— Мне?
И зачем спросила? Будто кто за язык дергал!
— Сколько мне, я знаю.
— Двадцать пять… шесть почти.
— Серьезно? — красавец на ходу обернулся, глянул удивленно, злодейски бровь выломил. — Ни за что бы не подумал. Образование?
— Факультет терапии, интернатура по хирургии, специализация по нейрохирургии, — оттарабанила послушно.
— Кошмар! — непонятно вздохнул пират. — И за что мне это? Все грехи, грехи давят. — Доктор открыл дверь наотмашь, едва Анет в лоб не засветил. — А это наш Плюха, прошу любить и жаловать.
Громадный, угольно-черный ящер, стоящий перед подъездом, моргнул болотно-зелеными, круглыми, как блюдца, зенками и шлепнул губами — звук вышел очень неприличным. А Сатор вдруг подумалось, что не все желания стоят усилий, требующихся для их исполнения.
Кристалл связи, сидящий в пазах на водительской панели, вспыхнул тускло-голубым, взвизгнул злобно и коротко, прохрипел-пролаял что-то невнятное.
— Ну и где мне его искать? — недовольно ответил фетишу доктор Нелдер, видимо разобравший в хрипах что-то осмысленное. — Так улица-то большая! — Амулет гавкнул и заперхал. — Ирен, родная моя, мне под каждый сиреневый куст заглядывать? — Злобное карканье было ему ответом. — Ладно, понял. Понял, сказал! Едем, — Кайрен щелкнул пальцами, отключая связь. — Кати на третью Солнечную.
Водитель, которого Анет толком и рассмотреть не успела, кивнул, перебирая пальцами по узлам амулета управления, будто на пианино играя. Ящер коротко рявкнул и заложил такой вираж, что Сатор едва из кресла не вылетела — не схватись вовремя за носилки, точно бы на полу оказалась. Оставалось надеяться, что с больным на борту сэповцы так не лихачат.
— Чтоб там всем сознательным пусто стало, — проворчал Нелдер.
— А можно вопрос? — не слишком громко, так, чтобы доктор, возникни у него такое желание, мог и не расслышать, спросила Ани.
Напоминать о своем существовании было страшновато, но любопытство разбирало.
— Даже нужно, — не слишком ласково отозвался «корсар». — Со мной-то тебе недолго кататься, скоро самостоятельно работать станешь.
— Поэтому я и спрашиваю…
— Так спрашивай! — поторопил Кайрен.
— Я вот не поняла, мы же на другой вызов ехали. И что с ним теперь?
— А теперь они подождут, — любезно пояснил Нелдер. Развернулся, оперся локтем об опущенную перегородку, отделяющую кабину от закута с носилками. Анет невольно назад подалась — уж слишком близко оказалась пиратская физиономия. — Усваивай информацию. Сколько всего в «экстренной» бригад?
— Не знаю, — буркнула Ани, чувствуя себя тупой студенткой, очутившийся на нежданном экзамене.
Был у нее такой любимый кошмар, частенько снилось, как она пытается сдать зачет то ли по боевой магии, то ли по археологии, то ли по металлургии.
— Понятно, что не знаешь, — усмехнулся Кайрен. — На центральной подстанции тридцать, ну и на остальных еще девять. А в час поступает примерно по двадцать вызовов. Правда, иногда до сорока доходит, но это лирика. Считать умеешь? Тогда считай. Сорок бригад, двадцать вызовов. Ко всем успеваем?
— Ну да…
— Вот и не да. Плюсуй время доезда, да сколько с больным провозишься, да пока его до больницы допинаешь. И что получается? Получается, что надо сортировать: куда сначала ехать, а кто и потерпеть может. Давай, прояви сообразительность, к кому первому скачем?
— Травмы тяжелые, — проклиная собственную любознательность, попыталась прикинуть Анет. — Инсульты, инфаркты. К детям, наверное, тоже.
— В принципе, верно мыслишь, — одобрил доктор Нелдер. — Только инсульты с инфарктами — это у вас, у умных. У нас боли в сердце и потеря сознания. Но прежде всего мы рвем когти на уличные вызовы, любые. Так что тетенька с головной болью нас подождет. Или другого кого пошлют, кто раньше освободится. А мы с тобой несемся спасать господина, которому стало плохо на третьей Солнечной улице под неким кустом сирени. Правда, сначала его еще отыскать нужно.
— Так, наверное, тот, кто вызвал и покажет?
