- Помню. Я тогда много нового о себе узнал. Даже не подозревал, что ты можешь быть такой... - Дима запнулся, пытаясь подобрать слова, и тоже позволяя себе небольшую ретроспективу. Влюбился, кажется с того самого первого момента, когда увидел это нереальное рыжее чудо в объективе камеры по ту сторону монитора. Или же еще тогда, когда только начали переписываться. Лана покорила его с первого момента, заинтриговала, отвоевала себе приличный такой кусок его мыслей, заставляя выкраивать любую свободную минуту на общение с ней. И если бы только знал тогда, слушая как Соколовский, которого после концерта в Киеве будто бы подменили, рассказывает о девушке, которую там встретил, что она окажется той самой рыжей непоседой, что украла и его сердце...
Хотя, даже если бы и знал, что он мог сделать? Она уже любила другого, а ему оставалось лишь быть рядом, и утешать, когда ей было больно, смеяться вместе с ней, когда все получалось. Стать для нее ангелом-хранителем, обреченным жертвовать своими крыльями в угоду этой безответной, безнадежной любви. И ведь знал о том, что она понимает, насколько больно ему порой. Так, что не вдохнуть и глотка кислорода в перехваченное спазмами горло, и остается только стискивать кулаки, пытаясь вернуть былое душевное равновесие... Да, иногда задумывался над тем, почему не отвоевал ее, не забрал себе это сокровище - маленькое, хрупкое и такое ранимое. Почему позволял ему раз за разом причинять ей боль, а потом сам залечивал эти раны, снова возвращал их друг другу. Наверное потому, что прекрасно знаешь - они любят настолько сильно, что не могут дышать друг без друга. Упрямые, гордые и своевольные, но такие дорогие тебе. Оба.
- Какой такой? - Чуть запрокинула голову, вопросительно приподнимая бровь. Подозревала, о чем он сейчас думает, но хотелось услышать так.
- Такой дерзкой. Это всегда впечатляло меня в тебе - твое умение сочетать внешнюю хрупкость и стальной характер. Я никогда прежде не встречал подобных девушек.
- Сочту это комплиментом. - Лана накрыла его ладонь, лежащую на ее животике, своей ладошкой, чуть сжимая пальцы. Рядом с Димой ей всегда было тепло и безопасно. И сейчас как никогда сильно хотелось, чтобы он тоже нашел свое счастье. Нашел ту единственную, которая сотрет воспоминания о ней, сможет залечить те раны, которые она нанесла собственными руками и своей неспособностью ответить ему взаимностью... Где-то по краю сознания махнула хвостом весьма интересная, хоть и несколько своеобразная мысль, заставляя девушку задуматься. Эта идея могла выгореть, и принести счастье в жизни тех, кого она любила. А могла обернуться полной катастрофой и разрушить до основания то, что с таким трудом строилось. И какой из этих вариантов обретет реальные черты, не знал никто. Все зависело лишь от них самих, ведь люди сами творят свою судьбу, что бы кто ни говорил...
- Чем заняты тут без меня, господамы? - Голос вошедшего в комнату Влада заставил всех повернуть головы в сторону дверей, прерывая разговоры. Парень стряхнул со светлых волос осевшие на них снежинки, разглядывая всю честную компанию. Где-то глубоко в сердце кольнула ревность, когда он отметил, что Дима обнимает его любимую девочку так, как имел право обнимать лишь он один, а на ее губах играет счастливая улыбка. Но тут же поспешил затолкать это неподобающее чувство подальше. Хватило того, что он в свое время едва не лишился ее из-за этой глупой и такой неуместной ревности. И ведь только со временем научился понимать, насколько драгоценно было ее доверие. Научился беречь все то, что она так бескорыстно ему дарила. Ведь правду говорят, что не ценим того, что имеем, пока не потеряем. И переживать заново этот страх, когда думал, что теперь уже точно все, совсем не хотелось. Поэтому просто прошел к дивану, устраиваясь рядом, и целуя жену в губы, когда она потянулась к нему. Она была его личным солнышком, которое никогда не давало заскучать. Каждый раз, возвращаясь домой измотанным до крайности, он знал, что она ждет его там. И за одну ее улыбку был готов отдать все сокровища мира. Лана была его восьмым чудом света, его закатами и рассветами, его адом и раем на земле, воздухом, которым он дышал. И теперь, спустя столько времени сложно было представить,как он мог жить без нее. Как она могла полюбить такого, как он - совсем еще ребенок по сути.
