— Эцик, — только и выдыхаю я.
— Галя, ты мне нравишься, поэтому и предлагаю.
— Эцик, — я отступаю к лестнице вместе с остатками наволочки. — Это как-то быстро. А как же свидания? Цветы?
— А что, после свадьбы этого не может быть? — уточняет Эцик.
— Эм, наверное, нет. Обычно это все до свадьбы, — задумываюсь. — А потом начинается быт.
— Мне кажется, он у нас уже начался, — скептически отвечает булочник. — Ладно, когда решишь, тогда скажешь.
— Хорошо, но у тебя все равно нет подушки. А у меня их две, — улыбаюсь.
Никогда мне еще не было так тяжело затащить мужчину в постель. — Тем более, зная тебя, могу предположить, что у меня в спальне самые лучшие и мягкие.
Булочник тяжело выдыхает.
— Отлично. До свадьбы мы будем спать под разными одеялами, — Эцик подхватывает свое.
Да, кровать хоть и не как у короля в замке, но мы помещаемся.
— Кто у стенки? — скептически спрашиваю я.
— Давай ты. Если что, то на пол упаду ночью я. К тому же, если заберутся в дом грабители, то у меня будет больше шанса для маневров.
Я смотрю на камин, в который перескочила Бэлла после гостиной.
— Не думаю, что к нам заберется кто-то. У нас есть адская белочка.
— Вот мне нравится твой настрой, что у нас уже общее, — подмигивает Эцик и приглашает меня в кровать.
Я закатываю глаза. Вот же.
— Ладно, ты ложись, а я пока в уборную, — говорю ему.
Я привожу себя в порядок. Моюсь, убираю оставшийся пух с волос. Надеваю ночную сорочку с кружевами. Нет, ну в кои-то веки мужик в постели. Надо соответствовать. Хотя какая свадьба? Я же домой хочу. А что там меня ждет? Только родители, зарплата чуть больше минималки, телевизор, интернет, цивилизация в конце концов. И одиночество. А тут есть мужчина, которому не все равно на меня, которому я благодарна за то, что вообще еще жива в этом мире. Так что — вперед, Галя.
Я поправляю влажные волосы, вновь осматриваю и убеждаю себя, что Эцику все же нравится моя полнота. Выпячиваю губы, наклоняюсь и тут же шиплю от скованных крепатурой мышц. Ужас, до сих пор болят. Так, пора выходить.
Надеюсь, он там не сбежал в гостиную.
Открываю дверь. Пар валит из уборной. Я же встаю в соблазнительную позу, по моему скромному мнению, слегка выпятив место приключений и выставив вперед ножку. Соблазнять будущего мужа – так по полной.
Эцик сидит на кровати, схватившись за голову.
М-да, эффект соблазнения потерян. Я что тут, зря в сексуальную позу стала? Нет, так не пойдет.
— Эцик, — зову его.
Ай, у меня же мышцы болят так стоять. Так, нельзя терять соблазнительное лицо при болящих мышцах.
Он поднимает голову. Меня будто окутывает теплое облачко, когда я вижу его взгляд. А глаза как горят, прям ух. Так, надеюсь, что у него челюсть сейчас чуть не отпала не из-за того, что я смешно выгляжу.
— Галя, — хрипит он.
— Все в порядке? — иду к нему походкой от бедра. Истинное удовольствие видеть, как он следит за каждым моим шагом.
Ему точно нравится. Любой другой бы уже сбежал. Я так думаю. Главное, не споткнуться и не упасть, а остальное дело техники.
— Да, — тянет он слово с легкой хрипотцой, но чувствуется в нем некая усталость.
Я присаживаюсь перед ним.
— Ты как вообще себя чувствуешь после вчерашнего?
Его рука накрывает мою. Тепло расходится по телу, такое приятное, что аж хочется завернуться в него.
— Галя, все со мной хорошо. Я жив, король жив, а значит, беспокоиться нечего, — голубые глаза скользят по моему лицу к декольте. — Просто вчерашний день...
Он сглатывает, глядя на грудь сквозь полупрозрачную рубашку.
— Он закончился, — я касаюсь свободной рукой его щеки. — И я надеюсь, больше не повторится.
— Да-а, — Эцик поднимает на меня затуманенные глаза. — Я тоже на это надеюсь.
— Тогда нечего хандрить, — я пододвигаюсь ближе.
— Это точно, — отвечает мужчина и смотрит на мои губы.