На Анет даже парень, за амулетом управления сидящий, обернулся, а Кайрен и вовсе глянул, как на смертельно больную, разве что по голове не погладил.
— Эх, поцелованная Лордом простота, — вздохнул Нелдер. Театрально простер руку, приглашая водителя полюбоваться доктором Сатор. — Посмотри на нее, Эшел, и запечатли сей светлый лик в памяти. Потому как больше таких не рожают. Запомни еще одну истину, госпожа Лангер: сознательность наших граждан заканчивается на вызове к страждущему «экстренной». Ожидание же бригады и тем более демонстрация, где болезный валяется, выходит за рамки персональной ответственности. Эк как завернул, может, мне в политики податься? Кстати, бесценный совет: если хочешь, чтобы тебя обследовали с макушки до пяток, причем быстро и бесплатно, оденься в рванину, вылей на себя стакан мочи, бутылку пойла подешевле и приляг под лавкой.
— Почему?
— А сейчас увидишь, — пообещал Кайрен, отворачиваясь. — Тормози, Эшел. Спорим, наш друг вот под теми кустиками дожидается? Давайте, доктор Лангер, берите чемодан и вперед, людей спасать.
— Моя фамилия Сатор, — проворчала Анет, оглядываясь в поисках неведомого чемодана.
Он обнаружился быстро, прямо у нее под креслом. Впрочем, и не чемодан это был, а жесткий саквояж, правда, не желтый, а ярко-оранжевый, с драконом и чашей на крышке — стандартная укладка[7] с лекарствами. Могла бы и раньше догадаться.
— Ну где ты там возишься? — окликнул ее Кайрен, когда Анет неловко, попой вперед, уже из кареты выбиралась. — Нам тут плохо.
— С какого это? — отозвались из кустов хрипло и не слишком внятно. — Хорошо мне.
— Это я вижу, — согласился Нелдер, присаживаясь на корточки и никого спасать явно не спеша.
Но, кажется, в срочном спасении никто и не нуждался. Мужчина, вполне уютно устроившийся под лавочкой, лишенной спинки и большей части сидения, даже встать не пытался. Лежал себе, подложив под кудлатую голову тряпье, заскорузлые ладони под щеку подсунув, помаргивал слезящимися глазами.
— На что жалуемся? — ласково поинтересовался «корсар».
— На жисть! — осклабился по-младенчески голыми деснами страждущий.
— А конкретнее?
— Бухло кончилось, — погрустнел «болезный». — У тебя нету, док?
— И что с ним делать предлагаете, коллега? — врач, не вставая, посмотрел на Анет через плечо. — Да вы подходите, подходите, не стесняйтесь. Пахнет, конечно, не розами, и вши табунами бегают, но таки пациент.
Анет издалека неопределенно плечами пожала. Подходить ей совсем не хотелось.
— Значит, никаких соображений? — уточнил Кайрен. — Вот и у меня тоже. А расклад такой. Если мы его сейчас отсюда не увезем, то уже через час заново вызовут. Это раз. И обязательно телегу накатают, что, дескать, гадкие «экстренники» людей на улице бросают, без помощи оставляют. Это два. И поводов к госпитализации хватает: вон язва, ухо гниет, а болячек у него больше, чем в учебнике — это три и четыре.
— Вот твоя правда, док, совсем я помираю, — «пациент» кулаком утер мутную слезу и снова ладошки под щекой сложил.
— Наверное, его госпитализировать надо? — не слишком уверенно предложила Анет.
— Надо, — кивнул доктор. — Вопрос: куда? Впрочем, это без разницы. Его в любую возьмут исключительно через труп приемного врача. Кстати, о совете. Рассказываю. Сдаем мы его, допустим, в травму — вон, башка разбита. Ребята, понятно, от такого подарка не в восторге будут. Они его обработают и отвезут с подозрением на, скажем, панкреатит в терапию, а, может, и сразу в хирургию. Те, конечно, диагноз исключат и перенаправят в кардиологию. Заметь, везде сделают анализы по полной программе — лишь бы спихнуть. Здорово, правда?
— Не то слово…
— Вот и я про то же. Ну что, поедем в больницу или будем тут загорать? — Нелдер опять к болезному повернулся.
— А и поехали, док, — подумав, согласился мужик, — помоюсь хоть, пожру. Ты мне тока встать подмогни, а то шатает меня чегой-то.
