— Можно снять туфли? — произносит девушка неуверенным шепотом, а я думаю, что, если она решилась открыть рот, значит терпеть уже нет сил. — Они так давят…
— Я не угадала с размером?
— Я могу и потерпеть.
— Нет, поставь их рядом с кроватью.
— Спасибо.
Альбина наклоняется, чтобы скинуть туфли, и становится очевидно, что ее движениям отчаянно не хватает грации. Она угловатая и резкая, Итан точно зацепится за ее жесты взглядом, он избалован самым лучшим женским вниманием, а к лучшему привыкаешь молниеносно.
— Не говори с ним первые минуты, у нас слишком разные голоса.
— А если он задаст вопрос?
— Ты умеешь импровизировать?
— За ваши деньги — да.
И она грубовата, даже не старается смягчить не лучшие от природы голосовые данные. Очень специфичный тембр и, скорее всего, она усугубила ситуацию тоннами сигарет. С каждой минутой мне всё труднее представить Итана рядом с ней.
— Увлеки его, — произношу, когда слышу мужские шаги за дверью, — постарайся.
Я замолкаю и опускаюсь в кресле как можно ниже, по телу же проходит осязаемая волна из тока и страха, мои пальцы подрагивают и мне приходится впиться в мягкие подлокотники, чтобы хоть как-то успокоиться. Мужские шаги уже внутри номера, а следом хлопок двери и щелчок закрытого замка.
— Оль? — шелест брошенного на пол пиджака, значит он приехал со встречи. — Я тут.
Девушка импровизирует окаменевшим лицом, по которому я понимаю, что Итан нашел ее взглядом. Альбина замирает, но не опускает голову, выдерживая изучающий взгляд незнакомого мужчины.
— Ты… Ольга?
Голос Итана выдает его замешательство, он угадывает смутный изъян, но не может назвать его, ухватив суть.
— Все в порядке? — я, наконец, могу видеть его, Итан размеренным шагом приближается к кровати и протягивает ладонь к девушке, но не проходит последние сантиметры, оставив пальцы в воздухе у ее пышных волос. — Кирилл что-то сделал…
Он зацепился за ее взгляд, который очень подходит девушке, с которой что-то сделали, но Итану вдруг надоедает повисшее молчание, и он рывком рвет жалкую дистанцию.
— Не молчи, — приказывает он и встряхивает девушку, впившись пальцами в ее плечи. — Какого… Кто ты?
Прикосновение и движение навстречу, Итан наклоняется к лицу Альбины и жадно вглядывается в молоденькое лицо. После чего обхватывает обеими руками шею девушки и заставляет вытянуться к свету, чтобы лучше рассмотреть.
— Я обещала ей, что ты не будешь груб, — я подаю голос из соседней комнаты, заранее выпрямившись и закинув ногу на ногу. — Она все-таки живая, Итан, а не кукла.
Таким изумленным я не видела его никогда, он с трудом фокусирует на мне внимание и далеко не с первой попытки произносит хоть что-то вслух. Он справляется с собой, лишь когда отпускает девушку и поворачивается ко мне.
— Что здесь происходит? — спрашивает он потерянно.
— Подарок, милый, и ты очень плохо реагируешь.
— Подарок, что ты… Кто это?
— Почти я, — я встаю из кресла. — Девушку зовут Альбиной, впрочем, вы можете сами познакомиться. Мне кажется, она в твоем вкусе.
Итан вновь оборачивается и смотрит на девушку, которая натянуто улыбается. Он замирает, и мне приходится сделать маленький шаг в сторону, чтобы видеть не только его широкую спину. Я хочу уйти, но и упускать детали, пока нахожусь в номере, не желаю. И мне чертовски нравится видеть Итана таким, выбитым из колеи и потрясенным, хотя он уже приходит в себя, нащупывает дорожку к самообладанию.
— Красивая, да? — бросаю ему в спину. — И моложе.
Глава 20
Я подхожу к Итану, который стоит посреди большой комнаты и хмуро смотрит в пол. Его ладони в карманах брюк, а под кожей лица ходят желваки. Он не замечает меня и легко увидеть, как он ищет точку равновесия. Пытается выдохнуть и вспомнить расслабленное выражение лица… Я тихонько дотрагиваюсь до его плеча, но Итан все равно вздрагивает.
