И да, было нечто великолепное... в этом. В ней.
Её светлые волосы выглядели более густыми, более яркими, сияющими под флуоресцентным освещением. Она была одета в темно-красные кожаные брюки, чёрную майку, кожаные нарукавники и ремень с шипами. Изумрудно-зелёный камень болтался на её шее; такой же камень она носила в кольце на безымянном пальце.
Я смотрела, как они грубо срывают с неё украшения, вместе с серьгами-кольцами и пирсингом в пупке. Я смотрела, как она пытается оцарапать их, чтобы не дать забрать кольцо.
Им понадобилось несколько попыток, но они наконец забрали от неё кольцо. Её ногти, и без того выкрашенные красным, под конец сочились кровью.
Я слышала, как она угрожает им, ярость и ненависть выплёскивались из неё кипящей волной.
Она говорила им, что сожрёт их сердца... что выследит их детей, их супруг.
Я смотрела, как два мужчины сдёргивают с неё ботинки на каблуках, стараясь увернуться от её попыток пнуть их, вопреки прикованным к кровати лодыжкам.
Медленно, медленно... наркотики начинали действовать...
Образ померк.
Девушка на зелёном как лес диване моргнула, глядя на меня такими широко раскрытыми глазами, что они казались ненастоящими.
«Видишь? - прошептала она. - Вот какая я. Вот какая я на самом деле...»
Я не знала, как ответить. Я не была уверена в том, что я чувствую.
«Ты была изумительна...» - осторожно начала я.
«...Я была монстром, - поправила она, не выбирая слова. - Я все ещё монстр. В глубине души».
Последовало очередное молчание.
«Что случилось после этого?» - спросила я у неё.
Печаль выплеснулась от неё очередным плотным облаком, печаль и что-то вроде тоски. Образы, которые я увидела в этот раз, доносились проблесками, обрывками, импульсами света.
Я получила внезапный, поразительно животный, реальный образ того, как они с Бриком трахались, занимались любовью... как он смеялся, придавливая её прямо перед тем, как укусить и вдолбиться в неё с низким стоном, а она забилась под ним. Она смеялась вместе с ним, отчаянная радость пронзала её сердце, знание, что он принадлежал ей, он принадлежал ей...
Затем это медленно исчезло.
Я видела её в той же стеклянной комнате, полубессознательную от наркотиков.
Она старалась держать глаза открытыми, пока они забирали её кровь.
Тянулись дни, за ними другие. Они забрали много её крови, затем большую часть её крови... пока она не очутилась на грани смерти. Они осушали её, пока она не стала напоминать истощённый скелет... затем, прямо перед тем, как она должна была умереть, они накачали её до краёв новой кровью, кровью, которой никогда прежде не было в её венах... кровью, вызывавшей у неё тошноту.
Она заболевала все сильнее и сильнее. Она снова начала умирать, умоляла их... пока они наконец не откачали из неё большую часть этой плохой крови и начали кормить её чем-то другим через подвешенные красные пакеты.
«Человеческая кровь, - объяснила настоящая Лила. - Они вернулись к кормлению меня человеческой кровью после этого. У них не было выбора. Или так, или убить меня, - в её ментальном голосе зазвучала горечь. – Лучше бы они меня убили».
«Что они давали тебе перед этим?» - послала я.
Она лишь покачала головой. Она не знала.
«Моя кровь после этого изменилась, - её ментальный голос зазвучал более осознанно, более резко, чем прежде. - Они сказали, что я другая. Они сказали, что после этого они смогут начать моё обучение...»
«Другая в каком смысле? - послала я. - В чем ты другая, Лила?»
Она не ответила.
«Обучение чему, Лила? - спросила я вместо этого. - Чему они хотели тебя научить?»
Она посмотрела на меня в моем сознании, карие глаза расширились от удивления.
«Больше не делать плохих вещей», - послала она.
Я опять не знала, как на это ответить. В ответ на моё молчание её слова превратились в причитающее хныканье, заставив меня вздрогнуть, затем бороться с её разумом, чтобы успокоить её.
