Все, блять, бесит – и больше всего дурацкое желание написать, и спросить, как там дела.
Я выкидываю окурок, закрывая окно, и быстро наводя дома порядок. Постельное в стирку – и спустя двадцать минут ничего не напоминает о том, что Софа была здесь. И все равно нет привычного спокойствия и расслабления, а жгучее желание услышать ее, хотя бы электронно в обычном смс, растет с каждой минутой.
Надо завязывать. Я сам решил, что наши встречи носят чересчур рискованный формат – и не должны быть чаще пары раз в неделю. Тем более я не последний придурок, и вижу, что у девчонки на уме все гораздо серьезней, чем я могу ей предложить. Дело и не столько в ее отце, сколько в остальном – мы разные в возрасте, увлечениях, жизненных устоях. Это и нормально, я знаю пары, которые при тех же вводных смогли построить отношения – но чем они закончились я знаю тоже.
И поэтому я совершенно отчетливо даю себе установку, что нам с Софой надо тормозить. Именно поэтому на ее смс «Спокойной ночи, самый идеальный мужчина» я не отвечаю, и с тяжелой головой проваливаюсь в беспокойный сон.
На утро мне снова прилетает смс с милой картинкой двух свернувшихся вместе котов. Я приглядываюсь, пока пью кофе – до чего похожие на нас морды! Одна беленькая маленькая кошечка, с игриво высунутым языком – и сверху нее, буквально сжав и придавив, большой серый кот с довольной сытой моськой. Я усмехаюсь, и тут же прячу в карман мобильный, оставляя и эту смс без ответа.
Тормозить. Вот моя мантра на ближайшие дни. Хотя бы до выходных, и не превратиться за это время в постоянно переписывающуюся парочку…
Хорошо хотя бы то, что работы просто до горла, и с приездом в отдел я тут же проваливаюсь в дела. До вечера не выхожу из кабинета, разгребая завалы, и только к шести часам вечера вспоминаю, что вообще-то даже не обедал. И хрен пойми когда завтракал.
Умру, если сейчас же не спущусь в кафе. Примерно с такой мыслью я отвечаю на следующий входящий вызов.
- Слушаю.
- Роберт, привет! Это Ольга.
- Привет, что-то срочное?
Ольга – моя бывшая одноклассница, и одна из тех людей с моей прошлой жизни, с кем я общаюсь до сих пор. У нас схожие судьбы – мы вместе учились, пока наши родители вместе спивались. У нее, правда, этим страдал отец, который рано отбросил коньки – но горя Оля хлебнуть успела.
- Вообще-то, да. Нужна твою помощь по одному вопросу. Ты в отделе?
Насколько знаю, и живет Ольга неподалеку отсюда. Странно, какие проблемы у бывшей одноклассницы, требующие моей помощи?
- Ага, только жуть какой голодный. Давай встретимся где-нибудь в кафе…
- Больше ни слова! Жди меня, я тебя покормлю! – тут же прерывает меня Ольга, и кладет трубку.
Пожав плечами, я потягиваюсь в кресле, ожидающе перебирая бумаги. На телефоне снова вспыхивает входящее смс – Софа спрашивает, как день. Пальцы чешутся, как хочется ответить, но я лишь задвигаю мобильный подальше – нельзя, нельзя, нельзя. Знаю, что как только отвечу, все само потянется дальше – я спрошу, как дела у нее, а затем все скатится к тому, что разузнаю где она и приеду. Просто повидаться. Просто обнять и заглянуть в глаза, убедиться, что все хорошо. Просто, блять, сделать нас больше_чем_любовники в несколько сотен раз.
Дверь моего кабинета хлопает, и на пороге появляется Ольга с большим пакетом. Весело смеясь, бывшая одноклассница вытаскивает один за другим контейнера, наполняя кабинет сногсшибательными запахами, и называя названия блюд. Картошка с грибами, куриные ножки, крабовый салат и домашние блины, фаршированные мясом… От одних только слов я уже сглатываю слюной поток размером с водопад, и достаю вилку.
- Ешь, ешь, - довольно говорит женщина, включая чайник в моем кабинете, и присаживаясь на стул напротив.
Я краем глаза вижу, пока поглощаю охренитительный обед-ужин, как она наливает себе кофе, и снова садится. Светлые крашенные волосы, аккуратно подведенные карие глаза, темное вязаное платье на слегка плотной, но все еще привлекательной фигуре. Сколько мы не виделись? Около года, наверно… Ну что ж, у каждого своя жизнь, свои заботы. Ольга в последнюю нашу встречу рассказывала, что в браке и с ребенком, и вроде как у нее все хорошо. Что же случилось?