А потом криво усмехается, понимая, как это выглядит со стороны.
— Ты выглядишь уставшим.
— Пустяки, — он поворачивается ко мне и улыбается, будто хочет показать, что в норме и уж о нем точно не надо беспокоиться. — Мне трудно слушать Кира, когда он говорит о расследовании, обо всем этом… Я тогда перестаю верить, что его вообще когда-то отпустит, это уже как смысл жизни для него. Он даже, если найдет разгадку, завтра придумает другой ребус. Ему в этом доме хорошо, понимаешь? А здесь же дышать нечем.
— Да, место скверное… Я не хочу оставаться здесь до вечера. Мне тоже не по себе, а когда начнет темнеть…
— Саша, ты можешь уехать в любой момент. Хоть сейчас. Скажи и я отвезу тебя.
На его красивом лице чистое переживание. Незамутненное. Я вспоминаю, как он вложил в мою ладонь телефон и сказал, что сам не заметил и продолжил сумасшествие, начатое Кириллом. Тоже запер замки в машине и начал давить требованиями, чтобы я не сказала лишнее родственникам.
Поэтому Итан по-прежнему переживает, что я могу чувствовать себя в ловушке. Он напряженно вглядывается в мои глаза, а я ловлю себя на мысли, что не чувствую с ним скованности, как с плохо знакомым человеком. И могу долго смотреть ему глаза в глаза. У него светлые на кончиках ресницы, а по радужке идут янтарные всполохи.
— Я знаю, Итан. Я скажу, когда захочу уехать.
— Хорошо. Я найду охрану и всё, что нужно.
— Это я тоже знаю, — я миролюбиво улыбаюсь ему и поддаюсь порыву, подцепляя его широкую ладонь.
Обнимаю горячие пальцы и угадываю мгновенный отклик, Итан проводит большим пальцем по моему запястью и опускает глаза на наше соприкосновение.
— Не знаю, как ты посмотришь на меня, когда прочитаешь.
— Я тоже. Я не умею скрывать эмоции.
— Это отлично, я давно устал от игр.
Мой взгляд натыкается на его дорогущий хронометр и я вдруг понимаю, что уже утро и я должна сообщить подруге, что в порядке.
— Я выйду во двор и сделаю звонок.
Итан кивает и отпускает мои пальцы.
— Пойду к Киру, он хотел еще раз проверить дом.
Подруга отвечает после третьего гудка и сразу же засыпает тонной вопросов, от которых сама же смеется. Ей нужны подробности и больше всего ее интересует фотопортрет парня, который я не стала расписывать в прошлый раз, посчитав лишним и подозрительным. Только теперь я не хочу описывать Итана, и я рисую портрет с потолка, бросая стандартные фразы, что говорят о привлекательности с маркером hot.
Я удивляюсь собственному голосу, я верю сама себе, настолько мои беззаботные интонации правдивы. Ни грамма фальши, что удивительно, я всегда считала, что не умею врать.
Когда я возвращаюсь в дом, мужчины уже стянули диваны в центр комнаты, чтобы проверить стены.
— Всё в порядке? — спрашивает Итан, оборачиваясь ко мне.
— Да, в полном. Вы уже начали?
Я присоединяюсь к ним, и так уходит почти целый день. День монотонных поисков, когда приходится копаться в чужих вещах, проверять каждую мелочь и щелочку, ломать плинтуса и косяки, вернее, доламывать их, а потом перепроверять и перепроверять.
Кирилл направляет нас. Он досконально изучил дом и знает каждый закоулок, и он то и дело говорит, что там искал, там точно нет, но потом все же замолкает и бросает разрешительный кивок. Выглядит так, словно контроль утекает из его рук, и он с трудом гасит внутреннее раздражение, потому что привык делать по-своему и только. Привык расставлять вещи по местам, для каждой своя отдельная полка, которую выбрал именно он.
Я, к счастью, недолго простояла на выбранной им полке. Вырвалась благодаря Итану.
— Нашел! — вскрикивает Итан, и я вздрагиваю от его голоса. — Черт, тут несколько… Саша, смотри.
Кирилл опережает меня, надвигаясь над Итаном. Он опускается к нему, присев на одно колено, и сжимает ножку небольшого стола, который стоит в углу и придавлен стопкой прошлогодних глянцевых журналов.
