— Ты там живая? — окликнул откуда-то сверху Нелдер.
— Почти, — пропыхтела Ани.
Вообще-то, Сатор считала себя девушкой выносливой, даже спортивной. Но подъем на четвертый этаж с нагрузкой в виде чемодана, монитора, который по недоразумению назывался портативным, а на самом деле и размерами и весом не отличался от укладки, и амулетом управления носилками, к счастью, летящих самостоятельно, оказался тем еще испытанием.
— Шевели ногами, сколько телепаться можно? — недовольно поинтересовался «корсар».
Конечно, у Ани имелось, что сказать. Например, она могла бы напомнить: воспитанный человек не навьючивает поклажу на слабую женщину, а тащит все сам, да еще и даме подняться помогает. Или намекнуть, что хамство никого не красит и опыт не дает права…
В общем, собственное мнение у нее было и желание донести свою точку зрения до некоторых, слишком уж много о себе возомнивших, тоже, только вот сил не хватало. Трудно возмущаться, пыхтя, как загнанная лошадь.
— Нам сюда, — буркнул Нелдер, скептически осматривая здоровенные, вроде бы даже и красного дерева двери, и, недолго думая, грохнул кулаком по массивной створке, да еще, для верности ногой поддал.
Вот только звук все равно вышел неубедительным, глухим. Но видимо, помощи тут действительно жаждали, потому и отозвались сразу же.
— Хто? — прошелестело из-за двери тихо, нерешительно и как-то чересчур уж вопросительно.
— Экстренная, — ворчливо представился Кайрен.
— Хто?
— Экстренную помощь вызывали? — повысил голос «пират».
— Хто? — помолчав, уточнил шелестящий голосок.
— Конь в пальто! Врача вызывали?
— Чавой-то? — удивились за дверью.
— …! — уточнил Нелдер. — …!
— Так ты, батюшка, сразу бы и сказал, — запричитал призрачный голос. Загремели, кажется, амбарные замки, а, может, засовы, какие на крепостные ворота вешали — Анет видела похожие, когда их, еще школьников, на экскурсию в старинный замок возили. — А то несешь чегой-то и не понять.
— Вот тебе медицинский казус: глухая, как пень, — глубокомысленно протянул врач, мельком глянув на Ани через плечо. — Зато ругань отлично слышит.
Старушечье личико, выглянувшее из-за приоткрывшейся на ширину ладони створки, удивительно на крысиную мордочку походило. Да и ростом бабушка, наверное, не сильно от крупной мыши отличалась.
— Ой, это опять высь! — умильно расплылась желтоватыми морщинами бабулька.
— Это опять ясь, — согласился Кайрен. — Ну, что у нас сегодня, задыхаемся или голова болит?
— Болит, ишо как болит, господин мой! — обрадовано закивала старушка, — прям разламывается.
— Полечим, — пообещал Нелдер, протискиваясь мимо бабки.
— Вы здесь уже были? — бормотнула Анет, пытаясь втиснуть в щель между косяком и старушечьим животом упорно сопротивляющиеся носилки.
Конечно, момент для праздного любопытства не слишком подходил, но уж чересчур оно, любопытство это, разбирало. Да и спросила Сатор тихо, Кайрен вполне мог и не услышать. Только вот у него, в отличие от бабки, со слухом полный порядок был.
— А то как же? — отозвался доктор из глубин темного коридора. — Любимая пациентка, госпожа Миртл, звезда имперских подмостков. Хроническая астма и гипертония. — Нелдер, который вроде довольно далеко утопать успел, вдруг появился прямо перед Ани, рванул ее за плечо, выдернув из дверей в коридор вместе с проклятыми носилками. — На самом деле актриса еще та, — добавил таинственным шепотом Кайрен, зачем-то глаза округлив. — Не тормози, Бараш, двигай.
Сатор, послушно семеня за доктором, покосилась на ковыляющую следом бабку. Если б кто решил мнением Анет поинтересоваться, она бы сказала: старуха категорически не походила на звезду подмостков, даже бывшую. На гардеробщицу разве что, да и то с натяжкой.
