Чувствую собственный стеклянный взгляд, и медленно поворачиваю голову в сторону бывшего шафера, который едва касаясь моего плеча, пытается вырвать меня из оцепенения и вернуть к дыханию, которое остановилось. В эти секунды я не видела и не слышала ничего, кроме Тома. Звук его голоса окружил и пленил, отключая окружающую среду.
— Мисс? — спрашивает мужчина.
Колеблюсь, смотря на огонь, после чего, поднимаю взгляд и встречаюсь глазами с Томом, который немного улыбается, одновременно указывая на слабину и поддержку.
— Я приходила на стадион, чтобы посмотреть на тебя, — выдыхаю я. — С тринадцати лет. А потом ты перешёл в старшую школу, а я так и осталась в средней. Этот год был самым ужасным для меня. Но ещё хуже был тот, когда ты вовсе уехал в другой город, ведь в школе я могла тайно проскользнуть на территорию старших классов. Я миллион раз мечтала и представляла наше знакомство. Но ни одно из не было тем, что произошло. Эван сейчас икает, и я была готова его убить. Но оборачиваясь сейчас назад, я хочу броситься и задушить его в объятиях. Самая большая глупость обернулась самым лучшим шагом.
Выдыхаю, и собираюсь с новыми силами.
— Я люблю тебя. С того самого момента, как только увидела. Я последую за тобой хоть куда: в огонь, в воду, на войну. В любое место. Там, где будешь ты — буду я. Я поддержу тебя во всём, даже если ты решишь податься в хиппи и жить в палатке на одной из улиц Нью-Йорка — я последую твоему примеру. Буду с тобой рядом везде, даже если не смогу присутствовать физически, буду рядом мысленно. Сердце и душа всегда будут только около тебя. Я не могу иначе. И я не хочу иначе. Обещаю оберегать то, что есть у нас. Обещаю быть для тебя намного больше, чем женой.
— Ты всегда будешь для меня намного больше этого звания, — мягко говорит Том. — Я люблю тебя.
Заглушаю эмоции, которые готовы взорваться, и обмениваюсь с Томом цветочными гирляндами, как знак того, что отныне я принадлежу ему в другом статусе, как и он — мне. Священник связывает наши гирлянды и по обряду, мы вместе обходим огонь.
Подняв небольшую миску, мужчина подносит её Тому, который макнув палец, ставит на моём лбу ту самую красную бинди, о которой я говорила с женщинами. Смотрю в сторону и нахожу глазами свой сегодняшний салон. Вся тройка улыбается мне. Конечно, они знали, куда меня готовят. Отвечаю им взаимной улыбкой и поворачиваюсь к Тому, который подносит ко мне какую-то восточную сладость, а священник держит тарелку, чтобы я взяла подобную. Делаем укус, смотря друг другу в глаза и улыбаемся.
— Алексис Дуглас, — шепчет Том, взяв мою ладонь.
— Да, — киваю я с не менее широкой улыбкой, чем у него.
Церемония завершается, и я с шоком принимаю радушные и воодушевляющие поздравления от всех, кто окружал нас в эти минуты. Единственными людьми, кто более-менее знаком мне — женщины в сари, который готовили меня к этому. В какой-то момент эмоции больше не могут оставаться внутри, и я со слезами на глазах продолжаю принимать пожелания и поздравления незнакомых людей.
То, с какой искренностью звучат их комплименты и пожелания — трогает каждый потайной уголок в душе. В какой-то момент, кажется, что это мои друзья, семья и знакомые, с которыми нас сейчас разделяют тысячи миль.
— А мы можем пойти в номер? — спрашиваю я.
— Зачем? — улыбается Том, шагая в ногу со мной к выходу из парка.
Слегка толкаю его в плечо.
— Только не говори, что ты забыл о брачной ночи.
Том закидывает голову назад и смеётся.
— По индийским традициям, первую ночь муж и жена спят по разным комнатам.
— Это не правда! — восклицаю я.
— Правда, — хохочет парень. Повернув ко мне лицо, он подмигивает. — Но я немного обновил их и современно подошёл к этому.
— Ты говоришь загадками.
— Нет, может, мы хотя бы отметим это ужином?
— Серьёзно? Через несколько месяцев первым в комнату будет заходить живот, а потом я. Думаешь, я хочу терять время на трапезу?
— Как бы там ни было, тебе придётся. Я не хочу заниматься некрофилией.
— Ты только что кормил меня.
— Это не считается.