— Там щель у самого основания, — подсказывает Итан, — я уже все достал.
— Не заметил, — с досадой выдыхает Кирилл.
— Сколько их?
— Четыре.
Вскоре четыре записки лежат на полу, скомканные и скрученные. Я подхожу к мужчинам, которые вдруг затеяли глупую игру в поддавки, уступая друг другу право прочитать первым.
— Итан, — я легонько касаюсь его плеча, чтобы он посторонился.
Опускаюсь на колени между Итаном и Кириллом и собираю записки в ладони. И следом раскручиваю одну за другой, прочитывая вслух строчки.
«Что-то случилось, что-то случилось, что-то случилось, что-то случилось»
«Так лучше, честнее, я на своем месте»
«Кран перестал течь, я сказала ему, и он починил. За полчаса. Почему я боялась попросить его раньше?»
«Красивый мужчина сказал, что не будет выпрашивать пощечину. И он громко смеялся”
Глава 21
“Красивый мужчина сказал, что не будет выпрашивать пощечину”.
Я прочитываю последнюю записку еще раз и вдруг чувствую грубое прикосновение Итана. Он впивается ладонью в мою руку и выворачивает к себе. Прочитывает сам, беззвучно шевеля губами, а потом рывком поднимается на ноги. Он останавливается, замирая то ли в нерешительности, то ли потерявшись в сотне пришедших в голову решений, и проваливается глубоко в себя.
У меня же в голове на повторе звучит — красивый мужчина, красивый мужчина, красивый мужчина…
Наконец, Итан разворачивается и уверенным быстрым шагом идет к выходу.
— Итан?! — Кирилл просыпается первым и поднимает на ноги.
— В этом доме есть топор? — спрашивает Итан, не оглядываясь. — Или лом?
Итан, а вслед за ним Кирилл выходят из дома. До меня доносится приглушенный шум — быстрые шаги и злые слова. Я потерянно смотрю на записки, которые остаются со мной в пустом доме, хотя вру… я смотрю исключительно на последнюю записку! Я разгадываю детский шифр и в «красивом мужчине» читаю имя.
Итан.
Я резко поднимаюсь и направляюсь к выходу, зацепляя взглядом Кирилла, которого видно через окно. Он что-то коротко вскрикивает и выбрасывает правую руку вперед. Он вновь взвинчен, хотя и гасит нехорошие порывы в акцентированных выдохах, которые еще чуть и начнут напоминать нервный тик. И сейчас я его прекрасно понимаю. Только вот Итан не торопится объясняться, его голоса я больше не слышу, только противный грохот с задней стороны двора.
Я отворачиваюсь от окна и добираюсь до порога, где дверь вдруг распахивается прямо перед моим носом. Итан едва не наталкивается на меня, затормозив в последний момент и одновременно отклонившись в сторону.
— Черт, Саша, — выдыхает он с раздражением.
Но это пустяки, он нашел топор, как хотел. И он тяжело дышит, сорвав дыхание то ли от злости на бесконечные возгласы Кирилла, то ли от поисков в гараже.
— Пойдем, — Итан перешагивает через порог и смыкает крепкие пальцы вокруг моего запястья, уводя за собой.
— Итан, — я не в силах совладать с мужским напором и делаю шаг в выбранном им направлении, но потом все же вырываюсь.
Вернее, это Итан разжимает ладонь в то же мгновение, как почувствовал мое сопротивление. Он отпускает меня, и я не просто останавливаюсь, а пячусь назад на всякий случай, чтобы найти хоть какую-нибудь опору.
— Ты что? — он потерянно смотрит на меня, обернувшись.
Непередаваемая игра стольких эмоций, я различаю в его глазах разочарование и искреннее удивление, искорки злости следом, легкие всполохи, которые каким-то чудом не разгораются в целое пламя.
— Что происходит, Итан?
— Я хочу показать тебе. И только.
Он отворачивается и идет по коридору, минуя гостиную, где бросает топор на пол. Точно у лестницы, ведущей к чердаку.
— Красивый мужчина — это я, — произносит он и переносит внимание с лестницы на противоположную стенку, которая совсем близко, ведь коридор тесный и короткий. — Я имею в виду записку.
