— Вы же не заклятийник, — графиня улыбнулась и подняла на него взгляд исподлобья.
В груди глухо стукнуло сердце, когда там почудилось отражение очень знакомых чувств.
“Можешь укусить меня за ухо Рен, если мадам Конфетка сейчас не флиртует с тобой”, — лениво зевнув, заметил Лабьет.
— Нет, конечно, - ответил Ренельд графине. - Но кое-что могу сделать на основе готовых формул. Уж не знаю, каковы возможности Собирателя и что он умеет… Однако и я в своё время учился довольно успешно.
Загадочно улыбнвшись, Мари выдернула у него листок. Пробежалась взглядом по строчкам, где уже было немало зачёркнуто и исправлено.
— Из вас вышел бы хороший учёный. Ничего не понятно. И, я так полагаю, эта работа ещё не закончена? Вот тут и тут формулы без изменений. Это и правда немного похоже на схему ловушек. По структуре. Но я могу ошибаться…
Похоже, многие способности графини пропадали зря. Она интуитивно поняла многое из того, что осталось бы незамеченным другими магиссами.
— Главное, чтобы было понятно мне. Ведь это я должен поглощать вашу ауру. Причём так аккуратно, чтобы после вас не накрыло приливом.
“На этот случай есть я! — вступил шинакорн. — Готов, так сказать, взять на себя удар”.
— Ещё бы! — хмыкнул Ренельд. — Слабоумие и отвага в худшем проявлении.
Слегка было вдохновившись и даже увлекшись чтением формул, Мариэтта вдруг снова помрачнела.
— Это всё прекрасно, ваша светлость. А вот для инспекции из Кофрерии мне придётся готовить поощрительный конвертик… Как это всё мерзко.
Она бросила лист с записями на стол.
— Я решу этот вопрос альтернативным методом.
“О-о! — сразу оживился пёс. — Чую, пахнет битьём морд! Это мне нравится”.
— Каким? — вдовушка насторожилась.
Вполне справедливо, надо сказать.
— Я лучше промолчу. Но если всё удастся, то и Рауля Донжона получится вытащить из темницы хотя бы не надолго. Когда буду уверен, что это не приведёт к ещё большим неприятностям.
Мариэтта хоть и просветлела лицом, но постаралась сохранить некоторую отстранённость и нарочитое безразличие.
— Думаю, мне лучше не расспрашивать о ваших методах.
— Я сообщу, если вдруг понадобится ваше участие. Хотя я предпочёл бы, чтобы оно не понадобилось. И вообще… — Ренельд вздохнул, уже предчувствуя волну протеста от вдовушки. — Я склонен настоять на том, чтобы до тех пор, пока я не смогу постоянно быть рядом с вами, вы пожили в Марбре.
Графиня изумлённо изогнула бровь.
— Но со мной Лабьет… — первый всплеск был угрожающий, но не смертельный.
— Он будет мне нужен в ближайшее время. Нам предстоит много важных дел и разъездов.
“Это верно! Чистить морды негодяям без меня — это само по себе преступление, Рен!”
— Я не могу оставить дела! — графиня ещё немного повысила голос.
Кипение началось. Теперь главное не дать ему достичь неконтролируемых масштабов.
— Ваши дела не рухнут за несколько дней без вашего участия, — Ренельд с самым беспечным видом принялся собирать бумаги обратно в папку. — Ваши работники достаточно компетентны. Месье Орм. Мадемуазель дю Пойр, кажется, тоже ещё помогает вам? Комиссию вы встретите лично, не беспокойтесь. К тому же… Я слышал, вы собираетесь заняться открытием винной лавки в Жардине. Так вот из Марбра заниматься этим куда как удобнее.
“Луасский соловей не поёт слаще, чем ты… Когда научился?” — Лабьет тихонько изумлённо гавкнул. Со стороны это выглядело, как поддержка.
— При желании ещё и не так запоёшь, — мысленно усмехнулся Ренельд.
— Вы готовились? — вдовушка подозрительно сощурилась, слегка качнувшись к нему. — Вся эта речь очень весома и отжата от лишней воды. Не похоже не экспромт.
— Просто вы ещё не знаете о многих моих талантах, — Ренельд невольно подался ей навстречу.
— Мне не хотелось бы встречаться с вашей матушкой, — Мари спохватилась и сделала шаг назад. — И без того придётся видеться с ней на их с королём свадьбе. А наш последний разговор окончился не слишком хорошо. Я хотела бы выдержать паузу.
