— Белка исчезла? — участливо спрашивает Эцик, не замечая у меня в руках белку.
Я опускаю глаза. Не отвечаю, потому что боюсь не сдержаться. Я сама не знаю, исчезла Бэлла или нет. Сквозь заслонку не видно. Доедаю булочку.
— Да, очень тяжело, когда привязываешься к зверушкам. Даже адские создания заслуживают любви, — участливо продолжает Эцик. — И все же им не место в нашем мире. Райские существа должны быть в раю, адские – в аду.
— Иначе что? — поднимаю на него глаза.
Только бы не переигрывать со скорбью.
— Иначе этот мир огребет проблем, — выдыхает Эцик.
Хороший он мужик, даже симпатичный, хоть и немного странный. Но кто без недостатков?
Мне кажется, или в печке что-то вспыхивает? На стекле показывается маленькая горящая лапка. Она медленно спускается по заслонке, оставляя черный след. Она жива! Жива!
Хмм, а Бэлла вообще девочка? Хотя девочки тоже могут подминать под себя булочки.
— Маргарет, прошу выйти со мной. Хочется вам помочь, раз с вами случилась такая ситуация. — добродушно говорит Эцик. — Я также могу предложить вам оплату почтовых услуг.
— Зачем? — хмурюсь я.
— Вы сможете написать родителям домой, и за вами вышлют новую карету, — поясняет мужчина. — Заберут вас из города.
Я нервно сглатываю. Я “свою родню” даже не знаю в этом мире. Тем более, куда мне там писать?
— Спасибо, но это не нужно. Моя родня будет не против, если я тут задержусь, но можно им написать, чтоб выслали немного денег, — нахожу, что ответить.
Эцик добродушно улыбается, а в его голубых глазах мелькают искринки. Повисает пауза, которая тянется чересчур долго.
— Странно, обычно родители забирают детей с отбора. Ладно, идемте. Я вам кое-что покажу, а потом мне еще надо будет заняться своими делами, — приглашает меня Эцик.
Переглядываюсь с Нотом. Выйти так выйти. Хотя мое сердце каждый раз вздрагивает, когда в печке вспыхивает пламя.
И этот хозяин булочной такой добрый, что хочется поцеловать его за доброту и обнять.
Эцимиэль поворачивается боком к нам.
Ничего же страшного не случится? А если Бэлла восстановилась, а выбраться в одиночку не может из печки? Посылаю сигналы Ноту, выпучивая глаза и показывая на печку.
Парень смотрит то на меня, то на Эцика. Пожимает плечами. Хочется ругаться, но ладно. Закатываю глаза.
— Может, Нот останется и приглядит за булочной?
— Ох, нет. В этом нет необходимости. В это время почти нет посетителей.
— А булочки? Они же сгорят в печке без присмотра.
— У печи есть предохранитель, который включается на определенное время. Через пять минут она должна потухнуть. Не беспокойтесь, Маргарет, все будет хорошо, — мягко отвечает Эцик.
У-у, какой предусмотрительный.
На выходе Эцик закрывает булочную на ключ. Ведет нас к тому перекошенному сараю, который мы заметили ещё на подходе сюда.
Оказывается, что внутри него довольно просторно, но почти всё пространство завалено каким-то хламом: материалами, тканями в рулонах, сломанной мебелью.
— Тут места много. Если молодой человек постарается и освободит место, то хватит вам двоим.
Кристина перебирает вещи, освобождая небольшой диванчик.
Бомж стайл лакшери — вот так это можно назвать, но выбирать-то не из чего. Могло быть и хуже. Мы и вовсе могли ночевать где-нибудь под мостом, если они тут вообще есть. Или где-нибудь на улице. Лучше так. Ну, можно ещё полезть в пасть той ящерицы. Думаю, это смертельная затея. Но не опускаться же до того, чтоб найти какого-то извращенца, который пустит незнакомых людей домой. А потом заставит платить натурой.
— Спасибо, — только и могу прошептать я.
На глаза наворачиваются слезы. Поверить не могу, что есть добрые люди, готовые помочь ближним.
У нас есть крыша над головой. Значит, ночью точно можно отправиться к дракону с Бэллой.
— Здесь немного грязно, но все равно другого ничего нет. Вы уж извините, что так скромно, — говорит Эцик. — Вы, наверное, привыкли к роскоши.
