— Мы все неизвестно где были бы, если бы не наш чудесный братик. Но точно не здесь!
— Давайте выпьем за Артура, — предложила Марина.
Блин.
И тут мне нет от него покоя!
Значит, своих родственниц он поддерживает в творческих начинаниях, а надо мной смеется. Мне даже стало обидно. Но я отмахнулась от этих мыслей.
Артур не испортит мой чудесный богемный вечер!
— Как оперетта? — спросил Никита.
Он ждал меня у театра, весь такой элегантный, да еще и с букетом. С милым таким маленьким букетиком, который удобно нести в руках и который удивительно подошел к моему платью.
У меня даже возникло предположение, что букет ему помогли выбрать тети. Но я не стала его озвучивать.
— Обворожительно, — произнесла я.
И поцеловала его в щеку, принимая цветы.
— Вы чудесная пара, — заявила Марина.
— Очень гармоничны, — добавила Арина.
— А то, — самодовольно ухмыльнулся Никита.
И повел меня гулять. Потому что в ресторан я не захотела. Я там уже была сегодня.
Мне хотелось пройтись, подышать свежим воздухом, поделиться впечатлениями об оперетте, хоть Никите это совсем не интересно.
Но он внимательно слушал. Еще бы, он меня не слушал! Да он глаз с меня не сводит, просто как завороженный.
Это даже раздражает, честное слово!
— Пригласишь на кофе? — спросил он, когда мы оказались у моей двери.
— Кофе ночью — к бессоннице.
— Бессоница мне и так обеспечена.
— Ой, да ладно. Только не надо мне тут рассказывать, что ты будешь страдать, думать обо мне и выть на луну. Я не сомневаюсь: упадешь на подушку и вырубишься!
После этих слов я, даже без прощального поцелуя, захлопнула дверь перед его носом.
Артур
— А в чем конкретно проблема? — спрашиваю я племянника.
Блин, ну это надо так влипнуть! Никита пришел ко мне советоваться, как соблазнить Еву.
Трындец вообще!
Он что, думает, я ему сейчас дам волшебный совет? Щелкну пальцами, и она сама прыгнет ему на шею?
Идиот малолетний.
Не можешь завести девушку — иди соси пустышку и тряси погремушками!
Прямо я это, конечно, не скажу. Но сделаю так, чтобы он понял.
— Да, в общем-то, проблемы нет… — тянет Никита.
И мучает мою кофе-машину, тыкая куда попало, но только не туда, куда нужно.
Я подхожу, нажимаю кнопку, машина начинает урчать, а Никитос падает на стул.
— С ней все не так! — восклицает он. — Я от нее постоянно в ступоре.
Понимаю.
Ты даже не представляешь, насколько хорошо я тебя понимаю, дорогой племянник.
Меня она тоже вводит в ступор. И это касается не только мозга. Но и других частей тела…
Я весь — сплошной ступор!
— И ты пришел с этим ко мне?
— Ну, ты всегда давал мне хорошие советы.
Да, давал. Когда он решил замутить стартап с прокатом и починкой самокатов. Когда не знал, какой факультет выбрать. Когда рассчитывал, как лучше взять машину в кредит…
— Я аналитик. Математик.
— Ну. И это круто! Ты всегда все предвидишь. Учитываешь все вводные и выдаешь результат.
— Дурак ты, Никитос.
— Че это я дурак?
— Математика в таких делах не поможет.
Мне лично не помогает. Только отвлекает ненадолго.
И тут заявляется племянник и снова заставляет меня думать о той, кого я отчаянно пытаюсь выбросить из головы!
— Иди, — говорю я Никите. — Мне работать надо.
— А как же…
— Сам думай!
Мой недовольный племянник убрался, я снова сел работать. Но все застопорилось. Я больше не мог сосредоточиться.
Я с воскресенья не видел Еву. Ни разу. Не пытался с ней встретиться и очень старался о ней не думать.
Но сейчас у меня перед глазами маячат ее пухлые губы и распахнутые глаза. А еще — длинные стройные ноги и умопомрачительные зефирки, которые она прячет под футболкой.
Внезапно я вспомнил ее насмешливые слова: “Чего тебе стесняться, я все видела”. Блин. С самого начала все пошло через одно место!
