Взяла приготовленные вещи и взялась за ручку.
— Может, тебе всё-таки потереть спинку? — хитро поинтересовался Ольшанский, натягивая чистую майку. Лучше бы штаны сначала надел.
— Потри себе мозг, — фальшиво улыбнулась во все зубы и стремительно направилась в ванную комнату.
Оказывается, бойлеры ещё не успели до конца нагреть воду и мыться пришлось в прохладной, но так даже лучше. Освежает. Под тёплым душем я бы точно сейчас расслабилась окончательно и вряд ли бы смогла себя уже привести в чувства.
Быстро вымылась, надела чистое бельё, серую водолазку, чёрные спортивные штаны, носочки, резиновые тапки и постирала свои вещи.
Ольшанского в комнате не было. Вышла на балкон и глянула вниз. Мажор помогал отцу. Они что-то обсуждали, улыбаясь и посмеиваясь. Кажется, между ними, всё же отношения лучше, чем он говорил… хотя, стоп!.. Ольшанский никогда не заявлял, что у него плохие отношения с отцом. Только то, что женить его хочет. Интересно, а где его мама?
Повесила одежду на протянутую верёвку и спустилась ко всем. Помогать.
Глава 18
Мне выделили раскладное кресло и строго настрого велели отдыхать, наблюдая за процессом и наслаждаться. Наслаждаться было чем. Когда два накаченных мужика жарят мясо и овощи на гриле… даже самая стойкая не устоит. И сколько я не отводила взгляд, он всё равно возвращался к Ольшанскому и его отцу.
— На вот, — мэр откупорил бутылку вина и плеснул в бокал.
Странно, куда подевался пафос и высокомерие, которые были при нашей первой встрече. И вот вопрос, он притворялся тогда или сейчас? Не похоже, чтобы сейчас.
— Спасибо, — кивнула, потянувшись, и забрала бокал. Поднесла его к носу и понюхала. Нюхать напитки и еду — странная привычка с детства, но мне нравится определять «съедобность» по аромату. Если он мне нравится, значит и еда/напиток будут вкусными.
— Ты почти настоящий сомелье, — усмехнулся мажор, переворачивая на гриле аппетитные куски сочной мраморной говядины. Видимо, мэр обо всём позаботился заранее.
— Завидуй молча, раб, — усмехнулась и, отсалютовав, глотнула вина.
Поймала насмешливый взгляд мэра и слегка смутилась. Просто на мгновение, забыла, что мы притворяемся парой, а Владимир Олегович очень серьёзный и не последний человек в стране…
Я привыкла к сладким алкогольным напиткам, но полусухое с кислинкой вино неожиданно пришлось по вкусу.
— Устала? — поинтересовался мэр, раскладывая складной стол.
— Ну-у… я бы солгала скажи, что нет, — улыбнулась в ответ и пригубила вино. — Наверное, это была какая-то проверка. Сомневаюсь, что всем девушкам под силу преодолеть такой… путь.
— Я знал, что ты справишься, — хитро произнёс мажор, выкладывая мясо на блюдо, застеленное фольгой. — Иначе бы сразу отказался.
— Ты первая девушка, которая пошла с нами, — произнёс мэр вполне серьёзно. Установил стол и переставил блюдо с мясом с края гриля на него. — Обычно мы ходим вдвоём.
— А ваша… жена? — спросила осторожно, очень боясь показаться бестактной.
— Мама сейчас работает за границей, — произнёс Ольшанский, заворачивая мясо в фольгу. — Но, когда приезжает, не ходит в походы. Она… не очень любит природу. Говорит, «она кусается…».
— Схожу за овощами и тарелками, — мэр обошёл мангал и направился к дому.
— Я помогу, — хотела подняться, но Ольшанский усадил меня обратно, надавив на плечо.
— Не будь такой, — укоризненно покачал головой и взял чистый бокал. — Забыла для чего мы всё это затеяли? — налил себе вина и сел в соседнее кресло.
— Не «мы», а ты, — процедила в ответ. — Я даже с Димой связаться из-за тебя не могу…
Мажор лишь флегматично отмахнулся.
— Освежите ваши отношения, успеете соскучиться и прочее. Радуйся.
Скривилась в ответ и махом допила вино…
Ужин на природе восхитителен. А ещё лучше, если компания приятная. А она приятная, как ни посмотри.
