— Вам следует удивить его величество каким-нибудь умением, — она обвела взглядом притихших девушек и пояснила: — всё что угодно. Можете рисовать, петь, плясать… Но если кто-нибудь обладает магическим даром — самое время его продемонстрировать.
Почти весь вечер накануне первого для золотой дюжины испытания я мучилась в сомнениях. Открывать свой дар Привратника или нет? Хвастать особенно было нечем, порталами пользоваться не умею. С другой стороны, я помнила предупреждение видящей — та сказала, что королю не нужна жена маг, но наличие способностей приветствуется. Значит, меня не выкинут с отбора за обладание запретным даром. Но как мне демонстрировать свои умения? Гульнаро с его ящиком в моём распоряжении нет.
Поначалу я разработала такую стратегию: выйду в центр, прочту заклинание и окажусь рядом с королём. У меня появится возможность попросить его об аудиенции. Сколько нас будет разделять шагов? Десять? Двадцать? Вполне смогу перенестись.
Порепетировала в своей гостиной, осталась довольна результатом, но потом решила подстраховаться и подготовить запасной трюк. Зарылась в книге, где встречала главу о сопутствующих дару стихиях. Привратники и Перевозчики легко справлялись с огнём. Почти до полуночи я возилась, оттачивая навыки. Просто зажигать пламя в ладони оказалось проще простого, огонёк получался небольшой, не жёгся, только немного щекотал пальцы, но стоило коснуться рукой бумаги, как та вспыхивала лучше, чем от спичек. Я читала, что маг, владеющий стихией огня, от собственного детища не пострадает, но всё равно удивилась. Демонстрировать пламя в ладони мне показалось скучно, я создала два огненных шарика и стала жонглировать ими, вспомнив уроки Дирли. Потом присоединила третий. Четвёртый не решилась зажигать — уроню, чего доброго, и спалю гостиную. Новый трюк мне понравился. Это вам не песни-танцы! И магический дар, и ловкость смогу показать. Засыпала я с мыслями, что испытание пройду наравне со всеми, а потом уже исхитрюсь побеседовать с королём. Не будет же он вечно сторониться, как на балу.
***
Завтрак мне принесли в покои. Несмотря на предстоящее волнительное событие, поела я с удовольствием. Претенденток в королевы побаловали ягодным муссом, рисовым пудингом и ароматным чёрным кофе. Прилагались и сливки, но я не стала портить ими бодрящий горьковатый вкус напитка.
Горничная — скуластая, немного косящая девушка — помогла мне одеться и посоветовала взять с собой плащ. Он нашёлся в шкафу. Там висела кое-какая одежда, предоставленная участницам организаторами.
— А что, — удивилась я, — испытание будет не во дворце?
— Почти все испытания пройдут на улице, госпожа, — ответила горничная, — а сегодня прохладно.
Алый цвет до сих пор отсутствовал в моём гардеробе. Дома мне покупали немаркие, практичные вещи, у баронессы Кофр тоже не нашлось бы вызывающих нарядов. Я позволила служанке набросить мне на плечи плащ, надела капюшон и повертелась перед зеркалом. Для девушки, собиравшейся жонглировать огнём, костюм вполне подходящий. Больше того, красный оживил мой довольно бледный цвет лица, и даже глаза как-то ярче засияли. Я немного удивилась горделивому чувству, мол, покажу остальным, кто из нас достоин стать королевой! Это при том, что в королевы мне путь заказан, ведь я уже замужем. Печально улыбнулась своему отражению: что ж, пойдём, посмотрим, чем остальные невесты намерены удивить его величество.
Плащи были красными у всех, Лайда, пристроившаяся ко мне в пути, объяснила, что это цвет дома Эльсов. Алиан наверняка захотел посмотреть, кому алый идёт, а кому нет. Я только плечами пожала в ответ. Не думала, что король станет выбирать жену в зависимости от кого, как девушка смотрится в короне.
Нас привели в просторный павильон в глубине дворцового парка. Двенадцать колонн поддерживали восьмигранную крышу, в центре площадки был огороженный кованой решёткой очаг. Сложенные шатром поленья ждали огня, чтобы заполыхать. Костёр почему-то не разожгли, хотя он пригодился бы, сырая прохладная погода не располагала к проведению испытаний на свежем воздухе.
