Я отодрал записку, швырнул ее на стол и открыл холодильник, осматривая на предмет съестного. Запасы несколько истощились, но еще дней десять можно было жить, ни в чем себе не отказывая.
Повинуясь вредной поварской привычке, я завис у холодильника минут на пятнадцать, перебирая продукты и подумывая, что бы это приготовить. Вообще, это было совершенно безответственное отношение к бытовой технике, но зато мне удавалось привести мысли в порядок. Я сортировал их, как еду в холодильнике, перекладывал с полки на полку рецепты в шкафах собственной памяти и подбирал какие-то интересные варианты.
Кажется, настолько увлекся, что даже не услышал, когда Кира встала.
— Ищешь новую жертву для кулинарных экспериментов?
Я обернулся. Кира, кутаясь в теплый халат, застыла на пороге кухни и подозрительно смотрела на меня. Волосы у нее были влажные, а значит, девушка успела принять душ, но по привычке не воспользовалась феном. Сейчас она, донельзя домашняя, стояла в каком-то метре-двух от меня и смотрела, едва заметно щурясь, изучала каждое движение. В такие моменты Кира совершенно не напоминала мне журналистку; в ней терялась напускная стервозность и наглость, а на свободу вырывалась сравнительно милая девушка с тяжелым, но все-таки не неподъемным характером.
Нет, точно ведьма. Потому что ни одна обычная девушка так меня заворожить не смогла бы.
— И где Ксю с Сашей? — лениво поинтересовалась Кира, внимательно рассматривая меня.
— Пошли куда-то гулять, — я махнул запиской. — Хотя ты, конечно, можешь заподозрить меня в том, что я приготовил из них жаркое.
— Когда ты в следующий раз приготовишь мясо, мне придется к нему принюхиваться. Мало ли, вдруг там человечинка, — усмехнулась Кира и сонно зевнула. — Сделаешь кофе?
— А ты сама не можешь?
— Ну, а зачем мне тогда повар-жених? — поинтересовалась она, подходя поближе. — Чтобы я сама готовила кофе? Кстати, доброе утро, — девушка потянулась ко мне, быстро поцеловала в щеку и отстранилась. — Побрился. Наконец-то.
— Все для вас, — подмигнул я.
Кира закатила глаза.
— Ты бы взял все-таки еще одно одеяло, — протянула она немного неуверенно. — Раз уж я постоянно стягиваю с тебя наше.
— Ну, что поделать, если ты не желаешь спать в обнимку.
— Мы чужие люди, — пожала плечами она. — Радуйся, Назар, что я вообще не выгнала тебя на пол.
— Ты б выгнала, если б знала, что я соглашусь.
Она как-то подозрительно взглянула на меня и ничего не сказала. Подумалось вдруг, что, возможно, я слишком самоуверенно решал за нее. Вообще, после приключения с Витей Кира стала немного мягче, колючей в пределах разумного. По крайней мере, попыток сходить с этим ходячим горем на свидание она больше не совершала, как будто закрыла для себя пунктик «ревность» раз и навсегда.
Девушка отошла к окну, постояла с минуту, а потом словно невзначай потянулась к моей руке. Мы переплели пальцы, прижимаясь плечом к плечу, даром, что смотрели в противоположные стороны, и Кира вдруг хмыкнула себе под нос, словно подумала о чем-то очень смешном, и мягко поинтересовалась:
— Ты себе ничего не повредил, пока падал?
— У нас не такая высокая кровать, чтобы я свернул себе шею, можешь не волноваться.
— Просто я привыкла спать одна, — сообщила вдруг Кира и, наклонившись в сторону, прижалась щекой к моему плечу. — Даже на таком полигоне, как та постель.
— Ну, я тоже привык спать один.
— Не лги.
— Не лгу. Когда я не один, я обычно не сплю.
Кира весело рассмеялась и позволила себя обнять. Я подтянул ее к себе поближе, и девушка ткнулась лбом мне в плечо, закрыла глаза и так и застыла, крепко сжимая пальцами отвороты халата. Влажные волосы, высыхая в теплом доме, вновь кудрявились, и я, склонившись к Кире, вдохнул приятный яблочный аромат ее шампуня.
— Что-то ты давненько не загадывал свои желания, — отметила вдруг девушка.
— Я пытаюсь быть милым и не давить на тебя.