— О, как человек, который большую часть жизни прожил при старой советской мебели, я вам очень благодарна, — говорю я и прикусываю язык.
Молодец, Галя. Не пали контору!
— В общем, это древняя мебель, которая разваливается, — поясняю я незнакомые термины.
— Ваша семья не пользуется райскими экстрактами для поддержки долговечности мебели? — ставит меня в тупик Эцик.
Вот же. Еще догадается, что что-то не так.
— Ну, они не всегда помогают. Паленые, видимо.
Эцик слегка прищуривается, Нот и вовсе застывает на месте. И только Кристина продолжает перебирать вещи. Да что ж такое? Что ни слово, то ходьба по минному полю.
— Ладно, Кристина тут уберется. Ваш слуга может ей помочь.
— С радостью, — отзывается Нот.
— Я закончила, — отзывается Кристина, забрасывая металлическую круглую штукенцию в груду хлама.
Надеюсь, он не свалится нам на голову ночью. Всё это очень напоминает мне какой-нибудь гараж, который его хозяева обожают забивать всяким мусором. А потом эта груда угрожающе нависает над машиной, готовясь вот-вот ее похоронить. К слову, тут еще и в крыше видны просветы. Ладно, что-нибудь придумаем. Если дождь не пойдет, конечно.
— Вот и отлично, — хлопает в ладоши Эцик. — Кристина, тебе пора вернуться за прилавок.
— Да, господин Анварио, — она слегка кивает головой.
— Мы тоже пойдем за вещами, — отзываюсь я.
— Пожар! — кто-то кричит снаружи.
— Булочная горит!
Меня пробирает озноб, и я застываю на месте. Упс, кажется, Бэлла не смогла открыть заслонку.
Глава 12
Мы выскакиваем на улицу. Из булочной валит дым. Вокруг уже собрались зеваки. Подмечаю совсем не современную одежду на них — клетчатые рубашки, выглядывающие из пиджаков, и плотные коричневые штаны. На пиджаках видна эмблема с перевернутым красным треугольником.
— Да что ж такое! Опять печка барахлит, — раздосадованно отзывается Эцик.
Я выдыхаю. Ну, раз печка виновата, то здорово.
— Подождите здесь. Я вынесу ваши вещи, — виновато говорит хозяин.
Я лишь киваю. Это мы что, белку передержали? Или она не смогла открыть заслонку? Испугалась, что не может выбраться, и запаниковала? Ужас-то какой.
Эцик открывает дверь.
Наружу тут же вырывается густой дым, разносится горелый запах. Когда серые клубы постепенно рассеиваются, и я могу видеть очертания печки, то замечаю, что заслонка открыта.Внутри продолжает бушевать пламя - хорошо, что внутри печки. С булочной же всё в порядке. Ну, кроме того, что она вся в копоти.
— О, нет, — вяло отзывается Кристина.
Слышится всхлип.
Я вглядываюсь в дым. Сердце замирает. Так чувствуют себя родственники, которые ожидают результаты операции, сидя возле операционной.
Внутри печки виднеется огненный комок. Я подхожу ближе, вдыхая едкий запах.
Фу, гадость.
Бэлла высовывает голову, неуверенно осматривается, принюхивается и замечает меня.
— Бэлла, — я распахиваю объятья, а белка летит в мою сторону.
Запрыгивает на руки и начинает кружиться, прыгая то на плечи, то на ладони.
— Вы что, засунули белку в печку? — раздается возмущенный голос Эцика.
Кто бы только знал степень моего раскаяния сейчас! Все-таки нам помогли, а мы отплатили такой монетой – из-за нас булочная горит. Чую, что и сарай нам ночью не светит. Но главное, что Бэлла живая и вновь пламенная.
— Вы засунули белку в печку! — повторяет Эцик. — Вы в своем уме?
Я оборачиваюсь к нему. Желваки играют на пухлом лице. Сам же мужчина поддерживает за талию Кристину, свалившуюся в обморок.
— Простите, пожалуйста.
— Я вас пустил сюда, потому что думал, что вам поесть надо, — продолжает мужчина. — И что у вас жилья нет временно, а вы...
Единственное, что ему мешает возмущаться сильнее — девушка в его руках.
Бэлла останавливает свое движение, привычно усаживаясь у меня на плече. Ее пламя мягко греет меня.
— Из-за вас сломалась печка.