А вот интерьеры квартиры на самом деле поражали: хрусталь, бархат, бронза, позолота и зеркала — все как в дорогом борделе. По крайней мере, Ани именно так их обстановку представляла. В общем, богато. Зато еще одна старуха, обнаружившаяся за очередным дверьми, на саму Регентшу смахивала — не лицом, а царственностью. На широченной постели, заваленной пышно-кружевными подушками, она возлежала, по-другому и не скажешь. А пухлую, щедро оперстненную ручку навстречу Нелдеру бабуля подала с истинно царственным величием.
Правда, Кайрен протянутую ладонь проигнорировал, артритные пальчики целовать не стал, но пациентку это нисколько не смутило.
— Дружочек мой, — прогудела старуха неожиданным басом, — как я рада вас видеть, вы представить себе не можете глубину моего счастья! Я ведь, грешным делом, боялась, что опять пришлют, да простит меня Лорд, какую-нибудь профурсетку.
— А я-то как счастлив! — порадовался в ответ Нелдер, садясь на услужливо пододвинутый первой старушкой стул. — Аж беспокоиться начал: куда это госпожа Миртл запропастилась. Третью смену не зовет, не пишет.
— Ах, доктор, — пробасила толстуха, прижимая пальцы к вискам. — Вам бы вот все шуточки, а ведь у меня в голове настоящая кузня. Так и бьет молотом в виски: тук, да тук! Это просто невыносимо, хаосовые муки!
— Погода, наверное, меняется? — участливо, правда, непонятно к чему поинтересовался Кайрен, поудобнее устраиваясь на стуле, даже руки на животе сложил эдак значительно.
А вот пациенткой он заниматься явно не собирался.
— Ваша правда, дружочек мой, — согласилась старуха. — Не иначе как гроза будет.
— Микстурку выпили? — заботливо поинтересовался врач.
— Выпила, выпила. И ту, что доктор приписал, и другую. А еще мне волшебное средство присоветовали, поверьте, просто волшебное! Я как его приняла, так все будто рукой сняло, сразу давить и перестало! Значит так, берете сушеных ноготков и настаиваете их в двух…
— Перестало давить? — уточнил Нелдер.
— Словно и не было ничего! — торжественно покивала старуха.
— А нас-то тогда зачем вызвали? — возмущенно ляпнула Ани.
— Ну и ладушки, — порадовался Кайрен, хмуро глянув на Сатор так, будто она провинилась в чем. — Сейчас моя помощница посмотрит, что у нас да как. Потом еще одно зельице забодяжим для верности, да и на бочок. Говорю, помощница моя посмотрим, что, да как! — повысил голос «корсар», многозначительно бровь поскребя.
Ани, очнувшись, оттолкнула ластящиеся щенком носилки, зачем-то укладку схватила, взгромоздила ее на стол поверх тонкой кружевной скатерти — Нелдер только вздохнул мученически. Анет, виновато голову в плечи вжимая, стащила чемодан обратно на пол, ломая ногти, открыла защелки, неловко вытащила тонометр. Нагнулась над старухой, прилаживая на руку плотную, выделанной драконьей кожи манжету.
— Фу! — капризно протянула пациентка, отворачиваясь. — Что у вас за духи, милочка? Не иначе как на кошачьей моче настоянные?
— Хорошие духи, — пробормотала Сатор, с трудом тугую помпу сдавливая, — дорогие.
— Обманули вас, милаяя моя, — надменно заявила старуха, демонстративно кашляя. — Надо было…
Что ей надо было сделать, Ани узнать не довелось, потому как бывшая звезда имперских подмостков, так и не прокашлявшись, длинно свистнула, побагровела лицом, обильно вспотела и начала задыхаться.
Анет даже из кареты выйти не решилась — как забилась в угол своего кресла, прижав к груди укладку, так и осталась сидеть. Нелдер уж конечно не упустил такого случая, и язык на подстанции сейчас наверняка работали быстрее, чем ветряки, поминая и ее, Сатор, лично, и ни в чем не повинного дядю, и всех «блатников» скопом.
Нет, Ани понимала: виновата, унижение в качестве наказания вполне заслужила. Только ведь одно дело осознать свои прегрешения и совсем другое на публичную казнь по собственной воле выйти. На это еще смелости набраться нужно. Только где она, смелость-то?
Дверца кареты надсадно скрипнула, впустив в полутемное нутро неуместно радостный солнечный свет. Правда, его тут же мужской силуэт загородил.
— Ну ты чего, Бараш? — спросил красавец даже и участливо, садясь рядом с экипажем на корточки. Только вот от этого участия Сатор совсем тошно стало. — Ревешь, что ли?
