38
— Элька! — с порога кинулась ко мне Снежанна. — Боже, какая ты красивая. А счастливая какая!
Где это она счастье увидела?
Вот она действительно похорошела. Стоило ненадолго уйти, чтобы сейчас увидеть разительные изменения. Подруга просто сияет от счастья. В отличие от меня.
— Ну, давай, рассказывай скорее, — Снежка кивнула девушке, которая теперь работает на моём месте.
Жестом показала, что отойдёт ненадолго, а меня потянула в подсобку.
— Ой, а у нас такое, сейчас, — мы сели на стулья, — я короче, замуж тоже выхожу. За Эдика. Он предложил, а я не отказалась. Надоело в окно выглядывать, когда там кто-то на горизонте ещё появится. Может Эдька и есть — моя судьба. Он конечно не такой богатый, как твой Селим, но он меня любит и я его тоже. И я так счастлива.
— Я очень рада за тебя, — я улыбнулась, сжала её ладони, так хотелось, чтобы у неё было всё хорошо.
Снежка вдруг остановилась, перестала улыбаться, посмотрела на меня внимательно. Долго и тепло.
— Ну а ты, как ты, расскажи, что там замужем? Где были? У мамы у твоей спрашивала, она говорит, вы в свадебное путешествие поехали. Вот думаю, живут же люди. Нам с Эдиком до путешествия, как до Китая.
— Нигде мы не были, — сказала я и виновато поджала губы.
— В смысле? — нахмурила она брови, а потом улыбнулась, — а-а-а, я кажется понимаю, вы в номере всё время зависали? Вам было не до поездок.
— Вот именно, — сказала я грустно, — только не в номере, а в доме. В закрытой комнате. В четырёх стенах. Причём в тёмной.
— Подожди, подожди, я что-то не пойму никак, ты что-то не слишком весело это произносишь.
А меня снова распирает. Хочется жаловаться и жаловаться, ну не могу я скрывать от близких людей своего плохого настроения, Не могу играть роль, хоть и честно собиралась сыграть. Хотело приехать и ничего не показывать маме, заглянуть к Снежанне и не рассказать того, что у меня на душе.
Не получилось. Не могу.
У меня не так много близких людей в этой жизни, чтобы ещё и от них таить, что со мной происходит. Не для того, чтобы они знали и грустили вместе со мной, а потому что мне нужна помощь, а кто поможет, как не они.
Мне нужен совет и я не хочу, чтобы они строили иллюзии. Думали, что у меня всё хорошо. Грузить своими проблемами не хотелось, но получилось. Не смогла утаить.
— Просто, я сама не понимаю, что происходит. Он не такой, каким казался. Я заперта там и нужна только для секса, — говорю грустно.
— Но это и не плохо, — осторожно проговорила Снежка.
— Только для секса. Без ласк, без души, без нежности. Просто как вещь, которую берут и используют. А ещё он хочет, чтобы я сопротивлялась.
— Боже.
Она смотрела на меня расширенными от удивления и возмущения глазами.
— А ты?
— Я сидела там, закрытая в комнате все эти дни.
— Господи, он что вообще уже?
— А сейчас, отпустил проведать маму и то, потому что… короче, я не знаю.
— Так уйди.
Я вздохнула.
— Всё сложно.
— Нда, не думала что у тебя так. Ты же вроде довольная была, влюблённая.
— Я и сейчас влюблённая. Но я хочу как у всех, а так не получается.
— Ну знаешь, иногда и по-другому тоже ничего.
Она затихла, задумалась, а потом вздрогнула.
— Ой, вот что забыла, я же тебе дозвониться то не могла, а приходила женщина молодая, с ребёнком, спрашивала про тебя. Я сначала думала клиентка, она говорит — нет, поговорить хотела.
— Кто такая? Странно. Я никого не знаю с детьми.
— Не знаю. Тёмненькая, красивая. И мальчик у неё темненький, года три, может четыре. Тоже из этих, как твой Селим.
— Да я вроде не знаю таких, с мальчиком трёх лет.
— Ну, говорю как есть, а там уже кто такая, чего хотела. Тоже не знаю.
