Глава 33
Артур
Я паркуюсь. Ева, придерживая мои штаны, выбирается из машины.
— Иди, я возьму твои вещи, — говорю я.
Пытаюсь запихать одежду и сумочку Евы в свою вместительную спортивную сумку. Сверху, как назло, оказывается кружевной лифчик. Блин… Почему мой дурацкий организм так бурно реагирует на этот предмет одежды?
Я взрослый мужик! Повидал лифчиков на своем веку. Конечно, не сотни. И уж, тем более, не тысячи. Тем не менее, достаточно.
Но сейчас это дерзкое тонкое кружево, которое я боковым зрением видел на прекрасных зефирках, становится причиной того, что вся кровь моего организма сосредоточивается в одном месте. Туда же стекают и мозги.
Хорошо, что в руках у меня сумка и ворох одежды…
Ева семенит передо мной. Она закатала рукава моего пиджака и держится за штаны, чтобы они не упали.
И все равно она не выглядит комично. Она секси. В любой одежде и, тем более, без нее.
Я хочу ее.
До предательской дрожи пальцев, до острых разрядов тока по всему телу.
Я никогда никого так зверски не хотел.
Ева
Меня обволакивает запах Артура. На мне его футболка, штаны и пиджак. Я теперь пахну мужчиной.
И, как ни странно, мне нравится этот запах.
— Ключ в сумке, — говорю я, когда мы подходим к моей двери.
Артур выуживает мою сумочку из вороха вещей. За нее зацепился лифчик. Я вожусь, судорожно отцепляя его.
Блин, как неловко-то!
Но, по сравнению с той неловкостью, которую я испытала через минуту, это была полная ерунда.
Я отодрала лифчик и сунула его в карман. Достала ключи из сумочки и начала вставлять их в замочную скважину.
И в этот момент с меня сползли штаны Артура. Да не просто спозли, а свалились ниже колен! От неожиданности я уронила ключи и сумочку.
И резко наклонилась, чтобы вернуть штаны на место.
Только потом до меня дошло, что Артур стоит сзади и мой наклон выглядел для него очень живописно.
Блин!
Я чувствую, что краснею. Просто заливаюсь краской по самые брови.
Краем глаза смотрю на Артура. А ему хоть бы что! Стоит, не шевелится. Держит перед собой спортивную сумку. Странная какая-то у него поза…
Но и у меня не лучше! Я вцепилась в штаны, боюсь их отпускать. Шнурку на талии больше не доверяю — он в любую секунду может развязаться.
Неловкая пауза длится… не знаю, сколько. Наверное, всего несколько секунд. Но кажется, что вечность.
— Открывай дверь, — произносит Артур.
Каким-то деревянным голосом.
— Мог бы помочь, — бурчу я. — Например, поднять ключи…
— Сама справишься.
Грубиян! Стоит, держит свою дурацкую сумку… Нет бы помочь девушке в трудной ситуации.
Но упрашивать его я не собираюсь. Сама справлюсь.
Придерживая штаны, я поднимаю с пола ключи, открываю дверь и вхожу. Артур копается на лестничной клетке. Поднимает мою сумочку. Как-то слишком долго.
Но все же он входит вслед за мной.
И сразу начинает командовать.
— Быстро в душ. В горячий!
Сама бы я ни за что не догадалась! Опять он обращается со мной, как с малым ребенком. Реально бесит.
— Может, еще спинку потрешь? — язвительно спрашиваю я.
— Нет, — отвечает он.
Идет к пограничной двери, поворачивает торчащий в двери ключ и удаляется к себе.
— Принесу мед и шерстяные носки, — слышу я его удаляющийся голос.
И закрываюсь в ванной.
Когда я выхожу, согревшаяся, распаренная и красная, как рак, Артур хозяйничает на моей кухне. Он уже заварил чай, поставил на стол мед, еще и каких-то котлет притащил. В контейнере.
— Котлеты с медом? — улыбаюсь я.
— И с шерстяными носками.
Артур кивает на носки, лежащие на стуле.
— Шерсть не люблю. Обойдусь без них.
— Надевай носки! И пей чай.
— Я же вспотею. Тебе нравятся потные женщины?
— Ты не женщина, — выдает Арту.
— Кто я по-твоему?
— Мелкая вредная коза.