— Мать осталась в Энесси. И пробудет там почти до самой церемонии. Так что вряд ли вы пересечётесь. Не поверите, многие придворные, которые постоянно живут рядом в Марбре, порой не встречаются неделями.
Мариэтта вдруг тихо рассмеялась.
— Вы так любите, когда у меня не остаётся выхода. Я даже удивлена, что вы ещё не схватили меня в охапку и не погрузили в карету, словно мешок с зерном.
— Я просто надеюсь на ваше благоразумие и ответственность. Ведь если бы вы не были такой: благоразумной и ответственной, Эдгар не оставил бы вам всю самую значительную часть наследства, — Ренельд помолчал, давая Мари усвоить комплимент. — Так что скажете? Привязки больше нет. И сейчас вы больше рискуете, находясь вдали от меня и самой лучшей охраны в королевстве, чем рядом со мной.
Вдовушка скептически скривила губы, окидывая его внимательным взглядом. Если бы на её месте была любая другая женщина, Ренельд счёл бы, что этот интерес несёт довольно определённый подтекст. Но это же Мариэтта д’Амран! За подобным вниманием может последовать самая колкая и негодующая тирада. После которой можно пожалеть, что Первородные вообще наделили тебя способностью говорить.
Но графиня смолчала и вдруг порывистым жестом откинула от лица мягкие локоны. Отвернулась, явно мучительно размышляя надо всем, что случилось в последние дни.
“Ну же, Конфетонька, — Лабьет заискивающе загарцевал вокруг неё, так и заглядывая ей в лицо, — ну как же я без тебя. Ладно этот остолоп. Он себя убедит в чём угодно. Но я-то. И-эх!”
Мари словно услышала эту пылкую мольбу и опустила на него взгляд. Потрепала шинакорна за огромное, точно парус, ухо.
— А вы и правда решили взяться за обязанности жениха со всей серьёзностью, — с лёгким укором в тоне проговорила Мариэтта.
— Мы с вами деловые люди. И привыкли исполнять свои задачи так хорошо, как это возможно, — Ренельд пожал плечами.
“Мать вашу! Деловые люди, — рыкнул Лабьет. — Я могу оставить вдвоём, потому что от концентрации феромонов в воздухе мне скоро станет дурно”.
— Хорошо, — наконец сдалась графиня. — Я как раз собиралась в Жардин, но ваши предостережения меня задерживали. Если вы утверждаете, что так будет удобнее и безопаснее во многих смыслах — а в этом деле я всё же больше склонна доверять вам, чем себе — то я согласна пожить в Марбре несколько дней.
Но как бы Мариэтта ни старалась собраться быстрее, а всё равно они выехали в Жардин только к вечеру. Всю дорогу графиня что-то сосредоточенно обдумывала, то и дело принимаясь гладить лежащего рядом Лабьета по макушке. Тот только щурился от удовольствия.
“Давно надо было забрать мадам Конфетку. Столько проблем решилось разом”.
— Как бы вместе с этим не образовалось ещё несколько новых.
По приезду, Мариэтту сразу окружили вниманием слуги и некоторые придворные, что уже успели хорошо узнать её в лицо. С некоторой подозрительностью Ренельд позволил увести невесту и поселить в замке сообразно положению.
Король точно не будет против.
Но прежде чем вернуться к себе, Ренельд всё же зашёл и в кабинет: час ещё не слишком поздний. Но Тибер уже успел закончить работу на сегодня. В приёмной его не оказалось. Не нашлось и никаких отчётов от него. А задание ему на сегодня досталось нешуточное: проверить образец ауры из подаренной Мари бутыли с ароматной водой на совпадения с теми, что уже хранились в архивах Марбра. Сделать это не так уж сложно, но вот сам процесс муторный и утомительный.
И раз Тибер не доложил о результатах, их, видимо, нет.
Второй запрос на совпадение аур Ренельд отправил в Управление Жандармерии. У них своё хранилище. Но и оттуда, судя по всему, известий не приходило.
Зато на столе обнаружился конверт с печатью Главного банка Жардина.
— Наконец-то! — Ренельд потряс им в воздухе. — Я уже начал забывать о том, что отправил им запрос.
“Ты о чём?” — поинтересовался Лабьет, по обыкновению исследуя комнату.