— Вот доктор Лангер тебе и подмогнет, и обработает то, что на виду, — радостно разулыбался Кайрен. — На то вторые работники и существуют. Да чемодан не забудьте, коллега.
Анет недоверчиво глянула на Нелдера, проверяя, не шутит ли. Но серьезностью физиономии доктор мог запросто поспорить с похоронным агентом. «Пират» кивнул подбадривающе и пошел к карете, сунув руки в карманы, негромко, но вполне музыкально напевая популярную песенку.
Утро только готовилось родиться, темнота стала жиже и будто прозрачнее. На горизонте, за корпусами больницы, небо серело узкой полоской с легким намеком на сиреневый, а, может, розовый. Вкусно пахло недавним дождем, умытыми листьями и землей. А тишина стояла, какая бывает только перед рассветом в городе, к ней непривычному. Случайные же звуки слышались выпукло, объемно, очень остро.
Сатор облокотилась о перила лестницы, свесила голову — шея чугунный череп держать отказывалась. Ани и села бы прямо тут, на ступеньки, да побоялась, что не встанет. Колени от усталости жалко желейно подрагивали. Да еще казалось, что от куртки слабо, но противно тянуло горько-кислым. Пятна рвоты, которой под конец смены благословила Анет вусмерть пьяная девица, доктор, конечно, замыла в туалете, но лучше б переодеться.
— Оформляет? — негромко спросил водитель.
Спросил-то тихо, но голос прокатился по двору приемного покоя бильярдным шаром. Анет кивнула, нехотя выпрямилась. Эшел стоял, почесывая шею ящера, замучено понурившего треугольную морду к лапам.
— Да вы не расстраивайтесь. Эта дура, наверное, последней была. Ну, может, еще разок куда скатаемся.
— Честно говоря, мне уже все равно, — буркнула Сатор.
Просто так буркнула, себя жалея. Конечно, ей совсем не все равно было. Более насыщенных — и неприятных — суток доктор припомнить не могла, как не старалась. То ли дело интернатура! Чисто, спокойно, пациенты тихонечко лежат себе под мониторами — благодать! Здесь же…
— Да вы не расстраивайтесь, — повторил водитель.
Анет и не заметила, когда он подойти успел, встал по другую сторону лестницы, как раз в квадрате света, падающего из окна приемника. Вот и получилось, что доктор на него сверху смотрела, зато хоть толком разглядеть сумела. Эшел оказался совсем молодым, наверное, чуть-чуть старше Сатор. Физиономия у него была приятная, только простая, без всякой корсарской брутальности: нос картошкой и глаза чересчур глубоко посажены. А вот ямочка на подбородке симпатичная и улыбка милая.
— Я и не расстраиваюсь, — запоздало отозвалась Анет, смутившись: наверняка ведь заметил ее разглядывание.
— С новичками всегда так, — парень доктора будто и не услышал, — самые поганые вызовы им суют. Вроде такая проверка. Ну, как в армии.
— Да, дядя говорил, что после работы на СЭПе уже ничего не страшно. Он тоже в юности подрабатывал…
Поддерживать светскую беседу Сатор совсем не хотелось. И вовсе не потому, что парень ей не понравился. Просто, чтобы языком ворочать, тоже силы требуются.
— Ну, честно-то говоря, обычно тут ненамного лучше.
— Спасибо, утешили, — фыркнула Анет.
— Так вам вроде утешения и не нужны, — улыбнулся Эшел.
И Сатор вдруг так обидно стало, что в глотке запершило. К счастью, тут как раз доктор Нелдер появился, избавляя от необходимости отвечать. А то сказанула бы сгоряча что-нибудь не то.
— Мы писали, мы писали, — пропел «пират», размахивая растопыренными пальцами. — Что в профессии врача самое неприятное, а?
Анет отвечать не стала, подняла стоявший у ног чемодан, успевший за прошедшие сутки набрать лишних двадцать килограмм, побрела к карете нога за ногу. Но «корсар» ее нагнал, приобнял за плечи.
— Писанины слишком много. Ну что, Барашек? Чего нос повесила?
— Почему барашек? — брякнула Ани, от удивления позабыв, что с малознакомыми мужчинами на улице обниматься не стоит.
Впрочем, с хорошо знакомыми тоже.
— Ну а как тебя еще называть? — искренне удивился Кайрен. — Овцой как-то неудобно.