- Разводимся, - хмуро начинает рассказ она, когда я отодвигаю контейнер с салатом, и тянусь к блинам.
- Что так?
На сытый желудок думать намного проще, плюс Ольга уже налила чаю, и я настраиваюсь на беседу. Точнее, на проблему, судя по выражению лица женщины.
- Пьет.
Что?! Твою ж, проклятье какое-то… Я ж был на Ольгиной свадьбе лет семь назад, тихий мужик был, боящийся и рюмку понюхать. Так отчего ж сейчас…
- А кто его знает, Роб? Запил, и все тут. Последний год вообще худо. Строго говоря, и не живем мы вместе давно, но по старой памяти ходит в мою квартиру, колотит пьяный в двери, дочь пугает… Шесть лет девочке, не хочу, чтоб видела то же, что и я в своем молодости.
Она отводит взгляд, и я мысленно благодарю ее за сухие глаза. Ненавижу слезы – просто не умею правильно утешать и реагировать. Но Ольга держится молодцом, и я вытираю руки салфеткой.
- Сочувствую, правда. Но от меня-то что надо? Полицию вызывала?
- А как же, - машет рукой женщина, и я хмурюсь на ее обреченность, - приезжали несколько раз. И участковый беседу проводил с ним. А толку-то… Ничего ж плохого, кроме шума, не делает. А то, что я со страху с ума схожу, и боюсь выйти вечером – никого не волнует. Убьет, тогда и приходите.
Понятно. В общем-то ничего удивительного – даже если стукнет, ничего этому подонку не будет, потому что домашнее насилие у нас в стране как будто бы и не проблема вовсе. Я вздыхаю, и прямо смотрю на женщину.
- Если заберем, не прибежишь потом вытаскивать и плакать, что родной и любимый?
- Да бог с тобой! Ненавижу пьянь, сам же знаешь. Выбрал свой путь, так флаг ему в руки, лишь бы нас с дочкой не трогал.
- Ладно. Скажу, чтоб на твой вызов реагировали соответствующе. Когда в следующий раз придет – вызывай сразу, ладно? Оформим так, что больше не сунется.
Ольга облегченно вздыхает, и благодарит, но я только отмахиваюсь, доедая последний блинчик. Когда в последний раз ел что-то домашнее? Честное слово, не помню…
- Рамазан? – открывается дверь моего кабинета, и широким шагом входит Березнев, - о как.
- Александр Михайлович, что-то случилось?
Я встаю, хоть рабочий день и закончился, но все равно не по себе при начальнике. Ольга испуганно озирается – и робко улыбается шефу.
- Добрый вечер.
- Добрый, добрый. Да вот, на запахи зашел, думал, ты у нас тут столовую открыл. А это тебя покормить решили… Мда, пора и мне в кафе спуститься
- Ой, а что ж вы не сказали, я бы побольше еды принесла… - Тут же суетится Ольга, подскакивая с места.
- Да нет, нет, что вы… Рамазан, на пару слов.
Мы с Березневым выходим, оставляя Ольгу собирать контейнеры, и тот с интересом смотрит на меня.
- Это та самая?
- Что?
Я непонимающе хлопаю глазами, пока Берещнев не понижает голос, и интересуется снова:
- Ну, женщина, что была в тот вечер, когда я приезжал к тебе…
Чего?! Он что, решил, будто мы с Ольгой…
- Не пойми неправильно мое любопытство, просто ты, как и я, все время на работе, и вообще с женщинами почти не общаешься. Вот и решил, а кто еще, если эта восхитительная особа с ароматом еды на полотдела?
Он смеется, а я про себя думаю – ну действительно, кто ж еще, если не она. Не дочка ж шефа. И как складно все – прибежала покормить любимого на работу…
- Да, вы правы, - «признаюсь», и Александр Михайлович довольно улыбается.
- Поздравляю, поздравляю. Со свадьбой не тяни – такие хорошие женщины на вес золота…
У меня сводит челюсть, и на ум приходит Софа с ее абсолютной нехозяйственностью, но взглядом, который прожигает до печенок. Каждому свое, верно… Мне вот еду из кафе, но женщину, в которой жизни больше, чем в моей и вашей вместе взятых. И что с этим делать, совершенно не ясно.