Она увидела меня голым в день знакомства. А потом она вообще меня раздевала. Пьяного.
Она видела все… а я нет.
И мое оголодавшее воображение рисует очень горячие картинки…
Блин.
Как с этим бороться?
Глава 31
Артур
Дождь льет как из ведра, в городе адские пробки, и я уже полтора часа добираюсь из спортклуба домой. Хотя обычно этот путь занимает минут сорок.
Сегодня вечер пятницы. Завтра у меня должно было быть третье свидание с Ритой. Многообещающее свидаине… Но я улетаю в командировку.
Так получилось.
Новый заказчик хочет, чтобы я побывал на производстве и побеседовал с руководителями. Я и сам думаю, что это будет полезно. Можно было отправить кого-то из ребят… Но все же лучше увидеть все своими глазами.
Так что я написал Рите и извинился. Она отнеслась к новости с пониманием. Она вообще очень понимающая женщина. Спокойная, мягкая, предсказуемая.
Удобная.
Я ценю комфорт и отсутствие нервотрепки. Наверное, Марина права. Рита мне подходит.
Но думаю я сейчас не о ней.
Как и весь последний месяц, сегодня в моей голове хозяйничает Ева. Это какое-то наваждение!
Она и ночами мне снится. И днем стоит перед глазами. И даже когда я погружен в работу, от нее нет покоя. За потоком цифр на экране компьютера внезапно появляются ее насмешливые голубые глаза. А за вереницей графиков мне мерещится дерзкий изгиб ее губ…
Кажется, дождь закончился. Может, пробка, наконец, рассосется.
А, нет.
Небо громыхнуло, и снова полило, как из ведра. Реально, как будто небеса разверзлись! "Дворники" на лобовых стеклах не справляются с мощными потоками воды, и я почти ничего не вижу.
Сижу в машине, как в подводной лодке. И чувствую, что меня затягивает на дно. Во всех смыслах.
Такой бешеный ливень обычно не бывает долгим. И точно, он начал затихать. А через пять минут и вовсе прекратился.
Блин. Снова поток машин встал намертво. До дома осталось совсем немного, а я торчу в пробке…
Так, а это что, снова глюк? Юная длинноногая козочка в мокрой, плипшей к телу одежде, перепрыгивает через лужи. Придерживая сумочку и стряхивая воду с длинных волос.
Девчонка очень похожа на Еву… Да это она и есть!
Я открываю окно и кричу:
— Ева!
Она не слышит. Идет вперед, уже прямо по лужам, обхватив себя руками за плечи. Ссутулилась, дрожит от холода.
Пешком ей до дома минут двадцать. За это время она окончательно продрогнет…
Я глушу машину и выскакиваю на улицу. Бегу за ней. Слышу, как сзади усиленно сигналят — поток тронулся, моя машина мешает движению.
Пофиг. Подождут.
— Ева!
Я опускаю руку на ее плечо. Она вздрагивает и резко оборачивается.
— Артур? — смотрит на меня, как на привидение.
А у самой губы синие и зуб на зуб не попадает.
— Пошли в машину, — командую я.
И тяну ее за собой. Она не сопротивляется. Семенит за мной, а когда я открываю дверь, колеблется.
— Я тут все намочу…
— Садись!
Она забирается на сиденье, я тоже сажусь, завожу машину и трогаюсь.
Включаю печку на всю мощь. Машина постепенно наполняется теплом, но Ева все равно дрожит.
— Ты чего бродишь под дождем? — спрашиваю я, перестраиваясь в другой ряд.
Да блин! Чего все так медленно ползут? У меня тут русалка замерзает!
— Когда я вышла из метро, было затишье, — объясняет Ева. — Я думала, успею добежать.
— Надо было в магазин заскочить или в кафе!
— Да я за три секунды вымокла. Не успела…
— И ты решила идти домой прямо по лужам.
— Ну да. А что уже терять.
Мы снова остановились. И, похоже надолго. Впереди водители повыскакивали из машин, начали что-то выяснять, размахивая руками. Видимо, кто-то кого-то стукнул.
Блин… Мы так можем час до дома добираться!
Я смотрю на Еву. Она обхватила себя руками, ее бьет крупная дрожь, хотя она изо всех сил пытается ее унять.
Моя девочка промокла и промерзла до костей. Вечер очень холодный для конца сентября, да еще и ливень.
