— Вы быстро очнулись, Вивиан, — оказывается, всё это время Декстер стоял у изножья его постели. Альфа в том же костюме, что был в ресторане, правда, сбросил пиджак и закатал рукава рубашки. Не нравится Вивиану эта фривольность, словно мясник перед тушей ещё живой, но уже приговорённой добычи.
— А вы, похоже, быстры на расправу, мистер Декстер, — едва ворочает сухим языком Вивиан, отчего-то не испытывая не капли страха. Скорее всего, эта как физическая, так и эмоциональная бесчувственность — результат опробованного на нём препарата. — Решили не дожидаться моего ответа?
— Решил, что мне без надобности союзник в вашем лице, — ровно отвечает Декстер, и Вивиан хмыкает. Что ж, надежда, конечно, умирает последней, но, похоже, ему не выйти из этой комнаты, если только не понять, чего же именно хочет от него Декстер, и не угодить его прихоти.
— А кто вам нужен? — Тайтус даже не пытается освободиться, понимая, что это бессмысленно, как и не прибегает к попыткам соблазнить альфу своим породистым ароматом и, что уж таить, развратным положением. — Марионетка?
— Заманчиво, конечно, — хмыкает альфа, присаживаясь у его ног. Взгляд мужчины, скользящий по его телу, далёк от жадного, похотливого или же оценивающего. Он снова плотояден, словно альфа смотрит на сочный кусок мяса, с вкушением которого он просто временит, — однако мне нужен либо информатор, либо зверушка. Выбирайте, Вивиан, — их взгляды встречаются, и омега только лишний раз убеждается, что всё это взаправду, — пока я ещё даю вам такую возможность.
— Даже не представляю, какую информацию вы можете получить от меня, — кстати, его тоже успели раздеть: сняли пиджак и ботинки. Вряд ли такой, как Декстер, станет его насиловать, но мало ли. Обнаружив пропажу, искать его, конечно, станут, но успех этих поисков довольно сомнительный. Он в западне и, увы, пока что не видит, как из неё выбраться. Чёртова безнадёжность, чтоб её!
— Если вы о планах Хэйса, то, уж простите, о них я совершенно не осведомлён.
— Меня не интересуют планы Хэйса, — фыркает альфа. — Мне интересны планы Феликса и Фаррена Морганов. Как насчёт этой информации, а, Вивиан?
— При чём здесь семья моего деда? — Вивиан напрягается, теряя не только нить самообладания, но и саму суть разговора.
— Не притворяйтесь наивной овечкой, Вивиан, — Декстер подсаживается ближе и кладёт руку ему на бедро, чуть сжимая. Это просто провокация — вот что повторяет себе Вивиан, однако всё равно вздрагивает, чем вызывает на лице альфы улыбку. — Именно по ходатайству вашего деда вас, студента без образования и опыта, приняли в «Декстер & Групп». К тому же я прекрасно осведомлён не только о том, что вы поддерживаете тесные отношения с дядей, но и о том, что Морганы в последнее время неплохо спелись с Хэйсами. Не говорите только, что не знали, Вивиан. Это только усугубит ваше положение.
— Но я и правда ничего не знаю! — Вивиана накрывает паника. Он в полной власти Декстера, и ни пощады, ни снисхождения с его стороны не будет. Проще говоря, породистая омега Вивиан Тайтус подписал себе смертный приговор ещё в тот момент, когда согласился на авантюру под названием «Ричестер-Холл», просто палач чуть задержался.
— Прискорбно, — альфа качает головой, будто и правда сожалеет, а после тянется к небольшой тумбочке, стоящей у изголовья кровати.
Вивиан выворачивает шею, пытаясь увидеть, что же со спокойной, словно у удава, физиономией собирается делать альфа. В голове от страха крутятся самые отвратные мысли, но гордость не позволяет ему ни кричать, ни умолять, ни нелепо дергаться. Если уж и помирать, то достойно, хотя он слишком молод и столь нелепая смерть оскорбляет его как омегу.
— Видите ли, Вивиан, — в руке альфы появляется шприц, наполненный прозрачной жидкостью. Тайтус сглатывает, не отрывая взгляда от толстой иглы, но при этом внемля каждому слову альфы, — вы моё наваждение.