— Я вам все компенсирую, — тут же отзываюсь я.
— Как?! — рявкает он.
Вот я говорила, что у него нимб над головой? Так вот — его уже нет.
Он зол. Очень зол, а мне надо что-то придумать.
— Постойте. Но ведь адская белка не могла стать причиной взрыва, — я смотрю на Бэллу, которая утвердительно кивает. — Вы сами говорили, что проблемы с печкой. Вдруг там ваша пресловутая система безопасности не сработала.
— Мало ли, что я говорил, но это вы засунули туда белку!
— Адская белка! — раздаётся истошный крик.
Ох, вот дают. Они так боятся, потому что с животными не умеют общаться. Моя Бэлла просто прелесть и очень послушная белочка.
— Вызывайте экзорцистов! — вторят другие.
— Господа, — Эцик разворачивается к горожанам. — Прошу отставить панику и мирно разойтись по домам. Я сам решу этот вопрос.
Его голос звучит мягко и успокаивающе. Люди кивают и расходятся, будто тут ничего не произошло.
— А вы, — его голос не предвещает ничего хорошего, когда он поворачивается ко мне. — Вы должны были отпустить адскую белку в ад. Из-за нее сломалась печка!
Бэлла возмущённо фыркает, а потом спрыгивает на пол и стремительно несётся к печке. Запрыгнув внутрь, возится там, я слышу, как она недовольно стрекочет. Вскоре белка возвращается с закоптившейся металлической штуковиной. Что-то мне подсказывает, что она и явилась причиной взрыва.
Ох, белки понимают человеческую речь? Ладно.
— Ваша печка все равно бы взорвалась. И пострадала бы Кристина или другие посетители вашей булочной.
В его глазах появляется вселенская грусть. Он тяжело дышит, все еще держа Кристину и неотрывно смотря на булочную.
— Да ладно. До вечера все проветрится, — говорю я. — И вообще, зря разогнали людей. Можно было устроить распродажу за полцены на улице.
— На улице нельзя продавать булочки, — отзывается Кристина, слегка приоткрыв глаза.
— Это дело всей моей жизни, — лицо Эцика вновь становится трагической маской. — Я вам помог, а вы разрушили мое дело.
Надо соображать быстрее. Я ж не могу его бросить.
— Тогда…— я обвожу взглядом булочную и сарай.
Эцик наконец-то переводит на меня взгляд. Какие же у него обалденно красивые голубые глаза. Ой, не о том я задумываюсь.
— А там места много? В том помещении, которое вы выделили нам на ночлег? — спрашиваю именно так, чтоб не оказалось, что он передумал.
— Что вы еще хотите? Сжечь сарай? Есть хоть что-нибудь, что вы не хотите разрушить? — скептически спрашивает Эцик.
Там много хлама. Его можно перебрать, вдруг найдется что ценное. А еще там много места.
— Нет, я хочу помочь. Вот смотрите. Печь хоть и сломана, но это все еще печь. Бэлла пока может жарить и подогревать булочки. Все-таки она адская белка. Нот будет помогать. Он может рубить дрова. Кристина будет делать булочки. Вы — хозяин, а я… — замолкаю.
Что-то как-то неловко стало.
— А я в том сарае открою фитнес-зал. Мы даже работать будем за еду, — тыкаю пальцем в построение. — Мне правда очень неловко. Вы можете меня сдать полиции или городской страже, но я предлагаю вам открыть новое дело. Поверьте, оно принесет прибыль. Разрушенное старое — это новое начинание!
Я умалчиваю, что всё это – всего лишь возможный вариант развития событий. Главное – говорить убедительно. Хотя я и бизнес – два разных полюса. Но почему б и не попробовать? Тем более мне не по себе от того, что ко мне отнеслись хорошо, а моя белка косвенно разрушила чужую собственность. Но главное — Бэлла живая и вновь огненная.
На меня скептически смотрят все. Даже Кристина, которая внезапно просыпается, но делает вид, что в руках сильного мужчины куда лучше.
Только Бэлла одобрительно фырчит.
— Фитнес-зал? Булочки на адской белке? — ужасается Эцик.
— Ну, я просто помощь предлагаю.
Эцик прикрывает глаза и качает головой.
— Ну, или я могу вернуться на отбор, — я пожимаю плечами.
— Вы же такая…— Эцик окидывает мою фигуру скептическим взглядом.