— Нет, — прогундосила Анет, старательно сглатывая сопливо-горький комок.
— Ну и правильно, — согласился «корсар». — Твою методику надо на вооружение брать, а то «пустышки»[3] сплошняком идут, за такое безобразие страховая по голове не гладит. Вот пусть учатся: приезжаешь, провоцируешь развитие статуса[4] и полный профит! Вызов оправдан, помощь оказана, пациент госпитализирован, все герои и просто молодцы!
— Ну что вы, в самом-то деле! — не выдержала Ани. — Я же не специально!
— Серьезно? — удивился красавчик. — А я думал, обиделась, решила бабке доходчиво объяснить, чтоб, значит, зазря нас не гоняла.
— Вы с ума сошли?
— Да вроде нет, — с некоторым сомнением отозвался Кайрен, — и ты не сходи, а еще слушай старших. Вас в академиях не учили, что астматикам от резких запахов поплохеть может? Какого Хаоса ты к больной полезла, роза благоуханная?
— Я не подумала… — промямлила Анет. — То есть забыла. Вернее…
— А зря, думать иногда полезно бывает, — усмехнулся Нелдер. — Ладно, не разводи сырость, всякое в этом мире случается. Просто перед сменой больше в одеколоне не купайся, а то мы на тебя бабушек не напасемся. Это первое. И второе: Бараш, любить всех ты не должна, а вот облизывать каждого вызывающего обязана. Ибо вызывающий — тварь подлая и лютая, на жалобы быстрая, кровь пьющая и геморрой обеспечивающая. Причем именно вызывающий, болезные обычно мирные. Уяснила?
Анет кивнула, а говорить ничего не стала.
— Не вешай нос, — ласково посоветовал Нелдер и под этим самым носом, который вешать не стоило, невесть откуда появилась роза — пунцовая, даже вызывающе яркая и здоровая, словно капустный кочан. — Не тушуйся — и все будет в порядке. И не смей обижаться, если я на тебя ору. Работа у нас нервная.
— Это вы так извиняетесь? — буркнула Сатор, цветок, явно только что содранный с клумбы возле ангаров ящеров, принимать не торопясь.
— Можно сказать и так, — не стал отпираться Кайрен. — Ну что, мир?
— Мир, — согласилась Ани, все-таки беря розу.
— Тогда по ящерам, — радостно заявил Нелдер, по-простецки хлопнув Анет по коленке. — Нас ждут великие дела!
— И не называйте меня этой дурацкой кличкой! — потребовала доктор уже у спины «корсара», забирающегося в карету.
Но, кажется, Кайрен ее не слышал. А если и слышал, то у него очень правдоподобно получилось притвориться глухим.
______________
[1] ЧМТ — черепно-мозговая травма
[2] Имеется в виду лорд Солнце (лорд День) и леди Луна (леди Ночь) — двое из тройни богов-близнецов Кангара (последний из Трех — Хаос).
[3] «Пустышка» — пустой, то есть нерезультативный вызов (ложный вызов, «не экстренный» повод, отсутствие больного и т. п.)
[4] Статус (здесь) — астматический статус, приступ бронхиальной астмы.
Глава 3
Считается, будто любовь родственников — это хорошо без всяких условий и «но». Мол, живущий в дружной, заботливой семье бед не знает или, по крайней мере, знает их в разы меньше, чем человек одинокий. Наверное, не зря люди такое придумали. Про беды и их знания Ани никогда не задумывалась, а вот новости до нее родичи доносили исправно и случалось это исключительно благодаря их любви к «девочке».
Вот так встаешь поутру нечесаная-неумытая, потому как мужской половины семейства дома точно нету. Идешь в столовую, чтобы кофею со сна хлебнуть, а там бабуля с мамой громко обсуждают животрепещущую тему: надо ли оградить ребенка от расстройства или необходимо в нем, дите, взращивать умение стойко принимать удары судьбы. Понятно, в такой ситуации не поинтересоваться, от чего тебя оградить хотят и чему противостоять должна, нету никакой возможности.
Тут-то и открывается правда: утренние газеты все скопом и на удивление дружно отдали главные полосы сногсшибательной новости: твой бывший женится! Естественно, изображения будущей счастливой супруги, прилагаются вкупе с описанием ее нарядов, драгоценностей, собачек, ящеров и экипажей. Стоимость всего вышеперечисленного, включая песика, скромно прописана в сносках.