«Они мне обещали! Они обещали, что могут меня исправить... но так и не сделали этого! Они так и не исправили меня... они пытались и пытались, но они так и не исправили меня, как сказали... теперь все хуже! Я та же, но хуже... у меня нет его, и я хочу умереть...»
Я обернула себя вокруг её сознания, окутывая её тёплым светом.
Я сделала это без раздумий, как могла бы поступить, будь она человеком... или видящим. Я чувствовала, как часть её отреагировала на мои действия, а другая часть отшатнулась, отдёрнулась от этого тепла, будто оно вызывало в ней отвращение и даже злость. Та часть её ненавидела меня, хотела разорвать моё горло зубами. Для той её части я была бесполезна.
Больше, чем бесполезна... я была врагом, одним из них.
Я чувствовала там раскол, воюющие стороны, и что-то щёлкнуло.
Как только это произошло, меня окатило изумление.
«Это сработало, Лила? - то изумление сочилось из моих слов, заставляя их звучать жёстче, настойчивее. - Вот что произошло? Они начали превращать тебя в человека?»
Я ощутила её смятение, что-то вроде отказа слышать мой вопрос.
В моем сознании она покачала головой, на её глаза навернулись слезы.
Однако это не ощущалось как отрицание.
«Они не сделали этого... - она едва выдохнула в этом пространстве. - Они не могли. Они не могли сделать это... они обещали, что все будет иначе. Что больно больше не будет... что я стану лучше...»
Боль выплеснулась из неё - тёмное, кошмарное облако, которое стиснуло мою грудь, отчего стало тяжело дышать и даже видеть её. Я чувствовала там ужас, ненависть к себе, желание умереть.
Когда я снова сумела её увидеть, ещё больше слез покатилось по её лицу.
«Они обещали мне... и теперь они все мертвы».
Глава 8
Любовь - самая тяжёлая правда
Казалось, я провела в сознании Лилы несколько дней.
На деле, вероятно, прошло всего несколько часов.
А может, и ещё меньше.
В любом случае, не думаю, что я много чего узнала помимо той изначальной правды, на которую я наткнулась - что каким-то образом что-то из действий тех учёных обратило часть вампирской природы Лилы, сделав её более человечной.
Поскольку я не знала, что изначально делало вампиров вампирами (на самом деле, а не по мифологии), я понятия не имела, что это означало. В воспоминаниях Лилы все выглядело почти как какая-то форма экстремальной генетической манипуляции, использование комбинации переливаний крови и искусственных вирусов, изменяющих ДНК. Брик говорил практически то же самое.
Я не понимала эту сторону вещей отчасти потому, что сама Лила этого не понимала. У неё имелся нулевой научный опыт, и она не была видящей, так что не обладала нашей фотографической памятью. В любом случае, большую часть времени она была без сознания или под наркотиками, так что не помнила достаточно важных деталей, чтобы я сложила все воедино.
Брик отказывался в это верить.
Он расхаживал по толстому черно-зелёному ковру между мной и каменным камином, допрашивая меня обо всем, что я видела, заставляя повторять одни и те же детали снова и снова. Ярость исказила его красивое лицо, делая его почти неузнаваемым, пока он нервно ходил туда-сюда. Эта ярость делалась все более темной и убийственной, чем дольше он протаптывал дорожку в ковре, и чем реальнее становились для него мои слова.
- Что мне делать? - наконец, рявкнул он, остановившись передо мной.
Он дышал тяжелее, длинные волосы растрепались, клыки удлинились, его тело заслоняло мне почти весь вид огня и очерчивалось его жёлтым свечением.
Он уже кусал меня... дважды... чтобы увидеть все, что я видела в сознании Лилы. Я задавалась вопросом, как он не получил всего этого от кусания самой Лилы, но видимо, будучи вампиром, Лила имела больше контроля над тем, что он видел. Также она, видимо, умышленно скрыла от Брика некоторую правду, боясь того, как он может отреагировать.
Большая правда заключалась в том, что она больше не хотела быть вампиром.