- Ладно, бывай, пойду еще поработаю я, - говорит Березнев, и снова чуть хитро улыбается, - меня ведь дома не ждет такое чудо.
Ме так и хочется сказать что-то типа «А давай меняться?», но я выкидываю бред из головы, и возвращаюсь в кабинет. Еще раз заверяю Ольгу, что все будет в порядке – и сажусь за рабочий стол, сытый и унылый с снова гудящим мобильником.
«Надеюсь, у тебя все хорошо. Я скучаю, майор»
Я набираю в ответ «Я тоже» и долго жду, не зная, отправлять или не стоит. В конце концов, это же одно сообщение с простой правдой, что же тут такого? Только вот за пару кабинетов сидит Березнев, благодаря которому простая правда становится до черта сложной, а еще мои собственные правила с утра, которые нельзя игнорировать.
В конце концов я стираю ответ, и откладываю телефон в дальний ящик, снова принимаясь за работу. Мы встретимся, но не раньше, чем дня через три. И это будет правильно.
Глава 27
Глава 27
Софа
Весь день проходит под вопросом, который завис прямо над моей головой.
Почему он мне не пишет?
Кажется будто к первой паре с моей самооценкой оказалось покончено. А к обеду я нашла тысячу оправданий его молчанию, и даже немного воспряла духом, вспомнив, кем он работает и насколько у такого мужчины мало времени.
- Тяжелая работа с напряженным графиком – не отмазка для того, чтоб игнорировать сообщение, - рушит все мои надежды Ася, которой я привожу сперва свои переживания, а следом аргументы, - так что начинай придумывать что-нибудь другое.
- Да у него поесть-то времени нет! – защищаюсь я от вечно правой подруги, злясь на то, что она отказывается поддерживать мой хрупкий выдуманный мирок, - я по отцу знаю, какая это работа…
- Серьезно? Времени поесть нет? А как на счет сходить в туалет? Почистить утром зубы? Стоять в пробке, пока куда-то едешь? – Ася прищуривается, пока все мои доводы расплющиваются о ее непрошибаемую уверенность, - Соф, правда, прекращай. В наш век, когда телефон почти слился с правой рукой человека, оправдывать отсутствие минимальной связи – это тупо самообман. Ты будешь свой кексик?
Я с тоской отодвигаю десерт в сторону подруги, и вздыхаю, снова глядя на прочитанные, и не отвеченные сообщения. Почему все так? Что произошло такого, что наше общение вдруг свелось к моему скулежу над телефоном?!
- Значит, не надо придумывать и смириться с мыслью, что он не отвечает просто потому, что не хочет?
- В отношениях обычно ничего не бывает «просто», - снова рвет мои мысли Ася, браво расправляясь со второй порцией кекса, - я бы на твоем месте перестала написывать, и подождала. Вполне возможно, что вы просто по-разному смотрите на необходимость переписки. Строго говоря, между вами и нет так называемых отношений…
Я зло допиваю сок, и Ася замолкает, явно понимая, что дальше говорить не следует. Да, мы всего лишь любовники, а не встречающаяся парочка, но неужели из этого следует, что нам нельзя общаться каждый день?! Он итак хочет реже видеться, а теперь лишает нас еще и этого!
Я опускаю голову, стараясь сдерживать обидные слезы. Бесит, что только мне все это надо! Хотя когда мы вместе, кажется, будто и он тоже заинтересован…
- Соф, - трогает меня за локоть Ася, и я поднимаю глаза, натыкаясь на ее сочувствующий взгляд, - прости, но ты сама себя сейчас мучаешь, а все происходящее нельзя назвать… Нормальным. Может, стоит завязать с этим Робом?
Глубоко вздыхаю – хотя хочется взвыть и что-нибудь треснуть – и произношу самым спокойным в данной ситуации голосом:
- Нет. Нет, нет, нет. Ты не понимаешь, Ась… Я чувствую, что он тот самый. Понимаешь?
Не понимает. По глазам вижу – не верит подруга в это, хоть и искренне пытается меня понять. Я машу рукой, предлагая закрыть тему, и все оставшееся время в институте постоянно поглядываю на телефон.
В одном Ася неизменно права. Если бы Роб хотел – он бы ответил за все время, что прошло с сообщений. И обманывать саму себя смысла нет, хоть и очень, очень хочется.
