А, да. Был еще один раз, когда я ее видел, а она меня нет.
Сразу после нашего разговора я пошел к себе. И через пару минут услышал, как хлопнула дверь Евы. Я посмотрел в глазок и увидел ее. С тем самым ушастым зайцем в руках. Она с сердитым видом последовала к мусоропроводу.
Обратно Ева шла без зайца.
Вот дурочка! Выкинула свою любимую игрушку. Раз привезла его с собой, значит, он для нее действительно важен. Может, она спит с ним в обнимку или он утешает ее, когда ей плохо…
В общем, я сходил и вытащил игрушку из мусоропровода. К счастью, она не улетела далеко — застряла на нижнем этаже.
Да, я бегал по этажам и заглядывал в мусоропровод! А потом рылся в его темном вонючем нутре. И как я дошел до такой жизни?!
Вернувшись, я принял душ, одежду закинул в стиралку, а зайца упаковал. И на следующий день отвез в химчистку.
Теперь он сидит у меня в шкафу в ожидании момента, когда можно будет вернуться к хозяйке.
А я чувствую себя очень глупо.
Что Ева подумает, когда я его верну? Что я фрик, лазающий по мусоркам? Или что я к ней очень неравнодушен?
А, если не возвращать зайца, то операция по его спасению из мусоропровода выглядит еще глупее…
Меня почти три дня не было дома.
И все три дня я думал о Еве. Ничего конкретного — просто ее образ засел в моей голове.
Я привык анализировать все, в том числе и себя. И, хорошенько поразмыслив, понял — я просто за нее волнуюсь. Мне доверили присмотр за взбалмошной девчонкой, а я уехал, оставив ее одну. Да еще и в нестабильном психологическом состоянии.
Кто знает, чего она может наворотить?
Несколько раз я брал в руки телефон и собирался ей позвонить.
Но так и не сделал этого. Не надо ей давать ложных надежд!
Вместо этого я связался с одним знакомым из охранной фирмы и попросил проследить за Евой. Вполне разумное решение, я считаю.
Мне доложили, что в пятницу объект вышел из университета, пообщался с однокурсниками в ближайшей кафешке, и отправился домой. Она даже никуда не пошла в пятницу вечером!
В общем, у меня от сердца отлегло. И в субботу я возвращался домой спокойным и безмятежным. Наконец-то мне удалось вернуться к своему обычному уравновешенному состоянию.
Но продержался я в нем недолго…
В соседней квартире было тихо. Выглянув с балкона, я обнаружил, что свет не горит. Значит, Евы нет дома.
И у меня нет ни малейшего понятия, где она.
Ладно. Девочка гуляет. Все нормально. Блин почему я не могу спокойно завалиться спать?
Ближе к полуночи я услышал голоса в подъезде. Заглянул в глазок. Порадовался, что у меня крутая модель с максимальным углом обзора.
Увидел Еву. И… кто это? Не может быть! Глазок, конечно, все искажает…
Но все равно — это мой племянник Никитос.
Провожает Еву до двери. Смотрит, как она возится с ключом. И выдает:
— Не пригласишь на рюмку чая?
Вот наглый охламон!
— Нет, — спокойно отвечает Ева.
Молодец, моя козочка.
— Уверена?
— Я всегда уверена в своих словах.
Так его, Ева. Пообломай рога этому самоуверенному оленю. Так, как ты это умеешь.
Но олень так просто не сдается. Не та порода. Он хлопает себя по лбу и заявляет:
— Совсем забыл! Днем я приходил за своей зарядкой. Как-то ночевал в этой квартире и оставил.
— Чего же ты ее не забрал днем?
— Увидел тебя и забыл…
Молчание.
Я плохо вижу Еву, но подозреваю, что она ухмыляется ему в лицо. Сейчас она его прогонит. Да еще и посоветует, куда засунуть эту самую зарядку…
— Ты заберешь зарядку и уйдешь, — внезапно произносит она.
И открывает дверь.
Что? Она собирается пустить оленя в огород?
— Я заберу зарядку и уйду, — повторяет Никитос.
Блин.