Надо срочно что-то предпринять. И я знаю что.
Я еду из спортклуба, у меня на заднем сиденье сумка со спортивной одеждой. Да, моя футболка и штаны провоняли потом… Но это лучше, чем насквозь промокшие джинсы и куртка Евы.
Я поворачиваюсь к ней и говорю:
— Раздевайся.
— Что?!
Глаза Евы округляются. Она даже перестает дрожать.
— Ты насквозь мокрая! Надо избавиться от одежды
— Ты серьезно?
— Абсолютно. На тебе она все равно не высохнет. Так и до воспаления легких недалеко.
— Думаешь, без одежды мне будет теплее?
Ее зубы снова начинают стучать.
Я тянусь рукой на заднее сиденье, достаю сумку и ставлю себе на колени. Расстегиваю “молнию” и извлекаю футболку. Нюхаю.
Да, запах есть. Но зато она сухая. Высохла на мне, пока я молотил грушу после качалки.
— Наденешь это, — говорю я. — У меня тут еще есть штаны. И я дам тебе пиджак.
Ева смотрит на меня недоверчиво.
— Раздевайся! — снова командую я.
Она отрицательно мотает головой.
— Не надо. Мне нормально. Я почти согрелась.
Ага, согрелась. Губы синие, лицо белое, а подбородок трясется.
— Хватит болтать. Раздевайся скорее.
— Нет!
— Не хочешь по-хорошему, я тебя сам раздену, — угрожающе произношу я.
Глава 32
Ева
Я тянусь к замку, собираясь выскочить из машины. Раздается громкий щелчок. Артур заблокировал двери…
— Выпусти меня!
— Нет.
— Ты охренел? — возмущенно воплю я.
Нет, это вообще за гранью! Я не хочу находиться в его машине! А, тем, более я не собираюсь тут раздеваться!
— Там холодно. Ветер ледяной. А ты мокрая, — спокойно, чуть ли не по слогам произносит Артур.
Разговаривает со мной таким тоном, как будто я неразумный ребенок. И при этом требует снять одежду. Да еще и угрожает раздеть меня силой!
— И что? — бурчу я. — Мне плевать на ветер.
— Заболеешь.
— Тебе-то что за печаль? Паси своих индюшек.
Артур устало вздыхает.
— А твоя нянька. Забыла? Снимай куртку.
Он демонстрирует мне свою футболку, извлеченную из сумки. А потом еще и пиджак снимает. Сухой пиджак…
А у меня зубы стучат, как бы я их не стискивала. Ливень, и правда, был ледяным. И ветер очень холодный. Мои джинсы, футболка и легкая курточка промокли до нитки.
— Ладно, — говорю я.
И снимаю куртку.
Оказывается, от мокрой одежды избавляться гораздо сложнее, чем от сухой. Да еще и в тесном пространстве машины. Руки с трудом вылезают из рукавов, приходится изгибаться под неудобным углом…
Артур мне помогает. Тянет куртку на себя, рукава выворачиваются и я, наконец, остаюсь в одной футболке. Которая тоже абсолютно мокрая. Да что там футболка, у меня и белье промокло! Лило как из ведра.
— Сними свою футболку и надень мою сухую, — командует Артур.
Он смотрит вперед. Машины, наконец, тронулись, ему приходится следить за дорогой и перестраиваться.
Я медлю. Мне как-то некомфортно раздеваться в его присутствии. Еще и лифчик на мне сегодня очень откровенный. Тонкий, кружевной.
Его не видно под футболкой и я не собиралась его никому демонстрировать. Просто люблю красивое белье. Ношу его для себя. Моя маленькая слабость…
— Я не смотрю! — рявкает Артур. — Чего ты медлишь?
— Если не смотришь, откуда знаешь, что я медлю?
Он закатывает глаза и рычит.
— Раздевайся уже! Чего я там не видел?
— Не сомневаюсь, ты перевидел сотни грудей, — бурчу я. — И перетрогал.
Собственное бурчание меня успокаивает. Раздеваться в тишине было бы неловко…
— Ага, — ворчливо отзывается Артур. — Тысячи.
— Но мои ты не видел! — продолжаю я.
— Они особенные? Не как у всех?
— Абсолютно. У меня все не как у людей.