Просто сейчас она была в достаточной мере человеком, чтобы хотеть быть человеком.
Она помнила, как была человеком раньше. Она помнила и не хотела быть вампиром. Более того, она решила, что лучше умереть.
Брик, должно быть, тоже почувствовал это во мне, когда кормился от меня.
- Что мне делать? - повторил он, и его грудь тяжело вздымалась под пошитой на заказ дизайнерской рубашкой. - Как мне её исправить?
Я поджала губы, разрываясь между сочувствием к нему и раздражённым нетерпением.
- Какую часть? Ты не можешь удалить её сопереживание, Брик. Она больше не хочет убивать людей. Она не хочет жить вечно, убивая людей... ты это понимаешь?
- Нет, - прорычал он. - Как мне сделать её такой, какой она была?
Я нахмурилась, поднимая на него взгляд.
- Я сделала свою часть, не так ли?
- Я прошу вашей помощи, проклятье!
Я вздрогнула от жестокости в его голосе, затем нахмурилась. Я испытывала искушение напомнить ему, как мало я обязана ему в этой области, но потом не стала этого делать, вздыхая и переключаясь на свой «докторский» голос.
- Ты не можешь просто... - я махнула рукой. - Ну знаешь. Обратить её снова?
Он стиснул руку в собственных волосах на лбу.
- Я уже пробовал это.
Я поджала губы, наблюдая за ним. Ну конечно пробовал.
Вздохнув, я провела пальцами по своим волосам.
- Ну, я не могу помочь тебе с научной частью... - сказала я, качая головой. - Я понятия не имею, что они с ней сделали, Брик. И похоже, она думает, что ты убил всех непосредственных учёных, так что ты мало что можешь сделать в плане спросить их, - помедлив, я спросила: - Ты забрал какие-то данные, которые они оставили по проекту?
Он покачал головой, все ещё глядя в ковёр.
Затем, видимо подумав над моим вопросом, он нетерпеливо склонил голову набок.
- Да. Все без толку. Они оказались предельно осторожными в документации. Ни одного из настоящих экспериментов не оказалось на сервере, - он наградил меня убийственным взглядом, но кажется, предназначался он не мне. - ...Мы сожгли лабораторию, - произнёс он холодным голосом. - Только потом я осознал, что большую часть работы они вели от руки в качестве меры безопасности.
Я нахмурилась, поднимая руку и позволяя ей упасть на колено.
- Что ж. Тогда ты практически облажался, Брик. Все, что я могу тебе сказать - это то, что знает сама Лила... и что она видела. Ни того, ни другого недостаточно, чтобы тебе помочь. А генетика - не моя специализация.
- И она действительно хотела, чтобы вы её убили? - его голос надломился. - Моя прекрасная девочка хотела умереть? Она действительно говорила вам эти вещи, просила не рассказывать мне... оборвать её жизнь вопреки мне?
Я уставилась на него, будучи не в состоянии справиться с эмоциями, которые видела в этих красных глазах. И все же что-то в моем лице, должно быть, дало ему ответ, который он искал.
Он разорвал визуальный контакт.
Я смотрела на Брика, когда тот уставился на Лилу, ярость и отчаяние ясно отражались на его лице, грудь тяжело вздымалась.
Затем, прежде чем я успела осознать его выражение, он повернулся.
Я в неверии смотрела, как он подходит к камину, хватает крестовую рукоять того длинного меча, что висел над каменным очагом. Сняв его со стены одним гладким движением, Брик прошёл обратно к дивану и креслам.
Я встала, пятясь от него.
Моё сердце подскочило к горлу, я вскинула руку. Мой разум метнулся к Блэку.
- Брик! - сказала я. - Я сделала, что ты просил! Я сделала все, о чем ты просил!
Но он, казалось, меня не слышал.
Вместо этого он подошёл к Лиле.
Без промедления он занёс руку и талию вверх и вправо, стискивая меч одной рукой так, что побелели костяшки. Эта ярость и печаль в его глазах пылали с оживлённой силой, окрашивая его радужки кроваво-красным. Сам меч едва помедлил на верхней точке той дуги, как он уже опускал его... жёстко... вкладывая в удар большую часть своего веса.