Знаю я своего племянника. Он не уйдет. И нужна ему совсем не зарядка…
Глава 17
Ева
Никита позвонил через пятнадцать минут после того, как ушел. Поинтересовался планами на вечер. А когда узнал, что я встречаюсь с друзьями, напросился пойти со мной.
Я не стала отказываться. И вовсе не потому, что не смогла устоять перед его обаянием и настойчивостью. Я бы устояла, если бы было нужно.
Но нужно ли?
Пока что у меня нет ответа на этот вопрос. Я не знаю, зачем мне Никита. Но интуиция подсказала, что для чего-нибудь он обязательно сгодится…
И он пригодился!
В кафе, где мы договорились встретиться с Ленкой и Шуриком, обнаружился еще и Дэн. Любитель поить девушек пина-коладой, а потом лапать за все места.
Я не сказала, что приду не одна, и у всех были слегка обалдевшие лица, когда я заявилась под ручку с новым парнем.
Самое обалдевшее лицо было у Дэна. Он что, еще на что-то надеется? Это он зря.
— Привет, — обратилась я к нему. — Соскучился?
И демонстративно прижалась к Никите. Тот не растерялся, обнял меня. И пристально уставился на Дэна.
— Угу, — пробормотал Дэн.
Стушевался под взглядом Никиты, выбрался из-за столика и исчез в неизвестном направлении.
Что ж, теперь я знаю, что способность пронзать взглядом насквозь передается по наследству.
— Знакомьтесь, это Никита, — представила я младшего родственника грозного Зевса. — А это Лена и Шурик.
— Я Алекс, — поправил меня любитель пирсинга.
— А я Никитос.
Ленка таращилась во все глаза и посылала мне беззвучные сигналы: “Кто это?” “Позже”, - так же, глазами, ответила я ей.
— Что это был за перец? — спросил Никита о Дэне.
Интимно наклонившись к моему уху.
— Он недавно получил от меня по морде.
— Так он за добавкой приходил?
— Похоже.
— Эх, надо было добавить… А за что получил?
— Распускал руки.
— Ого. Ты жестока.
— А ты думал!
— Я, в общем-то, так и подумал с самого начала.
Как я и предполагала, было весело. Алекс и Никита наперегонки острили, выпендривались и пускали пыль в глаза. Как это обычно делают парни в присутствии девушек.
Когда мы с Ленкой удалились попудрить носики, она напала на меня с вопросами:
— Кто это? Где ты его нашла? Он классный! И… не знаю, кажется ли мне, но он очень похож на этого твоего…
— Он не мой, — перебила ее я.
— Он очень похож на Артура, — все же завершила она мысль.
— Никита его племянник.
— Вау!
— И он нравится мне гораздо больше.
— Еще раз вау!
Конечно, Никита вызвался меня проводить. Мы пошли пешком, это было долго но забавно. За два часа мой новый знакомый рассказал мне всю свою биографию.
Как оказалось, у нас с ним есть кое-что общее. Кроме ненормальных отношений с Артуром — но об этом позже.
Так вот, выяснилось, что мы с ним родились и провели детство в одном городе. В общем-то, в этом нет ничего странного. Там же родился Артур — он же был студентом моего отца.
Но Никита по этому поводу страшно возбудился. Стал называть меня землячкой и почти полез целоваться. Пришлось напомнить о печальной участи Дэна…
Оказывается, когда Артур переехал в Москву и начал нормально зарабатывать, он перевез сюда своих сестер. Так Никита, в возрасте десяти лет, стал москвичом.
И сейчас на него напала внезапная ностальгия по малой родине.
— А помнишь нашу речку- вонючку? — радостно восклицает он.
И, как бы невзначай, обнимает меня за плечи.
— Прикинь, помню. Я уехала оттуда две недели назад!
— Круто. Я там в детстве чуть не утонул.
— Ну и дурак.
— Ага.
Он смотрит на меня восхищенными глазами и мне приходится вырываться из его объятий, чтобы избежать новых попыток поцелуев.
Когда мы, наконец, добрались до моей квартиры, и он завел речь о зарядке, я сразу заподозрила обман. Но подумала: ладно, пусть зайдет. Поиграю с ним немного и выгоню.
Спать пока не хочется, так хоть развлекусь.
— Ну и где твоя зарядка? — спрашиваю я Никиту.
