— Никогда не отпускай меня. — Мольба прямо из ее сердца.
— Никогда, — эхом отозвался он. — Позволь мне заранее извиниться за то, что выпачкаю тебя кровью.
Его раны! Она задохнулась от ужаса и попыталась сползти вниз, но он только крепче прижал ее к себе.
— Опусти меня, я буду тебя лечить. — Легион должна была первым делом заняться его ранами, а потом уже прыгать на него.
— Да я лучше умру, чем отпущу тебя.
Расстраивающий ее, но прекрасный мужчина.
— Если ты и дальше будешь отказываться, то, возможно, именно я прикончу тебя.
— Оно того стоит, — сказал он и наклонил голову, чтобы прикусить ее нижнюю губу.
— Это одновременно и романтично, и безрассудно, Гален.
— Ты попала в самое яблочко, Лейла.
Хотя она боролась с весельем, уголки ее рта приподнялись.
— Послушай, любимый. — Она позволила прозвищу повиснуть в воздухе, а затем кивнула. Да, это сработало. — Мне нужна твоя энергия и выносливость, чтобы быть сегодня на высоте. Ты и я? Мы займемся сексом, и тебе это понравится.
Слова, которые она уже однажды ему говорила. На этот раз они значили гораздо больше. Он значил гораздо больше.
— Я буду в восторге. — Весь став сжатой пружиной потребности и испепеляющего отчаяния, он произнес нараспев. — Я буду обладать тобой, всей тобой, и ты будешь обладать каждым дюймом меня. Когда мы вместе, энергия и выносливость никогда не будет проблемой.
Войдя в ее… их спальню, он одним точным пинком захлопнул дверь, затем прошествовал в их личную ванную комнату, где усадил ее на угол ванны.
— Мне нужно тебя увидеть, — сказал Гален.
Когда она подняла руки, он сорвал с нее рубашку.
Рубиновое ожерелье, которое Легион носила, легло в зону декольте. Его пристальный взгляд прошелся по ее телу, затем вернулся к груди, прикрытой кусочками кружева. Кружево было такого же красного цвета, как и ее драгоценности.
— Восхитительно, — прохрипел он.
Его зрачки расширились, когда он обхватил ее, а затем принялся сжимать поддающуюся плоть. Под кружевом ее соски напряглись для него, требуя внимания. Он, не обращая внимания на свои перевязанные раны, слегка их ущипнул.
Воздух застрял у нее в горле, когда она раздвинула ноги, чтобы приветствовать его ближе. Поскольку он уже был без рубашки, на его мускулы и татуировки открывался великолепный вид, кожа прижалась к нагретой коже. Но недостаточно близко. Никогда не будет достаточно близко.
Он был убийцей, опасным для всех, кроме нее.
— Ты для меня единственная, — прохрипел он. — Я буду брать только тебя и никого другого. — А потом он поцеловал ее, рассеивая мысли в голове. Только удовольствие имело значение.
Гален снял с Лейлы лифчик… брюки… трусики, оставив ожерелье, и только. Прекращение их поцелуя было пыткой, но он сделал это, а затем отступил назад, чтобы налюбоваться. Эти восхитительные, пышные груди с розовыми вершинками. Плавные изгибы и длинные ноги. Между этими ногами находился центр всего его мира.
Положив руку и протез ей на колени, он еще сильнее раздвинул ее ноги. Такая розовая и красивая. «Такая влажная для меня, только для меня». Он завладел ее ртом в очередном обжигающем поцелуе и погрузил два пальца глубоко в ее горячую, влажную сердцевину.
Удовольствие принадлежит ему. Она тоже принадлежала ему. Каждый раз, когда он раздвигал свои пальцы на манер ножниц, она извивалась и царапала его спину. «Я заставил ее потерять контроль».
С наслаждением пришел новый всплеск желания… еще!.. чувства накрыли его словно цунами. Необходимо. Он ощущал ее сладость во рту, и ее экзотический аромат наполнял его клетки. Сущность Лейлы пропитала его пальцы, внутренние стенки плотно сжались. Освобождение манило его, но он боролся с ним также яростно, как защищал эту драгоценную женщину от Кроноса.
Что может быть важнее для мужчины, чем сохранение своей драгоценности?