Он произносит это как-то ласково. Я даже не сильно обижаюсь.
Иду в комнату, надеваю хлопчатобумажные гольфы, и уж поверх них натягиваю носки Артура. Они огромные, как валенки. Слетают с моих ног. Ходить я в них не смогу. Но сидеть вполне.
— И куда ты ходишь в шерстяных носках? — спрашиваю я, сидя на стуле и вытянув ноги.
— Никуда, — отзывается Артур.
И наливает мне чай.
— Тогда зачем они тебе?
— Их мама связала, — произносит он каким-то странным глухим голосом.
— А где она живет? В нашем городке?
Он молчит. А потом отвечает еще более глухо:
— Она умерла.
— Ох! — вырывается у меня.
Горло сдавливает спазм, на глаза наворачивается слезы.
Это так ужасно! Потерять маму.
Я не знаю, что сказать. Я чувствую острую жалость. И глубокую печаль. И, почему-то вину…
— Извини, — выдавливаю я. — Я не знала.
— Тебе не за что извиняться. Это было много лет назад.
— Но тебе же все еще больно…
— Конечно. Но это привычная боль. Не переживай за меня. Я большой мальчик. Пей лучше чай.
Я опускаю глаза и смотрю на шерстяные носки. Почему он дал их мне? Это же память о маме. Он берег их столько лет…
Мне хочется вскочить и погладить печального Артура по голове. Пожалеть его, успокоить… Он сейчас, действительно, очень печальный. Никогда его таким не видела.
Возможно, ему это не понравится. Точно не понравится. Я его знаю. Наорет на меня…
Но я все равно это сделаю.
Глава 34
Ева
— Прекрати, — произносит он все тем же глухим голосом.
— Но я же просто…
— Перестань!
Он выше меня на целую голову, поэтому мне пришлось встать на цыпочки, чтобы погладить его по голове.
Я это сделала. Почувствовала стриженый ежик его жестких волос. Нечаянно прижалась к нему грудью — а как иначе дотянуться до макушки?
Оказалась с ним лицом к лицу. Увидела, как удивленно распахнулись его глаза. А потом потемнели. Предвещая грозу.
Артур берет меня за плечи и отстраняет от себя.
— Ну почему ты такой колючий? — бурчу я.
— У меня всегда были жесткие волосы.
— Я не про волосы.
— Чего ты хочешь? Чтобы я рыдал у тебя на груди?
— Да ничего я не хочу… Просто…
— Пей чай. Он остывает.
Он не рычит, произносит это спокойно. Почти мягко.
Я сажусь и берусь за кружку.
— А ты?
— Я разогрею котлеты.
— Сам лепил?
— Почти. Купил в кулинарии. У тебя-то в холодильнике пусто.
— Откуда ты знаешь?
— Заглянул, пока ты была в душе.
Артур хлопочет вокруг меня, как наседка. А я не могу перестать думать о его маме. Я знала, что у него умер отец. Помнила это с детства. Что был у папы любимый ученик, и в его семье случилась такая беда.
Я тогда и представить себе не могла, что судьба вот так вот сведет меня с этим самым учеником…
У меня в голове эти два человека никак не соединяются!
— Моя мама делает офигенные котлеты, — внезапно выдаю я.
И тут же замолкаю. Смотрю на Артура испуганно. Сама не знаю, почему я стала говорить о маме. Наверное, это неуместно…
— Моя тоже, — спокойно, даже с улыбкой, отзывается он. — Когда я рос, то был таким прожорливым, что мог заточить в одно лицо целый противень котлет.
— Ты был толстым? — поражаюсь я.
— Наоборот. Худым, как глист. И очень высоким. За одно лето, в восьмом классе, вымахал сантиметров на тридцать.
— А у тебя есть фотки? Я бы посмотрела на тебя худого и длинного.
— Не-а. Я их уничтожил.
— Зачем?!
— Теперь сам жалею. Это был порыв. Прощание с прежней жизнью.
— Круто… Наверное.
— Ничего крутого. Тупые юношеские понты.
— А помнишь, как ты приходил к нам, когда мне было лет десять? — спрашиваю я.
— Помню, — отзывается Артур.
Артур
Да, я помню. Как ни странно. Помню ту девчонку с тоненькими косичками, длинными худыми ногами, как у кузнечика, и задиристым взглядом.
