До сих пор все шло не так, как он ожидал, за исключением еды и пива. Может быть, волшебное платье Беки превратило его в Золушку, потому что у него был настоящий бал. Даже толпа не беспокоила его так сильно, как он думал, возможно, потому что он был слишком занят наблюдением за Бекой, чтобы обращать внимание на кого-то еще.
Его старые школьные друзья оказались все еще довольно милыми парнями, женатыми на привлекательных и приятных женщинах, которые изо всех сил старались сделать его желанным гостем в этой явно сплоченной группе. Он боялся, что у него не будет ничего общего с этими людьми, поскольку их жизнь пошла совсем по другому пути, нежели его. Он был совершенно уверен, что никто из них никогда не убивал врага в бою, или наблюдал, как жизнь вытекает из его тела.
Но все остальные были рады поддержать разговор, иногда останавливаясь, чтобы задать ему вопрос о здоровье отца или о том, каково это вернуться после стольких лет. Таких вопросов он старался избегать, чтобы не испортить настроение. Тем не менее, вечер был гораздо веселее, чем он ожидал. Болтаться на пляже и есть приличное барбекю с холодным пивом в руке, и плюс с ним была Бека, заставляя его хорошо чувствовать себя, просто находясь рядом.
Если быть честным с самим собой до конца, Бека была главной причиной того, что вечер проходил так хорошо. Она уже успела очаровать всех его друзей и их жен и тонко заполняла пробелы в разговоре, когда он не мог придумать приемлемого ответа на такие вещи, как: «Итак, как вы с отцом ладите в эти дни?». Одна из женщин узнала ее. Она видела ее на ярмарке ремесел, где Бека каждый год продавала свою бижутерию, и они стали болтать на всевозможные женские темы, в которые Маркус не вникал.
Вместо этого он изучал красивую женщину рядом с собой. В мерцающем свете факелов, расставленных возле ресторана, где устроили барбекю, она казалась почти бесплотной, словно могла исчезнуть в промежутке между одним мгновением и другим. Она делала вид, что хорошо проводит время, но он заметил, что она почти ничего не ест, передвигая еду по тарелке, но редко поднося вилку к губам. Ему показалось, что она побледнела, хотя в трепетном свете факела это было трудно утверждать.
Конечно, может быть, она просто думала о своей работе и своем отсутствии прогресса в поиске ответов. Дэйв, парень, который пригласил Маркуса, уже упоминал, что планирует, наконец, отказаться от рыбацкой лодки, которую он унаследовал от своего отца — слишком мало рыбы, чтобы продолжать это дело, сказал он. И Фрэнк, который любил море почти так же сильно, как отец Маркуса, признался, что беспокоится о деньгах, на которые планировал отправить своего ребенка в колледж, так как он уже взял второй кредит, оставив в залог дом. Жена Фрэнка, Нэнси, рассмеялась и сказала, что в случае необходимости она всегда может заняться проституцией. Но можно было отчетливо сказать, что сквозь их жизнерадостный настрой, угадывалась тревога.
Их беседа перешла к более приятным темам, но Бека выглядела все мрачнее и мрачнее. Маркус не мог понять, в чем причина.
Когда разговор прервался, он наклонился и тихо сказал ей на ухо:
— Если ты не очень хорошо проводишь время, нам не обязательно торчать здесь из-за фейерверка.
Она удивленно посмотрела на него, широко раскрыв голубые глаза.
— Я отлично провожу время, — запротестовала она. — Просто немного устала после погружения. Наверное, это отняло у меня больше сил, чем я думала.
Маркус не удивился. Он не был уверен, насколько глубоко она опустилась, но ее обратный путь на поверхность, казалось, занял целую вечность. К тому времени, как ее голова появилась на поверхности воды у шлюпки, он уже был готов прыгнуть в воду, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Только ее периодические подергивания веревки удерживали его от этого, а к концу от ожидания он вспотел и разволновался.
— Тебе, наверное, стоит взять пару дней и отдохнуть, — предложил он, хотя ему была ненавистна мысль о том, что ее не будет на лодке. И когда это он успел так привыкнуть к ее обществу?
— Может быть, — сказала она. — Я могла бы воспользоваться перерывом, чтобы провести кое-какие исследования. В любом случае, я уже не уверена, что смогу выяснить что-то с помощью дайвинга. Я заменила все образцы, которые собрала первоначально, и не могу погрузиться глубже, чем сегодня.