Мы расселись на лавках, стоявших дугой слева от очага, справа от него в кресло, обитое бордовым бархатом, сел Алиан Первый. Два других заняли молодые мужчины, лукаво посматривавшие в нашу сторону. Они словно выискивали среди девушек знакомые лица. Эти люди не имели ничего общего с королём, но я не сомневалась, что на балу они побывали. Девушек от ценителей их умений отделял низкий подиум, куда и вышел Моктус. От поклонился его величеству и обратился к нам:
— Кто готов выступить? — послышались вздохи и неразборчивый шёпот, первой выходить никто не решался, герцог обратился ко мне: — Романта, прошу!
Ещё и полным именем назвал, хотя в списках я значилась как Рома. Я вздохнула и поднялась. О том, чтобы переноситься ближе к его величеству в самом начале испытания, нечего было и думать. Я решила оставить этот трюк на потом, а сейчас ограничиться огненными мячиками. Вышла на сцену, сделала реверанс и, выставив перед собой руки, зажгла огоньки. Только теперь решилась взглянуть на короля. Его идеальная бровь как-то знакомо изогнулась. Удивлён? Неплохо для начала.
Подбросила один огненный шар, вслед за ним послала второй, сотворила третий и тоже пустила его вверх, теперь нужно было успевать ловить и подбрасывать их по очереди. Тренируясь в комнате, просто гасила огни, но сейчас мне захотелось сделать что-то эффектное, и я направила пылающие мячики один за другим в очаг. Спустя пару мгновений, спрятанный под поленьями хворост занялся, а следом загорелись и дрова. Стало заметно теплее и светлее.
Раздались аплодисменты. Когда они стихли, и Моктус сделал мне знак возвращаться на лавку, я услышала знакомый немного насмешливый голос:
— Что же это Рома во время нападения за меч схватилась, а не воспользовалась огнём?
Засмеялись все: и сам король, и сидящие рядом с ним приятели, и те, кто окружил павильон, не переступив его границу. Один из друзей сквозь хохот заметил:
— Плохо бы нам пришлось! Подпалила бы пятки девчонка!
Эх, жаль, нечем было запулить в этих насмешников! Но, в самом деле, не поджигать же их. Я смолчала, не найдя ничего лучше, как изобразить цирковой комплимент. Конечно, в платье и плаще он смотрелся не так эффектно, как в блестящем пошитом Тирли костюме, но тоже произвёл фурор. Под новый всплеск аплодисментов я заняла своё место на скамейке.
Глава 21
После моего выступления атмосфера изменилась. Костёр дарил тепло, девочки сняли плащи и бросили их на ажурную ограду. Исчезла нервозность, доброжелательные замечания его величества вселили во всех оптимизм. Как оказалось, от девушек не ждали чего-то сверхъестественного, просто надо оставаться собой и не скромничать. Стеснительность, возможно, и добродетель, но не для королевы.
Претендентки оживились, одна за другой выходили на сцену танцевать или петь. Лайда прочла оду, посвящённую Алиану Первому. Сочинила она её сама, о чём и сообщила, закончив декламацию. Стихи были довольно складными, но, на мой вкус, излишне льстивыми. Хотя, если девушка влюблена… Так или иначе, но у моей подруги получилось выделиться из общего хоровода.
Наяда приберегла своё выступление к финалу. Замерев в центре подиума, она сцепила руки прямо перед собой и запела. Голос у внучки морского царя был низкий, мягкий, обволакивающий. Мелодия лилась ровно, как полноводная река, в неё хрустальными ручейками вплетались мелизмы — не так часто, чтобы мешать, я поймала себя на том, что жду, как ещё украсит исполнительница свою песню. Сомнений в том, что в роду у Наяды были Сирены, не осталось, за её песней хотелось следовать хоть на дно самой глубокой океанской впадины.
Подчинившись этому очарованию, остальные невесты потянулись на сцену, восемь девушек грациозно и томно кружили, плавно сходились и расходились, изгибались в едином ритме, словно водоросли подвластные течению. На скамейке остались сидевшая в центре Лайда, Кроха и я. Честно говоря, меня от порыва присоединиться к танцу удержала довольно болезненная хватка подруги. Я с усилием отвела взгляд от Наяды и её «русалок», посмотрела на короля. Алиан оцепенел. Серые глаза потеряли весёлый блеск и будто затуманились, губы приоткрылись, а на шее билась тонка жилка. Вообще-то нас разделяло значительное расстояние, удивительно, как я всё это рассмотрела. Действовала какая-то неведомая магия? Мне стало грустно. В носу защипало, ресницы увлажнились. Так не хотелось, чтобы короля получила эта самодовольная рыбина!
