О как. Да султанчик тут плюшками балуется…
То бишь гашиком. Или анашой.
-Сулейман…- ласковой обнаженной кошечкой притерлась я к нему, не обращая внимания на возмущенное сопение Махидевран. –Дай курнуть?
И нежно, эротично вытянула у него мундштук кальяна из пальцев.
Пару затяжек. Иначе этого бреда я просто не переживу.
-Что за самосад ты куришь? — раскашлявшись, отдала я ему кальян. Султан ничего не понял и нежно спихнул меня с колен, навстречу рычащей отнюдь не от страсти Махи.
Маха. Обнаженная Маха.
Просто Маха. Очень приятно, Маха. Нет, ей определенно идет так зваться…
С этими словами я дурацки хихикнула и отправилась в глубокий обморок.
Хе-хе, Сулик, ты же не в курсе, что у меня полная и абсолютная непереносимость любых наркотических веществ! А вот на тебе, каской!
С этими коварными мыслями сознание окончательно меня покинуло.
…И я проснулась. В своей постели в выделенных мне покоях. Рядом сидел обеспокоенный Сулейман.
-Что тебе снилось, Хюррем? Ты так кричала… Потом смеялась…И снова кричала. И говорила про какой-то «самосад».
Я хихикнула, но пересказывать сюжет своего сна наотрез отказалась. Это ж надо было такому пригрезиться. Надеюсь, что сон — не пророческий!
Глава 14.
Москва. Наши дни .
Я — Александра, русская рабыня, жившая в Рогатине. Я помню каждую яблоню в нашем саду, розовощеких сестренок и братьев, бегавших по летнему лугу... Я была предана этой земле, вскормившей меня своими плодами, свои молоком и своим хлебом, чье ласковое солнце подарило золотистый цвет моим волосам. , Потерявшая своих мать и отца в жестокой сече, устроенной напавшими на родную деревню татарами, своими глазами видевшая гибель возлюбленного, всех моих близких, теток и дядьев, собравшихся отпраздновать мою свадьбу с Лукой....
Меня захватили в плен, сочтя красивой и пригодной для служения крымским господам. Неверные любили таких, как я — целомудренных невест, еще не знавших мужского тела.
Я — Александра…
Наш корабль, полный русинок-невольниц, плыл в далекий Стамбул, где нас ждал гарем старого Повелителя турок-осман, Селима Явуза, но по пути мы узнали, что он отправился в ад, и на его место пришел молодой сын.
Это вселило в меня надежду.
Пока длилось плавание, мы с девушками дурачились и хихикали, когда нас не видели грозные стражи, в остальное же время я или пела жалобным голосом песни на родном языке, или плакала. Лука всегда говорил, что я настоящая красавица, когда плачу.
Лука… Сердце сжимается от боли, а душа стонет, просит помощи и защиты у Господа, Отца Небесного.
Прими и упокой души моих отца, братьев, сестры и матушки, а так же новопреставленного Луки, Господи!
Я –Александра. Та, что смеется, невзирая на горе и боль, охватывающую ее при каждом воспоминании. Боль, которая терзает сердце и душу, рвет ее на куски.
Я — Александра, желавшая стать наложницей молодого Повелителя османов, родить ему детей и получить власть над миром. Власть, которая позволила бы мне хоть как-то помочь своим соотечественникам, измученным жестокими нападками и набегами османских псов- татар.
Я — Александра. Я стою перед окном с видом прекрасного города, заснеженного и величественного, в котором великое множество людей, и сердце мое рвется от тоски и непонимания.
Где я и как я тут оказалась?!
Стамбул. 16 век.
Утро было не то чтобы безрадостным, скорее — никаким. Когда я открыла глаза, Сулеймана уже давно не было рядом, видимо, ушел по своим султанским делаем. Дверь в покои Ибрагима снова была на замке, который я вчера не сумела повесить на место.
Я содрогнулась. Этого мне еще не хватало. Обвинит в измене –и все, Сашка, отправишься на корм рыбкам.
Пора срочно что-то предпринимать.
Голова спросонья думать отказывалась совершенно, поэтому я огляделась в поисках кувшина холодной водички. И обнаружила в углу какую-то скромную деваху.
-Ты кто? — грозно поинтересовалась я, нашаривая спасительный горшок под кроватью.
-Меня приставили Вам в услужение, Госпожа, — низенько поклонилась девица. Невзрачная, бледная, ни рожи ни кожи. Одета тоже будто с чужого плеча, до того мосластая. Ну да, такую — только в служанки. –Чего Вы желаете?