То, что она не стала с ним спорить, еще больше встревожило его. Бека всегда спорила с ним. Должно быть, она действительно чувствует себя паршиво. Может быть, она заболела одной из тех летних простуд, которые были повсюду. В больнице его отца предупредили, чтобы он держался подальше от тех, кто проявляет признаки болезни. Черт возьми, тем больше причин держать ее подальше от лодки.
Маркусу вдруг надоело быть общительным.
— Это было здорово, — сказал он группе, с которой они сидели. — Было очень приятно снова увидеть вас всех. Но, думаю, нам пора отчаливать. Еще раз спасибо, что пригласили нас. — Он встал, и Бека встала вместе с ним, улыбаясь всем и добавляя слова благодарности.
— Разве вы не хотите остаться на фейерверк? — Спросил Фрэнк. — Они начнутся совсем скоро.
Его жена Нэнси толкнула его локтем в бок.
— Думаю, Маркус хотел бы провести немного времени с Бекой без того, чтобы все мы, давно женатые люди, стесняли их. — Она кивнула в сторону костра, где местный оркестр играл эклектичную смесь рока, свинга и джаза. Дюжина пар сбросила туфли и танцевала на песке. — Предполагаю, он предпочел бы танцевать со своей прекрасной дамой, чем сидеть и болтать о старых добрых временах и историях, большинство из которых вы, ребята, все равно придумали.
Фрэнк вглядывался в Беку чересчур серьезно, примерно на одну кружку пива больше положенного.
— Да, да, черт возьми, я понимаю, что ты имеешь в виду. — Нэнси снова толкнула его локтем, на этот раз сильнее, и все остальные захохотали. В конце концов, им удалось уйти, и Маркус почувствовал, что его лицо горит, как огонь, к которому они направлялись.
— Извини за это, — прошептал он. — Они хотели, как лучше. Конечно, нам не обязательно танцевать.
Бека остановилась и положила руку ему на плечо. Разряд молнии пронзил его там, где ее кожа касалась его.
— Признайся, ты просто не умеешь танцевать? — спросила она с лукавым огоньком в глазах.
— К твоему сведению я лучший танцор среди бывший морпехов на этом пляже, — решительно заявил Маркус. Тот факт, что он, вероятно, был единственным таким, не уменьшало вероятности того, что он наступит ей на ноги, но если музыка будет звучать достаточно медленно, он, возможно, сможет не отставать, не выставляя себя дураком.
Ее смех легко переливался над нотами флейтиста, взлетая в ночное небо, словно рой светлячков. Когда они достигли круга вокруг группы, мелодия сменилась на что-то тихое и немного печальное из восьмидесятых; может быть, Билли Джоэл. Он не был уверен. Все, что он знал наверняка, это то, как хорошо Бека чувствовала себя в его объятиях, ее лицо было повернуто к нему с улыбкой, шелк ее волос касался его кожи, когда он кружил ее.
Весь остальной мир исчез, пока не осталось ничего, кроме соленого бриза с океана, тепла присутствия Беки и музыки, которая, казалось, исходила столько же от звезд и Луны и редкого пузыря счастья в его груди, сколько и от человеческих рук.
Пока кто-то не похлопал его по плечу и знакомый голос не произнес, — Могу я вмешаться?
Глава 15
«Какого черта он здесь делает?» Маркус развернулся лицом к Кешу, его руки сжались в кулаки, пока он боролся с почти неконтролируемым желанием превратить другого человека в пыль.
— Кеш! — Воскликнула Бека, но Маркусу показалось, что он уловил в ее голосе больше удивления, чем удовольствия.
— Ты пригласила его присоединиться к нам? — Спросил Маркус сквозь стиснутые зубы. Это выводило фразу «третий лишний» на совершенно новый уровень.
Бека покачала головой.
— Нет. На самом деле, я не видела его с позавчерашнего дня; и даже не представляю, как он узнал, что я буду здесь. — Выражение ее лица было явно недружелюбным, что заставило Маркуса расслабиться ровно настолько, чтобы начать думать, а не просто реагировать.
— Ты следил за нами? — спросил он, вставая перед Бекой. «Отлично. Этот парень был сталкером. Что ж, он получит Беку только через мой труп».
