на их компанию, заметила, как ее сын уже дергает понравившуюся даму за косы, и нахмурилась.
- Илай, - строго заговорила, - Не дергай Юлю за волосы, ей больно!
Малец застыл с зажатым в кулачке локоном, посмотрел внимательно на Юлю и улыбнулся во все имеющиеся зубки. Потом перевел взгляд на Рому и проговорил:
- Касивая! - кивнул сам себе же и затрепыхался, просясь, чтоб его опустили на пол.
Димка засмеялась.
- Ромашка, у тебя появился конкурент, понял, да?
Юлька сделала вдох и решительно пошла вперед, Димка смотрела на нее внимательно и ждала, что будет дальше.
Его девочка была смелой. Протянула свою ладошку к Диме и просто представилась:
- Юля.
Димка ее ладошку пожала и кивнула, глаза у сестры светились радостью.
- Дима.
А дальше появился глава семейства. И как в хорошем старом известном фильме, приобнял его Кареглазку за плечи, притянул ближе к себе и расцеловал в обе щеки со словами:
- Добро пожаловать в семью!
Тут Рома уже не выдержал и начал ржать, потому что его братец на Марлона Брандо никак не тянул, но вот на Дона Корлеоне очень даже.
Илай не понимал от чего взрослые так смеются, но, когда все сели ужинать, порадовался, что новая красивая тетя сидит возле его стульчика и он мог спокойно держать ее локоны в своих цепких пальчиках.
Вечер прошел тихо и по-семейному, так, как давно в жизни Юльки не было. Сегодня она впервые за очень долгое время ощущала себя частью чего-то большего, чего-то огромного, нерушимого, почти что вечного.
Рядом был Рома, держал за руку. Много шутил и много смеялся. Заботился о ней, и кажется, каждым своим взглядом, каждым жестом показывал всем, как она дорога ему на самом деле.
Юля волновалась, но стоило только заглянуть ему в глаза, и этот неуместный страх и волнения отступали, уходили, не попрощавшись, и слава богу.
Откуда эта храбрость в ней, не понятно, но она не побоялась сделать первый шаг и протянула руку Диме, названной сестре своего будущего мужа.
Удивительная женщина, поразительная. Маленькая, с виду хрупкая, но взгляд серых глаз холодный, проницательный, будто всю душу увидеть может. Может, так и было. Но стоило этой женщине посмотреть на сына, как этот холод в глазах исчезал бесследно и появлялось что-то другое. Безграничная любовь и счастье, готовность защищать, беречь. Так много было в ее глазах, что хотелось зажмуриться и не подглядывать. Но Юлька смотрела потому что ей это позволили. Ее приняли в эту семью безоговорочно, поэтому и проявляли столь открыто все свои эмоции, не стесняясь и не прячась от чужого взгляда.