Она уже тогда была дерзкой козой.
Как же непредсказуема судьба! И как она любит над нами посмеяться…
— Ты мне тогда не понравился, — заявляет Ева.
— Ты мне тоже.
— Еще бы! Я же тебя обстреляла шариками от дартса. А хотела стрелами… Тебе еще повезло. Скажи спасибо.
— Спасибо.
Ева вскакивает, лезет в холодильник. Изучает его содержимое.
Я тоже поднимаюсь. Сам не знаю, зачем.
— Там ничего не выросло, — говорю я. — У меня еды побольше. Пойдем ко мне.
Ева оборачивается. Смотрит на меня внимательно. Изучающе.
Я тоже ее изучаю. Мои глаза сами собой ныряют в вырез ее халата. Который немного распахнулся, обнажив шелковую кожу. В опасной близости от соблазнительных зефирок.
Блин.
Со мной творится какая-то неведомая фигня. Я не просто хочу ее. У меня что-то вроде острого приступа неконтролируемого желания.
Тело напряглось, почти до судорог. Натянулось, как струна. Во всех конечностях пульсирует адреналин и что-то еще.
Сумасшедшее и безбашенное.
В какой-то момент мои конечности перестают мне подчиняться. Ноги делают резкий шаг к Еве. Руки тянутся к ней. Одна к талии, вторая — к шее.
А губы… губы уже предвкушают восхитительный вкус…
Но в последнюю секунду я беру под контроль взбесившиеся части тела. И не целую Еву. Вместо этого я делаю очень странную вещь — прикасаюсь пальцами к ее носу.
— Холодный, — сообщаю я.
— И что? — недоумевает Ева.
— Ничего. Нос холодный, значит, здорова, — я выкручиваюсь, как могу.
— Я же не собака! — дуется Ева.
— К козам это тоже относится.
— Сам ты козел!
— Нет. Я другого вида.
К сожалению.
— Баран? Осел? — Ева выдвигает догадки. — А, нет. Ты же индюк.
Я молчу. Понимаю, к чему она клонит… К Рите.
— Да, я индюк, — соглашаюсь я. — Я того самого вида. Не твоего.
— Я как-то видела индюка, — произносит Ева. — Жопа веером, сопля под носом… Вылитый ты.
Смешно. Реально, смешно.
Но я не смеюсь.
— Ладно, я пойду.
— Иди. И не думай, что граница теперь открыта, — зло фырчит моя козочка. — Я закрою дверь на ключ.
Очень на это надеюсь! Дверь надо не просто закрыть, ее надо заложить кирпичами. Иначе я за себя не отвечаю.
После всего, что произошло сегодня, мне явно будут снится очень жаркие сны. Как бы взбунтовавшиеся ноги сами не привели меня на запретную территорию…
Глава 35
Артур
На прощанье Ева вручила мне пиджак. А штаны и футболку не отдала. Буркнула:
— Постираю и верну.
Я не стал спорить. Хотя у меня тоже есть стиральная машина.
Она, действительно, закрыла дверь на замок. Я слышал, как она со злостью повернула ключ два раза.
Я чувствовал эту злость. Но не совсем понимал ее причины.
Девочка слишком эмоциональна. Вспыльчива. Обидчива. Да она вообще неуправляема! Эмоции скачут от плюса к минусу и обратно, меняясь каждую секунду.
Ей бы к психологу сходить…
Ну а мне прямая дорога к психиатру!
Я поймал себя на том, что нюхаю собственный пиджак. Зарылся в него носом, ловлю отголоски запаха Евы. Воротник пиджака мокрый от ее волос. И пахнет так, что у я снова превращаюсь в натянутую струну. Весь.
Так, хватит! Немедленно прекрати.
Усилием воли я отлепил нос от пиджака и повесил его на плечики в гардеробной.
Собрал дорожную сумку — у меня же завтра командировка. Улетаю после обеда. И в воскресенье буду работать, а не отдыхать.
Так мне и надо! Работа лечит мозги. Всегда лечила.
Ночь выдалась беспокойной. Спать я не мог.
Не думать о Еве — тоже. Сопротивляться воспоминаниям и грезам было бесполезно, и я сдался.