Кеш изящно пожал плечами.
— Я забеспокоился, когда Бека не пришла на наш обычный ужин на пляже, — сказал он. — Когда я приехал к ней домой, чтобы убедиться, что она не больна, то увидел, как вы уезжаете. Так что, да, я последовал за ней. Но только для того, чтобы обеспечить ее безопасность.
Бека нахмурилась, на этот раз явно не впечатленная его обаянием.
— У нас нет никакого «обычного ужина», Кеш. Просто потому, что мы встречались несколько вечеров подряд, не означает, что это будет происходить каждый день. — Она скрестила руки на груди, заставляя это волшебное платье творить опасные вещи. — И я, конечно, не нуждаюсь в твоей защите. — Она окинула его взглядом, который отчетливо дал понять: «Ты что, забыл, кто я?».
Маркус ощутил, что явно что-то упускает, но он подумает об этом потом.
— Бека, этот парень преследует тебя. Возможно, он опасен. Может тебе заявить на него в полицию. — «Или просто позволить мне выбить из него все дерьмо».
Бека покачала головой, в свете Луны ее волосы сияли белым золотом.
— Ты слишком остро реагируешь, Маркус. Он из той среды, что… отличается от нашей. Он просто не знает, где границы, вот и все.
Насколько другой может быть Ирландия? Маркус выдохнул через нос, пытаясь обуздать свой гнев.
— Так вот почему он велел мне держаться от тебя подальше? И сказал, что ты принадлежишь ему? Это не культурная разница, Бека, это просто высокомерие.
Она скользнула по песку и встала между двумя мужчинами, ее взгляд метался от одного к другому.
— Он что? Когда?
— В то утро, когда мы все вместе занимались серфингом. — «Если припомнить, тогда он тоже появился из ниоткуда».
Бека прищурилась, глядя на него, и он вдруг подумал, что, возможно, ему следовало просто держать рот на замке.
— Хочешь сказать, что именно поэтому ты был так груб и раздражен? Потому что Кеш тебе угрожал? — Она закатила глаза, а затем обратила свой пронзительно синий взгляд на Кеша. Температура на пляже, казалось, упала на десять градусов, и Маркус понял, что те несколько раз, когда он думал, что видел ее сердитой, она просто была немного раздражена. Вот это была сердитая Бека, и это было действительно впечатляющее зрелище.
— К вашему сведению, Ваше Высочество, — выплюнула она, ткнув пальцем в грудь Кеша. — Я не принадлежу тебе. Я не принадлежу никому, кроме самой себя, и тебе не мешало бы помнить об этом. Ты не мой правитель. Ты не мой любовник. И если ты еще раз выкинешь что-нибудь подобное, ты также не будешь моим другом. Я достаточно ясно выразилась?
Кеш даже отступил на шаг назад, на его красивом лице промелькнула тревога, прежде чем она сменилась его обычным спокойствием, а затем тем, что, без сомнения, должно было быть милой застенчивой улыбкой.
— Ты совершенно права, моя дорогая Бека. Я переступил черту, и за это сильно раскаиваюсь. — Он склонился над ее рукой и поцеловал ее пальцы.
Маркус стиснул зубы так, что ему показалось, будто он вот-вот сломает коренной зуб.
Лицо Кеша было несуразным с этими большими карими глазами с нелепо длинными темными ресницами и легкой улыбочкой.
— Умоляю, скажи, что прощаешь меня, Бека. Иначе я буду раздавлен.
Бека долго смотрела на Кеша, пока ее гнев не улетучился, как мороз осенним утром.
— Ладно, ты прощен.
Маркус открыл было рот, чтобы возразить, но тут же снова закрыл его. Она тоже не принадлежала ему, и он не мог указывать ей, что делать. Вот тебе и отличный вечер.
Кеш исподтишка бросил на него торжествующий взгляд и повернулся, чтобы снова поклониться Беке.
— Тогда позвольте пригласить Вас на танец, миледи.
— Нет, — отрезала она.
Маркус не был уверен, кто из них был больше удивлен, он или Кеш.
— Нет? — повторил Кеш, с озадаченным выражением лица. — Но я же извинился.