Но ведь любила же. А совсем скоро их ждало еще одно личное чудо - маленькое продолжение их обоих, которое с нетерпением ждали оба семейства - и Соколовских, и Даниловых. Они специально не узнавали пол ребенка, хотели сюрприз. Но в одном сошлись совершенно точно - крестным отцом малыша станет Димка. И Влад каждый раз вспоминал ошалевший взгляд Бикбаева, когда тому озвучили эту новость. Наверное, даже он сам не радовался ТАК, когда только узнал, что станет папой. Усмехнулся про себя, вспоминая, как отреагировали когда-то его родители на сообщение о свадьбе сына. Отец до сих пор души в невестке не чает, считая, что его оболтусу несказанно повезло встретить такую женщину, которая способна держать его в узде, а что уж там говорить про маму, которая звонила бы по сто раз на дню, если бы могла...
- Да у нас тут вторая часть Марлезонского балета. Лана рассказывала, как они с Димкой познакомились. - Боря усмехнулся искоса взглянув на почему-то прячущего взгляд Бикбаева. Тот явно выглядел как нашкодивший кот, которого поймали с поличным, застав на месте преступления рядом с миской сметаны. И не то, чтобы такое его поведение было странным, все-таки слепыми они не были и прекрасно понимали чувства своего фронтмена. Да и каждый из них по-своему любил эту девочку, ворвавшуюся в их жизни маленьким рыжим ураганом, и перевернувшую все с ног на голову. Но она не стремилась вывернуться, все так же продолжая льнуть к нему, и Дима воспринял это как хороший знак. Все-таки, рыжая всегда была слишком непосредственной, и им всем очень быстро пришлось научиться принимать это. Нет, она не закатывала истерик, не ругалась, не била посуду и, упаси Господи, никогда не капризничала. Нет, она просто умела молчать так, что виноватыми себя ощущали абсолютно все. Причем редко когда это было не так. А вообще, постепенно узнавая это нереальное создание все ближе, каждый из них начинал гордиться тем, что эта девушка появилась в их жизнях...
- А тебя где носило, Сокол? - Это уже Шам, вытягиваясь на диване, словно большой кот. Каждый из них был рад этому небольшому отдыху, так внезапно свалившемуся на них прямо на Новый год. Пусть не с семьей и родными, но в компании тех, кто был на самом деле дорог и близок.
- Кое-что узнавал. И у меня для вас две новости - плохая и хорошая. С какой начинать? - Влад заговорщически улыбнулся, укладывая ноги жены себе на колени, прекрасно зная, как она устает в последнее время, но не возражая против того, что ее все еще обнимал Димка.
- Давай с плохой, хотя я уже догадываюсь, о чем она. - Ланка чувствовала себя превосходно, и едва не мурлыкала, как кошка от счастья. И даже та перспектива, которую вот-вот собирался озвучить ее дорогой супруг, не портила настроения. В конце концов, сейчас рядом с ней были те люди, которые помогли пройти сквозь огонь, воду и медные трубы, фигурально выражаясь. Стали ей практически семьей.
- Ну если ты настаиваешь... Новый год мы встретим здесь, ребята. Снегопад обещает затянуться еще на пару дней. А теперь хорошая новость - у нас все-таки будет праздник. Эту гостиную нам выделили в единоличное пользование, и скоро доставят елку. А позже будет и праздничный ужин.
- Значит будем наряжать! Ура! - Взрослые парни, а радовались как дети. - А пока мы требуем продолжения банкета. Сокол, теперь твоя очередь отдуваться. Что было после того, как ты проснулся тем утром? - И такое неподдельное любопытство в устремленных на него взглядах, что невольно хотелось рассмеяться в голос. Настолько сильно они все сейчас напоминали детей, которые ждут долгожданный подарок на Рождество...