— Где-то здесь…
Он ходит по комнате, демонстративно озирается по сторонам, падает на пол, заглядывает под кровать. А меня все больше терзают смутные сомнения…
— Ты не находила? — с совершенно невинным видом спрашивает он. — Черная такая.
— Не-а. Не находила.
— Странно…
Я сижу на подлокотнике кресла и наблюдаю за ним. Если сначала я еще сомневалась, то сейчас последние сомнения исчезли. Зарядки нет и не было. Никита просто очень хотел зайти ко мне…
Интересно, зачем?
Я слышу стук. Стучат в дверь на границе квартир. Значит, это Артур.
Он не ждет разрешения войти — вламывается через несколько секунд после стука. Я выглядываю в коридор, чтобы встретить незваного гостя.
Я не видела его целую неделю… И мне кажется, что он как-то изменился. Не такой строгий, приглаженный и застегнутый на все пуговицы, как обычно. Но взгляд Зевса все еще при нем.
Все-таки, когда видишь оригинал, копия сразу бледнеет…
— Привет, — произносит Артур, пристально изучая меня своими грозовыми глазами. — У тебя есть яйца?
— Яйца? — поражаюсь я вопросу.
— Да, яйца. Извини за беспокойство, но очень надо.
Я собираюсь пойти к холодильнику. Но тут из комнаты появляется Никита.
— А, вижу, что есть, — спокойно выдает Артур.
— А что, твои уже совсем ни на что не годны? — гогочет Никита.
— Из моих омлет не получится. А вот из твоих… возможно.
Артур в своем репертуаре. Даже когда несет заведомую дичь, выглядит серьезным и совершенно невозмутимым.
— Пошли, — командует он Никите.
— Куда? — удивляется тот.
— Делать омлет.
— Ты что, совсем охренел?
Артур подходит к Никите, берет его за плечо и тащит за собой. Тот пытается вырваться, но силы не равны. Никита выше, но Артур шире в плечах и мощнее. Он тащит своего младшего родственника, как пес тащит щенка — легко и небрежно.
Открывает дверь в свою квартиру и заталкивает его туда.
— А как же яйца? — спрашиваю я.
Он оборачивается, еще раз окидывает меня своим грозовым взглядом, и произносит:
— Эти я тебе категорически не рекомендую.
Дверь захлопывается, я стою и растерянно пялюсь на нее.
Что это было вообще?
Глава 18
Ева
Вчера Артур увел у меня Никиту и больше я его не видела. Что он с ним сделал, хотела бы я знать? Посадил в кладовку и лишил сладкого?
Вообще Никите можно только посочувствовать. Иметь такого властного дядю — не сахар.
И да, у них странные отношения. С одной стороны, Артур ему вроде отца. Настоящего у Никиты нет — сбежал, когда он был совсем маленьким. С другой стороны — Никита пытается быть с Артуром на равных. Иногда у него получается. А иногда нет…
Время от времени Артур начинает командовать, и не подчиниться ему практически невозможно. Он уверен, что лучше знает, где его племянник должен учиться, чем подрабатывать и с кем общаться.
Так что ссоры между ними не редкость.
При этом Никита очень благодарен Артуру за все. Когда они с мамой перебрались в Москву, Артур сначала поселил их у себя, а потом купил квартиру. Он и другим сестрам помог всем, чем можно, от жилья до работы.
Я так поняла, он у них — глава семейства. Обо всех заботится. И все его слушаются…
Вот и Никита вчера ушел и не вернулся.
А я, может, хотела провести с ним приятный вечер!
Хотя, с другой стороны, если его так легко увести — то зачем он вообще мне нужен?
Мы с Артуром встретились у дома. Я шла из магазина, он — не знаю, откуда.
— Ты вчера вероломно лишил меня вечернего развлечения! — заявляю я вместо приветствия.
— Ты про Никитоса? — спрашивает он.
И забирает у меня тяжелый пакет.
— Ага, — отвечаю я. — Про него. Мы собирались повеселиться. И тут вломился ты своими яйцами…
— Никитос тебе не подходит, — с обычной невозмутимостью произносит Артур.
Я задыхаюсь от возмущения.
— Это не тебе решать!
— Мне.
— А ты, случайно, не зарываешься?