— И я приняла твои извинения, — сказала Бека спокойным голосом. — Но я обещала этот вечер Маркусу, так что я не собираюсь делиться им с тобой. В конце концов, тебе ведь не понравится, если я приглашу его присоединиться к нашим пикникам на пляже?
Маркус чуть не рассмеялся, наблюдая, как Кеш пытается найти способ выкрутиться из этой ситуации. Ему пришлось прикусить губу, когда Кеш пробормотал начало трех разных предложений, но, в конце концов, он произнес с менее привычным спокойствием, — Как пожелаешь. Может быть, ты пообедаешь со мной завтра, — и, не оглядываясь, зашагал по песку, едва не сбив с ног женщину, оказавшуюся у него на пути.
— Извини, — сказала Бека, снова беря его за руку и возобновляя прерванный танец. Группа переключилась на что-то более быстрое с латинским ритмом, в то время как все трое были поглощены другими делами, но Маркус продолжал медленно раскачиваться, что в принципе было его единственной скоростью.
— Не страшно, — ответил Маркус. В конце концов, именно он связался с этой девушкой. Он мог позволить себе быть милостивым в победе. Хотя Маркус не смог удержаться и добавил, — Но я все еще беспокоюсь об этом парне, Бека. Он может быть опасен.
— Кеш просто из несколько другой реальности, — сказала Бека, хотя она смягчила противоречия, придвинувшись еще ближе, пока они танцевали. — Там, откуда он родом, он вроде как привилегированный, поэтому не привык, что ему отказывают. Но Кеш никогда не причинит мне вред. — Посмотрев ему в глаза, она улыбнулась. — Хотя с твоей стороны очень мило волноваться.
Когда Бека находилась в его объятьях, Маркус чувствовал себя очень хорошо. Она воспламенила его кровь, и ему захотелось схватить ее и унести в какое-нибудь уединенное и темное место. Часть его действительно сочувствовала Кешу, но все же парень просто избалованный богач. Что-то в нем было не так, но сейчас было не время обсуждать этот вопрос. Не тогда, когда можно было провести время более позитивно.
— Мне жаль, что Кеш прервал такой прекрасный вечер, — сказала Бека, вторя его мыслям. — Давай просто притворимся, что он никогда не появлялся, и мы сможем перейти к тому, что было дальше на повестке дня.
Маркус одарил ее медленной, лукавой улыбкой, чувствуя, как тлеющий жар поднимается на поверхность, словно расплавленная лава, неодолимая, как сила природы.
— Если ты настаиваешь, — прошептал он, и, склонив голову, захватил ее губы своими. Он вложил всю свою страсть, всю свою признательность за то, что она делала для него, весь этот жар, бурлящий внутри него, в поцелуй, чувствуя, как ее губы поддаются его напору.
Она ответила на его огонь огнем, целуя его в ответ с дикой страстью, которая оставила их обоих дрожащими и восхищенными, тесно прижимающихся друг к другу посреди толпы, сосредоточенными только друг на друге.
Над головой небо осветил фейерверк, но никто из них этого не заметил.
* * *
Кеш наблюдал за тем, как они обнимаются, стоя на берегу среди чахлых деревьев, и думал о смерти.
Достаточно того, что Бека опозорила его перед этим крестьянином. Но чтобы она предпочла ему простого смертного рыбака — этого он простить не мог. Или оставить это безнаказанным.
Да, он уже отравлял ее зараженной радиацией рыбой, которой кормил на каждом романтическом ужине при луне. Но на самом деле Кеш никогда не собирался убивать ее. Когда бы она заболела, ослабела и уступила его желаниям, он просто предложил бы ей принять большую дозу Живой и Мертвой Воды. Она была Бабой Ягой; этого должно было хватить, чтобы изгнать яд из ее тела. Тогда, еще более благодарная, она стала бы его, и он использовал бы ее для своего удовольствия.
Теперь же холодная ярость заполнила то место, где должна была находиться его душа, если бы он захотел обладать такой бесполезной вещью. У нее хватило наглости отвергнуть его. Его — Принца народа Шелки. Может, она и Баба Яга, но все-таки всего лишь женщина, и притом глупая. Посмотрите, как она попалась на его ложь, искаженную правду, когда он медленно использовал ее собственную слабость против нее. У него были такие надежды на их будущее; он должен был стать королем этих земель, с ее силами в его полном распоряжении.