— Если ты сейчас же не снимешь штаны, я прикрываю это лавочку.
— Это святое место, — смеётся Том. — Не оскверняй его.
— А ты не оскверняй свою жену, которая может превратить твою жизнь в ад.
— Значит, будет жарковато.
— Горячо, — киваю я.
Подмигнув мне, он открывает дверцу, и я занимаю место в машине, а Том прыгает за руль.
— Тебе понравится, — улыбается он, повторяя эти слова миллионный раз.
— Ты будешь там голым? — предполагаю я.
— Нет, — снова смеётся он.
— Тогда я сомневаюсь.
— У тебя гормоны сходят с ума.
— О, это не гормоны. Это твоя новоиспечённая жена.
Его новый смех и моё страстное желание готовы спалить машину, оставив лишь горку пепла. Но у меня нет вариантов, это не мои условия и не мои планы.
Город быстро скрывается за спиной, и это чувство незнания окрыляет. За пару дней Том успел сделать несколько сюрпризов, и я в томительном ожидании того, что он задумал дальше. Мы словно нагоняем упущенное время, что в действительности только помогает расти новообретенным чувствам.
Машина поднялась в гору, и последними остались ворота, которые она тоже миновала.
Покидаю салон и осматриваю местность. Ограждения из массивных камней, под ногами выложена уменьшенная версия первых. По центру небольшой подъем, с двух сторон которого по одной ступеньке, в середине стол и парочка стульев. Но самое главное — картина, которая открывается за ними. Город, на который ложится ночь, облачая голубое небо в оранжевые и желтые оттенки заката. Природа — одно слово, которое имеет иное название: лучший художник. Без сомнения, эти оттенки станут моим будущим выбором для статьи.
Подхожу к ограждению и опираюсь ладонями на камни, впитывая каждую секунду в этой сказочной стране.
Ладони Том обнимают талию, и поверх его рук — кладу свои.
— Тут невероятно, — выдыхаю я, положив голову на плечо парня.
В ответ получаю поцелуй в висок.
— Потанцуешь со мной?
— Без музыки?
Том вытаскивает из кармана телефон и наушники.
— Музыка есть, — сообщает он. — Выбор за мной или за тобой?
— За тобой, — киваю я.
Как только первые звуки клавиш доносятся до сознания, улыбка расцветает на моих губах. Удивляет его выбор, но я знаю, где он услышал эту песню. Мелодия и слова Jeremy Camp — Never Stopped Loving дарят этому дню и вечеру ещё больше нежности. И, кажется, я буквально плавлюсь в руках Тома.
Прижав меня ближе, он улыбается и подмигивает, ведя нас в танце, я в это время подпеваю словам и наслаждаюсь нашей уединенностью. Словно весь мир остался где-то позади. Нет ничего, даже силы гравитации, которая должна удерживать на Земле. Замерло всё, и моё сердце в том числе.
Я никогда не думала, что моя свадьба будет такой. Но жизнь настолько изворотлива и непредсказуема, что я ни капли не жалею о том, что банальные желания перевернулись с ног на голову и воплотились в реальность именно таким способом. Подумать только, я танцую с любимым человеком не в каком-нибудь ресторане под громкую музыку, а на горе, где перед глазами расстелился закат и мегаполис, а в ушах одна капелька наушника, потому что вторая у моего мужа. Это лучшее, что со мной случалось.
Том кладёт ладонь на мою щёку, и я закрываю глаза, получая самый лучший на свете поцелуй.
— Больше всего на свете, я люблю тебя, Алекс Дуглас, — шепчет он у моих губ.
— Больше всего на свете, я люблю тебя, Том Дуглас, — отвечаю я, не скрывая улыбки.
Глава 31
Том
Эти несколько недель стали сущим адом на планете. Всё, о чём я могу думать — моя жена. Чертовски охренительная жена, которая на другом конце страны. И я ненавижу чувство того, что её нет со мной. Алекс обещала присутствовать рядом, даже если это будет мысленно. Она не соврала. Мысли крутятся вокруг неё. Они начинаются с этой девушки и ею заканчиваются. Я думаю обо всём, даже как по её коже может стекать вода или ласкать ветер. Это утомительно. Ещё парочка недель тут, и я поеду, как сопля. Хотя, сомневаюсь, что мне нужно столько времени. Уверен, для это потребуется лишь несколько суток в однотипном круговороте.
— Эй, ты идёшь? — Джейден вопросительно смотрит на меня, пока я продолжаю сторожить задницей лавочку в раздевалке.