Ольшанский вспоминал какие-то забавные истории из своей жизни, которые не касались его многочисленных любовных похождений, мэр травил армейские байки, не затрагивая политику, а я вспоминала случаи из детства.
Мы просто общались и чувствовали себя при этом прекрасно. Никакого дискомфорта.
— В пять встаём на рыбалку, — сурово объявил мэр, закругляясь. — Поэтому ложитесь отдыхать, и чтобы без глупостей. Ясно?
— Так точно, — насмешливо отозвался Яр, допивая вино. — Мы всё уберём, иди уже.
— Я никогда не была на рыбалке, — призналась шёпотом, подавшись к нему, чтобы мэр не услышал.
— Я тоже, — заржал этот гад и поднялся. — Да, ладно, выдохни, — протянул руку и помог встать. — От нас ничего особенного не требуется. Рыбалка продлится всего пару часов, а потом потихоньку выдвинемся обратно, чтобы успеть добраться до темноты. На крайний случай, нас заберёт вертолёт.
— Вертолёт?! — воскликнула изумлённо. — А сразу так нельзя было?
Ольшанский, смеясь, покачал головой и стал собирать грязную посуду…
Покончив с уборкой и тушением углей, мы измождённые, но жутко довольные поднялись в комнату. Стоило переступить порог, как я стащила с кровати покрывало, подушку и швырнула их в мажора.
— Ты спишь на полу.
Он непонимающе нахмурился.
— Это что ещё за новости?
— Или на полу, или я ухожу в гостевую комнату, — протянула с вызовом. — Ты втянул меня в это, так что тебе и спать вот здесь, — самодовольно указала на пол и обошла застывшего мажора.
— Меньшикова… не начинай, — устало протянул он. — Ну хочешь, буду спать в одежде?
— Не-а, — усмехнулась, распуская волосы, которые успела собрать в хвост.
— Ну, Рит, — он плюхнулся на кровать, держа подушку с покрывалом и поднял на меня жалобный взгляд. — Я же устал, а на полу жёстко. Я с краю посплю и накроюсь вот этим, а ты одеялом, ну?
— Ар-р… — бессильно зарычала и кивнула, но тут же пригрозила: — Но только попробуй руки распускать или раздеться, или залезть ко мне под одеяло. Я всё расскажу твоему отцу, в таком случае и домой поедешь с фингалом под наглым глазом. Понял?
— Да понял я, понял, — вздохнул он, укладывая подушку. — Я так задолбался, что у меня не встанет при всём желании.
— Извращенец… — прошептала, заливаясь красной, и, сняв носочки, заползла на кровать к самой стенке.
Расстояние между нами было огромным. Можно ещё двух человек положить, поэтому я немного успокоилась. Мажор в одежде, я в одежде, и мы оба смертельно уставшие.
Отключилась мгновенно. Это был слишком насыщенный день, а утром… мы всё равно проснулись в обнимку, а наши ноги переплелись, словно щупальца осьминога.
Недоумённо приподняла голову, а увидев под собой мирно спящего мажора, едва не закричала. Ударила кулаком его в грудь и прошипела не хуже змеи.
— Ты обещал!..
— А-а… — протянул он, сонно моргая.
Кажется, осознал в какой мы позе и шустро убрал руки с моей талии.
— Это не я, я не мог. Ты же видишь, я в одежде!
Задумчиво моргнула и перекатилась, едва не шлёпнувшись с кровати.
— Ладно, будем считать это недоразумением.
Ольшанский сел, зарываясь пальцами в волосы.
— Я ни хрена не выспался…
— Хватит ныть, — шлёпнула его по ноге, озираясь в поиске часов. — Рыбалка ждёт.
— Говоришь, как батя… — обречённо вздохнул он и поднялся, но лучше бы и дальше лежал.
Смущённо отвела взгляд и пробормотала.
— Сделай уже с ним что-нибудь, а я умываться, — и выскочила за дверь, прихватив зубную щётку и пасту.
Глава 19
Мэр был сУрьёзен, но всё равно вызывал мою улыбку. Рыбацкая панамка ему невероятно шла, а с удочкой в руках и сосредоточенностью во взгляде он производил неизгладимое впечатление. Словно передо мной стоит мой собственный отец, а не мэр нашего славного города, который на экране телевизора выглядит очень респектабельно и внушительно.