В вопросах безопасности он стал гораздо настороженнее, чем раньше. С мадам Конфеткой вообще можно начать вздрагивать от каждого шороха.
— О тех чеках, что нашёл в бумагах отца. Думаю, теперь мы узнаем… — Ренельд пробежался взглядом по строчкам послания, чувствуя, как в висках начинает биться кровь.
“Ну, что там?” — деловито осведомился пёс, как будто что-то смыслил в подобных вещах.
— Это перечисления в Фонд Д’Амран. На старый счёт. В тот же год он изменился, но некоторые отчисления ещё приходили на него. Странно, что переводы не были подписаны. И никак не числились в расходах отца. Я видел там другие записи по взносам в Фонд, но этих — нет.
“Он всегда мог забыть записать”, — предположил Лабьет.
— Ничего, что связано с деньгами, отец не забывал! — Ренельд отложил письмо из банка на стол, откинулся на спинку кресла, пытаясь свести одно к одному. — К тому же он сохранил копии чеков. Значит, они были для него важны… Нужны подробности!
Ренельд снова встал и, прихватив с собой банковский отчёт вместе с конвертом, вновь вышел из кабинета. Лабьет едва успел выскочить следом.
“Ты мне хвост едва не прищемил! — пожаловался он, вовсю перебирала лапами. — Куда ты рванул?”
— К тому человеку, который смыслит в делах Фонда лучше многих.
“Так и скажи, что соскучился по Конфетке”.
Ренельд только кивнул, даже не задумавшись над его словами, и вскоре вошёл в немалую гостиную вдовушкиных покоев. Здесь было удивительно пусто: похоже, все слуги куда-то разошлись. Зато из спальни доносилось приглушённое ворчание. Ренельд постучал — и тут же вошёл.
“Прекрасно, — довольно хмыкнул Лабьет. — Постоим, посмотрим?”
Ренельд опустил на него взгляд, а пёс ответил вполне заговорщически.
Всё дело в том, что в опочивальне графини тоже никого не было, кроме неё самой. Мариэтта увлеченно искала что-то на полу, весьма сердито при этом бранясь. И её присутствие обозначалось только пикантно торчащей из-за угла кровати попкой.
— Помочь? — нарочито громко спросил Ренельд, проходя дальше.
Вдовушка выглянула из своего полуукрытия и нахмурилась.
— А помогите! — она весьма резко одёрнула подол платья, хотя тот лишь чуть-чуть открывал её лодыжки. — Я потеряла серёжку. Переодевалась и… Служанки здесь очень уж заботливые. И такие рьяные! Лезут прямо всюду. Как будто я сама шевелиться не могу. Пришлось отправить их за ужином.
Выдав негодующую тираду, Мариэтта вернулась к своему занятию. То привставая, то вновь опускаясь к самому полу, она исследовала ковёр возле кровати.
— Лабьет, ищи! — велел Ренельд.
А сам, оставив бумаги на столике, озираясь, обошёл спальню.
— Там я уже искала! — отозвалась Мари.
— Как вы устроились? — поинтересовался Ренельд между делом.
— Вполне неплохо, если бы не серёжка, — графиня шумно вздохнула. — Жалко. Они достались мне от матери. Надеюсь, я не потеряла её в карете или где-то по дороге...
Внимательно оглядывая мохнатый ковёр, Ренельд подошёл к Мари, которая как раз вставала на ноги — и вдруг заметил, как под краем тумбы что-то блеснуло. Наклонился — и тут же едва не ослеп от удара в лоб. Даже зубы клацнули, а из глаз, как обычно говорят в таких случаях, посыпались искры.
Весьма верное выражение! Проклятье!
Мариэтта ойкнула, хватаясь за голову, и зажмурилась.
— Вот же… — она явно проглотила рвущееся бранное словцо.
Умеет ругаться — не обманула.
— Как вы? — спросил Ренельд, тут же позабыв о том, что у него лоб, между прочим, тоже не деревянный.
Не дождавшись ответа, он подтянул Мари к себе поближе — и та подняла на него блестящие глаза, попыталась отстраниться, но передумала. Так и замерла, явно сдерживая невольные слёзы. Скорее, обиды от всей этой досадной ситуации, чем боли. Ренельд осторожно потёр покрасневшее место ушиба пальцем. Смахнул с её висков растрёпанные прядки.
— Шишки не будет, если вы об этом переживаете, — обхватил лицо Мари ладонями, не позволяя ей отвернуться.