— Так дай мой телефон. Ах, да он же не работает. Селим его забрал.
— Как это? — Снежка всё больше удивлялась.
— Ну, вот так.
— А интернет?
— Ничего нет. Я же тебе говорю, я в комнате закрыта только кровать и телевизор. И слуга приходит, чтобы позвать меня в столовую, а потом обратно.
— Ого. Вот это да. Интересно.
Я вздохнула.
— Думаешь это интересно? А я вот не хочу туда возвращаться.
— А он что, Селим твой?
— Не знаю. Ничего не знаю. Как быть?
— Так разводись.
Снежка была обеспокоена искренне, но как я могу ей объяснить. Ни так, ни так не хочу.
Правда, где-то посередине, но где? Я не знаю.
39
Домой я вернулась в ещё более грустном состоянии, чем была утром.
Пройдясь по городу, почувствовала себя как будто неполноценным человеком. Словно лишена самого простого, обыденного. Того, что доступно всем без исключения, а мне, по каким-то надуманным и непонятным причинам, не доступно.
Почему так? Чем я хуже других? Почему не имею права делать элементарные вещи? Ходить, гулять по городу, встречаться с людьми.
Потому что я замужем за Селимом.
Все это страшно злит. Неужели он не понимает, что отпустив меня домой, очень рискует не дождаться обратно. За несколько часов проведённых в городе, я уже серьезно задумалась и почувствовала, что совсем не хочу возвращается в его дом. В эту неприступную крепость из которой невозможно сбежать.
Я хочу быть с ним, но не так как он это понимает. У меня другое видение наших дальнейших отношений и сегодня это видение ещё больше укрепилось.
Если бы мы были нормальной влюбленной парой. Гуляли, бродили, целовались, и занимались сексом. Готовили бы друг другу завтрак в постель, радовали милыми подарками. Болтали бы ни о чём, смеялись и обнявшись смотрели фильмы. Вот, чего я желаю.
Неужели я так много хочу?
Мама что-то готовила на кухне, когда я вернусь. Она вышла и подняла палец вверх, показывая, чтобы я слушала внимательно.
— Забыла тебе сказать, звонила девушка или женщина, не знаю, по голосу не определишь, просила тебя перезвонить, когда появишься.
— Да? Интересно.
Снова какая-то девушка. Это уже начинало занимать все больше. Кто-то настойчиво пытается меня найти. Пора бы уже выяснить кто.
— Она что звонила тебе? — удивилась я.
— Да, сказала, что в магазине дали твой телефон, но по нему никто не отвечает и тогда дали мой.
— Интересно. А когда она звонила, давно?
— Да вот, пару дней назад. Я записала ее номер. На всякий случай чтобы не потерять, — мама протянула бумажку.
Я взяла, уставилась в номер. Что он мог мне подсказать? Теперь любопытство подстегивало. Я пошла на кухню, села и набрала номер. На том конце долго не отвечали, а потом кто-то выкрикнул:
— Алло!
Где-то на заднем плане кричал ребёнок. Плакал что ли.
— Здравствуйте, это Элиза вы меня искали?
Тишина пару секунд. Какая-то возня, голос в сторону, а потом девушка сказала:
— Да, я хотела с вами поговорить. Можем мы встретиться сегодня или завтра?
— А по какому вопросу? — мне конечно интересно, что она хочет сказать, но зачем для этого ещё и встречаться.
— Понимаете, об этом сложно говорить по телефону. Вопрос очень важный.
— Вы можете хотя бы намекнуть. Ведь я тоже не стану встречаться с незнакомым человеком, просто потому что вы так захотели. Если это вас касается, то не значит что мне будет интересно.
— Это касается и вас.
Я насторожилась. В её словах было что-то угрожающее, хотя говорила она обычным, спокойным тоном. Каким боком меня могло что-то касаться, вообще непонятно, но я уже начинала злиться.
— И ещё, — продолжала она, — касается Селима Кара.
— А он тут причем? — возмущённо проговорила я, посмотрела на маму, которая всё это время стояла и слушала, глядя на меня.
