Когда покинули ТРЦ снова наткнулись на уже практически родной джип. Я вздохнула, забрала у Ольшанского из рук мой стакан кофе, к которому ещё не притронулась и направилась к машине.
Постучала по стеклу и, когда оно опустилась, протянула стакан.
— Держите. Вы же, наверное, даже в туалет не успеваете сходить, не то, что выпить кофе.
Водитель удивлённо моргнул, но кофе забрал и даже поблагодарил.
Ольшанский ржал.
— Отец будет шокирован.
— Пускай привыкает, — хмыкнула беспечно.
— Пойдём, — мягко позвал мажор, протягивая мне руку.
И снова он меня провожает…
По дороге Дима прислал сообщение, что останется у родителей на выходные, раз я всё равно ухожу в поход, и я загрустила. Давно я уже не оставалась одна на целую ночь…
Глава 13
Я взялась за ручку двери, собираясь проститься с мажором, как он внезапно ударил по рулю.
— Вот чёрт!.. — и откинулся на спинку кресла, поглядывая в зеркало заднего вида.
— Что там? — нахмурилась и обернулась назад.
Позади нас стоял джип и даже не удосужился погасить фары, слепя.
— Ему не надоело? — вздохнула раздражённо. — Почему твой отец так яро следит за нами? Почему не может оставить тебя в покое, пока сам не женишься?
— Тебя это правда волнует? — язвительно поддел этот шут. — Переживаешь за мою судьбу?
— За свою! — зарычала, уткнувшись лицом в раскрытые ладони. Подняла голову и наградила Ольшанского яростным взглядом. — Ты меня достал. И слежка эта достала, и ревность твоих ненормальных поклонниц.
— Пф… — усмехнулся гад и открыл дверь машины. — Пойдём, — протянул как ни в чём ни бывало руку, сверкая белозубой улыбкой.
Мучительно вздохнула и выбралась наружу. Отвесила водителю джипа низкий поклон и позволила Ольшанскому взять себя за руку. Он тут же обнял меня и повёл к парадной, делая вид, что шепчет мне на ухо что-то милое.
— Будешь сопеть мне в шею, останешься без девушки, — пригрозила тихо, не забывая улыбаться.
— Меньшикова, — усмехнулся гад. — Ты похожа на пиранью.
— Я и есть она, — клацнула зубами и приложила магнит к двери.
— Можно я подожду у тебя пока наш шпион не уедет? — спросил он, заходя в лифт. — Пусть отец думает, что мы вместе ночуем. Хоть иногда…
Закатила глаза и уткнулась лбом в стену лифта.
— Да ладно тебе, — беспечно отмахнулся Ольшанский, — Я закажу нам пиццу.
— Как мило с твоей стороны, — притворно улыбнулась, мысленно пытаясь смириться с тем фактом, что ещё час, а может и два, проведу в обществе мажора.
Квартира встретила тишиной. На душе стало немного тоскливо. Чувствую, что Дима отдаляется от меня, хотя раньше такого не замечала. Мы почти сразу стали жить вместе и почти никогда не ругались. Мне было… спокойно.
Ольшанский аккуратно поставил обувь, снял кожанку и достал телефон.
— С ананасом?
— Как ты… догадался? — недоумённо нахмурилась.
— Знал, что извращенка, — подмигнул этот нахал и набрал службу доставки.
Я любила пиццу с ананасами, оливки, чай, разбавленный водой, но не думала, что Ольшанский об этом знает. Дима до сих пор спрашивает сколько сахара мне класть, хотя я пью без него.
Включила на кухне свет и прошла, подавляя тяжёлый вздох.
Снова посуда.
— Вам просто нужно купить посудомойку, — хмыкнул Ольшанский, проследив за моим печальным взглядом.
— Не все такие мажоры как ты, — огрызнулась и стала закатывать рукава.
— Расслабься, — хмыкнул он. — Помогу, так и быть. По дружбе.
— Что поможешь?! — изумлённо воскликнула, ощущая, как расширились мои глаза.
— Посуду помыть, — покачал головой и включил в раковине воду.
Непринуждённо взял тарелку и сунул её под мощную холодную струю.
— Да ты не умеешь этого делать! — воскликнула, смеясь.
Настроила воду, взяла губку, выдавила на неё средство для мытья посуды и вручила Ольшанскому.
