— Тебе все-таки нужна охрана, — говорит Итан, когда дверь за Кириллом закрывается. — Хотя бы на первое время, пока он успокоится.
— А он успокоится?
— Я еще поговорю с ним, как-нибудь достучусь. Он уже многое осознал и будет вертеть в голове всю ночь.
— Он оставил фотографии у тебя, — я замечаю, что Итан до сих пор безотчетно сжимает снимки в ладони, заломив края до трещин.
— Да, черт их подери! На слова всем плевать, целый дневник грязных подробностей, а его подтолкнули картинки.
Я вдруг ловлю себя на мысли, что мы обсуждаем последствия, а не причину.
— Ты так уверен, что это он — отзываюсь я, — и так спокоен по этому поводу.
— Я должен посадить его? — Итан резко поворачивается в мою сторону. — За то, что он спас меня?! За то, что ее кровь не на мне?
— Нет, за другое.
— Тебе бы стоило узнать Ольгу. Или хотя бы дочитать дневник, думаю, там все равно много ее настоящей.
Глава 31
Дневник жены. 9 октября.
Кирилл второй день крутится в гараже, и я не могу достать дневник. Я нашла для него место — аптечка в машине. Устроить в ней второе дно оказалось простым делом, так что вышел отличный тайник для дневника. Правда, сейчас приходится писать на вырванном листке, потому что мысли просятся на бумагу. Я пристрастилась к записям и не могу больше терпеть, пусть в пустоту и не в дневник, но я запишу, что чувствую.
Что вокруг меня?
Я всегда думала, что Кирилл сильный. Хотя он был таким, но я упустила момент, когда произошла перемена. Сейчас я отчетливо вижу, что страшно ошибалась на его счет. И мне кажется, что он не выкарабкается, что-нибудь сделает с собой или со своей жизнью. Пустит ее под откос магистральным маршрутом. Он уже начал, и мне противно находиться рядом с ним. Меня буквально воротит от одного его вида, и с каждым днем он делает только хуже.
Кажется, он простил меня.
Молча и про себя, но я замечаю, как по кирпичику возвращается наша прежняя жизнь. Мои кредитки разблокированы, а на имейл сыплются благодарности за разморозку проектов, которые я спонсировала на его деньги. И он перестал мучить меня близостью, вернее перенаправил поток, он не прикасается ко мне, но начал задавать вопросы. Рутинные и ни о чем, словно потихоньку хочет нащупать дорожку к обычным семейным беседам.
Я вижу, что он делает, и с трудом верю собственным глазам. Я боялась, что он заиграется в месть, а он лишь качнулся в ту сторону и резко отшатнулся назад. Он куда-то выплеснул всю злость без остатка, и мне не досталось даже по касательной, не осталось даже тех словесных грязных перепалок.
В его поведении читается немое предложение всё забыть, будто ничего не случилось. Он не хочет ни выяснять отношения, ни выслушивать мои раскаяния, к которым я внутренне готовилась. Я думала ночами, что скажу, когда он чуть выдохнет, чтобы правильными словами исправить хоть что-то, а он объяснил всё себе сам, без моей помощи. И мне иногда безумно хочется крикнуть ему в спину — что же он придумал?! Сколько слоев лжи на мой счет нанес?!
Это уже не любовь, это что-то уродское и больное… Зависимость. Поэтому мне противно, нет ничего хуже мужчины, который согласен, чтобы об него вытирали ноги. Лучше бы он избил меня или выгнал вон, а не делал вид, что ему не больно. Я же все равно вижу по его воспаленным глазам, он обманывает сам себя и готов скручивать себя в узел туже и туже… Для чего? Чтобы я просто находилась рядом? Хотя бы формально была его?
Бедняга, он не умеет отпускать.
Итан совсем другой. Он был открыт мне, но захлопнулся молниеносно, яростной вспышкой, которая обожгла мою щеку, оставив ссадину. Я помню, как упала на липкий пол, который к тому же оказался острым. Проклятые осколки валялись повсюду, но я не помню боли, я была слишком оглушена произошедшим. И тем, что Итан молча развернулся и ушел прочь.
Я звала его, трижды истерично громко выкрикнула имя, пытаясь унять слезы, и дождалась лишь молодого охранника, который держал в руках разбитую рацию. Итан не Кирилл. Он не стал ничего объяснять за меня, а просто осмотрелся по сторонам, трезво и без оправдательных уловок. Он готов был терпеть мои метания с мужем, но ничего больше, и уж тем более не пьяные выходки с незнакомцами в барах.
Выходки… Зачем врать здесь, на листке бумаги, который я выкину? Итан увидел не выходку, а как другой мужчина поставил меня на колени и прижал затылком к стенке кабинки. Он таранил меня, вбиваясь в мой распахнутый рот.
Я подумала, что Итан убьет его. В нем полыхнула чистая безумная ярость, которую уняла лишь брезгливость, когда он вновь посмотрел на меня. Также он смотрел на меня в последнюю встречу, куда я его загнала угрозами вскрыть вены, если он не приедет.
Он сдался и приехал в старый дом, и теперь мысли о нем напоминают наваждение. Он так хотел задеть меня, ужалив посильнее, я видела, что он сдерживается и отчаянно бьет себя по рукам, но слов все равно не жалеет. В ту встречу я глупо обрадовалась, что пусть так, главное неравнодушие, а маятник можно качнуть в любую сторону. И назад тоже.
Но Итан уверенно держал дистанцию и смотрел с холодом, даже безучастно, как будто не спал несколько ночей и выслушивал меня сквозь сон. И говорил сам с тем же отстраненным видом. Всё кончено, в общем.