Довольно резко песню прервал крик, кто-то из девушек завизжал. Я обернулась к сцене и увидела, что платье одной из танцовщиц горело — она подошла слишком близко к огню, и пламя перекинулось на газовый шлейф. Охваченная пламенем Янина металась от одной девушке к другой, но те отскакивали в стороны с диким визгом. Наяда тоже отшатнулась и смотрела на пылающий подол широко раскрытыми глазами. Мужчины бросились на помощь, но всех опередила Кроха. Она встала, сделала шаг вперёд и, выкрикнув заветное слово, пустила прямо из ладони струю воды. Тонкая, но сильная, та окатила охваченную пламенем ткань, огонь с шипением угас.
Янина пошатнулась и упала на руки подоспевшего юноши. Тот поднял её и понёс на свою половину, где усадил в кресло рядом с королём. Наяда, недовольная тем, что её выступление так глупо прервалось, а внимание всех переключилось на другую претендентку, вышла на край сцены, вскинула руку, указывая на меня, и остервенело закричала:
— Это она виновата! Зачем очаг запалила?
Нас неоднократно предостерегали от попыток навредить соперницам. Обвинение Наяды было серьёзным, вряд ли оправданием могло послужить то, что я не собиралась причинять вред ни Янине, ни другим. Меня спасло доброе отношения Моктуса. Герцог поднялся на сцену, жестом пригласил оставшихся там девушек занять места на скамейках, поклонился королю и с улыбкой подмигнул сияющей, словно начищенная пряжка, Янине.
— Не будем драматизировать. Романта не могла знать, что на сцене соберётся целый танцевальный коллектив. Обычно претендентки выступают без поддержки.
Я заметила, как Наяда сжала кулаки. Скулы её покраснели. Я не сомневалась, что гневные слова готовы были сорваться с её губ, но на моё счастье внучка морского царя сдержалась. И правильно, потому что король встал, с улыбкой посмотрел на претенденток и, поблагодарив за прекрасные выступления, добавил:
— К счастью, нашёлся человек, владеющий водной стихией. — Он одарил Кроху благодарным взглядом и дал знак приближённым уходить.
Алиан Первый удалялся в окружении свиты, а я неотрывно смотрела ему вслед. Непривычные чувства охватили меня: печаль с примесью восторга, тоска с ноткой надежды… Больше всего на свете мне хотелось сейчас рассмотреть родинку в виде повисшего на нитке паучка на щеке его величества.
Янину увели к лекарю. Наяда заметила, что ей требовался портной, а не врач, огонь успел нанести вред только платью. Гренадёрша, построившая остальных подопечных, парировала:
— Бедняжка так перепугалась, что успокоительное ей точно следует принять.
— Вполне возможно, что в лазарете Янину навестит король, — ехидно добавила Лайда, — а нам остаётся только завидовать.
Наяда дёрнула плечом и зло глянула на посмевшую насмехаться над ней соперницу:
— Ловко всё было подстроено, как я вижу!
Что именно и кем было подстроено, выяснить не получилось. Воспитательница звонко хлопнула, призывая к молчанию, и скомандовала:
— Марш во дворец!
***
Испытание взбудоражило девочек, они не сразу разошлись по комнатам, в холле не умолкали споры. Я скрылась за дверью, но долго слышала голоса. Пожалуй, останься я пошуметь вместе со всеми, было бы легче, во мне будто взвели пружину, и она готова была расправиться с диким звоном. Хотелось «рвать и метать», как говаривала супруга моего брата. Отвлечься на книги не смогла, расхаживала по гостиной, то останавливалась у дверей, прислушиваясь к происходящему в холле, то пересекала комнату и замирала около окна, высматривая неизвестно кого на дорожках парка. Там время от времени маршировали дежурные гвардейцы, ни короля, ни придворных видно не было — погода к прогулкам не располагала.
Я ругала себя за то, что увлеклась соревнованием и забыла о главной своей цели. Что за глупую выходку позволила себе? По цирковой арене соскучилась? Огненное представление устроила, да ещё костёр зачем-то разожгла! И всё это вместо того, чтобы добраться до его величества и выпросить аудиенцию!