— Теперь мой. Губкой. С обеих сторон тарелки, понял?
— О, всё так сложно? — удивился мажор, вид имея жалкий.
— Давай-давай, три, — командовала с важным видом, а сама старалась не рассмеяться. — Вот так, — опустила руку поверх его и провела по тарелке.
— Ты слишком близко… — внезапно сипло выдавил Ольшанский. Тарелка из его рук выскользнула и упала в раковину, расколов ещё несколько.
— Твою… мать… — многозначительно выругалась и посмотрела на ржущего мажора.
— После похода купим новые, не парься, — отмахнулся он, доставая осколки. — Кстати, ты уже собралась?
— Утром немного, — дернула плечом, задумавшись. — А что ещё с собой нужно? Вода, еда… не знаю, у меня нет спальника.
— Он тебе не понадобится, — усмехнулся мажор и вдруг зашипел, отдёрнув руку. — Твою… бл… — выдохнул сквозь зубы и с довольной рожей продемонстрировал мне порезанный палец. — Сестра, нужна срочная медицинская помощь, — а лыба от уха до уха. И чего такой довольный, спрашивается?
Закатила глаза и направилась в комнату за аптечкой.
— А халат наденешь? — донеслось в спину.
Вот сволочь наглая!
Вытащила аптечку из комода и вернулась в кухню. Ольшанский уже смыл пену с рук и сел за стол. Кровь капала на салфетку, которую он предусмотрительно подстелил.
— Осторожней не мог? — произнесла раздражённо и открутила перекись. От души плеснула на палец, радуясь, когда Ольшанкий зашипел. — Так тебе.
Он усмехнулся, не сводя с меня глаз.
— Завтра возьми с собой сменную одежду, средства личной гигиены, воду и спрей от комаров. Об остальном можешь не волноваться. Наши походы… несколько отличаются от общепринятых, — уклончиво произнёс он, иронично улыбаясь.
— Эм-м… ладно, — опустила голову, не понимая, отчего вдруг запылали щёки.
Осторожно убрала излишки перекиси с кожи и наклеила пластырь.
— Посиди. Я сама всё уберу и помою, — встала и направилась к раковине.
— Извини, — серьёзно произнёс Ольшанский, заставив меня обернуться. — Я правда хотел помочь. Но знаешь, лучше я подарю тебе посудомойку.
Не сдержала смешка и отмахнулась.
— Сиди уже, — и вернулась к раковине.
Через полчаса привезли пиццу, но я ещё не знала, что вечер на этом не закончится…
Глава 14
Ольшанский расслабленно откинулся на спинку кухонного уголка, неторопливо пил горячий чай (развёл меня на листовой, который я берегу для особых случаев), и украдкой наблюдал за мной.
Я жевала пиццу. Тоже расслабленно. Я бы сказала с упоением. Вот, что мне действительно нравится в Ольшанском, что с ним не нужно переживать о том, как выглядишь со стороны. Не нужно следить за своими действиями и словами. Не помню ни одного случая, чтобы мажор кого-то упрекнул за неприличное поведение. Он принимает людей такими, какие они есть и не парится. По-моему, это круто.
— О чём задумалась, Меньшикова? — подперев голову кулаком, поинтересовался он.
— О том… — запихала последний кусок в рот, прожевала и вытерла уголки губ. — О том, какой ты дурак, думаю.
— Неправда, — усмехнулся он. Протянул руку и убрал с моей щеки крошку. — Ты думаешь, какой я невероятный и в тайне восхищаешься мной.
Скептически вскинула бровь и взяла стакан с колой.
— Восхищаюсь тем, какое у тебя самомнение. Даже завидно стало, — невозмутимо сделала глоток и облегчённо вздохнула. — Спасибо, всё было очень вкусно. А теперь, добро пожаловать на выход, — и встала, собираясь убрать со стола.
Ольшанский глянул в окно.
— Не выйдет. Этот тип ещё здесь. У тебя есть выпить?
— Серьёзно? — возмущённо нахмурилась. Поставила тарелки в раковину и взяла тряпку, чтобы вытереть со стола, но лучше отлупить этого наглого гада.
— Эй? Ты чего это задумала? — насторожился мажор, чувствуя неприятности на свою хорошенькую мордашку.