— Я умнее, чем кажусь, — промычала Анет, благословляя темноту — хоть не увидят, как покраснела, а позора с нее и так достаточно.
— Доктор Лангер, у вас налицо явный комплекс неполноценности, — протянул Нелдер. — При чем тут ваш интеллект? Ты вон какая: беленькая, кудрявенькая, пухленькая.
Врач потянулся, сцапав Анет за торчащие из-под шапочки волосы, намотал на палец.
— Моя фамилия Сатор, — процедила Ани, судорожно соображая, что делать.
Отстраниться бы, конечно, да и руку чужую с плеч сбросить неплохо, только вот тогда придется оставить у него клок собственной шевелюры.
— А разве ты не родственница профессора? — приподнял брови «корсар».
И будто ничего такого не происходит, словно все так и надо!
— Я его племянница, дочь сестры, а фамилия у меня папина! И отпустите, пожалуйста! — шепотом, чтобы Эшел, успевший в карету залезть, не услышал, крикнула Анет.
— Уговорила, запомню. Ты племянница и фамилия у тебя Сатор, — легко согласился красавец, действительно, отступая. Волосы он, конечно, тоже отпустил. — Пойдешь в кафе после смены?
— Нет, не пойду!
— Да не волнуйся, не собираюсь я покушаться на твою девичью честь и достоинство, — усмехнулся Нелдер. — Про меня много разного можно сказать, но растлением детей никогда не увлекался. Просто выпьем кофе, познакомимся. Нам же еще минимум месяц вместе работать.
— Я же сказала: не пойду! — огрызнулась Анет.
— Ну, как хочешь, — пожал плечами Нелдер, отказом, вроде бы, ничуть не огорченный, сунул руки в карманы куртки и пошел себе к карете.
— Интересно бы знать, чем это мой дядя вам так насолил, — бросила ему в спину Анет, обеими руками перехватывая ручку громоздкого чемодана.
Очень ей хотелось сказать что-нибудь едкое и ядовитое, чтобы проняло красавца до печенок, да на ум ничего достойного не приходило.
— Ну как тебе сказать? — Кайрен задумался, зависнув на подножке — уже сев, но ноги в кабину не убрав. — Может, тем, что он в аттестационной комиссии председательствует? И пока сертификат подтверждаешь, стакан крови выпить успевает?
— Готовиться надо лучше!
— Ну да, ну да, — покивал доктор и закрыл-таки за собой дверцу, отчего его слова прозвучали глухо и даже зловеще. — Академические знания невероятно важны. У вас еще будет шанс это продемонстрировать. Если вы, конечно, не предпочитаете остаться здесь.
Сатор ничего не ответила. Сопя от натуги, а еще от обиды, сунула чемодан под кресло, сама забралась.
Ну вот за что ей все это? И ведь вечно ухмылочки с намеками! Но родственников-то не выбирают, хотя она своими вполне довольна. Только хорошо, что на станции еще слухи о папе не пошли. Правда, это дело времени. Да и вообще, может, дядя прав и медицина не для нее?
И от куртки воняло, кажется, все сильнее. А эта кличка — Барашек — наверняка приклеится намертво. Чтоб ему пусто стало, этому выпендрежнику!
______________
[1] СЭП (СЭиНП) — служба экстренной и неотложной помощи.
[2] Медицинские службы традиционно носят цвета лорда Солнца (лорда Дня) — обычные врачебные халаты желтые, форма СЭПовцев алая.
[3] Нейрохирургия — раздел хирургии, занимающийся заболеваниями нервной системы.
[4] Абдоминальная — раздел хирургии, занимающийся заболеваниями органов живота.
[5] Торакальная — раздел хирургии, занимающийся заболеваниями органов грудной клетки.
[6] Владыки замка — спортивная игра с участием драконов.
[7] Укладка — наборнабор медицинского имущества, размещенного в специальной таре (кейсе, чемодане) для хранения и транспортировки
Глава 2
Праздновать в семействе Ани любили, родственные посиделки ценили и поэтому отмечали все, что можно. Впрочем, что нельзя, в смысле, даты, которые другим праздновать и в голову не придет, справляли тоже. Например, День Встречи — читай, очередной юбилей со дня знакомства госпожи и господина Сатор. Или просто Большой День — это когда отец получил-таки академика. Причем застолье по поводу этого знаменательного события собиралось ежегодно. Понятное дело, юбилей матушки, которой опять исполнилось тридцать, неотмеченным остаться просто не мог.