— Я твой надзиратель, забыла? Вот и надзираю по мере сил.
— Ты не можешь запретить мне встречаться с Никитой!
— А я тебе и не запрещаю. У меня другие методы воспитания.
Мы входим в подъезд, стоим у лифта.
— Могу себе представить… Ты его запугал?
— Ну что ты. У тебя сложилось неправильное впечатление обо мне. Я не запугиваю. Я даю человеку добровольно сделать выбор.
Ничего не понимаю. О чем он вообще говорит? И почему у него такой самодовольный вид? А, впрочем, он у него всегда такой…
— Что ты сделал? — допытываюсь я.
— Я сказал Никите: выбирай, или Ева или новая тачка.
Ни фига себе! Вот это методы воспитания!
Мы поднимаемся на лифте, я смотрю в серо-синие глаза Артура и обалдеваю от его наглой самоуверенности. Кем он себя считает? Вершителем судеб?
— И что Никита? — спрашиваю я.
— А ты как думаешь?
Я думаю, что он выбрал не меня. Я со вчерашнего дня его не видела и не слышала.
И, честно говоря, меня это радует. Если бы Никита, не дай бог, пожертвовал ради меня новой машиной, о которой наверняка давно мечтал… Это была бы слишком большая ответственность.
Мы знакомы всегда один день. И я сама не знаю, нужен ли он мне.
А ему, конечно, новая тачка нужнее!
Я смотрю на Артура и выдаю:
— Ну ты… монстр.
— Я? Да я сама невинность.
— Змей-искуситель, — продолжаю я.
— Он сделал свой выбор. А ты что выберешь? Эспрессо или капучино?
— Чего? — теряюсь я.
— Зайдем ко мне, выпьем кофе.
Неожиданное предложение.
— Ты предлагаешь зайти к тебе?
— По-дружески. На кофе.
— Так мы друзья? — спрашиваю я.
— Конечно.
— Ну… ладно. Кофе у тебя хороший. Отчего бы не выпить.
Мы входим на кухню.
Я сажусь на высокий стул. Смотрю, как Артур колдует у кофемашины. Значит, он предлагает мне дружбу… После всего, что он тогда наговорил. И после того, как он отвадил от меня собственного племянника.
Что это будет за дружба?
Хочу ли я с ним дружить?
Я сама не знаю, чего хочу. Одно я знаю точно: навязываться ему я больше не буду. У меня есть гордость. А у него есть индюшка. Видимо, он питает к ней пылкие чувства.
Артур ставит передо мной чашку с ароматным кофе.
— Это нечестно, — вырывается у меня.
— Хочешь двойной?
— Я не об этом.
— А о чем же?
— Ты отобрал у меня хорошего парня. Я осталась одна. Мне грустно и одиноко. А у тебя есть Роксана.
— У меня нет Роксаны. Мы расстались.
Моя рука застывает на полпути к чашке.
Вот это новости! Артур бросил индюшку. Он свободен. И он предлагает мне кофе… и дружбу.
Для начала.
Я беру свой латте и вижу, что рука слегка дрожит. Ставлю его на место. Не хочу, чтобы Артур это заметил. Он не должен понять, что я внутренне ликую.
Он свободен!
Не судьба мне сегодня выпить латте. Сначала рука дрожала от радостного волнения, а потом…
Потом началось нечто невообразимое.
Мы с Артуром услышали, как открылась входная дверь. Он напрягся. Я тоже насторожилась.
А на пороге кухни появился… Никита.
— Мне не нужна новая тачка, — сразу заявил он. — Я выбираю Еву.
Я чуть со стула не упала!
А он подошел ко мне, обнял и впился в губы жарким поцелуем…
Глава 19
Артур
Он выбрал Еву.
Никитос, чуть ли не с детсада мечтавший оседлать спортивную “Мазду”, предпочел машине девушку. Это что-то невероятное!
Видно, Ева его сильно зацепила.
Ну что ж, его можно понять. Ева… она цепляет.
Есть в ней что-то такое, что трудно описать словами, но на что невозможно не клюнуть. Она дерзкая до невозможности, вредная и своевольная. При этом она милая, как какой-нибудь щеночек. И так же, как на щеночка, на нее невозможно сердиться, что бы она ни вытворила.