— Воспитывать тебя буду, — пригрозила многозначительно.
— Не надо меня воспитывать, — выползая из-за стола, запротестовал он. — О, винишко!
Увидел-таки… ничего от проныры не спрячешь.
— На годовщину не допили? — откупоривая бутылку, поинтересовался флегматично.
— Это вторая бутылка, — хмыкнула, вытирая стол. — Бокалы там, — указала на шкафчик, сполоснула тряпку и бросила её на край раковины. — Наливай, я в душ, веди себя прилично.
— А подглядывать можно? — донеслось насмешливое вслед.
Вот бестолочь, а казалось бы, взрослый парень.
Смирившись с тем, что так просто от Ольшанского мне не избавиться, взяла чистые вещи, полотенце и отправилась в ванную. Когда вышла, Ольшанский уже перебрался в комнату и оккупировал пол своей наглой задницей.
— Садись, — обрадованно позвал и похлопал на место рядом с собой. — Я тут фильм прикольный нашёл.
Вытирая волосы, опустилась рядом и вытянула ногу, опираясь спиной на диван.
— Что за фильм?
Ольшанский медленно повернул ко мне голову.
— Так просто? — прищурился недоверчиво. — И даже не выгонишь?
— Я могу передумать, — произнесла ровно и потянулась за бокалом с вином. — Мой?
— Твой, — усмехнулся он и нажал на «плей»…
В кинотеатре мы смотрели фантастику, а тут Ольшанский выбрал лёгкую комедию, не пошлую, а больше семейную. И кажется, я уже видела этот фильм, но всё равно смеялась, ощущая лёгкость и умиротворение.
Алкоголь приятно туманил разум и расслаблял мышцы.
— Больше пить не буду, — протянула сонно, откидывая голову назад. — Завтра рано вставать. А в понедельник тренировка.
Ольшанский допил вино и поставил пустой бокал.
— Кстати. Почему ты ходишь в старых бутсах? Где новые?
— Новые? — нахмурилась непонимающе. — О чём ты?
— Э-э… — Ольшанский, кажется, тоже завис. — А Димон тебе не подарил разве?
— А должен был? — вопросительно вскинула бровь. — Та-ак… — протянула воинственно. — С этого места поподробнее, пожалуйста.
— Да я… — Ольшанский взъерошил волосы и натянуто улыбнулся. — Просто подумал, что он тебе подарит бутсы, твои ведь… забей, короче. А что он тебе подарил?
Смутилась и отвела взгляд.
— Не спрашивай.
— Оу… — понимающе выдохнул этот гад. — Только не говори, что он подарил тебе бе…
— Замолчи! — воскликнула, закрывая поганцу ладонью рот. — Не смей! Даже не думай!
Ольшанский бессовестно ржал. Дёрнул головой и скользнул по мне томным взглядом.
— Детка, ты почти сидишь на мне верхом, почему бы нам не переместиться на кровать?
— Ну ты и… придурок! — ударила кулаком в плечо и быстро оказалась на ногах. Собрала пустые бокалы, прихватила недопитую бутылку вина и поспешила в кухню. Щёки предательски пылали, а сердце чаще забилось в груди, и мне это ох как не понравилось. Так не должно быть!.. это ненормально испытывать такую реакцию на Ольшанского.
Упёрлась лбом в холодную дверцу холодильника и вздохнула. Надо выпроводить его. Срочно!..
Ополоснула лицо холодной водой в надежде немного протрезветь и вернулась в комнату. Ольшанский спал.
Он переполз на диван и по-детски подложил руку под щёку, поджав ноги. Вздохнула и сунула ему под голову подушку, достала из комода плед и укрыла.
— Ух… так бы и придушила, — пригрозила шёпотом.
Погасила свет, сняла спортивки и заползла в кровать под прохладное одеяло…
Проснулась, что удивительно, не от звона будильника, хотя у нас сбор в девять утра, а от того, что на мне лежит что-то тяжёлое, и мне конкретно так жарко.
Разлепила веки и попыталась сфокусировать сонный взгляд. Рядом мирно сопел Ольшанский, а его наглая рука и закинутая на меня нога придавила к кровати, не давая нормально пошевелиться.
— Эй, проснись, — хрипло застонала, пытаясь спихнуть мажора. — Ты как в моей кровати оказался? Вставай уже!