Я почувствовала, как щёки мои начали краснеть.
— Он, как раз очень даже очень причем, — проговорила она уже несколько нервно, и снова закричал ребёнок.
Детский крик был скорее радостный, в игре, но мне почему-то стало страшно. В голову кинулись разные мысли. Кто она такая, и что всё это может значить? И что это за ребёнок.
— Послушайте, — я попробовала отбиться и не вестись на провокации, — если вы его бывшая девушка, то я не виновата в том, что он вас бросил и женился на мне. Это — его выбор и нужно его уважать. А если вы будете ходить, звонить и что-то доказывать, то это не поможет.
— Я — его жена, — проговорила она в трубку.
Я затихла возмущённо, уставилась на телефон, может послышалось. Снова приложила к уху.
— Что вы говорите, я вас плохо расслышала?
— Я — жена Селима Кара. Законная жена.
40
Беспомощно заморгала, глянула на маму и чуть не выронила телефон. В висках застучало. Почти минуту я судорожно переваривала услышанное, в голове.
— Алло, вы ещё тут? — голос из трубки, я очнулась.
— Да, — проговорила неуверенно, тихо.
— Так вы встретитесь со мной?
— Да. Встречусь.
— Сегодня сможете?
— Смогу, — произношу и понимаю, что поддаюсь вилянию её слов, иду за ними и тут же верю во всё, что она говорит.
— Тогда давайте в парке Горького, в пять часов.
— Хорошо, — отвечаю.
На том конце отключились и я снова глянула на маму. Наверное у меня сейчас совсем несчастный вид. Растерянный. Глупый.
— Что случилось? — мама настороженно сощурилась, ждёт моего ответа и боится его.
Говорить ей нельзя. Нужно сначала все выяснить.
Это какой-то чудовищный розыгрыш. Не верю я, и маму тревожить не стоит.
— Ничего.
Я встала, прошла в свою комнату. Мама за мной. А я пока иду, срочно придумываю, что сказать.
— Элиза, не молчи. Ты меня пугаешь, — требовательный голос за спиной.
Нужно было что-то говорить.
— Да подруга разводится. Поэтому я удивилась так. Просто не ожидала.
Мама сразу успокоилась. Чужой развод ей не слишком интересен.
— Да, сейчас все быстро. Только поженились, уже разводятся. Странные пошли браки. Надеюсь, ты не собираешься? Хотя если и соберёшься, ты знаешь, я всегда на твоей стороне. Только сначала хорошо подумай…
— Ладно мам, мне нужно собираться. Пойду с ней встречусь, в пять. Послушаю, что она расскажет.
— Будет жаловаться на мужа, что ещё можно рассказать.
Мама вышла. А я осталась одна. Села на кровать и уставилась в пол.
Что всё это значит? Какая жена? А я тогда кто?
Встала, глянула в зеркало. Бледная, несчастная. Как не живая.
Почему мне так не везёт?
Лучше бы я не ходила за Селимом как собачка, не было бы сейчас этого всего. Я помню, как было. Он постепенно, словно затягивал меня в свои сети, а я глупо и так беспечно поддавалась. Он скажет о любви, и я уже как дура, забываю все его грубые выходки.
Получается, я сама виновата в том, что поддалась, не рассмотрела. Получается, он тянул, а я шла, закрывая на всё глаза. Стоило ему сказать про женитьбу, и я, услыхав сладостное слово — замуж, пошла за ним, в его дом и стала пленницей по своей собственной инициативе.
А теперь что же получается, я и не жена вовсе. Он женат на другой?
Глупо. Нет, не верю. Этого не может быть. Мы же расписывались в Загсе, в государственном учреждении.
Я потянулась к сумке, достала паспорт, открыла страницу, где написано, что брак наш зарегистрирован.
Нет, не может быть. Я — жена.
Но признаюсь себе, в какой-то момент, я даже поверила той женщине и внутри где-то, вздохнула с облегчением оттого, что я, как она говорит — не жена Селима.
Только секунду или две.
В полпятого вышла из дома. И пошла по направлению к парку Горького.
