Машина въехала и остановилась.
Селим посмотрел на меня и в его взгляде почувствовалась неожиданная теплота. Это ободрило меня и я улыбнулась.
— Ты не устала? — спросил он и протянул ладонь, чтобы коснуться моих пальцев.
В ответ я покачала головой.
— Ну и хорошо. Пошли.
Мы вышли из машины и на мгновение я остановилась, осмотрелась. Откуда-то показался человек похожий на араба. Во всяком случае, так он был одет. Белая рубашка до колен, белые штаны.
— Добрый вечер, хозяин.
Хозяин?
Значит это — дом Селима?
— Али, распорядись насчёт ужина.
Спокойно и так вежливо, он сказал это мужчине, потом протянул мне руку, а другой указал на дом, как бы приглашая войти.
Бояться нечего, тут есть люди. И Селим такой внимательный. Может он на самом деле вот такой, а я может быть не поняла его.
Вошли в дом. Внутри сдержанный восточный колорит, не слишком бросающийся в глаза, но угадывающийся в мебели и светильниках, в рисунках на стенах и редких украшениях. Селим держал меня за руку, а я шла за ним, увлекаемая и увлечённая. Мне тут нравилось. Очень нравилось.
Прошли гостиную, потом столовую. Он шел и шел, не останавливаясь, и я поспевала за ним.
А потом, мы вошли в комнату с большой кроватью и пологами. Полупрозрачная ткань прикрывала половину кровати. И сразу в моём воображении возникла картина. Красивая, чувственная, мечтательная. Я представила себя на той кровати. Себя и Селима.
Знаю, я всегда что-то придумываю, то чего наверное и быть не может.
А если может?
Здесь мы остановились. Он смотрел на меня, а я с любопытством осматривала комнату. Пыталась понять, почему он привёл меня именно сюда.
— Тебе понравился мой дом?
— Понравился, — я кивнула.
— Ты хотела бы тут жить?
Я быстро посмотрела в его глаза. А в них — туманное блаженство. Утонула в нём в одну секунду и обратно не хочу.
— Ты шутишь? — смутилась я.
— Нет.
— Но мы совсем…
— Я хочу, чтобы стала хозяйкой в этом доме.
Я онемела. Не знала что сказать. Просто ступор какой-то. В голове пронеслись два наших странных свидания, его слова и поступки.
— Ты должна ответить мне, прямо сейчас.
Он смотрел на меня, так как будто человек, которому нужна помощь и только я одна способна эту помощь ему оказать. В его взгляде даже не просьба, мольба.
И я, на пару секунд, снова утонула в этом взгляде, а потом тихо проговорила, почти прошептала:
— Я согласна.
16
В тот момент я не думала ни о чём и не вспоминала. Говорила, как чувствовала.
В надежде, что всё-таки Селим окажется не таким черствым, каким я узнала его раньше. То была лишь маска у доброго, нежного и ласкового человека. Сейчас я не думала, зачем ему это нужно. Просто верила. Обманывала себя, надеялась, с этой минуты всё будет иначе.
— Пойдём, — Селим, дал мне руку, и мы снова пошли, только уже не так торопливо как вначале. До моего согласия.
Теперь он спокойно, не торопясь показывал мне дом.
— Тут — комнаты для гостей, тут — бильярд, это — гардеробная, вот тут гостиная. А вот тут, — мы прошли ещё немного, он открыл дверь комнаты и сказал, — это будет — твоя комната.
Наверное, на лице моём отобразилось некоторое замешательство или удивление.
Не знаю.
Странно было слышать такое. Тогда почему мы только что стояли в комнате с большой кроватью?
— Ты удивлена? Да, у тебя будет своя комната, а у меня своя.
— Но мы только что…
— Мы были в спальне. Иногда мы будем спать вместе. Не всегда. Я привык спать один.
— Хорошо, — сказала я немного разочаровано и сразу представила, как всё будет.
То есть, он будет звать меня туда, а потом я буду уходить спать в свою комнату, так что ли?
По меньшей мере, это странно. Но он вообще очень странный человек, хоть эти его странности, так притягивают меня.