— Что, простите? — шепчет Вивиан, которого уже мелко колотит. Чёртов альфа тянет, тем самым чего-то добиваясь. Хочет, чтобы он начал паниковать, умолять его, рыдать, выкладывать все тайны своей семьи? Если и так, то не дождётся, чёртов ублюдок. Он скорее язык себе откусит и захлебнётся собственной кровью, нежели позволит такой мрази, как Декстер, унизить себя.
— Говорю, что вы бесполезны. Хотя, может, просто упрямы и верны своей семье, — альфа пожимает плечами, — но, честно сказать, мне безразличны причины, по которым вы отказываетесь говорить. В любой другой схожей с вашей ситуации я бы, не медля, отдал приказ утилизировать бесполезный мусор, но вы, Вивиан… — может, омеге только кажется, но на миг в глазах альфы появляется нечто похожее на эмоции. Какие-то извращённые, не тёплые, а скорее жадные, но они бесспорно есть. Это даже по ореолу альфы осязается, который обращается в пульсирующий предвкушением комок.
— Я хочу обладать вами, Вивиан, — склоняясь к нему, шепчет Декстер почти что интимно. — Не просто вашим телом, а вами целиком: вашим сердцем, — мужчина прикладывает ладонь к левой стороне его груди, — вашей душой, — ладонь альфы скользит ниже, к животу, который омега инстинктивно поджимает, — вашими мыслями, — Декстер едва ощутимо касается губами его виска. — Ну, и телом, конечно же, — альфа отстраняется, — куда же без этого.
— И что же вам мешает? — язвит Вивиан, чувствуя, как злость мешается со страхом. — Моим телом вы можете овладеть хоть сейчас, мысленно я и так вас уже проклинаю всеми мне известными словами, а вот сердце и душу, увольте, разбазаривать я не собираюсь.
— Сексуальное насилие — это не интересно, — фыркает альфа, а после вновь наклоняется к нему. — Вы так обворожительно пахнете, Вивиан. Красной смородиной, вы в курсе?
— Ещё бы! — выплёвывает Тайтус и тут же охает от неожиданности, когда игла впивается в его шею.
— И ваш дух настолько силён, что я прямо сгораю от нетерпения, даже не представляя, как это будет.
— Что будет? — хрипит Вивиан, не понимая, почему альфа развязывает ему руки. Да, он омега, но со стороны Декстера глупо надеяться на то, что он не попытается сбежать.
— Процесс вашего воспитания, — Декстер освобождает и его ноги, но Вивиан лежит не двигаясь. По его телу ползёт горячая волна, рассасываясь и превращаясь в едва ощутимое тепло. Это не афродизиак, скорее какой-то наркотик, потому как Вивиан резко начинает чувствовать себя легко, а его восприятие в разы усиливается, позволяя ощущать альфу солнцем в дымном небе.
— Вы станете моей самой изысканной зверушкой, Вивиан, — альфа подцепляет его подбородок двумя пальцами, вынуждая смотреть на себя. — И, как знать, может, даже родите мне наследника. Учитывая вашу породу и происхождение, полагаю, это был бы восхитительный союз. Однако, — Декстер брезгливо отдёргивает руку и тут же поднимается, — сперва вас нужно хорошенько выдрессировать, а то, знаете ли, не нравится мне этот ваш омежий гонор и дерзкий взгляд.
— Однако и планы у вас, мистер Декстер, — Вивиан садится на постели, понимая, что физически он чувствует себя просто прекрасно, а вот с осязанием что-то не так: оно слишком чуткое, как и всё тело, которое начинает чесаться от ощущения касающейся к нему ткани. — Которым я не позволю сбыться.
Он предпринимает попытку. Заведомо гиблую, но был бы он не Вивиан Тайтус, если бы не попытался. Ожидаемо, альфа даёт ему отпор. Просто подлавливает его у себя под мышкой и, не сдерживаясь, наносит удар в живот. Вивиан падает на колени, хватая воздух распахнутым ртом. Перед глазами пляшут чёрные точки, внутренности горят, а мозг, кажется, закипает от волны физических ощущений. Да, удар был болезненный, но не настолько, чтобы его скрутило в бараний рог у альфьих ног.
— Что ты вколол мне, Декстер? — хрипит омега, тело которого вздрагивает от череды мышечных спазмов. Боль такая, что он чудом не обоссался, более того, она не проходит, а пульсирует, выворачивая его внутренности наизнанку.