А жизнь не кончится завтра,
Она у нас будет длинной,
Но ты успей все сказать мне
Пока мы молоды, пока мы любимы... (с)
Просыпаться не хотелось от слова вообще. Все-таки ночью он немного переоценил свои силы, и теперь организм требовал только одного - спать, спать и еще раз спать. И Влад перевернулся, не открывая глаз, в надежде обнять податливое женское тело, которое с такой страстью ласкал еще совсем недавно. Вот только ее половина кровати была пуста, и осознание этого было похоже на ведро ледяной воды, которое вылили ему на голову, особо при этом не церемонясь. От неожиданности он моментально открыл глаза, оглядывая комнату затуманенным со сна взглядом, ожидая, что рыжее чудо сейчас просто войдет в комнату улыбаясь этой своей немного ехидной улыбкой. Вот только ни через минуту, ни через пять ничего не изменилось. А потом он отметил, что ее вещей тоже нет. Сбежала... А чего ты хотел, Соколовский? Кофе в постель и утреннего секса? Размечтался. Не ты ли вчера говорил, что у вас есть только эта ночь, и ни обязательств, ни слов прощания, ничего?.. Внутренний голос был прав, но от этого почему-то становилось совсем муторно на душе. Да, он практически ничего не знал о ней, кроме имени и профессии. Но это совсем не мешало ему хотеть ее всю. Присвоить себе, и не выпускать из кровати, пока она не сдастся окончательно, и не перестанет язвить с таким видом, словно он тут - зеленый юнец, у которого еще молоко на губах не обсохло...
Повернувшись на спину, он провел по лицу ладонями, словно стирая остатки сновидений, и обреченно выдохнул. Пришло неожиданное осознание того, что он ошибся, посчитав, что это было мимолетной прихотью, действием момента. Жажда никуда не делась, только немного поутихла и теперь была несколько другого рода. Вот только объект этой самой жажды сбежал, причем что-то подсказывало, что уже довольно давно.Остался только легкий налет грусти, словно по ушедшему сновидению. Вот только не помнил он, что ему снилось, да и не так важно это было. Гораздо больше его занимал другой вопрос - почему она ушла, и почему он так расстроен этим фактом. Да, если привести в порядок все еще разбредающиеся в разные стороны, словно с хорошего такого перепоя, мысли и попробовать мыслить логически... Она запала в душу. Зацепила своей неприступностью, своим цинизмом, таким не свойственным столь юному созданию. А ты в этом уверен? Ты же не спросил, сколько ей лет, Сокол... Да и взгляд... Такого не бывает у молоденьких девочек, только разменявших второй десяток лет и сошедших со студенческой скамьи... С этим было сложно поспорить, да он и не стал. Она действительно была взрослой, состоявшейся. И, наверное, именно это влекло его к рыжей. А еще в ней была тайна, которую непременно хотелось разгадать. Нечто такое, что пряталось в глубине невероятных зеленых глаз, под полуопущенными пушистыми ресницами, в изгибе чувственных губ. О, эти губы, он помнил, как они отвечали на его поцелуи.
- Так, спокойно, Сокол. Включи мозги, вдруг поможет? - Контрастный душ на самом деле помог немного привести себя в порядок. А когда взгляд наткнулся на длинные царапины от ее ногтей, украшающие спину, то на лице нарисовалась улыбка счастливого идиота. Он не собирался отпускать ее так просто. По крайней мере, до тех пор, пока не выяснит все то, что скрывалось за этими колючками. А это означало, что по приезде в Москву надо будет выпытать ее контактные данные у Димкиного менеджера. Усмехнулся, представляя себе удивление рыжей, когда он вдруг позвонит ей. Ага, и что ты ей скажешь? Извини, мне тут подумалось - будешь моей? А то я же - звезда, мне никто не отказывает... Захотелось что-нибудь разбить. Например, челюсть, и желательно не свою. Но он привык решать проблемы по мере их поступления, а значит и сейчас нужно было расслабиться, и выдохнуть. В конце концов, у него еще было время на то, чтобы досконально продумать план или просто постараться забыть это ночное "приключение"...
Забыть не получилось. И не то, чтобы он не пытался этого сделать. Нет, Влад пробовал найти утешение в случайных свиданиях, загонял себя на репетициях, с головой погрузился в активную жизнь. Но так и не смог избавиться от постоянно возникающего перед внутренним взглядом образа. Эти длинные волосы, волной цвета меди спускающиеся до талии. Он помнил, как приятно было касаться их пальцами. Эти немного раскосые глаза, темно-зеленые, с дерзкими искорками в них. Правильные, словно выточенные искусным скульптором, черты лица. Она приворожила, его околдовала, и он искал ее во всех прохожих, грезил ночами. Вот только дни сменялись днями, перетекая в недели, а выхода все не было. И где-то в глубине души гнездилась непонятная тоска. Желание снова увидеть эту улыбку, услышать мягкий, певучий голос, пусть и наполненный неизменным сарказмом. Да, ее номер телефона он все-таки узнал, но так и не решился позвонить. А друзья удивлялись, что случилось с обычно веселым и бесшабашным парнем, готовым ввязаться в любую авантюру. Откуда возникла эта странная задумчивость, и мечтательный взгляд, устремленный в никуда.