— Пойдём, нам уже накрали ужин в столовой. Не люблю есть тёплое.
Мы прошли в столовую.
Большой длинный стол занимал весь центр этой комнаты. По углам высокие вазы расписанные восточными узорами. Приборы с каждой стороны стола.
Селим провел меня на место, а сам пошел на своё. Сел и посмотрел на меня взглядом, в котором я почувствовала даже какую-то теплоту и некоторое удовлетворение.
Только сели, откуда-то сбоку из-за шторы, вышел человек в восточной одежде, подошел и поставил передо мной блюдо, налил вина. Потом пошел к Селиму, налил ему вина и ушел.
— А ты есть не будешь? — спросила я.
— Буду, сейчас и мне принесут. Людей у меня тут немного, у стола только один человек и один на кухне повар.
— Людей? Это что — слуги?
— Вроде того.
На блюде что-то из морепродуктов. Вижу изогнутую спинку креветки, листок, пюре салатного цвета. Филе рыбы посыпанной чем-то белым. Я нечасто хожу в рестораны и нечасто вижу такие блюда.
Сначала я оробела, не знала, как подступиться к такому блюду. Старалась делать спокойный вид, сразу стала ковырять вилкой, не зная за что ухватится. Потом вспомнила, вернее увидела, как делает Селим. Взяла нож, наколола вилкой кусочек рыбы, отрезала и послала в рот.
И в то же мгновение испытала что-то такое похожее на блаженство от пережевывания еды.
Эта рыба — пища богов.
— Вкусно? — спросил Селим.
— Очень вкусно.
Если тут готовят такую пищу, то я ещё раз согласна остаться здесь навсегда.
— Я рад, что тебе понравилось.
Он рад, а лицо как было холодным, так и осталось. Даже теплота исчезла. Оно стало непроницаемым.
Но ещё с какого-то момента, я стала понимать это его холодное выражение. Оно как защита, только от чего? От чувства, от любви? Я не знаю, но собираюсь узнать.
Почти всё время мы сидели в тишине. Я ела, пила вино, а он только отпивал по глотку, иногда что-то клал в рот. Смотрел на меня, и с большими промежутками во времени задавал вопросы.
В конце концов, я рассказала ему про маму, про отца и ещё кучу всякой ерунды. С каждым выпитым глотком вина, мой язык не только развязывается, но и заплетается.
Это смешило и вытягивало на правду и, в конце концов, я договорилась до того, что просто глядя ему в глаза, сказала:
— Тебе никогда не говорили, что ты — немного странный?
— В чём заключается эта странность для тебя?
Я не могла говорить серьёзно и улыбаясь произнесла:
— В тебе есть некоторые противоречия.
— Какие именно?
— Ты в одно и то же время делаешь всё, чтобы привлечь моё внимание и оттолкнуть его. Но оттолкнуть не получается.
Он приподнял брови, а потом опустил. Но не улыбнулся, не ответил на мой весёлый настрой. Он наблюдал за тем, как постепенно я пьянею, как начинаю краснеть и чувствовать себя развязно. Наверное, именно это ему было нужно, моего развязного настроения. Или узнать, до какой степени опьянения я могу дойти.
Чем больше я прикладывалась к бокалу, тем сильнее хотелось Селима расшевелить. Увидеть другие эмоции на его лице.
— Скажи, ты можешь быть нормальным?
— Что в твоём понимании — быть нормальным?
Я потянулась к шее и расстегнула две пуговицы на платье. Просто стало жарко. И в это движение я не вкладывала ничего, кроме как желание ослабить ворот.
Селим проследил за моим жестом.
— Нормальным мужиком, — хохотнула я, теперь мне хотелось издеваться, и посмотреть до какой степени раздражительности и злости он может дойти.
Злым я его уже видела, что может быть ещё хуже. Хуже, чем он был, быть не может. А сейчас мне почему-то было совсем не страшно. Я не боялась его и того, что он может сделать. Просто куда-то пропал страх и трепет.
А ещё куда-то вдруг делась та серая мышь, которая во мне сидела до этого ужина. Она исчезла. Теперь я чувствовала себя иначе, не скажу что прям соблазнительницей, но что-то типа того. Во всяком случае, так я себя чувствовала.