Ментолово-лимонный запах врезается в ноздри. Такой приятный.
Эцик подается вперед, и наши губы соприкасаются. Мягко, нежно, почти невесомо. Я не успеваю вдохнуть, как воздух мне дарит Эцик. Он притягивает меня ближе, углубляя поцелуй. Язык скользит внутрь, подстегивает мой. Я будто попадаю в нежность и сладость, окружающую меня со всех сторон. Так хорошо, так правильно. Это мое море, в котором хочется нырять и всплывать, вдыхая его запах. Рядом разгорается яркий свет, поглощающий нас. Мне так хорошо. Даже не обращаю внимание на покалывание на заднице. Мое тело наполняется энергией. Хочется раствориться в бездонном блаженстве. Больше света, больше от Эцика.
Я льну к Эцику, как путник к воде после того, как не пил целый день. Не могу остановиться, но приходится, когда меня подхватывают и поднимают. Яркое свечение окружает нас. Оно проникает в каждую клеточку моего тела, впитывается как увлажняющий крем в сухую кожу.
Его взгляд туманится, когда мы отрываемся друг от друга. Меня аккуратно опускают на кровать. Мы смотрим друг другу в глаза. Столько нежности мне не приходилось испытывать никогда в жизни. Кажется, что сейчас я получаю сполна за все то время одиночества, что было у меня.
Становится жарко. Хочется стащить рубашку. С Эцика. Что я, собственно, и пытаюсь сделать. Мужчина мой намек понимает правильно. Садится и стягивает вещицу. Хмм, а он не такой уж и полный. Крепкое у него тело.
Он не дает мне полностью рассмотреть себя. Тут же накрывает своим телом. И опять поцелуй, кружащий голову. Панталоны летят на пол, стоит мне лишь немного приподняться. Ночнушка падает следом. Хочется прикрыться. Рука тянется к одеялу, но ее тут же накрывают, будто сбежавшего из темницы узника. На меня смотрят с таким восхищением и теплом, что я перестаю смущаться.
Вдох-выдох. Толчок заставляет меня выгнуться. Погрузиться в сладкую негу.
Свечение за спиной Эцика приобретает формы. Оно вытягивается по бокам. Будто крылья с едва различимыми перышками. Тянусь пальцами к ним, но тут же забываюсь, когда кровь ускоряет свой бег. Жар расплывается по телу, даря немыслимое удовольствие.
Кричу, хватаюсь за Эцика, как за соломинку в этом ужасающем мире. Кусаю его за плечо, уносясь на волне удовольствия. Куда-то далеко. Наверное, в рай. Да, точно туда.
Свечение становится ярче, разгорается на всю катушку. В какой-то момент я улавливаю удовольствие, искрящееся в Эцике. Такое чистое, искреннее, пылкое. Оно втекает в меня, даря несравнимое ни с чем ощущение радости и счастья.
— Вау, — только и могу выдохнуть.
Как только воздуха хватает дышать? Эта близость была такой... Ух, хочу повторить!
Горячее дыхание застывает между моих половинок.
— Эцик, — зову его.
Прислушиваюсь. Слышится сопение. Он что, серьезно уснул? Я тут “вся готовая опять”, а он уснул.
И когда я говорила про две подушки, я не имела в виду свою грудь. Хотя ладно. Он, может, устал? Но я же видела и чувствовала, что он еще как готов к бою.
Я веду рукой по его волосам. Эцик удобнее устраивается на мне и обнимает мою талию.
Я не лишаю себя удовольствия и касаюсь спины Эцика. Да у него даже мышцы есть. Видимо, он просто ленивый. Вот если бы занимался физкультурой, а не булочками, то был бы мускулистым. Хотя что мне. Он меня и такой устраивает. В конце концов, у каждого свои недостатки. А его достоинства – они мне понравились. Очень даже.
Его сияние меркнет. Я подношу руку к глазам. Частички света кружатся на моих пальцах. Принюхиваюсь. Запаха нет.
Свет расползается по ладони, втягиваясь в кожу. Меня наполняет энергия. Хочется вскочить, прыгать, танцевать. В общем, вести себя неподобающим образом. Особенно ночью.
Я вновь касаюсь свечения Эцика. И еще часть переходит мне на руку. Так… А вот это мне не нравится. С каких пор я могу так делать?
Подсознание ехидно подсказывает, что с тех пор, как я села на корону. Да, это вообще что-то странное и непонятное. Стоять! Это получается, я только что из него всю энергию вытянула!