— Их хотя бы две? — спрашивает Артур.
Как обычно, с совершенно невозмутимым видом. Как будто всерьез сомневается в количестве моих грудей…
И я начинаю хохотать.
Нет, ну это, правда, очень смешно! Помнится, был какой-то старый фильм со Шварценеггером, где у инопланетянки было три груди… Представляю, если бы у меня было так же!
Я уже в футболке Артура. Моя, вслед за курткой, полетела на пол за сиденьем.
— Лифчик сняла? — спрашивает Артур.
— Нет.
— Снимай. Иначе эта футболка сейчас тоже будет мокрой.
Мне уже все равно. Я под футболкой расстегиваю лифчик, вытаскиваю его из рукава и победно размахиваю перед носом Артура.
— Ловко, — уважительно произносит он.
— Видишь, чашечки две. У меня две сиськи!
— Жаль. Я уж решил, что ты по-настоящему особенная…
Я продолжаю хихикать.
Просто не могу остановиться. Может, это такая реакция на стресс. На дождь, холод и раздевание при Артуре.
— Джинсы снимай, — командует он.
Я расстегиваю “молнию” и приподнимаюсь над сиденьем, пытаясь избавиться от абсолютно мокрых штанов. Хорошо, что футболка Артура длинная! Максимум, что он увидит, когда я остнусь без джинсов — мои бедра.
Это не страшно. Я же ходила перед ним в шортах. Так что смущаться нечего. Но я все равно смущаюсь… И смеюсь. Чтобы это скрыть.
— Они приклеились, — кряхчу я. — Никак не снимаются.
— Нечего носить такие узкие джинсы! Ты как вообще в них влезаешь? С мылом?
— С маслом! Сливочным.
Я снова приземляюсь попой на сиденье.
В машине тепло. Может, даже, жарко. А я никак не могу согреться. Потому что у меня мокрые волосы, и на мне мокрые штаны.
Я извиваюсь, как червяк. Мне удается стянуть джинсы с половины попы, но дальше никак. Они застряли намертво.
Так же, как мы в этой пробке.
— Да блин! — ругаюсь я. — Больше никогда не буду носить скинни с высокой талией!
Внезапно спинка моего сиденья падает назад. Я теперь не сижу, а лежу. И Артур тянется к моим джинсам…
Артур
Это было тяжелое испытание.
Не знаю, как я вообще выжил.
Начав стягивать мокрые джинсы с Евы, я увлекся. А она еще брыкалась и барахталась! Лежа на спине.
— Тихо, — прикрикнул я. — Ты мне мешаешь.
И перевернул ее на живот. Так будет удобнее. Ведь снять джинсы мешает именно она.
Прекрасная выпуклая попа моей козочки.
Сейчас она передо мной, и я пытаюсь стянуть с нее прилипшие джинсы.
— Что ты делаешь? — вопит Ева.
— А на что похоже?
— На разврат.
— Даже не надейся! — говорю я.
Стараясь вложить в голос всю доступную мне строгость и холодность.
— Я не…
Она снова хихикает. Это хорошо. Пусть лучше ситуация будет смешной, чем невыносимо горячей.
— У тебя руки такие…
— Какие?
— Жаркие.
Знала бы ты, как пышет пламенем все остальное! И прикосновение к холодной попе совершенно не охлаждает.
Я чувствую гладкую кожу, похожую на самый тонкий шелк. Вижу безупречную ореховую форму. Не могу удержаться и провожу ладонью…
— Ты что делаешь? — снова спрашивает Ева.
— Что надо! — рычу я.
Подцепляю джинсы за край и потихоньку стягиваю их вниз, обнажая все больше идеальной попы и сногсшибательных стройных бедер.
В следующую секунду я подпрыгиваю. Потому что раздается резкий сигнал. Потом еще один. Машины гудят, водители злятся — я снова задерживаю движение.
— Дальше я сама, — произносит Ева.
Перекатывается на спину и продолжает начатое мной.
Я трогаюсь, а она, наконец, победно швыряет джинсы назад и натягивает мои штаны.
Уф.
Блин.
У меня руки трясутся. И я чуть не въезжаю в зад черного “Хаммера”.
Дыши, Артур Леонидович. Не забывай дышать.
И постарайся как можно быстрее стереть из памяти то, что только что видел и делал…