Ладно, пусть. Пусть она маячит перед моим мысленным взором. Пусть смеется, запрокидывая голову и морща аккуратный носик. Пусть внимательно и немного испуганно смотрит в мои глаза…
Вот только наклоняться за ключами не надо!
Это все же случилось.
Посреди ночи я оказался перед пограничной дверью.
Подергал ручку. Закрыто. Чего и следовало ожидать.
Стоял, смотрел на дверь, как баран. Вернее, как индюк, у которого жопа веером и сопля под носом. Не знаю, как насчет сопли, но слюни точно капали.
Я прижался к двери лбом. Она была прохладная. Как попа Евы вчера в машине.
Артур, блин, Леонидович! Ты совсем рехнулся. Сравниваешь девичью попу с дверью. Ты уже почти обнимаешь эту самую дверь. Поцелуй ее! А потом звони санитарам. Тебе явно пора в дурку…
Днем ко мне внезапно заявилась младшая сестренка Арина.
— Чем занимаешься? Какие планы на выходные? Свидание с Ритой?
Она носится по квартире, заглядывает то в шкаф, то в холодильник. Арина — маленький вихрь. Не может сидеть на месте.
Я до сих пор удивляюсь: как она вообще делает эту свою бижутерию? На бегу? Это занятие, насколько я понимаю, требует усидчивости и терпения. А у Арины этого добра отродясь не водилось.
Люди вообще странные существа. Иногда совершенно нелогичны и непредсказуемы. То ли дело цифры… Никаких подвохов и сюрпризов.
— Должно было быть свидание, — отвечаю я на последний вопрос Арины.
— И? — она смотрит на меня вопросительно.
— Третье, — зачем-то добавляю я.
— То самое? — ухмыляется Арина.
— Но, к сожалению, оно не состоится.
— Рита тебе отказала? Да ладно! Не может быть.
Меня почему-то неприятно царапнула уверенность сестренки, что мне не может отказать женщина.
— Не в этом дело. Просто я сегодня еду в командировку. Так получилось. Пришлось…
— Правда? Какая жалость!
Арина смотрит на меня изучающе.
Надо сказать, она самая проницательная из всех моих сестер. Всегда видела меня насквозь. И мне это всегда жутко не нравилось.
— Что? — спрашиваю я.
Потому что она продолжает таращиться на меня.
— Говоришь, пришлось ехать в командировку… И кто же это тебя заставил? Ты же сам себе начальник.
— Что за подозрительный тон? — отражаю нападение я.
— И в чем же я тебя подозреваю? — ухмыляется Арина.
Ага, сейчас я тебе сам все выложу!
Размечталась.
— Кстати, ты не обязан встречаться с Ритой, — внезапно произносит она.
И смотрит на мою реакцию.
— А Марина считает, что обязан.
— А ты сам как считаешь?
— Она мне нравится.
— Ну… — тянет Арина. — Тогда все отлично. Вернешься из командировки и назначишь ей то самое свидание.
— Ага. Так и сделаю.
Арина продолжает изучать содержимое моего кухонного шкафа. Что она там забыла, хотел бы я знать?
— Как у тебя все расставлено и разложено! — восклицает сестренка. — По смыслу, по размеру, по цветам. Жутковато даже.
— Ага. Я маньяк, это давно известно.
— Как ты живешь в таком идеальном порядке?
— Прекрасно.
— Скучно, — поправляет меня Арина.
Если бы! В последнее время о скуке я могу только мечтать. Жизнь так и бьет. В основном, по голове. Копытами дерзкой козы-соседки.
— Кстати, я же не к тебе приехала, — неожиданно заявляет Арина.
— Вот как. А к кому?
— К твоей соседке. Ева — классная девчонка.
— Даже не буду спорить.
— Как вы с ней уживаетесь?
— Хорошо.
Я пытаюсь выбрать максимально нейтральное слово. И сделать максимально нейтральное лицо. Годы практики… У меня получится.
— У нее своя жизнь, у меня своя, — добавляю я.
По-моему, звучит убедительно.
Арина идет к пограничной двери.
Блин!
Она дергает ручку. Как я сегодня ночью. Удивленно оборачивается.
— Закрыто?
— Ага, — спокойно говорю я.
— А где ключи?
— У Евы.
— Она от тебя закрывается? Почему?