Киваю и поднимаюсь с места, направляясь за товарищем по команде.
Непонятно, сколько ещё будет длиться игра, но то, что мы выигрываем — утешает мои внутренние колебания. Задницу рвут все, никто не хочет упасть в грязь лицом, и это охренительно, потому что мне очень нужна эта победа. Другого варианта я не рассматриваю. Лучше бы всем и дальше напрягаться.
Плетусь на поле, где занимаю положение дома и беру биту.
На этот раз начинаю я, и надежда парней чувствуется в виде взгляда на мою спину. Я не могу подвести команду, болельщиков и себя. В какой-то миг мне кажется, что чувствуется ещё один знакомый взгляд. Слишком родной и любимый, но я знаю, что это невозможно, я разговаривал с ней пару часов назад, когда Алекс валялась в кровати. Скорей, это галлюцинации из-за тоски по ней или она просто смотрит матч по телевизору. Скорей оба варианта. Выдыхаю и на пару секунд закрываю глаза, чтобы вспомнить образ той, ради которой я готов разбить черепную коробку.
Взмах руки питчера, и я моментально реагирую на бросок, вдарив по мячу с такой силой, что сам удивляюсь. Под громкие одобрительные крики команды и стадиона — срываюсь с базы и бегу к следующей. Взглядом ищу любого, кто бежит за мячом или делает броски какому-то из членов команды, но ничего. В эту секунду, я решаюсь не останавливаться. И когда мяч появляется у Фила — товарища команды противников, моя нога уже задевает вторую базу, а мяч касается голени ещё через долю секунды.
— Тебе повезло, Дуглас, — шипит он, награждая меня недобрым взглядом.
Этот парень по непонятным причинам самый мерзкий тип из их команды. Своим языком он отталкивает каждого, и, кажется, не только нас, но и собственную команду, хотя он — ценный игрок из-за хорошей скорости. Они не выкинут его.
— А тебе не особо, — выпрямляюсь я, наградив его взаимным взглядом.
— Когда я зацеплю тебя, мы посмотрим, кто из нас быстрее, — отвечает он, делая несколько шагов в сторону.
— Мы только что это выяснили.
— Кажется, ты не понимаешь, что зря дерзишь мне.
— Кажется, тебе кажется. Имей чувство собственного достоинства, а не длинный язык.
Цокнув, он почти рычит.
Странно, но это поджигает кровь и прибавляет адреналина. Я способен заткнуть его, несмотря на разницу в возрасте. Он — ветеран, которого как ни крути уважают. Но для меня нет разницы в возрасте. Сколько бы тебе не было лет, имей должное воспитание. Это спорт. Побеждает только один. И в данную секунду им был я.
Перевожу взгляд на тренера, который скрестил руки под грудью и показал мне указательный палец вверх. Этот немой жест знаком каждому человеку в команде. Он означает, что ты хорош, но подобный риск не стоит совершать необдуманно, лучше быть предусмотрительным. В данном случае, я действительно рисковал, ведь даже не видел мяч. Мной управляло стремление принести команде победу.
Киваю ему, и получаю ответный.
Перемеситься с базы получается только через несколько ударов. И когда ноги достигают базы «дом» — облегченно выдыхаю, принеся команде ран. Лайв и Стив хлопают меня по спине в знак благодарности, после чего, первый занимает базу, взяв в руки биту.
К концу игры чувствую себя настолько измотанным, что ноги едва держат тело в вертикальном положении, но скрипя зубами, беру биту и принимаю удобную позицию, взметнув её в сторону. Даг, который является питчером команды соперников, щурится и смотрит, будто сквозь меня. Я знаю, куда направлен его взгляд: на кэтчера, который сидит на корточках рядом и ждёт любой удачной возможности перехватить мяч. Не в этой жизни. Ну, по крайней мере, не со мной.
Сделав взмах рукой, он высоко задирает ногу, но этот бросок является обманкой. Он не бросает мяч. Верней, бросает, но не в верном направлении. Мы не играем в баскетбол — хочу ему напомнить, когда мяч пролетает над моей головой и приземляется позади, словно проскальзывает через сетку корзины. Улыбка Дага настолько самоуверенна, что я выгибаю бровь, не понимая шутки, которую он решил учудить не в самый подходящий момент. Но ещё больше удивляют взгляды за мою спину, из-за чего я тут же делаю поворот на сто восемьдесят градусов.
— Алекс, — выдыхаю я, не веря собственным глазам.
