Назар был гораздо выше Вити, но даже ему оказалось тяжело пробиваться сквозь снег. Приходилось работать руками, отбрасывая верхушку снегового покрова, высоко поднимать ноги, сбивая преграды. Я осталась стоять в более широком проходе, хорошо освоенном местными туристами. Не хватало только ради Вити промокнуть до нитки и заболеть в итоге. Здесь же холодно ужас как! А лечиться потом как?
— Если ты так хотела научиться кататься на лыжах, почему не спросила меня? — удивился Назар. — Или Саньку? Мы б показали.
— Не хотела напрягать. А Витя так заботливо предложил… Правда, Вить? — последнее я уже выкрикнула, обращаясь к торчащим из снега ногам и лыжной палке.
Назар уже преодолел половину пути к Виктору, но шагал осторожно, втаптывая снег перед собой, чтобы случайно тоже не провалиться. По дороге он, правда, потерял шапку, и я подобрала ее, теперь крутила в руках. Вновь снежило, и Назар то и дело раздраженно стряхивал с каштановых волос белые хлопья.
— Живой! — доложил наконец-то Исаев, выдергивая Виктора из ямы. — Ты зачем туда поехал, придурок? Не понимал, что провалишься?!
Витя, выдернутый из снега, заикался, пытался размахивать руками, но без толку, только лишний раз поднимал вокруг себя белую пыль. Назар раздраженно схватил палки, обломок лыжи и выразительно кивнул на ботинки Виктора.
— Снимай.
— Босиком, что ли, идти?!
— Лыжи снимай, придурок! Ты что, хочешь дальше на лыжах идти?
Виктор проворчал что-то, явно далекое от благодарностей, но совету все-таки последовал. Через несколько минут в руках у Назара оказались остатки лыж, а сам Витя, прихрамывая, даже попытался возглавить процессию. Мимо меня он прошел с таким видом, словно тут никого и не было, и решительно двинулся по траншее, больше не пытаясь найти альтернативные пути.
— Дурак, — беззлобно промолвил Назар. Он вообще не выглядел сердитым, только с какой-то язвительной усмешкой наблюдал за шествием Виктора.
Лыжи теперь пришлось нести Исаеву, и он скептически поглядывал то на них, то на плетущуюся рядом меня — наверное, надеялся донести до моего сознания мысль, что меня ждала бы похожая судьба, если б он не пошел с нами.
Виктор плелся, не разбирая дороги. На одном из поворотов он двинулся было к нашему домику, но Назар поймал его за воротник, возвращая обратно.
— Даже не думай, — проронил он. — У нас ты сушиться не будешь. У нас запасной одежды, что подошла бы на твой рост, нет.
— Неправильно это — мерять человека по росту! — возмутился Витя.
— Если мы за мерило всех вещей возьмем твои лыжные успехи, будет не лучше, — пожал плечами Назар. — И вообще, я б на твоем месте сейчас не выделывался. Иди, иди.
— Да мне еще рано домой…
— Иди, — с нажимом промолвил Назар.
Я удивленно хмыкнула. Виктор был весь в снегу. Волосы его уже постепенно замерзали, на шапке была настоящая ледяная корка, да и за шиворот наверняка набилось немало снега. Промокнув, он сейчас должен мечтать оказаться в тепле, поскорее переодеться и забраться под теплое одеяло! А сам возмущается, еще в другом направлении хочет идти.
Журналистское чутье подсказывало, что что-то здесь не так, но возможности поинтересоваться, что именно, у меня не было. Витя плелся вперед, едва переставляя ноги, и тяжело вздыхал, выражая отчаянное недовольство по поводу нас с Назаром.
Наконец-то он остановился перед дверью.
— Я дальше сам, — промолвил он, но Назар был непреклонен.
— Сам, как же, — протянул он, поднимаясь по ступенькам, и громко постучал в дверь.
Открыли не сразу. Минуты через две из дома выглянул какой-то парень лет двадцати трех-двадцати четырех. Он удивленно уставился на Назара и на лыжи в его руках.
— Здравствуйте, — холодно поздоровался с ним Назар, моментально превращаясь в спокойного бизнесмена, не желающего растекаться мыслею по древу и тратить время на пустые разговоры. — Ваш друг случайно попал в сугроб. Вот — лыжи, — он вручил парню спортивный инвентарь. — А вот друг, — подтянул Витю и буквально втолкнул его в дверь.