— Госпожа желает кофе, завтрак и ведро воды для умывания, -капризно протянула я, решив получить хоть немного удовольствия от жизни. Госпожа да Госпожа, заело их на этом слове. Ну, пусть так. Со временем я привыкну и начну получать от этого обращения удовольствие.
-Слушаюсь, — все так же с поклоном, пятясь задом, девушка покинула мои покои. Чудесно. Выпью кофе и за работу. Пора продумать детальный план дальнейших действий.
Не успела я додумать, как в покои ворвалась Хатидже Султан с непередаваемо перекошенной рожей.
И, не успела я опомниться, как с размаху меня ударили по лицу.
— ТВАРЬ!!!
-А ну ручки свои убрала, пока я тебе в задницу их по локоть на засунула!!! — перехватив занесенную снова лапку, рыкнула я. — Совсем с катушек съехала, или ПМС замучил?!
-ВЕДЬМА!!!!
-Переклинило тебя, овца драная?! Какого е…ного х…ра тебе тут понадобилось?! Кто тебе, собаке, руки распускать право давал?!
От моих речей Хати просто остолбенела. Видимо, с султанскими сестрами так разговаривать было не принято, но мне было… мягко говоря, уже положить с прибором.
-Ты…!!! Мой брат казнит тебя, дрянь!!
С размаху влепленная ей по морде пощечина послужила мне небольшим утешением. Хатидже всхлипнула и схватилась за покрасневшую щечку. Удар у меня хороший, тяжелый, мне бы еще нагаечку! Настоящую, казацкую, с утяжелителем в хвосте! Вот тут-то мы бы и посмотрели, кто из нас ведьма, а кто — собака османская!
Опять моя дурная казачья кровь вскипела, не обращайте внимания.
Подумав о том, что мне уже совершенно нечего терять, я решила действовать в соответствии со своими желаниями. Схватив ревущую Хатидже за волосы, я любовно стукнула ее лбом в обшитую шелком стеночку и поинтересовалась (злобно, чуть не слюнями капая):
-Ну, теперь дошло, на кого ты грабли свои подняла?
-Ты…-рыдая в голос, верещала султанская сестричка. –Мой брат тебе этого не простит! Он тебя четвертует!!
-В масле сварит и орально поимеет, а если совсем допеку –то и анально! -злобно фыркнула я, дернув ее от души за жиденькие волосенки. –Какого тебе…. Твари… от меня надо?! Что я тебе сделала, крыса ты чумная?!
Сравнение с «чумной крысой» Хати ну совсем никак не понравилось. Она извернулась и попыталась меня пнуть.
И в этот момент…А-а-а-а!! Этому-то что здесь надо?!
-Госпожа…Хюррем?!!
Мы мигом отшатнулись друг от друга и заулыбались, как две голодные крокодилицы.
-А я тут… султанше приемы самообороны показываю, — нашлась я, шаркая ножкой и не глядя на Ибрагима.
-Угу…-пропыхтела краснющая, зареванная Хатидже, потирая набухающую на лбу шишенцию.
Ибрагим та-ак влюблено смотрел на эту шишку… Потом перевел взгляд на меня и подмигнул. Незаметно.
-Госпожа, позвольте, я останусь наедине со своей… невестой.
Хати вспыхнула и рысью унеслась в неведомые дали, оставив меня хлопать ртом, словно выброшенная на берег рыба.
-Нас хотят поженить, Хюррем, — печально сообщил мне Хранитель Покоев.
-Что-о?! –откровенно охренела я.
-Завтра состоится наш никях.
-…?!
-Султан так решил.
-?!!!!!!!!!
-Нам подарят дворец.
-….
-А мне еще и статус Великого визиря дали.
-…..!!!
-Вот, — с этими словами Ибрагим подошел и неловко меня обнял. Я подумала секунду и с удовольствием потеряла сознание.
Глава 15.
Настроение у меня было, мягко говоря, ужасающим. Идея свадьбы с Ибрагимом рушила все мои планы просто на корню, а Сулейман был упертым, как баран. Я уже успела сбегать к нему и полчаса прождала под дверью, пока его Величество соизволило натянуть портки и выйти ко мне. Удостоившись двухминутной беседы, я поняла одно — либо у Сулика с головушкой неладно, либо … Второго варианта, как ни старалась, так и не придумала.