В тот момент, когда Лейла вошла в оперативный зал, Гален забыл о своих ранах и зрителях, потеряв представление о мире. Даже забыл о своих демонах. Он ни к кому не ревновал. В этом не было — и нет — никакой необходимости.
С Лейлой у него было все, что он мог пожелать и в чем нуждался. И в первый раз в своей жизни ему не пришлось задумываться об истинности своей надежды. Он понял, что настоящая надежда не сопровождается страхом или дурными предчувствиями, а приносит покой. Такой прекрасный покой, словно свет, прогнал тьму из его души.
В этом случае демоны больше не имели над ним власти. У них с Лейлой было блестящее будущее, потому что они оба готовы вложить в это дело все силы.
— Помнишь, как я хотел опуститься на колени перед тобой в холле? — спросил Гален, целуя ее шею.
— Сомневаюсь, что я когда-нибудь это забуду. — Ее голос охрип от страсти, каждое слово было таким же сильным, как ласка.
— Пора воплотить фантазию в реальность. — Он опустился на корточки. Обхватив ладонями ее колени, он потянул ее вперед, пока попка Лейлы не уперлась в край. Оставив ноги раздвинутыми, Гален замер в нескольких дюймах от ее сочной сердцевины.
Глядя на него с обожанием, она откинулась назад и с мольбой протянула к нему руку.
— Сделай это.
Не просьба, а требование. Но оно пришлось ему по вкусу.
При первом же поцелуе похоть затуманила его голову, и мышцы напряглись. Он должен был предотвратить внезапный и жестокий оргазм, чтобы продержаться для своей женщины равно столько, сколько ей нужно.
— Да! Еще, еще! — Она дрожала и стонала. — Пожалуйста, Гален.
Эти мольбы почти подтолкнули его за край, прямо в агонию.
— Теперь я понимаю это прозвище. Хани. Мед. — Он уткнулся носом в ее бедро, и мурашки побежали по его коже. Поцеловать. Лизнуть. Сосать. — Я хочу, чтобы твой мед был повсюду на мне. Мое самое большое желание — дать тебе все, что ты хочешь.
Он снова ее лизнул. Еще. Затем провел языком по маленькому комочку нервов, прежде чем всосать сильнее. А потом засунул свой язык в ее тугие ножны, имитируя секс. Она вонзила ногти ему в голову.
— Я никогда не смогу тобой насытиться. — Он наслаждался ею, выжимая один… два… три оргазма из ее тела, пока ее грудь вздымалась с каждым вздохом, а крики не стали бессвязным лепетом.
Пока не кончились силы, чтобы вынести свою агонию и пустоту.
Гален резко вскочил на ноги. Она рванула ширинку его кожаных штанов, освобождая его пульсирующий член из тюрьмы. Наконец-то! Нежные руки обхватили основание, сжали и погладили его, вызвав стон из глубины его груди.
Он ожидал, что сильнейшее из пульсирующих ощущений утихнет или притупится. Нет. Каждое ощущение усиливалось.
— Если я не войду в тебя, то потеряю свой офигенный разум, — сказал он между тяжелыми вдохами. — Ты готова принять меня, сладкая?
— Даже больше. Мне нужно это.
— Значит, ты тоскуешь по мне?
— Всегда.
Его пронзила вспышка гордости. Есть миллионы мужчин в мире, но Лейла желала его, и только его одного. Она доверила ему свое тело… и свое сердце? Может быть. Она посмотрела на него снизу вверх, с обожанием и надеждой, и он выпятил грудь. Обычное дело в ее присутствии. Ведь у него была женщина, которую желали другие мужчины. Жизнь, которой завидовали другие мужчины.
Он протянул руку, открыл верхний ящик и вынул из коробки презерватив.
— Ты положил презервативы в моей спальне. Но они… с ароматами. И такие маленькие!
— Это подарок от Торина. — Он зубами разорвал фольгу, а затем скользнул латексом вниз по своей твердой, как камень, длине. — Он подумает, что будет забавно, если я остановлюсь и начну объяснять, что презервативы в коробке на самом деле очень большие. Но это так. Очень большие. Наверное, XXXL.
Лейла хихикнула, и он сделал то же самое.
Он использовал протез, чтобы подтолкнуть ее вперед. В то же самое время прижал кончик своей длины к ее лону. Так просто отчаянная потребность сменила веселье, и они застонали в унисон.