Мне становится не по себе.
— Какая? — прищуриваюсь я.
— С формами. Очень красивыми формами, — вгоняет меня в краску мужчина.
— Слушайте, если я крупногабаритная, это еще не значит, что я не могу быть участницей. Тем более, я не вылетела с отбора, а меня временно устранили. Так что я еще могу вернуться.
Если я правильно поняла слова короля насчет похудения. И еще раз. В том списке до сих пор я числюсь под своим настоящим именем. Так что все нормально.
— Побороться как раз можете, а вот... — он вновь скептически смотрит на меня.
— Что за дискриминация по комплекции? — возмущаюсь я.
Мужчина закатывает глаза.
— Я же вам говорил, что король не любит таких. Хотя у вас очень привлекательные формы. Тем более, вы упомянули, что вас выгнали. Так что вас просто туда не пустят. Да и не нужно туда вам идти в вашем положении.
С одной стороны приятно, с другой обидно. Кристина наконец выпутывается из мужских объятий, отряхивает платье и посылает мне доброжелательную улыбку. Они так похожи с Эциком. Но нет времени сопоставлять их.
— Это в каком? — прищуриваюсь, не сводя взгляда с булочника.
— В положении полного безденежья. Понимаете, отбор – это немного сложнее, чем просто времяпрепровождение в замке. Участницы травят друг друга, не гнушаются убийством, предательством и так далее.
Я задумываюсь. А ведь Маргарет по дороге сюда хотели убить. Среди тех наемников был Нот. Ее ограбили, а людей убили. И возможно, это было подстроено кем-то из участниц отбора. Оно мне надо – без капельки знаний про этот мир лезть в это змеиное логово? Нет.
— Ладно, я вас поняла.
Мы входим в булочную. Дым уже рассеялся.
— Вы знаете, все же она сломалась не из-за адской белки, — Эцик осматривает дымящуюся печь.
Несколько булочек чернеют на ее полках, а верхние лишь слегка подрумянились. В принципе, они еще съедобны.
— Придется с ней провозиться целый день, чтобы починить. Еще как назло деталей нужных нет.
Эцик очень расстроен. Понимаю, целый день без выручки.
— Мы можем присмотреть за булочной, пока вы сходите и купите нужное.
— Ох, нет. Не надо. Вы уже присмотрели, — он смотрит на Бэллу. — У меня дома что-то есть. Кристина, прибери булочную. Я скоро вернусь.
Да что он так? Мы же с хорошими намерениями: помочь хотим.
***
Мы убираем булочную. При этом на меня так странно смотрят, будто видят человека, ходящего по воде. Хмм, а вдруг тут кто-то действительно может ходить по воде? Раз драконы и маги есть.
Бэллу я на всякий случай сажаю в клетку, где она скручивается в клубочек и засыпает.
— Целый день без выручки, — печально отзывается Эцик, ковыряясь в печи.
— Я ж говорю, можно было продать за полцены. Приходила же старушка и просила хлеб.
— Но мы не можем продавать закопченный и некачественный товар людям. Они будут плеваться, — доносится приглушенный голос Эцика из печи. — Кстати, что вы там говорили про фитнес, или как там правильно?
Он почти полностью туда влез, лишь ноги свисают.
— Мы будем делать деньги на таких как я, — отвечаю ему. — Заодно и здоровье у населения поправлять. Продумаем программы похудения и всякое такое.
Что-то бумкается о металлическую перегородку. Эцик выравнивается, потирая лоб. Он снял свою робу, в которой встретил нас. Теперь на нем клетчатая грязная рубашка и темно-коричневые штаны с огромными карманами. Из них торчат всякие инструменты и железки.
— Рядом с булочной? К нам люди приходят, чтобы отведать вкусноты или купить хлеба. Многие едят буханку всю неделю.
— Вы не понимаете? У вас самые вкусные булочки, которые я когда-либо ела. Только представьте, сколько женщин будет приходить в фитнес-зал, а затем уходить отсюда. Ваша булочная будет соблазном: купить, съесть, а потом прийти в спортзал, чтоб согнать наетые килограммы, — загорается во мне идея.
А на самом деле это я так вспоминаю тот фитнес-зал, в который ходила в своем мире. Там пока до него дойдешь, нужно преодолеть череду препятствий в виде Макдональдса, кондитерской, супермаркета и магазина “все по пять рублей”.