Как ни странно, облегчение в некотором роде пришло с совершенно неожиданной стороны... Говорят, что есть такое явление, "эффект попутчика" называется. Когда ты выкладываешь все, что накипело на душе, абсолютно незнакомому человеку. Выплескиваешь эмоции, чувства, боль. Весь тот ядовитый коктейль, в котором столько времени варилась душа без возможности поделиться хоть с кем-то. И становится легче, на самом деле. Словно гора рухнула с плеч. И мир уже не кажется сплошными оттенками черного и серого, и где-то там впереди начинает заманчиво поблескивать долгожданная белая полоса. Но ведь по логике вещей, такое должно срабатывать только с совершенно незнакомым человеком, не так ли? Хотя, когда это Соколовского волновал общепринятый порядок вещей? Он даже в таком простом правиле умудрился все сделать по-своему...
Они столкнулись едва ли не лоб в лоб, не разминувшись в коридоре звукозаписывающей студии. Минута немого изумления, и голубые глаза, устремленные в чуть насмешливые серо-зеленые, а потом грянул дружный смех.
- Да уж, не так я представлял нашу встречу, Владиус. Мог просто позвонить. Все-таки голова мне еще дорога как память. - Димка только закончил репетировать с ребятами, был в отличном настроении, а поэтому не мог отказать себе в удовольствии немного беззлобно подшутить над младшим товарищем. Что бы там ни кричала пресса, и не думали все остальные о распаде дуэта БиС, они остались друзьями. Пусть виделись не так часто, как хотелось бы, поскольку графики и ритм жизни были порой настолько загружены, что даже на нормальный сон времени не оставалось. Зато очень часто созванивались, и могли подолгу обсуждать только им двоим понятные темы.
- Твой голове ничего не грозит, Димс. Она у тебя чугунная, я на своей прочувствовал. - Влад сполна оценил юмор друга, крепко пожимая протянутую ладонь. - У тебя свободное время есть? А то мы давно уже не болтали просто так...
- Думаю, пару часов могу выкроить. Куда пойдем? В наше любимое? - И вот так бывало всегда, в те короткие моменты, когда им удавалось пересекаться. К тому же, сейчас было о чем рассказать. И Диме, и Владу не терпелось поделиться тем, что накопилось у обоих. И шагая к машине Димки, Соколовский думал о том, что именно рассказывать. Ему самому подобная одержимость казалась мальчишеской глупостью, не достойной настоящего мужчины, коим он себя, без сомнения, считал. Но выбросить из головы прочно засевший там образ рыжей чертовки никак не получалось. Словно выжгли каленым железом на изнанке век, нарисовали белым по алому полотну души ее смеющиеся глаза и озорную улыбку. Хотелось писать ей стихи, дарить охапками цветы, и плевать на то, что их разделяли сотни километров и граница двух стран. Когда его могли остановить подобные мелочи? В том-то и дело, что не могли, но что-то сдерживало, не давая сорваться тут же, и взять билет на самолет до столицы Украины. И он вполне знал, что именно - ее реакция. Не хотел бы, чтобы Лана просто рассмеялась ему в лицо, в ответ на подобное безрассудство. В конце концов, за те несколько часов, что они проговорили в его гостиничном номере, он сумел составить о ней свое мнение. Гордая - это если обтекаемо говоря. Вспыльчивая и темпераментная, словно пороховая бочка, которая рванет, стой поднести к ней зажженный фитиль. Интересная собеседница - в ней чувствовалась та неуловимая грань между нарочитой демонстрацией своего интеллекта, и умением красиво поддерживать беседу, умея разбавить в нужный момент разговор юмором. Она была идеальна, и пусть их объединяла лишь ночь, проведенная в одной постели, Влад чувствовал то, что никогда и ни к кому раньше не ощущал.