— Ты горячая, как огонь, милая Лейла, и я хочу сгореть.
Их взгляды встретились. Желание затуманило ее глаза, а радужки исчезли. Страстная лихорадка исходила от ее плоти. Красные пухлые губы распухли от его поцелуев.
Он наклонился к ней, чтобы прикусить эту сладкую нижнюю губу… и попал домой. Мышцы на его спине напряглись, удовольствие было почти невыносимым.
Она издавала хриплые стоны, очаровывая его своей необузданной самоотверженностью.
— Гален!
Ни одна женщина еще не отвечала ему так пылко.
Его ноги начали дрожать, и он расправил крылья, используя перистые части, чтобы удержаться в вертикальном положении. Затем…
Гален перестал сдерживаться.
Он входил и выходил из нее, чувственные реакции Лейлы ослабляли его контроль. Покрасневшая кожи. Дрожащие конечности. Бешеный пульс. Ее груди подпрыгнули, а соски задели его грудь. Чувственная ссадина, как кремень на стали, разжигающая огонь. Ее хриплые крики прозвучали как песня сирены.
Он понимал, что не удовольствие владеет всем хорошим, всем плохим и всем ужасным в нем, а именно эта женщина. Была ли она той огненной лисицей, которую он встретил впервые, или ранимой красавицей, которую спас в хижине, но она принадлежала ему, словно специально созданная для удовлетворения всех его тайных желаний. Гален был у нее первым, и станет последним.
Внутри него вспыхнули возбуждение, восторг. Удивительно. Он не заслуживал ее, но никогда с ней не расстанется. Ничто и никто их не разлучит.
Он провел зубами по мочке ее уха, потом лизнул бьющийся пульс. Лейла издала тихие мяукающие звуки. Охваченный голодом, он прикусил цепочку на ее шее. Она дернулась к нему и выкрикнула его имя, внутренние стены сжались вокруг его длины, требуя своего.
Удовольствие и давление, нарастающие внутри, правильность момента с правильной партнершей, наконец, он дома, где ему самое место, с той, кто владела его сердцем.
Он занялся любовью с ее губами, а потом поднял голову ровно настолько, чтобы посмотреть на нее сверху вниз. Свет струился по золотистой коже, освещая ее безупречную красоту. Одно из его перьев вплелось ей в волосы, и от этого зрелища захватывало дух.
«Каждая моя частичка принадлежит ей».
Пот покрыл его, когда он увеличил свои толчки. Тепло собралось в его яичках, вскоре выстрелив вверх по его стволу…
— Лейла! — Гален кончил с ревом, запрокинув голову. Горячая волна за горячей волной наслаждения хлынули в презерватив. Он содрогнулся от восторга.
Наконец, когда дрожь утихла, он обмяк рядом с ней. Она положила голову ему на плечо, пытаясь отдышаться. Его собственное дыхание было неровным, горло саднило от стонов.
— Это… это было потрясающе, — сказала она.
— Одно из моих самых любимых воспоминаний всех времен. — Он снял презерватив, завязал конец и бросил латекс в мусорное ведро. Несмотря на свое глубокое удовлетворение и удовлетворенность, он уже снова был тверд.
Не сводя с нее пристального взгляда, он порылся в ящике и вытащил еще один презерватив.
— Опять? — спросила Лейла и задрожала от волнения.
— Опять. — После того как Гален раскатал резинку по всей длине, он обхватил одну сторону ее лица рукой без перчатки, провел большим пальцем по скуле и нежно поцеловал в губы. — Закуска была великолепной, сладкая. А теперь я готов к трапезе.
Глава 15
Восемь дней блаженства. Гален и Лейла оставались в постели, занимались любовью, разговаривали и смеялись. Но что-то серьезное беспокоило его женщину, и он не знал, что именно и как это исправить. Он только знал, что его дурное предчувствие вернулось и удвоилось.
Гален неоднократно замечал, как Лейла стояла у окна их спальни и смотрела на улицу, погруженная в свои мысли. Теряясь в ярости, ее тело становилось натянутым, как лук, а кулаки сжимались. Он спрашивал о том, что случилось, просил ответа, но она просто целовала и ласкала его, пока он не забывал свое имя.