Я обмахивала лицо салфеткой, оттягивала край ворота на платье, чтобы воздух от махания попадал и туда.
— Может выйдем на воздух? — спросил Селим.
— Можно, — радостно согласилась я.
А сама подумала, там мы хотя бы будем стоять рядом, а не сидеть на разных концах стола. Это расстояние уже казалось таким большим. А мне хотелось близости. Просто ощутить его ладонь на своей талии. Я обязательно хотела, чтобы он положил туда свою ладонь.
Мы встали из-за стола. Селим подошел и снова протянул мне руку, а я взялась за неё даже крепче чем до того. И мы пошли. Сначала по лестнице наверх, на второй этаж, по коридору, потом по узкой лестнице ещё выше. Там открылась дверь и я оторопела. Прямо передо мной — звёздное небо.
Это — крыша дома. Но тут всё как веранде. Небольшой стол кресла, диваны и шатёр прикрывающий это всё от ночной мошкары. Ещё я увидела кальян и цветы, повсюду цветы. В разных горшках. Всё это освещено мягким светом. Сейчас, в темноте ночи, здесь очень красиво.
Мы прошли. Я села на диван, не отпуская руку Селима. Всё держалась за неё, а когда он вопросительно посмотрел, я сказала:
— Посиди со мной.
На что он просто сел рядом и обхватил рукой мои плечи.
Да, он действительно очень необычный человек.
Если обнял, может будет и поцелуй?
17
Сначала я даже не поверила, что вот так просто, эта скала, ледяная глыба, начнёт таять.
Что толкнуло его на это? Звёздное небо, тёплый воздух, или я, такая смелая и податливая, ждущая и согласная.
Хочется надеяться, что именно моё тёплое прикосновение и лёгкая улыбка, заставили его сеть рядом. Он сжал мне плечо, притянул немного к себе. Я не смотрела, чтобы не спугнуть это тёплое мгновение, чтобы не растаяло оно как дым в ночном тумане. Хотелось посидеть, насладится, почувствовать. Помечтать.
Хотелось, но я торопилась. Боялась, вдруг мгновение уйдёт навсегда. Я повернула голову, увидела тёмный взгляд Селима. Сначала он рассматривал моё ухо, а когда я повернулась, смотрел в глаза, потом на губы, и на волосы. Мой взгляд замер на его лице, боялся шелохнуться.
Я не должна двигаться. Хочу, чтобы он сдвинулся. Прижал меня сильнее, обхватил обеими руками и… поцеловал.
Мы сидели так целую минуту. Может больше. Я не двигалась и он не двигался.
Но то чего я так ждала — не произошло, и как видно, произойдёт ещё не скоро.
— Мы должны пожениться, — сказал Селим глядя на меня неподвижным взглядом.
Глаза мои удивленно расширились, брови обеспокоенно дрогнули.
— Ты делаешь мне предложение? — спросила я, чтобы уточнить, что это было.
— Да, это — предложение.
— Необычно.
— Так ты согласна?
— Я могу подумать?
Если там в спальне, я так быстро ответила на его призыв, то здесь, на крыше в этой волшебной атмосфере, после того, как ждала поцелуя, но не получила его, не знаю что меня дернуло так сказать. Соглашаться, вот прямо сразу и на всё, тоже было бы странно.
Я и так чувствую, зачем-то сильно спешу. Не надо. Если он непременно хочет на мне жениться, то никуда не денется. Нужно показать ему, что я тоже умею принимать решения, а не просто следовать за его волей и выполнять желаемое.
Что-то вдруг взбунтовалось внутри меня. Захотелось заявить о себе, показать, что я тоже личность. Быть может слишком запоздало, но такое желание всё-таки появилось.
Нет, оно было и раньше, но почему-то не провоцировало меня на сопротивление. А теперь вот, заставило заговорить.
— Ты хочешь подумать? — Селим вдруг перестал меня обнимать и встал.
Если бы он не встал, а продолжая обнимать меня, спросил бы, почему и как, я, возможно уже через минуту поменяла бы своё решение. А если бы ещё и поцеловал, то наверное растаяла бы сразу. Просто нужно быть ласковым и цель будет достигнута.