Но ровно в тот же миг Ренельда едва не снесло с ног лавиной по имени Лабьет.
“Нашёл!” — удовлетворённо выдал тот.
— Ну надо же! Мы вот тоже... нашли.
Ренельд, чуть помедлил, ещё не отпуская графиню из рук.
Но всё же пришлось. Потому как за дверью раздались бодрые голоса вернувшихся служанок. Тихо звякнул поднос: принесли ужин.
Пользуясь случаем, графиня всё же прошмыгнула мимо, и, схватив с пола серёжку, ловко вернула её на место. Через миг вошедшая в комнату служанка хоть и слегка озадачилась, увидев Ренельда, но сохранила невозмутимость. Доложила, что ужин готов и предложила принести ещё приборы — для его светлости.
— Нет! Я поужинаю у себя, — тот жестом остановил услужливую девушку. — Я вообще по делу.
Мариэтта повернулась к нему с выражением явного любопытства на лице.
— Это?
Теперь она наконец обратила внимание и на бумаги, что так и лежали там, где их оставили.
— Думаю, вы проясните для меня этот вопрос. Некоторые перечисления моего отца в Фонд Д’Амран. Несколько лет назад. На старый счёт, которым почти никто не пользовался.
— Тогда ещё был жив Эдгар… — Мариэтта озадаченно полистала бумаги. — Но он в то время уже довольно плохо себя чувствовал, потому частично передал управление Фондом Денизе. Своей дочери.
— И в тот же год прогремел скандал с неизвестной растратой средств? — добавил Ренельд, подходя ближе.
Графиня задумалась, вспоминая подробности давно минувшего. И ему тоже стало чуть легче.
— Да, именно. Махинации с использованием двойных счетов. Но отыскать следы этих операций не получилось. Кто-то хорошо их прятал.
— Думаю, это был мой отец, — Ренельд хмыкнул.
Ему было подвластно всего лишь чуть меньшее, чем королю.
“А теперь всё всплывает. Хранить тайны герцога некому”, — добавил Лабьет.
— Считаете, Дениза и правда была замешана? Но на её счетах и при обысках не нашлось утерянных денег.
— Может быть… — Ренельд прошёлся до окна и обратно. — Может, деньги предназначались не ей? Но она могла покрывать эти махинации. Либо быть посредником.
— Или была ни при чём, — резюмировала Мари, деловито убирая подкрученный локон за ушко.
Отвести от неё взгляд удалось с трудом.
Жаль нельзя расспросить Эдгара д’Амрана. Он наверняка смог бы обозначить гораздо больше связей между замешанными в этом людьми, чем видно сейчас.
— Я подниму все бумаги по начислениям за тот период, какие смогу найти, — Мариэтта осторожно сложила банковский отчёт обратно в конверт. — Все статьи расходов. Может, что-то будет ясно.
— Хорошо, — Ренельд кивнул. — Я попытаюсь выяснить, с кем Дениза общалась больше всего. Или что её занимало. Уверен, интересы моего отца и эти отчисления связаны. А значит, могут вывести нас на тех, кто точно был в курсе исследований Эдгара.
Графиня покусала губу, ещё над чем-то размышляя, а затем вдруг подошла и поправила шейный платок Ренельда, пригладила его волосы по бокам.
"Да ладно, Конфетка, безупречнее ты его уже не сделаешь, " — ехидно пропел Лабьет.
— Куда мне до тебя, — ответил Ренельд. — Но так хотя бы не буду выглядеть столь жалким на твоём фоне.
Оставив графиню ужинать, он вернулся в кабинет. Оттуда вызвал к себе одного из старшин Тайной службы короля.
— Завтра я хочу видеть у себя Фабриса д’Амрана, — распорядился сухо, как только тот явился. — Без большого шума. Мне нужно поговорить с ним с глазу на глаз. Чтобы никто посторонний не влез.
Старшина кивнул и удалился.
“Ну наконец будет на ком отвести душу”, — зевая во всю пасть, буркнул Лабьет, подтягивая длинные задние лапы к животу.
Понаблюдав за сонной вознёй напарника, Ренельд развернул перед собой сферу фиксирующего артефакта, где была запечатлена аура Собирателя. Пока ещё не тянет в сон, можно начать разбираться в ней. Но при первом же вдумчивом взгляде, стала заметна одна большая, прямо таки, всеобъемлющая особенность. Которая всё немало усложняла.