— Я поняла.
Оборачиваюсь и замечаю Кирилла, который молча возвращается в дом.
— Я не буду выпрашивать пощечину, — Итан нервно усмехается и начинает пальцами растирать подбородок, пряча кривую улыбку, с которой не в силах справиться. — Я помню эту фразу, я произнес ее здесь.
Он обводит полукруг перед собой, указывая ладонью на пол.
— Так ты видел Альбину? — Кирилл срывается с места и приближается к Итану. — Ты не можешь не лгать, патологически…
— Я не видел Альбину! — Итан резко обрывает Кирилла и смотрит на него с нескрываемой брезгливостью, скривившись. — Она видела нас. Меня и Ольгу.
Итан протягивает руку, подзывая меня. И я делаю шаг к нему, забыв недавнее сомнение, и замечаю, как он поспешно убирает ладонь, когда я оказываюсь совсем рядом. Лишь легким кивком указывает на место в шаге от себя.
— Ольга стояла, где ты сейчас, — продолжает Итан, когда я делаю последний шаг. — Мы недолго разговаривали, и я сказал о пощечине тогда. Я точно помню, именно здесь сказал.
Он запрокидывает голову и смотрит на люк, с крючка которого свисает массивный замок.
— Дом был пуст, но чердак мы не проверяли.
— Альбина не стала бы, — произносит Кирилл, обрывая Итана.
— Ты так веришь ее запискам? Может, про чердак она написала для него, чтобы он не узнал?
— Нет, Итан, Альбина не ослушалась бы его.
— Да думай, что хочешь!
Итан наклоняется, подбирая с пола топор, и следом подцепляет свободной рукой лестницу. Та с противным почти плачущим скрежетом выдвигается до упора, острыми ножками вклиниваясь в борозды в деревянном полу.
— Девушка могла найти способ, — добавляет Итан, — или даже ключ. Всё могло быть, но одно точно — она слышала нас в тот день.
— Сколько раз ты здесь был?
— Один, Кир. Мне хватило.
— Ты знал Альбину? Или она тебя?
— Черт, опять допрос, — Итан смотрит вниз через плечо. — Тебе не надоело?
— Мне нужны ответы, а не пререкания.
— А ты знал Альбину?! Сколько раз ты был здесь? Как нашел дом?
Кирилл зло выдыхает.
— Не уходи от ответа. Ты знал Альбину или нет?
— Нет, не знал! Мать твою, Кир, отцепись от меня хоть на полминуты!
Кириллу лучше бы уйти, но об этом глупо просить, когда Итан собрался вскрывать замок.
К счастью, Итану понадобилось не больше пяти ударов, каждый из которых заставлял меня отступать все дальше и дальше. В какой-то момент я подумала, что он сейчас свалится. Убитая лестница едва держала его вес, а с каждым толчком прогибалась и проскальзывала по полу, вырезая в деревянных половицах новые полосы. Но Итан устоял и раскурочил чертов замок, сбив дугу, что цепляла задвижку люка.
— Осторожно, — Итан бросает к нам топор, чтобы освободить руки и поудобнее упереться в крышку.
Он откидывает ее резким толчком и поднимается выше, после чего подтягивает себя наверх на руках. Он скрывается из виду и лишь по скрипящим половицам можно понять, что он делает. Мы с Кириллом стоим, задрав головы наверх и слушая шорохи.
— Отсюда отлично видно, — произносит Итан через несколько мгновений, — тут щели с палец.
— А слышно? — я не повышаю голос и пытаюсь угадать движение через щели, но это все равно, что разглядывать ночную улицу из комнаты, которая залита светом.
— Да, Саша… Стоп, кажется, я нашел выключатель.
Щелчок и к нам спускается эхо тусклого и неуверенного огонька.
— Все равно лучше, — усмехается Итан. — Пол здесь слабый, но еще один человек может подняться. На первый взгляд ничего интересного, пыль, мусор и кресло с ободранной обивкой. Окно еще есть…, — мужской голос отдаляется, а шаги чертят дорожку прямо над нами с Кириллом, — смотрит во двор.
Я замечаю напряженную позу Кирилла, он хочет сорваться с места, но что-то удерживает его.
— Иди ты, — произношу, заставляя его очнуться, — я потом посмотрю.