Однако представить откровенный разговор с королём я боялась. Не могла собрать мысли в кучу, едва в моём воображении возникал весёлый взгляд серых глаз Алиана. Как он посмотрит, узнав причину моего появления во дворце? Рассердится, обвинит в обмане — и будет прав. Мне совсем не хотелось терять расположение, которого молодой мужчина и не скрывал, разговаривая со мной. Шутил, улыбался, поглядывал с интересом… Ах! Зачем я согласилась на предложение герцога?! Как теперь оправдаться?
Снова и снова повторяла я речь, что готовила прежде, но доводы уже не казались убедительными. Проклятье? Откуда такая уверенность? Кто сказал? Служанка? Мало ли какие ходят слухи! Правитель не может принимать решения на основе сплетен, распускаемых языкастыми тётушками. Покушение? Пожар в комнате и обвал в горах? Разве было следствие? Разве доказано, что покушались на баронессу Кофр? Никто и не догадывался о том, что воспитанница барона на самом деле его супруга. А кому мешает бедная родственница?
Я стала сомневаться, что в коротком разговоре смогу убедить его величество дать мне разрешение на развод, тут потребуется долгая вдумчивая и доверительная беседа. С наскока такие вопросы не решить. Значит, правильно я не стала торопиться. Дождусь более подходящей минуты, возможно, повезёт остаться с Алианом наедине…
Картинка, словно по заказу возникшая в моём мозгу, взволновала. Почему-то я вообразила берег моря, лунную ночь, звёздное небо, волны, дорожку бликов на воде… по галечному пляжу идут два взявшихся за руки человека.
Сжала пальцами виски, зажмурилась. Что со мной? Отогнала странные мечтания и переключилась на отбор. Как только король узнает, что я замужем, меня выставят за ворота. Уйти? Сейчас? Но я не могу бросить Лайду, подруге нужна поддержка!
Глубоко в душе чувствовала, что лукавлю, мне просто не хотелось покидать это место. Вот так сложилось. Без сожаления уехала из родного дома. Со страхом сбежала из Кофрского замка, устала от цирка. И только здесь, в стенах королевского дворца, я чувствовала себя по-настоящему хорошо.
Да. Мне хорошо здесь. Я нашла подруг, мне приятна симпатия короля. Теперь я почти убедила себя в том, что в первом танце на балу меня вёл Алиан. Как хитро поглядывал! Как улыбался… А ещё эта родинка! Жаль, что длинные волосы закрывают скулу и нельзя увидеть её, не отведя прядь в сторону. В груди у меня потеплело, будто мягкой лапкой провёл котёнок. Так остро захотелось коснуться волос его величества, подняться на цыпочки и тронуть губами милого паучка…
Что со мной? Я снова забегала по комнате и едва не налетела на вошедшую гувернантку. Она внесла в комнату одежду для завтрашнего испытания и замерла, испуганно глядя на меня одним глазом. Второй, как обычно, съехал и смотрел в сторону.
— Отнеси в гардеробную, — приказала я, смутившись от того, за какими мыслями меня застали.
— Примерять не будете?
Я покачала головой:
— Нет. Что это?
— Костюм для верховой езды.
— Оу-у…
Стало интересно, что за испытание нас ждёт, у служанки расспрашивать не стоило, я подумала пойти к девочкам — вдруг Гренадёрша проболталась? Но потом решила, что всё узнаю в своё время. Однако не смогла не порадоваться тому, что в седле держусь великолепно, вряд ли у меня будут достойные соперницы. Хмыкнула, представив на лошади внучку морского царя — почему-то была уверена, что ей придётся туго.
Глава 22
Разбудили нас ещё до рассвета. Вернее, подняли, а проснулись мы уже на улице. Сильные переживания сказались на самочувствии, я бы с удовольствием повалялась в кровати до самого завтрака, но, увы.
Служанки помогли одеться. Костюм — свободного покроя брюки из драповой ткани с высоким и широким поясом, бязевая рубаха, шерстяной жилет и длинный редингот — сел на меня идеально. В нём было удобно двигаться, и не было лишних деталей, что могли бы развеваться на скаку и пугать лошадь. Отметила я это машинально: волновалась перед испытанием и не выспалась, как следует.
Гренадёрша вывела золотую дюжину за ворота, передав заботу о нас герцогу, тот велел занять места в дилижансах. Мы разделились, как обычно, на две группы, возглавляемые Лайдой и Наядой. Моктус ехал верхом.