В руках она держит мяч и улыбается.
— Я же не поймал его лбом? — спрашиваю я, на секунду задержав взгляд на Грегори, занимающего позицию кэтчера.
— Нет, — смеётся он, хлопнув меня по плечу.
Я всё ещё думаю, что мне двинули битой или зарядили мячом в лоб. Не верю, что она сделала это. Не верю, что каким-то чудом связалась с командой противников и договорилась об этом. Не верю, что она тут.
Она может.
Я разговаривал с ней, когда она была в кровати. Сколько белых простыней в данный момент обрамляет кроватей? Миллионы. Она умело утаила присутствие в Калифорнии.
— Черт, детка, — смеюсь я, — ты сумасшедшая!
Алекс смеётся и бежит ко мне. Ловлю её в воздухе и прижимаю настолько сильно, насколько это вообще возможно, словно она — мираж, который может рассеяться в воздухе. Но это не шутка. Она тут. Пересекла страну ради меня, прилетев в Лос-Анджелес. Я чувствую запах её цветочного шампуня и тёплое дыхание на шее.
— Я обещала, — улыбается девушка, заключив мои щёки в свои ладони.
— Обещала?
— Следовать за тобой повсюду, — игриво напоминает она, мягко толкнув меня в плечо.
— Ты точно сумасшедшая, — смеюсь я, вновь обнимая её всеми оставшимися силами.
— Ага, напоминаю сталкера, — хихикает Алекс, — ты должен вернуться в игру.
— Дождёшься меня?
— А у меня есть выбор? Я прилетела сюда не ради пляжа.
— Разве? Ты шопоголик и тусовщица, — улыбаются я.
Алекс высовывает язык и приближается к моему уху. Положив ладонь на мою шею, она тихо говорит:
— Порви их.
Подмигивает и уходит с мячом в руках. Единственное, что я хочу порвать — её нежно-розовое платье, едва достигающее колен и открывающее плечи. Слежу ней до тех пор, пока она не подходит к трибунам и не вручает какому-то маленькому мальчику мяч, который от восторга, начинает плакать и смотреть на неё, как на Богиню.
— У тебя охрененная девчонка, — говорит Грегори, когда я снова занимаю базу.
— Она не моя девчонка. Она — моя жена, — киваю я, и он понимающе улыбается. Вероятно, во всей команде есть только один урод.
Спустя новый круг, я уже не чувствую усталости, словно Алекс стала допингом или болеутоляющим.
Как только слышится сигнал, смотрю на табло, а стадион взрывается в овациях, и мы тоже. Вырвать победу получилось не так легко. Мы знатно сдали обороты и напряглись под завершение, вырвав зубами несколько РАНов. Периоды казались нескончаемыми. В итоге во всей игре вышло семь проклятых иннингов, который, клянусь Богом, успел проклясть каждый на поле. Кажется, воодушевление было только во мне, но сомневаюсь, что мог чувствовать себя хуже, если бы не Алекс.
Жмём ладони команды соперников, и ноги несут меня к трибунам быстрей остальных. И каково же моё удивление обнаружить на трибунах не одну Алекс. Рядом с ней Лизи и Джаред.
— Черт, у меня едет крыша? — спрашиваю я, протирая глаза.
— Вполне, ты себя видел? — усмехается брат.
— Видел, а ты себя видел? — в ответ, ёрничаю я.
— Видел, — кивает он, пожав мою ладонь и, обняв, похлопал по спине.
— Какой насыщенный диалог, — смеётся Лизи, которую я обнимаю следом.
— Вы разве не должны быть в Вегасе?
— Бой только через два дня, у меня есть время достать тебя, — сообщает Джаред, и я закатываю глаза.
— Мы будем ждать тебя на парковке, — улыбается Алекс, оставив поцелуй на моей щеке.
Улыбка не сползает с моего лица. Не знаю, как они провернули это за моей спиной, но я чертовски рад видеть их тут и знать, что они были рядом. Каждый из них — это моя семья, кровная или нет, не имеет значение. Семья не всегда та, что объединяется общей родословной и кровью. Её можно обрести с другими людьми. Два из этой тройки — мои родные и близкие люди, обретённые со временем, в то время как Джаред имеет должность двоюродного брата. Сейчас нас объединяют брачные узы, но те люди, что сейчас в Нью-Йорке тоже моя семья. Крис, Трент, Камилла, Дин — каждый из них. Ещё одна девушка, которая живёт в этом городе.