— Вот черт! — возмутился незнакомец, глядя на Виктора. — Ну я ж тебе сколько говорил, Вить, не трогай мои лыжи, ты ж не умеешь! Теперь откупать будешь… Спасибо, что доставили. Я Петр, кстати, — он протянул руку для рукопожатия.
— Назар, — сжал предложенную ладонь Исаев. — Проследите, чтобы он на улицу не показывался. Он с головой в снег въехал, промерз видать, бедолага.
— Проследим-проследим, — кивнул Петр. — Еще раз спасибо. Хороших праздников!
— Хороших праздников! — мило отозвался Назар и, кивнув напоследок новому знакомому, направился по ступенькам вниз.
Он скользнул по мне внимательным взглядом, явно дожидаясь, пока я начну возмущаться по поводу Витиной ненадежности, но я не спешила делиться своим мнением.
— Видишь, любовь моя, — довольно протянул Назар, дождавшись, пока за Витей захлопнутся двери, — какой ненадежный учитель оказался… Вот так веришь-веришь людям, а потом оказывается, что они даже на лыжах никогда не катались, а уже в наставники записались…
— Ну, да, — ухмыльнулась я. — У тебя-то большой опыт в обмане, правда, любимый? Такой, что даже других можешь предупреждать…
Назар явно понял, что это был укор ему, и раздраженно хмыкнул.
— У тебя слишком острый язык, Кира, — протянул он.
— А кто мне рассказывал, что это тебя заводит? — изогнула брови я.
Мы медленно направились к нашему домику. Я протянула Назару шапку, но он только запихнул ее в карман, не заботясь о том, что на улице было достаточно холодно, и подставил мне локоть.
— Хочешь столкнуть меня в снег? — поинтересовалась я, цепляясь за его руку.
— Конечно, нет, — покачал головой Назар. — Ты нужна мне здоровой.
— И все же, не понимаю, зачем.
— Зачем здоровой?
— Зачем вообще нужна.
Назар помолчал немного и сделал вид, будто его страшно заинтересовал снег вокруг, и вообще, это лучший пейзаж для рассматривания. Я, поняв, что так просто ответа не услышу, дернула его за руку. Исаев повернулся ко мне, выдал еще одну не в меру загадочную улыбку и поинтересовался:
— А тебе так важен этот ответ? Ты считаешь, что без него никак?
— Важен, — утвердительно кивнула я. — Должна ж я знать, для чего ты пытаешься меня использовать?
— Зачем так радикально?
— Я подписывала ту бумажку, которую ты назвал договором, понимая, что в чем-то должен быть подвох. А ты теперь так сильно хочешь меня разочаровать, что не можешь сказать честно, что тебе надо?
Назар рассмеялся. Он явно не спешил приоткрывать завесу семейных тайн, но я ж упорная и журналистка! Я просто так не сдамся, пока не получу полноценный ответ на свой вопрос!
— Наши с Глебом родители всегда были людьми достаточно авторитарными, — отметил он. — Они любили придумывать правила, которым мы должны соответствовать. Мы еще сначала старались, потом забили. Но не будешь же ты рвать отношения с родителями, правда? Вот и я хочу показать им свою невесту. А то они так переживают, что у меня и у Глеба с этим проблемы.
— Какие проблемы? — хмыкнула я. — Вы ж не монахами живете. Мужчины, не женатые в тридцать два — вполне нормальная история в современном мире. Чего ж они от вас хотят?
— Чтобы плясали под их дудку.
— И ты хочешь порадовать родителей, показать им невесту? — догадалась я. — Ну, Назар, не знаю, как тебе сказать, но я все-таки очень плохой вариант для примерной невесты, которую демонстрируют родителям…
Он скосил на меня хитрый взгляд и протянул:
— А ты считаешь, что я не в курсе?
— Так ты специально?! — воскликнула я. — Считаешь меня оторвой, с помощью которой можно отомстить своим родителям?!
— Я этого не говорил, — отметил Назар.
— Ты это подразумевал!
— Возможно.
— Гад! — возмутилась я. — Ты остановил свой выбор на мне исключительно потому, что моя стерва-начальница наговорила тебе обо мне всяких гадостей! И ты выбрал себе самую строптивую, самую противную «невесту»…
— Ну конечно, — подтвердил Исаев. — Самую отвратительную из всех, Кира. Чтобы даже шанса не было, что она понравится моим родителям. Подумать только, ужас какой! Красивая, с высшим образованием, работает — подумать только, ад какой! — журналисткой! Разве таких берут в невесты? Послушай, Кира, — он поймал меня за руку и резко притянул к себе. — Я выбрал тебя именно потому, что ты — отличная кандидатура. Ни пятен на репутации, ни алкоголиков в биографии, ни отношений с женатыми мужчинами. Моим родителям не подкопаться. А еще при этом у тебя такой характер, что ты скорее сама взорвешь моего отца, чем позволишь ему собой руководить. Именно такую ядерную бомбу и надо привозить моим родителям. Впрочем, даже не это главное.