Прежде чем я успела издать хоть звук...
Меч чисто рассёк шею Лилы, отделяя её голову от тела.
Я онемело смотрела, как она падает с гулким стуком, ударившись о деревянный подлокотник дивана. Её голова запуталась в светлых волосах, следуя за направлением меча, когда она перекатилась через подлокотник дивана и улетела на пол.
Кровь не брызнула фонтаном, как я ожидала; она подступила и перелилась через край обрубка шеи и кости позвоночника, пока не залила темным верхнюю половину её платья. Тело замерло в сидячем положении на несколько показавшихся длинными секунд, перед тем как обмякнуть в углу дивана точно сломанная кукла.
Я уставилась на голову Лилы, в её открытые глаза, наполовину завешенные спутанными светлыми волосами.
Те глаза уже не выглядели стеклянными с багряным окрасом.
Они каким-то образом потемнели просто от того, что их отсекли от её вампирского сердца.
В моем сознании они были карими... и их взгляд выражал облегчение.
Однако я знала, что должно быть, вообразила себе эти вещи.
Я все ещё смотрела в её лицо, когда Брик швырнул меч в камин с такой силой, что поднял сноп искр, напоминавших светлячков в комнате. Горстка этих искорок упала достаточно далеко от очага, чтобы задымиться на ковре.
Брик уже уходил.
Я безмолвно наблюдала, как он идёт к двери комнаты, та растерянная, убийственная ярость все ещё искажала его лицо, омрачая черты. Но прежде чем он ушёл окончательно, он вытащил из кармана связку ключей и ожесточённо швырнул её в сторону мужчины, который все ещё был прикован к стене с мешком на голове.
Он не смотрел, куда швырнул их.
Он даже не удостоил меня взглядом.
Глава 9
Рассвет на нагорье
Непросто было поднять мужчину с татуировкой меча обратно по этим лестницам.
Я сняла с его головы тёмный мешок, а также наручники с запястий и лодыжек.
Он все ещё был одурманен тем, что они ему дали, так что я поддерживала его, закинув его руку на свои плечи и удерживая её там, пока мы выбирались обратно на наземный этаж. Несколько раз он терял равновесие, едва не свалив нас с лестниц, но я сумела подхватить нас обоих прежде, чем это произошло.
Я уже связалась с Блэком.
Он был близко.
Я не спрашивала его, как он меня выследил, но задавалась этим вопросом. Должно быть, он услышал мои размышления, потому что все равно ответил.
«Я имплантировал тебе другой чип, - сказал он мне. - Второй, имею в виду. Тот, что призван одурачить большинство сканеров».
Я все ещё тащила татуированного мужчину вверх по лестницам, так что слегка задыхалась. «Серьёзно? Когда это ты успел?»
«Когда ты спала. Может, неделю назад. Может, дней десять».
Мой разум кружил вокруг его слов. Я честно не могла решить, злилась я, беспокоилась об его ментальном состоянии или ощущала совершенно другие эмоции.
«Мы должны были найти тебя раньше, - добавил Блэк, его мысли звучали более осторожно. - Но думаю, тот подвал, в котором ты находилась, был обит свинцом... или, может, сталью».
Очередная пауза в ответ на моё молчание.
«Мири, я сожалею... но только о том, что не спросил тебя. Изъятие того устройства отслеживания - первое, что они сделали, когда схватили меня. Я не хотел, чтобы они проделали это с тобой».
Я кивнула. Я понимала его мотивы.
По правде говоря, то, что он не сказал мне об этом, вызывало у меня намного больше вопросов.
«Об этом я тоже сожалею, - ворчливо послал Блэк. - Я собирался сказать тебе, правда, собирался. Я проснулся однажды ночью... после одного из этих бл*дских кошмаров. Я чипировал нас обоих. Я не смог спать, пока не сделал этого».
Я кивнула, чувствуя, как что-то в моей груди расслабляется от его объяснения.
«Простишь меня?» - послал Блэк.