— Если б ты действительно был милым, то познакомился бы со мной по-человечески, — вредно отметила она. — А не придумывал этот договор и четырнадцать желаний. А теперь не надо соскакивать. Я все еще не хочу, чтобы ты отнес своему брату ту флэшку с видеозаписью и подставил девушку, за которую меня приняли.
Я скривился. Сам дурак, не надо было устраивать весь этот цирк с шантажом.
— Кира, слушай… Я даже не знаю, куда сунул эту флэшку. Конечно, я не собираюсь передавать ее брату. Я даже не знаю, действительно ли там было что-то записано.
Она подняла на меня ясный взгляд зеленых глаз и прищурилась, как будто пытаясь просканировать. А потом медленно, подбирая слова, промолвила:
— Теперь это не моя проблема — твои четырнадцать желаний, Назар. Теперь это твоя проблема, как их загадать. Нельзя доверять человеку, если он начинает отношения с шантажа и с попыток затащить девушку в постель против ее воли.
— Не было этого!
— Не было, — согласилась Кира, — потому что я сама захотела раньше. Но у меня нет никаких гарантий, понимаешь?
— Не надо делать из меня какого-то злодея, Кира, — раздраженно прошипел я, чувствуя: действительно сам виноват, но и характер у нее совсем не сахар.
Она так странно взглянула на меня, словно думала, стоит вырваться или остаться. Потом все-таки определилась, вновь опустила мне голову на плечо и тихо прошептала, так, что ее теплое дыхание касалось моей шеи:
— Загадай шестое желание, Назар, и хватит этих пустых разговоров. Мы оба не сладкие пряники, так дай хоть оправдать свою отвратительную репутацию, м?
Я привлек ее к себе, поглаживая по спине, и вздохнул. Сами же загнали себя в такую ситуацию, теперь сами не знали, как из нее выбраться. Ну что сказать? Молодцы.
— Хорошо, — сдался наконец-то я. — Посмотри со мной гонку тогда биатлонную. Раз уж Витя не сумел пристрастить тебя к этому благородному виду спорта…
Я не видел, но был уверен, что Кира ухмыляется.
— А ты ревнуешь, — проворковала она.
— А что, нельзя?
— К кому, к Вите? Ну, серьезно, Назар, я думала, ты более высокого мнения обо мне. Это же очевидно: я просто хотела над тобой поиздеваться. Должна ж я была как-то отомстить тебе за Веру Сергеевну, правда? И не говори, что тот твой поступок не заслужил отмщения. Заслужил!
Кира весело рассмеялась, но спустя несколько секунд вдруг затихла и вновь прижалась к моему плечу. Я обнял ее покрепче и в очередной раз назвал себя дураком, который все испортил, не успев даже и начать. Мог же подумать головой! И почему не попытался сначала просто познакомиться? Мы с братом настолько привыкли к конкуренции, что, стоило мне только увидеть в его доме «невесту» — может, и вправду жениться собирается?! — так сразу же сорвало крышу. Как же! У брата кто-то будет, а я так и останусь вторым, проигравшим. Мало того, что в бизнесе у него все замечательно, а я для родителей повар, второй сорт, который предпочел заниматься ерундой вместо серьезного дела, так еще и девушку себе нашел такую замечательную.
Мои родители того бедного олененка Катю сгрызут с потрохами. Делая ставку на Киру, я был свято уверен, что она сама кого хочешь искусает, и вроде как даже не ошибся. Только вот не учел, что у меня самого будет от этой девушки срывать крышу. И что можно быть одновременно и яркой, стервозной женщиной-вамп, и девчонкой совершенно без опыта отношений.
Как раз самое то, чтобы я, больной на всю голову, успешно испортил ей жизнь цепочкой совершенно дебильных решений.
— Во сколько там твоя гонка? — хитро поинтересовалась Кира.
Я скосил на нее взгляд. Несчастной девушка вроде не выглядела, наоборот, спокойная такая, вроде умиротворенная даже. Мне почему-то показалось, что при Саше и Ксю она сопротивлялась больше, словно действовала на публику, чтобы все мои друзья — ну, в данном случае только Саня и его возлюбленная, — удостоверились в том, что моя невеста — совершенно невозможная девушка, которая способна свести с ума кого угодно.
— Скоро должна начаться. Пойдем, — я увлек ее за собой, но Кира, сориентировавшись, отпустила наконец-то мой воротник и схватилась за край подоконника.