Ольшанский маялся бездельем, сидя на берегу. В рот засунул соломинку и кидал в речку камушки. Гад.
На очередном «бульк», мы с мэром в унисон зашипели.
— Ш-ш-ш!..
— Вы что гуси? — усмехнулся Ольшанский, обрадованный тем, что на него обратили внимание.
— Лучше возьми удочку и встань рядом, — прошептала, не сводя с поплавка глаз.
— Мне жалко рыбу, — просто отозвался он.
— Мы её выпускаем! — воскликнула шёпотом и покачала головой.
— Но ей всё равно больно, — не сдавался этот невероятный сборник противоречий. Удивительный человек!.. и вроде мажор, но не лишён жалости и сострадания. Поразительно…
— Он всегда таким был, — внезапно усмехнулся мэр. — И в детстве. Всю рыбу выпускал, пока я не видел. Не рыбалка, а одни убытки, — и вроде тон серьёзный, но смешинки в серых глазах говорят об обратном.
Недоверчиво покосилась на любителя рыбок и отвернулась, пряча улыбку. Но Ольшанскому быстро стало скучно, и он решил, что будет очень здорово начать строить мне рожицы и дёргать за хвост, совсем как несносный мальчишка.
— Слушай… — процедила раздражённо, дёргая головой. — Тебе что, внимания не хватает?
— Бинго! — дернув бровями, воскликнул мажор и приобнял меня за плечи. — Мы могли бы заняться чем-то более интересным.
— И чем же? — спросила скептически, но лучше бы молчала. Вот честное слово.
Через десять минут мы плыли на лодке…
Ольшанский на вёслах, а я с умным видом вглядывалась вдаль. Удивительно, что мэр так легко нас отпустил, но, по-моему, он был рад избавиться от нас и порыбачить в тишине.
— Ну как? Романтично? — усмехнулся гад иронично. Как дала бы веслом…
— Когда ты уже подружишься с собственной головой? — вздохнула обречённо, опуская руку в воду.
— Э, нет, мне и так хорошо, — рассмеялся гад, продолжая грести. — Ты, между прочим, первая кого я катаю… на лодке, — и многозначительно улыбнулся.
— Я польщена, — отозвалась флегматично. Выпрямилась и посмотрела мажору в глаза: — Когда уже это представление закончится?
Он притворно вздохнул и задумчиво потёр подбородок, выпуская весло, которое не вставил в крепление…
— Идиот! — воскликнула, кинувшись к краю борта. — Лови, сейчас уплывёт!
— Да не дёргайся ты! — отмахнулся он, вытаскивая второе, чтобы им дотянуться.
И пересел на мою сторону. Лодка накренилась…
Испуганно пересела на другую сторону, чтобы выровнять наше судно, а Ольшанский продолжал бессмысленно шлёпать по воде веслом, в то время, как второе уплывало вниз по течению всё дальше…
— Ц-с… — устало потёрла глаза и посоветовала: — Раздевайся и плыви за ним. С одним веслом мы не сможем вернуться.
— Ты меня недооцениваешь, — самоуверенно усмехнулся гад и стал грести к берегу, поочередно маша веслом, то с одной стороны, то с другой.
— Просто кто-то слишком много жрёт, — пыхтя от натуги, произнёс он.
— Просто кто-то слишком идиот! — огрызнулась, снимая ветровку и штаны, видя, что нас уносит течением всё дальше и от потуг мажора толку нет. А весло прибило к другому берегу, да там оно и застряло, зацепившись то ли за траву, то ли ещё за что.
— Эй? Ты чего творишь? — нахмурился Ольшанский, но я уже бросила вещи на скамью, решительно подошла к «носу» и прыгнула.
А вода-то холодная…
— Больная! Вернись немедленно, — кричал мажор вслед, но я уверенно плыла кролем, преодолевая течение, не позволяя меня унести. Хорошо оно не такое сильное.
Отцепила весло и поплыла назад, но обратный путь оказался сложнее. Ольшанский пытался развернуть лодку ко мне и хоть немного подплыть. Спасибо не стал сидеть без дела, наблюдая как я спасаю нас.
— Возьми его, — вымолвила, тяжело дыша, толкая весло перед собой, чтобы мажор мог дотянуться.
Взяв весло, он протянул его мне.
— Хватайся, русалка, — усмехнулся, но в голосе слышалась тревога.