— А что главное?
— Главное, — он наклонился ко мне и прошептал на ухо, — что отношения с тобой — это как раз то укрощение строптивой, которым я хотел бы заняться.
Я зло прищурилась. Укрощения строптивой! Он еще шутит!
— В следующий раз, Исаев, будь более мудр с выбором, — сердито промолвила я, а потом, свободной рукой взяв немного снега, засыпала Назару холодные кристаллы за шиворот.
Он поежился, больше напоминая мне огромного шкодливого кота, и я, решив повторить свой успех, вновь загребла полные руки снега. Но Назар, вместо того, чтобы броситься прочь или оттолкнуть меня, напротив, сгреб в охапку и впился в губы поцелуем.
Мое протестующее мычание и попытка посыпать его снегом не увенчались успехом. Исаев крепко держал меня в объятиях, даже оторвал от земли, так что, дабы не свалиться в сугроб и не задохнуться в кольце его рук, мне самой пришлось уцепиться в плечи Назара.
Вообще-то, я искренне собиралась его укусить, но вместо этого по совершено непонятным для меня причинам поцеловала в ответ. Снег рассыпался по нашим курткам, но стать еще мокрее, кажется, было невозможно.
Назар оторвался от моих губ только через минуту.
— На нас из окна Ксю смотрит, — сообщил он. — А ты дерешься. Хочешь развалить на корню такую чудесную легенду?
— Сволочь, — выдохнула я. — Хочешь войны? Будет тебе война.
И поцеловала еще раз, разумеется, только для того, чтобы перед Ксюшей мы выглядели более правдоподобной парочкой.
Назар-то не в курсе, что ей и так обо всем известно.
15
Назар
Я открыл глаза, чувствуя, как тянет спина. Было твердо и, если честно, холодно, а еще что-то давило в затылок. Повернулся на бок, рассчитывая увидеть Киру и ощущая себя семидесятилетним дедуганом, который умудрился где-то простыть, но вместо этого обнаружил только пыль под кроватью и ножки кровати.
Твою ж мать!
— Кира, ну сколько можно! — раздраженно проворчал я, садясь на коврике. — Ты — тиранша, Кира!
— Я сплю, — сонно отозвалась она с кровати. — А ты сам виноват, что крутишься ночью и не способен лежать на одном месте. Что я могу сделать, если ты падаешь с кровати?
Я забрался обратно на матрас, опустил голову на подушку и сердито воззрился на Киру. Не спала — притворялась. В этом я даже не сомневался. Во сне Кира больше походила на ангелочка — рыжие кудри, милая улыбка. Сейчас ее лицо приобрело ведьминские черты — явное свидетельство того, что она уже давно проснулась и просто издевалась надо мной, довольная тем, что сумела спихнуть с кровати.
— Никогда раньше я с кровати не падал, — раздраженно промолвил я, пытаясь вернуть себе заслуженное одеяло.
— Все в жизни бывает в первый раз, — Кира решительно повернулась ко мне спиной и сделала вид, что вновь спит.
И в одеяла завернулась, как в кокон, явно не собираясь делиться хотя бы кусочком.
Ну что за женщина! То сама же тащила в постель и первая целовала, а теперь — даже не прикоснись, фиктивный жених. Я, конечно, понимал, что здорово провинился, еще и чертова Вера Сергеевна с тем сообщением так не вовремя влезла, но можно же быть помягче!
Я посмотрел на спину Киры и тяжело вздохнул. Обнаженное плечо, тонкая бретелька все того же пеньюара — не девушка, а ходячий соблазн, мне только и оставалось, что сидеть и пускать слюни! Слишком уж привлекательной она была и слишком дикой кошкой, чтобы можно было просто так вычеркнуть изо всех своих мыслей и продолжать спокойно жить дальше.
Не знаю, как я вел бы себя, если б Кира превратилась в ласковую, покладистую девушку, которая только и делает, что в рот заглядывает, надеясь на очередную подачку. Наверное, забыл бы о ней совсем скоро, как о предыдущих любовницах, с которыми так и не мог построить ничего даже смутно напоминающего нормальные отношения. Слепая женская покорность и телячье выражение лица для меня никогда не входили в список самого привлекательного, но можно ж быть хоть не такой кусачей!