— Синтетический наркотик, — Декстер присаживается возле него на корточки и дёргает его голову вверх за волосы, — который в несколько раз обостряет все ощущения. Все, Вивиан, — подчёркивает альфа, скалится и, примера ради, тянет его волосы сильнее. Вивиан не сдерживает вскрика, потому как ему кажется, что с него снимают скальп. Нет, всю кожу с головы сдирают вместе с выкатившимися глазами, и омеге даже чудится, что он слышит, как та лопается, отрываясь от мышц.
— Это только начало, — эхом отдаются в его голове слова альфы, пульсируя давящей болью во всём теле, — моя дивная ягодка.
========== Часть 14. ==========
Скрип двери и уверенные шаги, сопровождающиеся раздражающим эхо.
— Доброе утро, Вивиан.
Вивиан ухмыляется: значит, сегодня его почтили своим царственным визитом с самого утра? Хотя как знать. Внутри этой коробки из бетона и бархата время застыло, а день слился с ночью в серую беспросветность. Он понятия не имеет, сколько уже здесь заточён. По его личным подсчётам — около недели, по внутреннему состоянию — целую вечность. Пожалуй, теперь Вивиану Тайтусу есть с чем сравнить ад, в котором, как говорят, месяц тянется как целый десяток земных лет.
— Как самочувствие?
Сколько же участливости в этом голосе, будто альфа и правда заботится о нём. Тот действительно заботится о своей зверушке, в своеобразной манере, которую Адам Декстер называет воспитанием.
— Как и вчера, — хрипит Вивиан. — Бесчувственное.
— Это потому, что ты ничего не ешь, котёнок, — альфа ласково треплет его по сальным волосам, а после, вцепившись в них пальцами, вынуждает запрокинуть голову. — Если и дальше будешь отказываться от пищи, я прикажу кормить тебя насильно.
— Можешь начинать прямо сейчас, — он уже давно сорвал голос, и поэтому только хрипит, шамкая искусанными губами, на которых запеклась кровавая корка. — Я не буду есть из твоих рук, как собака.
— Ты меня расстраиваешь, Вивиан, — Декстер отталкивает его и отходит, брезгливо вытирая руки носовым платком, который тут же выбрасывает. — И только усложняешь себе жизнь.
— Будто может быть хуже, — хмыкает Вивиан, вновь свесив голову. Сил нет совсем, так что Вивиан считает глупостью тратить их остатки на наигранно-светские беседы со своим «воспитателем», что ещё больше расстраивает этого маньяка.
Комната та же, в которой он очнулся, но, как оказалось, это теперь его и пристанище, и тюрьма, и камера пыток. Когда Декстер говорил о воспитании и прилежности, Вивиан думал, что это будет что-то сродни заточению с лишением всех благ комфорта и быта. Ну, прикуёт его альфа к постели, будет морить его голодом, избивать и насиловать, может, даже и правда обрюхатит его, хотя, честно признаться, Тайтус до сих пор не может приложить ума, почему Декстера заклинило именно на нём.
Проведя в таком, в прямом смысле этого слова подвешенном состоянии столько времени, Вивиан успел многое понять. Декстер — садист, причём очень умело это скрывает, чопорно блистая на публике своей безупречной породой. Он не сомневается, что альфа посещает соответствующие тематические клубы: уж больно он поднаторен в методах «воспитания», и наверняка слывёт там жёстким доминантом, но, оказывается, этого альфе мало. Ему хотелось омегу-питомца, и он, Вивиан, идеально подошёл на эту роль.
Декстер сам признался ему, что если бы он, Тайтус, сразу же сломался, то, как бесполезный мусор, был бы просто выброшен на городскую свалку, но коли Вивиану хватило духа ему сопротивляться, значит, и питомец из него получится под стать своему хозяину. Правда, самому омеге чудилось, что Декстеру не столько нужна домашняя зверушка, сколько в кайф сам процесс её дрессировки. Да, Вивиан подумывал над тем, чтобы прекратить свои мучения, усиленные действием наркотика, но что-то не позволяло ему сдаться. Отнюдь не надежда, скорее упрямство. Как знать, может, ему таки выпадет шанс испробовать на этом ублюдке его же методы воспитания.
— О, поверь, это я ещё снисходителен к тебе, — заверяет его альфа, и Вивиан не сомневается в том, что в запасе у этого извращенца ещё много методов, один из которых вполне может его сломать. — Так что предлагаю в последний раз: ешь.
— Нет, — Вивиан даже пытается отрицательно качнуть головой, но лишь дёргается понапрасну, отчего боль в вывернутых суставах только усиливается. Он сцепляет зубы, но всё равно стонет. Нет смысла хорохориться, если ещё вчера он орал от боли, слыша, как трещат его натянутые до предела жилы.