Прошла по аллее направо. Несколько коротких дорожек. Впереди увидела детскую площадку. У качелей девушка, в темном длинном платье. И в платке замотанном на голове.
Всё это испугало меня. Вид женщины из другого мира, неясного мне. Она толкала качели с маленьким мальчиком и я почему-то сразу подумала, что это сын Селима.
Я подошла. Она кивнула и натянуто улыбнулась. При этом быстро разглядывала меня.
— Здравствуй Элиза.
— Здравствуйте, — сказала я и снова посмотрела на мальчика.
Всё что она сейчас скажет, будет неоспоримой правдой. Вот что я поняла.
41
Растерянность внезапно сменилась отчаянным желанием ни во что не верить.
— Что вы хотели мне сказать? — уверенно произнесла я.
Она посмотрела на как-то слишком по-доброму, и я сразу оставила свой высокомерный, недружелюбный тон. Не могу дерзить человеку незлому. А она незлая, это видно и чувствуется.
А ещё в ней чувствуется какая-то надломленность и страх. Словно ей нужна поддержка, сила, которая защитит и она отчаянно ищет эту силу. Даже путём отнятия у других. С первого взгляда она не слишком мне понравилась, и после того как заговорила тем более. Возможно, при других обстоятельствах я прониклась бы симпатией к ней, но точно не в этот раз.
— Мне жаль Элиза, но ваш брак с Селимом не может быть действительным, потому что он женат на мне, — произнесла она, глядя мне в глаза.
— Покажите документы, — я упорно сопротивляюсь.
Потому что наверняка знала, что никаких документов нет. А если есть, то не значит, что они действительны. Сейчас за деньги, всё что угодно можно подделать.
— У меня нет документов, — сказала она грустно.
— Тогда разговор окончен, — я повернулась, чтобы уйти.
— Элиза, оставь его, он мой муж. Он должен быть со мной. Селим нужен мне и моему сыну.
— С чего бы это? Мне он тоже нужен, — я обернулась и снова глянула на ребёнка.
Плохое, такое неприятное ощущение, что это именно я что-то у кого-то отбираю.
Сейчас я почувствовала, как ускользает все, что есть у меня в руках. Сама не знаю радоваться или печалиться. Может и сопротивляться не нужно?
Если мне так не нравится жизнь с Селимом, его странные требования, вот он шанс избавится от мужа, но почему же я не делаю этого. А даже наоборот пытаюсь противостоять этой женщине с ребенком. Внутри вспыхнуло странное желание борьбы.
— Предоставьте доказательства, что вы его жена. И, если это действительно так, я уйду, — сказала я спокойно.
Она помолчала несколько секунд, а потом выдала:
— Ему от тебя нужен только секс. Ты — его наложница.
— Что? — вот тут мне уже стало интересно.
— А то что, когда любимая жена не может заниматься сексом с мужем, по разным причинам, тогда он идёт к наложнице.
— Что за бред. Может у вас там и так, а у нас по-другому.
Говорю, а у самой в голове пазлы складываются. А ведь возможно она права. Он относится ко мне не как к любимому человеку, а как вещи, которую используют. А слова его о любви, просто дежурные слова, чтобы успокоить. Как кость собаке, чтобы она заткнулась и не лаяла и не выпрашивала, чтобы её почесали за ухом.
— Хорошо, допустим я вам поверила, где доказательства незаконности нашего брака? — слабый для чувств, но самый большой аргумент по сути.
— Пока он не скажет мне три раза — уйди, я — его жена. А он не сказал.
— А-а-а, вот оно что, тогда можете уходить. Я-то думала у вас серьезные аргументы, а у вас какая-то ерунда.
— Это не ерунда. Пока он не скажет, мы муж и жена.
— Ладно, все я вас поняла, — повернулась уходить, а потом снова вернулась, — Единственный вопрос. Чей это сын?
Она занервничала.
— Ответьте, это же простой вопрос — его сын или нет?
— Я не могу ответить на этот вопрос, — сказала она быстро.
Вот как. Если бы это был сын Селима, она непременно сказала бы это. Но она смутилась и не хочет отвечать. Тут что-то не так.