— Сначала кофе.
— Хорошо, — сдался я. — Сначала кофе. Есть что-нибудь будешь?
— А что ты можешь предложить?
— Кира, ты лентяйка. За все это время ты ничего ни разу не приготовила. Так я могу прийти к выводу, что ты, собственно говоря, и не умеешь.
Девушка в ответ весело рассмеялась.
— На слабо ты меня не возьмешь, — только и ответила она, прежде чем проскользнуть мимо меня и, быстро пробежав через гостиную, скрыться на втором этаже.
Когда Кира спустилась, уже переодевшись в простые домашние джинсы и футболку, в гостиной ее ожидали и кофе, и телевизор. Я тоже избавился от не слишком удобного халата, предпочитая более привычные штаны и рубашку, и девушка, скользнув по мне веселым взглядом, не удержалась от укола:
— Ты так и не научился по-человечески обращаться с утюгом, Исаев. Ничему тебя жизнь не учит.
— На слабо ты меня не возьмешь, — ее словами отозвался я. — С меня еда и кофе, с тебя выглаженная рубашка.
— Мы с тобой не парочка.
— Я тебя удивлю, но все вокруг считают иначе.
— Но это же не меняет реальной сути вещей, — Кира с ногами забралась на диван и взяла чашку с кофе. Потом, покосившись на тарелку, вздохнула и все-таки потянулась к еде. — А ты будешь?
— Я уже, — честно ответил я. — Ты долго переодевалась.
— А сейчас ты, как редкостный извращенец, будешь смотреть, как я ем, — вздохнула Кира. — Поразительно. Ты чокнутый, Назар.
На это сказать мне было нечего. Кира могла обидеться на всякую ерунду, конечно, но сейчас она просто шутила. К тому же, ей нравилось, как я готовлю.
Это не удивительно — трудно было найти человека, который не оценил бы мои кулинарные способности. Меня удивляло скорее то, что она действительно ела. Как нормальный человек, а не как птичка, способная склевать из всего салата только три зернышка киноа, а потом сделать вид, будто страшно сыта и больше в сторону еды даже смотреть не может.
Кира же, решив, очевидно, провести весь день в крайне мирном настроении, устроилась поудобнее и протянула мне пульт от телевизора.
— Включай, — велела она. — Будем смотреть твою гонку. И расскажи мне правила.
Трансляция уже начиналась. Комментатор, не в меру говорливый и до неуместности наглый, громким голосом перечислял спортсменов. Участников — точнее, участниц, гонка была женская, — Кира явно не знала, но с интересом вслушивалась в трескучий говор.
Правила комментатор огласил и без меня. Правда, с тремя ошибками, но Кира ничего не спрашивала и жестом велела замолчать. Она даже забыла о кофе, просто пристроила его на столике, до которого едва дотянулась, и сама доедала свой завтрак, наобум тыкая вилкой в тарелку.
Минут через пять девушка, кажется, заметила мой пристальный взгляд.
— Тебе не нравится, как я ем? — раздраженно поинтересовалась она.
— С чего ты взяла?
— Ну, ты так смотришь, — пожала плечами Кира. — Как будто я делаю что-то не то. Если тебе не нравится, скажи лучше сразу. И не морочь мне голову. И не ломай о меня глаза!
— Все в порядке, — ответил я, отбирая у нее чистую тарелку. — Ты замечательно ешь. Мне нравятся девушки с хорошим аппетитом.
— У многих девушек хороший аппетит, — отметила она, улыбаясь краешком губ. — И, по утверждению Скарлетт О’Хара, нормального мужчину это отпугнуть не может.
Я прищурился.
— Многие девушки не согласны со Скарлетт. А еще они зачастую не читали «Унесенных ветром».
— Я читала.
— Оно и видно, — хмыкнул я.
Кира хотела возмутиться, но почему-то не стала ничего говорить, только придвинулась ко мне поближе и поудобнее устроилась у меня в объятиях. Я собирался вставить несколько слов, но Кира только пнула меня локтем, призывая к тишине.
— Не мешай, — проворчала она, — интересно же. А эта норвежка, почему у нее другого цвета номер?
— Лидер общего зачета, — пояснил я, улыбаясь. — Потому желтый цвет.
— А красный?
— Это лидер зачета этого типа гонок.