Подняв меня на борт, он сразу снял свою футболку и стал ею обтирать дрожащую меня.
— Никогда не делай так, — попросил едва слышно, с силой растирая кожу.
— Мы бы ещё два часа тогда выплывали. Река-то большая… — оправдывалась, стуча зубами. — И проблем твоему отцу доставили бы…
— Хорошо не в одежде нырнула, — усмехнулся он, вытирая мои волосы. — Снимай мокрую футболку и одевайся.
Его куртка тоже досталась мне, а сам он вернулся на берег голым по пояс, держа в руках наши мокрые футболки.
— Э-э… — протянул мэр, складывая удочки. — Хоть лодку привязать не забыли? — спросил нам вслед.
— Не забыли, — отмахнулся Ольшанский.
Перед тем как выдвинуться обратно, я приняла горячий душ, а мэр лично напоил меня чаем с лимоном и дико смеялся, слушая рассказ о нашем приключении. Кажется, ему понравилось.
— Ладно, отдыхайте, — произнёс он, поднимаясь из-за стола.
— Отдыхать? — не поняла я, грея руки о бока керамической кружки.
— Тебя пожалели, — хмыкнул Ольшанский, глядя в окно. — Можно киношку посмотреть, пока ждём.
— Чего ждём? — озадаченно прищурилась.
— Вертолёта, — усмехнулся гад и подмигнул.
Я думала, это шутка такая, но мы правда пошли смотреть фильм.
Домашний кинотеатр поражал воображение. Мягкие мешки для сидения, такие клёвые, набитые мелкими пенопластовыми шариками, оказались очень удобными. Экран занимал всю стену. Проектор вспыхнул светом, Ольшанский выбрал фильм и запустил. А я… уснула, к своему стыду. Очень быстро.
Меня разбудил странный звук.
— Вставай, Меньшикова, карета подана, — Ольшанский гладил пальцем край моего уха.
— А? — заозиралась недоумённо. — Откуда этот шум?
— С улицы, — отозвался он и протянул руку, помогая встать.
Я не поверила, но собрав вещи и выйдя на задний двор, действительно увидела вертолёт на небольшой площадке. Крутящиеся лопасти создавали ветерок и поднимали пыль. Уши закладывало…
— Садитесь скорее, — поторопил мэр. — Я закрою дом.
Ольшанский потянул меня за руку. Это было самое удивительное приключение в моей жизни…
Всю дорогу я не отлипала от окна: дух от высоты и видов захватывало. И Ольшанский меня не трогал, давая возможность насладиться моим первым в жизни полётом на вертолёте.
Приземлились на пяточке рядом оставленными машинами, благо вертолёту много места не нужно. Спрыгнула на землю, поправляя на плече рюкзак и, улыбнувшись, повернулась к мэру.
…охрана забирала вещи.
— Спасибо, Владимир Олегович, — улыбнулась неловко.
— И тебе, — кивнул он в ответ. — Кстати… в следующее воскресенье состоится одно мероприятие, на котором я бы хотел вас с Яром видеть. Приглашение пришлют в пятницу, форма одежды парадная, отказ не принимается. Всё ясно?
— Так точно… — хлопая глазами, отозвалась я и перевела взгляд на мажора. Тот лишь непонимающе пожал плечами и направился к нашей машине.
— И что это было? — недоумённо спросила, когда села в салон, бросив рюкзак назад.
— Приглашение, — вставляя ключ в замок зажигая, произнёс он. — Это, наверное, наш последний шанс убедить отца, что ты мне не подходишь, и мне ещё рано жениться… — добавил задумчиво и медленно выехал на трассу.
— Хм… — изрекла в ответ и почему-то снова уснула, хотя казалось, выспалась впрок.
Проснулась оттого, что меня трясут за плечи.
— Рит, очнись! Ты горишь, — перед глазами расплывалось обеспокоенное лицо Ольшанского.
Твою мать…
Глава 20
— Цепляйся, болезная, — усмехается, Ольшанский, подставляя шею, но я услышала в его голосе нешуточную тревогу.
Ухватилась за него ослабевшими вдруг руками и позволила вынести себя из машины, словно настоящую принцессу. Хотела заупрямиться, но чётко осознала, что на ватных ногах самостоятельно стоять не смогу.
Мажор поставил тачку на сигнализацию и уверенным шагом понёс меня к парадной, забыв мой рюкзак на заднем сиденье.