Дома я все еще питаю слабые надежды, но, когда часы показывают половину восьмого – пишу последнее сообщение, и разогреваю ужин. К десяти приезжает отец – уставший и в хорошем расположении духа, что редкость в последнее время.
- Ела? – спрашивает он, ставя в микроволновку заказанную еду.
- Ага. Но чай с тобой выпью.
Я хочу поговорить с полковником, пока тот в расположении вести диалог, и вырвать для себя побольше свободы. Поэтому, мысленно репетируя каждое слово, я усаживаюсь за стол, обнимая пальцами горячую пузатую кружку.
- Что нового? – начинаю издалека, пока отец пытается подцепить лапшу собу.
- Да ничего особенного. Работы навалом, но так всегда. Да чтоб тебя, склизкая зараза!
Отец психует, когда не получается съесть ужин нормально, а я посмеиваюсь над его попытками намотать лапшу на вилку.
- Пап, это же легко.
- И ничего смешного, между прочим. Эта привозная еда… Было бы неплохо, научись ты готовить самостоятельно. Поели бы хоть нормально. Знаешь, сколько я не ел домашнего?
Я молчу, не собираясь отвечать, что примерно столько же, сколько и я. С тех пор, как ушла мама. Но не моя ж вина, что я совершенно не интересуюсь готовкой?!
- Вот Рамазану у нас повезло… - вздыхает отец, снова сражаясь с лапшой, а я вострю уши.
- Робу? Почему?
Отец поднимает на меня недовольный взгляд, и откладывает вилку.
- Ну сколько раз повторять – не Робу, а дяде Робу! Что за фамильярность…
- Ладно, ладно, дяде Робу. Так что там с его везением? – поправляюсь я, лишь бы отец продолжил рассказывать.
- Да что, что… Видел сегодня, как ему женщина на работу обед принесла! Три блюда, и все так пахнет, язык проглотишь! Ну какая забота, а – принесла, все горячее, Роб ест – а она сидит, любуется… Не женщина – золото! Не удивлюсь, если скоро всем отделом на свадьбе гульнем!
- На… Свадьбе? – холодея внутри, тупо переспрашиваю я.
- Ага. Такую женщину упускать нельзя, ну да Рамазан не дурак, сам понимает. Тебе бы поучиться такому, а то сама замуж и не выйдешь никогда.
С последними словами отец наставляет на меня вилку, назидательно тыкая ею с остатками лапши. Я же не знаю, куда унять колотящееся сердце, в котором напряжение и ожидание всего дня разом закипели, не давая мыслить адекватно.
- Софа. Соф, ты меня слышишь? – ищет в моих глазах отклика отец, пока я с шумом в ушах поднимаюсь из-за стола, - да что с тобой?!
- А ты меня отпустишь? Замуж-то? – очень тихо переспрашиваю я, и отец сдвигает брови, - или так и будешь на поводке держать, словно собаку?
- Опять ты за свои бредни! Я о тебе забочусь! – вмиг вскипает полковник, и тоже поднимается с места, - неблагодарная! Сперва пусть позовут такую неумеху замуж – а там уж посмотрим!
- А может, я не хочу, чтоб меня звали кухаркой! – кричу я, чувствуя горячую влагу на щеках, и представляя, как какая-то стерва расставляет сейчас еду на кухне Роба, - может, я хочу, чтоб меня полюбили!
- Ну жди, жди, пока полюбят. Только пока ты под моей фамилией и живешь в моем доме – ты будешь уважать мои правила! И на этом заканчиваем, чтоб я больше не слышал об ущемлении твоей свободы! Или хочешь, вспомним Свистунова?!
- Это несправедливо! Я была не виновата!
- Послушала бы меня, и пришла домой вовремя – ничего бы не было! – рявкает уже бордовый отец, и ударяет кулаком по столу, - пошла отсюда! Марш в свою комнату!
Я вылетаю из кухни, где за секунду из простого разговора вылилась ненависть и жгучая обида. Хлопаю дверью своей спальни, взглядом нахожу теплый свитер, и укутываюсь в него, натягивая на голову капюшон. Трясущимися руками беру в руки мобильник – и вижу, что на экране пусто.
Я больше не сдерживаю слез.
Просто ложусь поверх одеяла, сворачиваясь в клубок, и всхлипываю, часто-часто моргая. Не могу остановиться, да и не делаю особых попыток – и никак не могу прогнать из сознания противные мысли о Робе и той, другой.