Ладно, попробую проанализировать произошедшее. Вот я сажусь на корону, появляется демон Абдиэль, тянет ко мне щупальца. Бац – и просыпаюсь. Ко мне приходит тут же Маргарет Везли и просит подменить ее на отборе. Хмм, ладно.
А потом, когда я уже полностью оказалась в этом мире — место приключений начало болеть в тот день, когда демон стер мне память, а она вернулась. Значит, это что-то противодемонское. И противоцелительское. Вон как его свет втекает в меня.
Глава 27
Обычно просыпаться с мужчиной можно в нескольких позах:
“Моя и никуда не сбежит” — это когда рукой и ногой обхватили за туловище.
“Я тебя спеленал, мне с тобой и спать” — это когда запутывают в одеяло, а ты не знаешь, то ли ты в простыне, то ли в наволочке ноги и руки застряли.
“Сиамские близнецы” — поза интимная, место сцепления у каждой пары разное.
“Я слушаю твое сердцебиение. Вдруг у тебя инфаркт” — тут все просто. Спишь на груди и прислушиваешься, бьется ли сердце избранника от любви или от повышенного давления.
“Мы уже двадцать лет женаты” — спящие лежат по краям кровати, никак не соприкасаясь друг с другом. Иногда они даже спят на разных кроватях.
Меня крепко обнимают, прижимая к мощному мужскому телу. С утра оно смотрится еще лучше.
Так не хочется вставать. Еще бы немножко понежиться в объятьях Эцика. Я трусь о его грудь, вдыхая ментолово-лимонный запах. Появляется шальная мысль разбудить его, но я ее отбрасываю. Пусть спит, а то после вчерашнего мы из постели вообще не выберемся. На удивление, он мне совершенно не мешал ночью. Как одинокая в прошлом женщина, я была искренне уверена, что нахождение мужчины в постели может доставить кучу неудобств. А тут ничего. Наоборот – тепло, приятно и мягко.
Я аккуратно перелезаю через него, думая, что сейчас меня как схватят за ляжку и как… останусь я еще в кровати. Но нет. Эцик двигается на мое место, захватывая все оставшееся пространство.
Бэлла тут же запрыгивает ко мне на плечо, занимая привычное место.
— Да, маленькая. Вот, называется, пустила мужика в кровать, — шепчу ей. — Так он все место занимает.
Сегодня я тащу Катерину в зал. Объясняю и показываю дитю этого мира, что я подразумевала под словом фитнес-тренер. Мои мышцы уже никогда не перестанут болеть. К тем, что я получила после занятий спортом, добавились боли после ночи любви.
Катерина удивляется, но внимательно следит за мной. Даже предлагает свои варианты. Показывает мне какие-то чуть ли не акробатические пируэты, но я прошу ее, чтоб не усложняла.
— Пойми, Катюха. Обычные женщины — они простые. Они приходят сюда разгрузиться после работы. А если ты им будешь предлагать закидывать ногу за ухо, то они сбегут, — поясняю ей.
— Я не закидываю ногу за ухо.
— Проще надо. Я за тобой одно упражнение повторила, так, думала, лягу прям тут. Тебе главное дать им нагрузку на все мышцы, а не сорвать их. Нам же что надо? Чтоб клиент пришел, разгрузился и ушел довольный.
Она супится и думает. Даже Бэлла недоуменно смотрит на мои потуги.
— Ладно, а если так?
И вновь показывает какие-то приседания, круговые движения бедрами и так далее.
— Вот это лучше. Теперь надо все продумать, и главное, чтоб за тобой повторяли.
— А записать есть где? — уточняет она. — Я вот думаю, может, свои вещи забрать из замка? Там и платья, и штаны есть.
Она не согласилась раздеться до панталон и все показывает в обычном длинном платье. Я понимаю, вон как Нот с нее глаз не сводит. А всего пару дней назад он точно так же на Кристину смотрел.
— В кабинете есть бумага. Можешь взять, — я киваю на комнатку.
Сама же усаживаюсь на скамейку, вытягивая ноги. Хорошо. А то гудят, ужас просто. Как же хочется домой. Под бок к Эцику. Надеюсь, он сегодня пораньше вернется из булочной, а то я со своей толпой так сорвалась. Только завтрак оставила ему.
Дверь в зал открывается. В зал входит Кристина.
— А господина Анварио нет сегодня? — спрашивает она, оставаясь наполовину в дверях.
— Нет, — отвечаю я.