Его Лейла любила получать удовольствие, а он любил дарить его ей. Любил, когда она сразу же отвечала.
Демоны делали все, что было в их силах, чтобы разозлить Галена, но он отказывался проглотить наживку. Он доверял своей женщине, а не дьяволам. Лейла расскажет ему, что случилось, когда будет готова, и они найдут способ решить эту проблему. Никакой другой исход не приемлем. Потому что впервые в его жизни настоящее счастье стало возможным только благодаря Лейле.
За эти восемь дней с ней произошли и другие перемены. Ее страх? Исчез без следа. Она часто улыбалась и всегда принимала его в свои объятия, в свою постель. Иногда он был агрессивен, иногда она отдавала ему должное; они сменяли друг друга.
Лейла крепко спала, кошмары больше ее не мучили. И теперь, когда он знал, как приятно обнимать ее во сне, он не мог заснуть, если ее нет рядом. Она стала его миром. Его семьей. Его всем. Он принадлежал ей и только ей.
Несколько дней она даже шутила с ним. «Мы должны тебя клонировать. Один Гален, чтобы воевать, другой — чтобы убирать нашу комнату, а еще семеро — чтобы заботиться о моем сексуальном удовлетворении. Я не уверена, что ты справишься сам, любовничек».
Он усмехнулся, вспоминая это, но веселье длилось недолго. Он еще не признался ей в любви. Хотя знал, что она тоже его любит. Должна. Лейла начала собирать перья, которые выпадали. Но она тоже не говорила об этом, и у него было чувство, что причина кроется в ее ярости и в ее причине.
Эта ярость… он испытал ее, когда они тренировались. Ответственный за это умрет в агонии, без сомнения.
Мастерство Лейлы его поразило. Чем больше она вспоминала свою боевую подготовку, тем чаще бросала его на землю. В свою защиту можно сказать, что его отвлекали ее груди. И ее ноги тоже. И ее рот. И каждый тихий писк, который она издавала. И пульс, который бился у основания ее шеи. Главным образом, улыбка, которую она дарила ему так часто, как только можно.
Вчера Кили присоединился к их сражению, и выставила Галена. Он вышел из комнаты, но остался поблизости, прислушиваясь к разговору, убеждая себя, что подслушивает на всякий случай, просто, если он понадобится своей женщине.
— Ты говорила, что у тебя есть ко мне вопросы, — сказала Кили, — и я готова ответить.
— Кронос, — начала Лейла с дрожью в голосе. — Он вторгся в мой разум. Как мне защитить свои мысли, свои воспоминания?
У Галена скрутило живот.
Кили тихо хмыкнула, что вызвало интерес.
— Чтобы проникнуть в чей-то разум, ты должна установить психическую связь. Если только у этого кого-то нет ментальных щитов. Чтобы установить ментальные щиты, нужно практиковаться. Но я буду честна. Я удивлена, что Кронос сделал это. Психическая связь — это худший из возможных способов извлечь информацию из другого человека. Ты не просто видишь чужие воспоминания, ты чувствуешь эмоции, которые испытали другие. Зачем так себя мучить?
Неужели Лейла все еще таит в себе страхи, просто лучше их скрывает? Неужели она ожидала, что Кронос снова найдет ее и причинит вред?
«Надо найти его первым. И остановить».
Если Лейла и боялась очередного похищения, то никак этого не показывала. Сегодня утром она отправилась за покупками с другими женщинами, несколько Повелителей выступали в роли охранников — защищая смертных, с которыми они сталкивались. Гвен, ее сводная сестра Кайя, а также подруга Люсьена Анья, младшая богиня Анархии, часто действовали как эмоциональный эквивалент детей, накачанных кофеином в сочетании с диснеевскими злодеями.
Гален остался, что было нелегко, хотя он и знал, что Лейлу будут хорошо защищать. Просто… он хотел, чтобы у нее были нормальные переживания, как у девочек в выходной день. Хорошо. Она сказала ему держать свою задницу дома, чтобы она могла расслабиться со своими подружками.
Теперь он развалился в шезлонге рядом с Аэроном, попивая ледяное пиво на крыльце, ожидая возвращения их женщин. Вот это жизнь. Солнечный луч пробился сквозь стену серых облаков, легкий ветерок благоухал анютиными глазками.