Смирившись с мыслью, что спокойствие и Кира — вещи несовместимые, напомнив себе о том, что милая девица — это скучно, я набросил халат и поплелся в душ.
Было еще довольно рано, Ксюша и Саша, наверное, спали. Я, стараясь не шуметь, спустился на первый этаж и почти добрался до ванной комнаты, когда мобильный в кармане халата издал предательски громкий писк.
На экране высветилось «Вера Сергеевна».
Что ей еще надо?
— Алло, — я все-таки поднял трубку.
— Назар Николаевич, добрый день, — проворковала Вера. — С Рождеством вас!
— Ага, — буркнул я. — Взаимно.
Как Рождество не входило в перечень моих самых любимых праздников, так и Вера Сергеевна не возглавляла топ приятных в общении людей. Я искренне считал ее склочной, вредной бабой, мстительной и слишком любящей деньги. Если б Кира на нее не работала, я б никогда в жизни не обратился к этой даме за помощью. Себе же дороже!
— Вы так и не ответили на мое сообщение, — отметила Вера Сергеевна. — У вас все получилось?
Я и думать забыл о том, что она еще ждала ответа в переписке. Достаточно того, что вообще слала такие сообщения.
— Все замечательно, — усмехнувшись, протянул я. — А вас так сильно волнуют мои личные успехи, Вера Сергеевна?
— Ну, мне ведь надо знать, что делать с освободившимся местом… Держать его под Кирочку, или мне все-таки найти кого-то профессиональнее?
Кирочка!
— Надо же, а в сообщениях она фигурировала как «рыжая стерва», — протянул я. — Думаю, на эту должность Кира больше не вернется. Так что можете нанять кого-нибудь другого.
Вера Сергеевна мерзко захихикала. Я так и представил себе, как на ее губах расцветала подленькая улыбка, и, не удержавшись, дополнил:
— Думаю, Кире больше подойдет должность главного редактора.
— В каком смысле? — сухо поинтересовалась Вера Сергеевна.
— В прямом, — пожал плечами я. — Оправдываю ваши ожидания, пропихиваю свою любовницу на местечко повыше. Так что бывшую Кирину должность можете присмотреть также для себя.
Женщина едва не поперхнулась. Я не сомневался, что от ее улыбки не осталось даже и следа. Сейчас она наверняка сверлила взглядом противоположную стену и желала мне скорой смерти.
Ну-ну.
— Назар Николаевич, вы ведь это не серьезно?
— Настолько же серьезно, насколько вы считаете, что ваш журнал выкупил какой-то напыщенный индюк, — спокойно промолвил я. — Нет-нет, не подумайте, я не обижаюсь. Это же правда! Я просто стараюсь соответствовать, понимаете?
— У вас нет повода меня уволить!
— Не то чтобы напыщенным индюкам нужен был повод, — пожал плечами я. — Но если вы так настаиваете, то мы припомним вашу племянницу, светившую лицом с обложки журнала вместо модели мирового уровня, которую мне обещали. И поднимем то, по какому прайсу ей заплатили. И не надо отрицать, Вера Сергеевна. Меня ваше мнение в данном вопросе ровным счетом нисколечко не интересует.
Женщина едва не зарычала от раздражения. А потом, не удержавшись, прошипела:
— Я б на вашем месте не стала так обращаться с женщиной, которая кое-что о вас знает! Я ведь могу и рассказать Кире о нашей с вами договоренности, Назар Николаевич!
Я как раз остановился напротив зеркала и подумал — жаль, что Вера Сергеевна сейчас меня не видит. Ей бы не понравилось довольное выражение моего лица.
— Ну, можете поделиться с ней подробностями, конечно, — утвердительно кивнул я. — Но, боюсь, Кира и так уже все знает. Еще вопросы или деловые предложения для шантажа будут, или вы исчерпали свои запасы?
Ответом мне послужили короткие гудки, и я только довольно хмыкнул.
Значит, исчерпала.
…Когда минут через пятнадцать я вышел из душа, напрочь позабыв и о Вере Сергеевне, и обо всех проблемах, которые она могла создать, в доме было все так же пусто. Ни Ксюши, ни Саши в гостиной не оказалось, но к холодильнику магнитом была прицеплена записка.
— Пошли гулять, вернемся к вечеру, — прочитал я вслух.
Что ж, отлично. Значит, будем с Кирой вдвоем.