— Нот, — она переводит взгляд на парня. — Поможешь мне в булочной?
Тот печально смотрит на дверь в кабинет, потом на меня. Я киваю ему. Пусть идет. Нечего тут рассиживаться.
Я тут и так на нервах. Те дамы, с которыми я вчера разговаривала — не пришли. Хотя по времени на сейчас договорились. Ох, одни волнения с этим фитнесом. Тут уже не знаешь, на что копить. То ли на свадьбу, то ли на возвращение домой.
Нот нехотя поднимается и идет за Кристиной.
Хмм, странно как-то. Эцик только раз в неделю мог сделать себе выходной. А так он в булочной ежедневно.
Сердце тревожно колет.
— Я написала, — показывает мне свои каракули Катерина.
— Хорошо. Ладно. Я думала, сегодня придут клиентки, но их что-то нет. Пошли домой.
— Хорошо, — она пожимает плечами и улыбается. — А как думаете, меня пустят в замок за моими вещами?
— Думаю, да. Меня же пускают.
Я одеваюсь наспех, будто за мной орды демонов гонятся. Домой лечу еще быстрей.
Катерина и то еле за мной поспевает.
В доме пусто. Тарелки так и стоят нетронутыми. Нот сегодня не успел их помыть после завтрака. Ладно, вернется из булочной и помоет. И завтрак не съеден. Хотя кто-кто, а Эцик всегда ест мою стряпню.
И тишина царит, даже слышно, как пыль летает.
Я рвусь к себе в комнату. Эцик лежит и спит на кровати в том же виде, что и утром — то есть абсолютно голым.
— Эцик, — я подхожу ближе.
Он лишь переворачивается, кутаясь в одеяло.
Нет, я все понимаю, но не может же человек просто спать весь день. Все же надо иногда вставать. Хотя бы в уборную. Но нет. Он еще и всхрапывает.
— Эцик, — зову его, садясь на корточки возле кровати. — Проснись. Сколько можно спать?
Но нет — эта мужская версия спящей красавицы и в ус не дует. Сопит и сопит.
Касаюсь его лица. Он лишь улыбается сквозь сон и трется о ладонь.
— Эцик, подъем! — кричу ему в ухо.
Ноль эмоций.
Да что ж такое? Почему он не просыпается? Что мне делать?
Раньше я думала, что я не знаю, как возбудить мужчин своими формами. Теперь я не знаю, как разбудить одного-единственного.
Ну, нельзя так спать! Так не спят нормальные люди.
Даже Бэлла чувствует мою нервозность. Но как приличная адская белочка, она старается не приближаться к булочнику. А потому залезает в свой камин и поглядывает за моими телодвижениями.
Вода. Я рвусь в уборную. Наливаю воду в небольшую кружку.
Смотрю на безмятежного Эцика, не подозревающего подвоха.
— Прости, Эцик, так надо, — я зажмуриваюсь и наклоняю над его лицом стакан воды.
Слышится всплеск.
Эцик фырчит и что-то бурчит.
Я открываю глаза, посматривая на мужчину. Не помогло. Только теперь подушка и его лицо мокрые.
— Пожалуйста, проснись, — я вновь склоняюсь над ним. — Как же я одна буду?
Беру в ладони его лицо. Так, спящая красавица проснулась в одной сказке от поцелуя. В другом варианте от того, что начала рожать.
Нам же подходит только первый.
Я касаюсь губами его губ, мысленно уговаривая его проснуться. Вкладываю в поцелуй всю нежность, на которую способна. Ту самую, которую он дарил мне этой ночью.
Проснись, пожалуйста.
Не выходит. Я опускаю голову на его грудь, прислушиваясь к дыханию. Сжимаю мужскую руку, поглаживая пальцами ладонь.
А может, это демон что-то сделал с Эциком? Ну, я ему тогда все щупальца пообрываю. Проведу обряд экзорцизма. Затащу в церковь, оболью святой водой, ладаном обмашу!
У-у, какая же я злая. А за любимого вдвойне обидно.
Мои пальцы сжимают.
— Доброе утро, — слышится хриплый мужской голос. — А почему я мокрый?
Я поднимаю голову.
Проснулся! Ура. Я налетаю на него и целую, упираясь рукой в мокрую подушку. Эцик нежно ведет ладонью по моему лицу.
— А мне нравится такое пробуждение, — он поигрывает бровями. — Что-то я так вымотался вчера. Если честно, то сам не ожидал, что усну.