Но он отстранился, недовольно обернулся. Посмотрел на меня так, будто я имею какую-то обязанность, но её не выполняю. В его глазах немой вопрос и отсвет ламп.
Всё это добавило решимости, я спокойно и упрямо ответила:
— Да, я хочу подумать.
Решила стоять на своём.
— Но зачем, для чего? — он сердился.
— Выйти замуж, это не такое лёгкое решение, как кажется. Я должна понять, точно ли хочу выйти за тебя замуж. Люблю ли тебя. Любишь ли ты меня. Пока, я не могу этого понять.
В моём голосе твердость и упрямство. Я встала.
Он смотрел несколько возмущённо и раздраженно щурился. Видно совсем не ожидал, что я отвечу именно так. Но почему я должна была ответить иначе.
— Ладно, — Селим вдруг успокоился и улыбнулся, — хорошо, я даю тебе время подумать, до завтра.
— Почему до завтра?
— Если ты начнёшь много об этом думать, то неизвестно до чего можешь додуматься.
— Но ведь это довольно важное решение. Я хочу посоветоваться.
— Ты шутишь, с кем советоваться? — усмехнулся он, и снова я почувствовала возмущение.
Ему явно не доставляло удовольствие, что я противоречу.
— С мамой например.
— Что может посоветовать тебе женщина, которая много лет не замужем.
Его слова задевали.
— Ты считаешь, моя мама ничего не может посоветовать своей дочери?
— Я так не сказал, — он снова смягчился. Потом, как будто что-то понял наконец, подошел ко мне, положил руки мне на плечи, посмотрел в глаза, — ладно, я не против, завтра посоветуешься с мамой.
— Хорошо, — обижено сказала я.
Ну, вот сейчас, точно поцелует. Как раз подходящий момент примирения. Но он притянул меня к себе, обнял так, как обнимают человека, которого просто нужно обнять. Как человека, которого жалеют, хотят успокоить и всё такое, но не как любимого человека.
И я замерла в его объятьях. Закрыла глаза и поняла, что это — стена. Каменная стена.
Наверное, именно в этот момент я решила не выходить за него замуж и не становиться хозяйкой его дома.
18
Потом мы ехали обратно в город, всю дорогу в тишине.
Селим привёз меня домой. И только когда я вышла из машины он сказал:
— Подумай Элиза. Только очень прошу тебя, не думай долго.
— Хорошо, — ответила я, и кивнула.
Трудно сказать, что творилось у меня в голове. С одной стороны столько всего — этот дом, похожий на замок, слуги, еда, спальня. И взгляд, которым Селим всякий раз пронизывает меня, притягивает. Не даёт выбора, просто парализует.
А с другой стороны его холодность, сквозь которую всё время пробивается стремление ко мне. Он ищет меня, трогает, и тянет. Он не может без меня, потому и не отпускает.
Есть у меня выбор? Он есть, но очень многое давит. Трудно.
Я могла бы сказать, что не хочу за него замуж. Торопиться некуда. Главное не принимать поспешных, необдуманных решений. Не нужно, но так хочется, чтобы Селим полюбил меня. Чтобы открылся, отпустил эмоции и сразу стал другим человеком. Я чувствую, он сидит в нём, тот человек, которого я жду. Он есть, но никак не желает выбраться наружу.
Так что же мне делать?
Ещё немного подождать, потянуть время?
Зачем, неужели я буду думать по-другому?
Мама уже спала, когда я вернулась. Она не стала выходить, чтобы задать кучу своих вопросов. Представляю, как она была бы рада, если бы я сказала ей, что он хочет на мне жениться.
Ей лишь бы кто-то этого хотел, а кто — неважно. И она точно не будет разбираться в хитросплетениях его странного характера. Потому что она будет видеть только то, что он показывает.
Нет, мама мне тут не советчик. Нужно попробовать поговорить со Снежкой. Может, она разложит по полочкам и даст дельный совет. Она может.
Как назло, второй день прихожу на работу одна. И работаю одна. Только хозяйка пару раз наведывалась, убедиться, что я справляюсь.