Кира хмыкнула и, кажется, окончательно увлеклась просмотром.
Я, даром, что привык не пропускать ни одну трансляцию и знал наперечет каждого участника, сейчас больше думал о девушке, прижимающейся ко мне, чем о биатлонистках. Кира, кажется, чувствовала эту невнимательность, но, к моему огромному удивлению, не возмущалась и даже не стала привлекать к этому внимание, как будто вдруг подумала, что не всегда попытки меня поддразнить — действительно хорошая задача.
Гонка пролетела, казалось, за несколько минут. Было тепло, уютно, и через час с лишним должна была начаться следующая, а я подумал, что лучше б эта трансляция была вечной. Спокойная, тихая, внимательная и не отбрыкивающаяся Кира — это ведь восьмое чудо света.
— Интересно? — спросил я у нее.
— Интересно, — утвердительно кивнула она, выворачиваясь в кольце моих рук так, чтобы смотреть в глаза. — А еще будет?
— Будет.
— Хорошо, — кивнула она. — Это у тебя получилось интересное задание, Исаев. Такие мне нравятся.
— Рад слышать.
Кира хотела то ли сказать что-то еще, то ли просто согласиться, но не успела. Хлопнула дверь, в дом ворвался холод.
— Мы хотели гулять весь день, — донеслось из коридора, — но там такая дубарина, что мы вернулись уже! О, а что это? Я пропустил гонку?
В дверном проеме показался Саша. С красным после мороза носом он казался особенно смешным, но сейчас видеть я друга хотел не больше, чем Витю.
— Да, — скривился я. — Ты пропустил гонку, Сань.
Кира хмыкнула.
— Но вы вернулись вовремя, — сообщила она. — В смысле, еще успеете посмотреть вторую. Ксю, ты же тоже смотришь? Просветите меня, кто все эти люди!
Что-то мне подсказывало, что под «вовремя» Кира имела в виду нисколечко не гонку — скорее эту возникшую между нами духовную близость, которую она почему-то так сильно стремилась поскорее разорвать.
16
Впервые за последние несколько ночей было действительно тепло, и я чувствовала себя прекрасно выспавшейся. Все-таки, в этом домике в небольшой курортной деревеньке топили не то чтобы очень хорошо; частенько я чувствовала себя так, словно и десяти одеял было бы мало. Но сейчас, открыв глаза, даже пожалела, что так быстро выпала из сладкой неги теплого утра.
Спустя секунду, впрочем, я поняла и причину, по которой было так уютно. Причина эта, нагло обняв меня за талию, посапывала рядом.
Я повернулась на другой бок, вздохнула, чувствуя, как рука Назара переместилась мне на спину, а потом и чуть ниже, на ягодицы, поймала его за запястье, возвращая в прежнее положение, и всмотрелась в лицо, задавая себе вопрос, простила его или до сих пор нет. Вообще-то, наверное, да. Конечно, обида за то, что он так подставил меня с Верой Сергеевной, все еще таилась где-то в глубине души, но последствия того, что он наделал, уже как-то померкли. Я смирилась с тем, что потеряла прежнюю работу, убедила себя в том, что легко смогу найти новую, если пробегусь по старым знакомым — вон, и Алекс звал к себе, правда, непонятно пока, на должность кого, — и перестала казнить Назара за его, мягко говоря, опрометчивый поступок.
Во сне он был вполне милым — ни дьявольского блеска в глазах, ни бесовской улыбки на губах, — но все равно оставался тем же Назаром. Я видела несколько фоток его брата и подумала, что их невозможно перепутать даже с закрытыми глазами.
Если выражаться языком кулинарии, то эту сверхострую приправу можно опознать уже по запаху. Назар и весь был какой-то едкий, способный пролезть в любую щель и растворить в кислоте своего отвратного характера самые лучшие человеческие побуждения, но при этом и под кожу проникал очень быстро, и в сердце…
Заноза, а не человек.
— Ты меня рассматриваешь, — прошептал он, даже не открывая глаз. — Я чувствую.
— Тебе показалось, — фыркнула я, не желая признавать очевидное.
— Рассматриваешь.
— Ну, ладно, — пришлось сдаться. — Я, может быть, прицениваюсь, как бы это поудобнее вцепиться тебе ногтями в лицо и лишить тебя глаза. Или двух глаз.