И уж тут, конечно, не помогут мамины уговоры, заверения, что: «Она на выдру похожа, ни лица, ни фигуры, а ты у нас умненькая!» — настроения не поднимают. Ну а бабушкины фырканья, мол: «Я сразу сказала, что он поддонок!» окончательно вгоняют в крепкую нелюбовь к себе. Тут уж не до кофе с горячими булочками — побыстрее бы из дома удрать.
Как бороться с подобными настроениями, Ани едва не с детства знала. Женщины в семействе Сатор-Лангеров были хоть и странными, но мудрыми, воспитали «девочку» правильно. Потому из дома, конечно, Анет слиняла и лекарство приняла верное, в правильных дозах.
Еще полдень не наступил, а новое платье — светлое, летящее, очень летнее и легкомысленное — оказалось не только купленным, но даже и надетым. К нему приобретены совершенно очаровательные туфельки и шляпка, в которой Ани напоминала себе романтичную институтку, а потому нравилась. Кофе с целой горой сливок был все-таки выпит, да не где-нибудь, а в самом настоящем эльфийском кафе. Только вот хорошее расположение духа возвращаться упорно не желало.
Да еще проклятые газеты будто преследовали. И почтенный господин за соседним столиком ту самую статью читал, словно специально лист согнув, чтобы Анет не ошиблась: ту самую. И парочка девиц, продефилировавшая мимо Сатор, щебетали что-то про свадьбу Вароса. И у благообразной старушки из сумочки лист с уже до оскомины узнаваемой картинкой торчал. Что уж говорить о мальчишке, продававшем на углу газеты. Он едва голос не сорвал, завывая о «сенсации». Как же! Центральный нападающий «Золотых Драконов», самый завидный жених столицы женится!
Тут даже самые свежие сливки кислыми покажутся.
— Ты чего кислая какая?
Голос, будто прозвучавший в ответ на ее, Анет, мысли, раздался откуда-то сверху, а кто говорит, Сатор разглядеть не могла — чересчур широкие поля очаровательной шляпки не давали. Как не выворачивала шею, а пыталась она это делать, понятно, не слишком активно, увидеть Ани удалось лишь мятые льняные брюки, не очень чистые мужские туфли и полы расстегнутого пиджака. Для точного опознания говорившего этого было маловато.
— В лавках тряпки закончились или эльфийских шелков не завезли? — поинтересовался все тот же смутно знакомый голос.
А брюки согнулись в коленях… В смысле, ноги под брюками согнулись в коленях… Так или иначе, а перед Сатор предстала пиратская физиономия доктора Нелдера, без всякого приглашения усевшегося за столик. И — конечно же, конечно! — первым делом на этот самый столик Кайрен шлепнул газету проклятым портретом счастливой пары вверх.
— Гоблинские, — буркнула Ани, независимо помешивая ложечкой лужицу, оставшуюся от кофе и сливок на дне чашки.
— Не понял, — честно признался Нелдер.
— Самый дорогой шелк делают гоблины, а не эльфы, — пояснила Ани неохотно.
— Не знал. Век живи — век учись, — доктор, закинув ногу на ногу, развалясь в кресле, как у себя дома, открыл папочку с меню и длинно присвистнул. — Ну и цены тут!
— Так зачем пришли? — спросила Анет и тут же голову опустила пониже.
Болтать с «корсаром» у Сатор никакого желания не было, потому и нагрубила. Но хорошее воспитание немедленно возмутилось, заставляя устыдиться и покраснеть до ушей. Вот тут-то поля свежеприобретенной шляпки пришлись как нельзя кстати.
— Да вот увидел тебя и решил, что пациента надо спасать, — легко отозвался Нелдер, никакими моральными дилеммами явно не озабоченный. — Девушка, будьте добры, принесите два кофе и каких-нибудь пирожных, что ли. — Это он, видимо, официантке сказал, Ани из-под шляпы ничего толком видно не было.
— Каких вам? — отозвалась подавальщица эдаким специальным «я-просто-прелесть» голоском. — У нас много разных.
— На ваш выбор, — великодушно разрешил Кайрен. — Ну что любят очаровательные девушки? Вот вы, например?
Сатор стало совсем уж плохо и она, наконец, встала. Наверное, это следовало еще пару минут назад сделать.