— Что ж…
Вивиан пытается сгруппироваться, ожидая удара. Из-за слипшихся от слёз век он почти не видит альфу, только его ноги. Декстер подходит к одному из шкафов, тому, что крайний левый, и у Вивиана забивает дух.
Что самое удивительное, Декстер ни разу не прикасался к нему с сексуальным подтекстом, если не учитывать грубые ласки, хотя омега ощущал, сколь велико желание альфы и как ему трудно сдерживаться. Особенно когда он чует кровь.
Был прецедент, когда один из охранников попытался заставить его себе отсосать. Тогда у него ещё были кое-какие силы, так что потасовка с гаммой вышла занятная, а после… Конечно же, Декстеру доложили, и гамма не остался безнаказанным: сперва его поимели в рот все желающие — Декстер, дело понятное, в их число не входил, — а после мужчину просто пристрелили, как бешеную собаку. Нужно ли уточнять, что всё это происходило на глазах у Вивиана? То же своего рода часть воспитания, от созерцания которой его вырвало желчью. Нет, Тайтус не шибко впечатлителен, но любого проймёт, если тебе на лицо брызнут чьи-то мозги, перемешанные со слюной и спермой изо рта, в который и была выпущена пуля.
Декстер не только не прикасался к нему сам, но и под страхом смерти запретил даже лишний раз входить в его камеру своим приспешникам. Бдел, сука, но лучше бы уж насиловал, чем то, что он проделывал с ним едва ли не каждый день.
Сегодня это плеть. Вивиан уже знает, как она жалит. Знает, как от её ударов на коже сперва появляются багровые полосы, после синяки и припухшие трещинки, а когда альфа особо не в настроении, кожа просто лопается, сочась кровью и адски жжа. Плюс наркотик. Именно во время вот таких вот воспитательных моментов он и сорвал голос.
Плеть обнимает его талию, и Вивиан кричит. Ткань свободной футболки слегка приглушает боль, но оттого она не становится менее жалящей. Брюки на нём уже давно сменили на треники, ещё в тот раз, когда он впервые обоссался. Раньше это казалось унизительным, но сейчас Вивиану всё равно: если обделается, его хотя бы снимут с крюка и понесут отмывать. И, бывает, Вивиан специально не зовёт охрану, когда ему хочется в туалет, потому что это единственные моменты, когда он может опустить затёкшие до посинения руки и ощутить под ногами землю. Ну, и вода. Окатывание его с ведра не в счёт. Да, альфа заботится о нём, приказывает мыть и обрабатывать раны, но, чтобы получить что-то, Декстера нужно об этом попросить, то есть унизиться, признать, что на этом этапе процесса воспитания ты проиграл, и преклониться перед своим хозяином. Стыдно и обидно об этом вспоминать, но в конце концов просить Вивиану и правда приходилось.
Во второй раз кончик плети задевает грудь, вспарывая кожу у соска. Вивиан кричит ещё громче, по его телу проходят судороги, а это всего лишь второй удар. Может, он и правда зря отказывается от еды, только теряя силы? Не отказывался бы, если бы ему просто принесли миску, но есть с рук альфы, сидя у его ног… Чёртова гордыня сведёт его в могилу, и это далеко не метафора.
Третий удар приходится на бедро, а дальше Вивиан уже и не считает, хотя Декстер иногда приказывает ему делать это. Тайтус не непробиваем, он всего лишь омега, которому чертовски больно и обидно, поэтому он, бывает, считает, а если ошибается, всё начинается заново. Альфа таки понемногу добивается своего, и то, когда он, Вивиан, сломается, всего лишь вопрос времени. Ему просто нужно не упустить тот момент, когда до пропасти останется всего лишь шаг, а после уже принять решение: просто сдаться или всё же умереть.
— Снимите его, — словно сквозь вату, он слышит приказ альфы. Нет, на этом сегодняшний урок не закончен. Вивиан осязает исходящее от альфы предвкушение: значит, стоит ждать чего-то новенького.
Охрана снимает его с крюка, поддерживая под руки. Сам Вивиан стоять не в состоянии. Он вообще с трудом цепляется за сознание: просто боль настолько въедлива, что он даже не может провалиться в спасительную темноту. Она и там его настигнет, вырвав из лап забвения своими огненными щупальцами, от которых горит не только тело, но и, кажется, душа.