Ольшанский завозился и прижал меня сильнее.
— Мне было холодно…
— Ар-р… — извернулась и всё-таки спихнула гада. Он звучно шлёпнулся на пол и зашипел от боли.
— Дура! Ты что творишь?..
Свесилась с кровати и усмехнулась.
— Чтобы больше так не делал. Понял?
— Да понял я, понял! — морщась, воскликнул он и стремительно оказался на ногах.
Я мучительно покраснела и медленно прикрыла глаза.
— Ты когда раздеться успел? — просипела еле слышно.
— А что такого? — не понял он. — Я же в трусах.
— Да… — пискнула и закрыла лицо ладонями. — Прикройся, пожалуйста, уже…
Я прямо услышала, как скрипят мозги Ольшанского.
— Эй, это вообще-то физиология. Не слышала о таком? Утро же… — судя по звукам, одевается. — Блин, Меньшикова, ты же с парнем живёшь, а ведёшь себя, словно непорочная дева.
— Ты мне не парень! — огрызнулась и, соскочив с кровати, кинулась в ванную…
Через час мы, уже собранные, ехали на место встречи с отцом Ольшанского, откуда должны начать наш поход. Эх, боюсь представить, что нас ждёт. Я, наверное, умру от напряжения…
Глава 15
Почему-то я совсем не удивилась, увидев на небольшом пяточке лесного массива несколько внедорожников, в одном из которых сидел отец мажора. Мужчина вышел из машины, когда мы припарковались рядом.
Дорога на удивление была хорошей, сухая, без особых ям и колдобин. Такая, что крутая тачка мажора с низкой посадкой легко смогла пройти.
— Не дрейфь, — криво усмехнулся Яр, хлопнув меня по колену и вышел. Обошёл машину, распахнул для меня дверь и подал руку.
С ума сойти, какой джентльмен!..
Поборов волнение, вышла наружу и повернулась к ожидающему нас мэру.
— Доброе утро, Владимир Олегович.
Вскинув руку, мужчина посмотрел на наручные часы и произнёс:
— Вы опоздали на пятнадцать минут.
— Отец, — вздохнул Яр, обходя машину. Открыл багажник и достал наши рюкзаки.
Мэр напоминал настоящего военного. Камуфляж, берцы, рация в нагрудном кармане и кепка на тронутой сединой голове…
Чувствую, незабываемое приключение нас ждёт.
Из внедорожников вышли телохранители. Они же не пойдут с нами?
Мэр повернулся к ним и отдал приказ:
— Оставаться на связи. Отлучаться по нужде — по очереди. Еды и воды должно хватить до завтрашнего вечера, но, если закончится, отправьте одного в посёлок.
Все четверо синхронно кивнули.
— Да, Владимир Олегович, — и вновь спрятались по машинам.
— Ну что, туристы? — насмешливо обратился к нам, а я судорожно сглотнула, предвкушая. Мамочки… — Готовы покорять новые вершины и обуздать дикую природу?
— Ага, — беспечно хмыкнул Яр, поправляя лямки рюкзака. — Пойдёмте уже, до темноты должны добраться, — и засунув руки в карманы спортивной куртки, отправился по узкой тропинке в чащу леса.
— Куда добраться? — прошептала жалобно, догоняя его.
— Увидишь, — хитро усмехнулся он и добавил шагу…
Если бы не моя физическая подготовка, я бы, наверное, сдохла. Спасибо вам, Светлана Юрьевна, за всё. Серьёзно, ни одна бы нормальная девушка не выдержала такой нагрузки…
Сначала шли по тропинке, потом пробирались через валежник, потом… начались топи. Это такие хлюпающие болота, незащищённые кронами деревьев, поэтому солнце нехило так припекало.
Я сняла ветровку и повязала её на пояс, оставшись в майке. Тут же налетела мошкара и комары, мох под ногами чвакал, а кроссовки стремительно наполнялись влагой.
Я проклинала всё на свете, в особенности мажора. Через километров пять… мы вышли к озеру. Тело ломило от усталости, ныли плечи, и даже голова разболелась.
— Двухчасовой привал, потом двинемся дальше, — объявил этот тиран, кажется, ни на грамм не устав. Просто поразительная стойкость. Даже Яр вспотел и периодически сыпал матами, а мэр ничего — бодрячком.