Вернувшись в выделенные мне покои, я погрузилась в печальные мысли с головой. Депрессия нарастала, как снежный ком, и хотелось только одного — чтобы кто — нибудь наконец — то ущипнул меня, и я проснулась. Достал этот бред. Колоссально достал. Почему все это творится именно со мной?! И где, в таком случае, делась настоящая Александра?!
Понять, что происходит, мне в ближайшее время определенно не светило. Но то, что все не сон, а самая что ни на есть явь, к тому же ужасающая своей циничностью — я уже поняла. От этого хотелось зареветь в голос.
В покои поскреблись, и после моего грубого «Да!» появилась служанка. Та самая, что была ко мне приставлена. Где ж ты шлялась – то, радость моя? Неужто кофе так долго варится?
— Госпожа… — неловко помявшись, пробормотала она. –На кухне мне ничего для Вас не дали.
Я молча офигела.
— Хатидже Султан запретила. Сказала, что пусть Вас теперь муж кормит… — еще тише пролепетала девица, мечтая слиться цветом со стенкой.
Ну, кто бы сомневался. Хати, судя по всему, та еще скотинка маленькая, но не на ту напала.
— Ибрагима позови, — сумрачно буркнула я. — Кстати..
– Да, Госпожа? — преданно вытянулась в струнку служанка.
— Как тебя звать — величать?
— Катя я, Катерина…
— Замечательно, Катенька. Теперь можешь идти.
С этими словами я упала на кровать без сил и постаралась справиться с удушающей меня волной черного гнева. Хатидже теперь перешла в разряд моих личных врагов, а у меня на пути лучше не становиться. В порошок сотру!
С подленькой усмешкой я вспомнила все уже испробованные методы изничтожения врагов, и довольно улыбнулась. Моя фантазия и фантазия средневековой скудоумицы — это две большие разницы, знаете ли!
Спустя полчаса в мои покои соизволил явиться Ибрагим, теперь уже паша. Крайне недовольный тем, что я оторвала его от важный государственных дел.
— Ты что — то хотела, Хюррем? — с откровенно скучающей миной процедил он.
— Приструни свою течную суку, — мягко посоветовала я, с улыбочкой наблюдая за тем, как бледнеет его лицо. – Да, по глазам вижу, ты понял, о ком я. Она запретила меня кормить, и по ее мнению, до свадьбы я должна подыхать тут с голода. Как ты мне предлагаешь себя вести, паша?
Последнее слово вышло на удивление презрительным.
— Хатун… — сглотнув, отозвался Ибрагим. –Ты забываешься…
— Это ВЫ забываетесь здесь все! — у меня сорвало краны в прямом и переносном смысле. Орала я на Ибрагима в голос, не стесняясь в выражениях. — Я тебе не «хатун», мать твою! И не Хюррем! Я — Александра!!! Ты прекрасно понимаешь, визирь, что от меня хотят избавиться, выдав за тебя замуж, так вот я мечтаю избавиться от вас всех и снова вернуться ДОМОЙ!!! Мне не нужны ваши гребаные интриги, озабоченные хуже портовых шлюх девицы благородных кровей, служанки, которые грезят о том, как их вы…ет Сулейман!!! На хрен вы мне все не уперлись, ясно?!!!
— ХЮРРЕМ!!! –бешено сверкая глазами, визирь попытался схватить меня за рукав платья, но я вывернулась и от души пнула его в колено. –Ты с ума сошла совсем?! Успокойся!
— Оставь ее, Ибрагим, — в покои неслышно вошел… ну бл…дь, тебя тут только не хватало!! — Выйди!
Новый Великий визирь не посмел ослушаться своего господина и Повелителя.
Я отвернулась от сурового Сулеймана и постаралась сдержать навернувшиеся на глаза слезы.
— Хюррем…
— Я — не Хюррем, Сулейман. Мое имя Александра Роксолана. Я –рабыня, проданная во дворец османского правителя! Не принявшая ислама, потерявшая мать и отца, всех, кого любила! Всех, понятно тебе это или нет?! Я — Александра, которая всегда ненавидела тех, кто злоупотреблял своей властью!! — из меня полился поток слов, который нельзя было остановить. Но султан почему — то и не пытался. — Я ненавижу лицемерных и мнимо целомудренных, не соблюдающих завета своего Господа, кто бы им не был! Играющих чужой жизнью, будто кто — то дал им на это право!
— Хюррем… — на мои плечи опустились теплые и тяжелые руки. –Кто тебя обидел, девочка? Скажи, и я казню его сию же секунду! Кто не соблюдает здесь воли Аллаха?! Кто в этом дворце осмелился забыть волю нашего единственного Господина и Повелителя?!
— Одна прелюбодейка, которую ты прекрасно знаешь, — злобно бросила я, пытаясь вывернуться из его рук.
– Кто, Хюррем?! Махидевран?!!
Вот кого он больше всех подозревает.
– Нет, баш — кадина чиста перед Богом.
— Тогда кто?!!
— Я не скажу тебе этого, Сулейман. Потому что в данном случае ты скорее казнишь меня, чем ее, — с кривой улыбочкой отозвалась я. Сулейман тяжело задышал, сжимая мои плечи все сильнее.
— Хюррем…Александра… Что же ты за наказание Аллаха? Или ты — его милость, посланная мне за какие — то будущие светлые деяния?!
— И от этого всего ты искренне стремишься избавиться, — выплюнула я со злостью.
— Хюррем…
— Замолчи, — с этими словами я развернулась к султану и сама его поцеловала.
Упс. Вот этого от меня точно не ждали.
КОНЕЦ I ЧАСТИ
Часть 2. Султанша.
Глава 1.
Прошел год с момента описанных событий. На дворе стояла чудесная ранняя весна. Я стояла у окна в своих покоях и нежно поглаживала живот. Скоро, по моим ощущениям, должны быть роды, и я смогу наконец — то взять на руки своего сына!
Сына султана Сулеймана, Повелителя мира, десятого султана династии Осман Ли!
Широкая улыбка помимо воли появилась на моем лице. Я привыкла к местным нравам и правилам. Я почти не скучаю по дому. Даже моим призраки перестали меня терзать с того самого мига, когда я узнала, что жду ребенка.
Дома… Там, где у меня когда — то был дом… Мне ставили диагноз «бесплодие» и советовали воспользоваться услугами суррогатной матери, если я захочу иметь детей. Я думала об этом, но до последнего надеялась на чудо. На то, что смогу когда — нибудь забеременеть сама.
Оказавшись в Стамбуле, в 16 веке, эта проблема отпала сама собой. Тело Александры — Хюррем было телом юной здоровой девушки, не знавшей таких слов, как «поликистоз яичников» и «детская матка». Именно беременность примирила меня с тем, что я попала в гарем султана, как и с самим султаном.
А так же с его склочными женами Фюлане, Гюльфем и Махидевран, последняя из которых была моей не проходящей головной болью.
Махи вела себя, как полная и конченная дура. Каковой и была, по сути дела. Она не подпускала ко мне Мустафу, который был милым и очень живым сорванцом, напоминавшим мне моего погибшего младшего брата.
Когда она видела меня издалека – начинала плеваться через плечо и показывать какие — то кукиши, якобы отводящие сглаз и порчу. Регулярно насыпала мне землю под порог, как рассказала позже вездесущая Нигяр – земля эта была с могилы покойника. Я только хихикала, чем бесила баш — кадину еще больше.
В общем, ударилась Махи в черную магию, чем явно подводила свою голову под топор, так как Сулик подобных экзерсисов не уважал. Если бы я все — таки соизволила пожаловаться на ее не совсем адекватное поведение – ехать бы кадине в Старый Дворец, и не видать больше сына как своих ушей.
И именно по этой причине я молчала. Мне не хотелось лишать Мустафу матери, потому что это было подло. Так подло, что хуже не придумаешь. Поэтому я избрала иную тактику, за что и огребла.
Забрав Нигяр и Сюмбюля в свое полное услужение с наглой улыбочкой, я получила практически неограниченную власть во дворце. И моим плюсом было то, что я не кинулась использовать свои новые возможности на каждом шагу, а просто затаилась.
Вела себя максимально тихо и старалась не попадаться никому на глаза. Не гоняла слуг и не старалась ставить себя выше всех в гареме. Только есть просила раз по пять на дню, и в библиотеке сутками пропадала, но это как раз никого не напрягало.
Валидэ прониклась моим скромным поведением и почти каждый день заходила в гости, помогая (хих!) мне в изучении Корана. По настоянию Сулика я приняла ислам и теперь носила имя Хюррем, хотя очень настаивала на возможности самой выбрать себе имя. Потому что Хюррем… Ну не Хюррем я!