Остался только Кирилл. Муж спросил сегодня, что я делаю завтра вечером, и я еле удержалась, чтобы не ответить что-нибудь вызывающее. Я пока ловлю мерзкие порывы потоптаться на нем, но чувствую, что рано или поздно сдамся.
— Артем сделал проходку, можно сходить, — настаивает он, игнорируя мое молчание.
— У меня нет настроения.
— А на что у тебя есть настроение?
— На твое молчание.
Нет, я все-таки топчусь и смотрю ему в глаза, ожидая хоть какой-нибудь реакции. Чертовой мужской реакции!
— Я найду чем заняться завтра, — бросает мне Кирилл.
Он завел себе любовницу, но она скверно ему помогает. Или, наоборот, очень хорошо, если следовать варианту, когда любовница подбирается как дополнение к семейной жизни. И она так успешно дополняет меня, что Кирилл тянется ко мне, только вот я бы предпочла не любовницу-дополнение, а любовницу-соперницу.
— У тебя есть какой-то принцип?
— Ты о чем? — муж хмурится на вопрос и откладывает телефон в сторону, будто мой короткий вопрос предполагает длинную беседу.
— Мои проекты вновь живут, но не все. Ты как-то выбирал?
— Нет, просто собак не всегда получается отозвать.
— А если постараться?
— А ты постараешься?
Я прикрываю глаза, улавливая намек, который невозможно не уловить, и решаю уйти. Я быстро устаю рядом с Кириллом, хватает всего пару реплик, чтобы мне на грани необходимости захотелось отойти и глотнуть свежего воздуха. Хотя бы в соседней комнате.
— Я сделаю, — произносит он мне вслед.
Я киваю, не оборачиваясь, хотя знаю, что мне давно плевать на все проекты до единого, он мог сжечь их дотла и я бы не поморщилась. Я морщусь после его фразы, и вдруг понимаю, что происходит в его голове. Он ведь не успел попросить прощение за то, что напился до скотского состояния в тот вечер и затеял игру в желание по принуждению. Кончил в меня, зная, что я не принимаю сейчас таблетки.
Кирилл несколько раз порывался извиниться, но осекался, а теперь не к месту, но оно сидит в нем, разъедая. Да, точно, оно… Он банально чувствует свою вину. Черт, да! Он взял вину за мою измену на себя, всё сам, собственными руками. И сам теперь будет исправлять.
Господи, Кирилл! Ты точно не выкарабкаешься!
Но сегодня случается и приятное, в мессенджер приходит грубое сообщение от Сила. «Сука!» Он повторяет его через пару минут, не забыв и восклицательный знак. Когда я открываю мессенджер, он еще онлайн и пишет третье сообщение, которое, впрочем, начинает стирать.
— Да пиши уже! Что еще?
— Сука!
— У тебя все-таки забрали фотостудию?
— Он забрал всё! Ты понимаешь?
— Но ты жив, скажи “спасибо”.
— Да будь ты проклята!!!
Его тон приятно отличается от бормотания Кирилла, и я чувствую, как улыбаюсь всё шире. Хоть какой-то прилив в этом болоте.
— Сил, ты такой большой мальчик и так громко стонешь. Пффф.
Он затыкается, но мне становится скучно через час. Я вспоминаю все его неумелые попытки стать ближе, он первое время часто сбивался и путал мой интерес к его работам с интересом к его мужскому полу. Я улыбалась и переводила тему, на любую из тех, что висели в черных рамках на стенах. И он всегда был подчеркнуто вежлив со мной, иногда надоедлив, но надоедал с манерами.
Он заслужил, в общем. Я помогла открыть большую фотостудию, которую теперь забрал Кирилл, это видно как раз тот случай, когда спущенных собак отозвать не удалось.
— Хочу встретиться.
Я сама пишу ему снова и дожидаюсь ответа только ближе к вечеру.
— Завтра, — он сразу начинает с условий. — И там, где я скажу.
— Хорошо.
— Парковка гипера, у развязки.
Парковка… Отлично, я качусь на дно.
Глава 32
Я смотрю на Итана, который с трудом остается на месте. Ему хочется пойти вслед за Кириллом, чтобы не переживать от неизвестности, но оставлять меня одну он тоже больше не хочет. Он кривится, собирая морщинки на высоком лбу, и безотчетно сжимает кулаки, будто до сих пор готовится к схватке.
Во мне тоже до сих пор гуляет доза адреналина, но я пытаюсь подхватить уверенность Итана. Если верить ему, то никакого маньяка нет. Погибла только Ольга. Ужасную фотографию Альбины с кровавым оборотом, где она лежит с ножевыми ранениями на пустыре, сделала охрана, а вот откуда взялись другие две фотографии не ясно.
Но маньяка нет. Вот что главное, а значит за мной никто не охотится и можно хоть чуть выдохнуть. Но несильно, потому что я до сих пор в чужом доме.
Тишину разрушает гул дизельного мотора, который доносится с улицы.
— Черт, — сплевывает Итан, понимая, что Кирилл все-таки решил уехать в одиночку.
Он достает из кармана сотовый телефон и набирает сообщение.
— Ты дал мне сломанный телефон? — я отвлекаю его и протягиваю ему бесполезный кусок пластика.
— Он не сломан, но там стоит программа, которой можно блокировать вызовы.
— Зачем?
— Я боялся, что ты вызовешь полицию. Это лишнее время, все бы затянулось… У меня не было плана, но в какой-то момент я подумал, черт с ним, пусть Кирилл доиграет свой спектакль. Если он ему так необходим, — Итан пожимает плечами и поднимает на меня виноватые глаза. — Понимаешь, одно дело копаться в бумагах и искать совпадение, строить версии в своей голове, а другое вот так, в реале. Я надеялся, что его расследование посыпется в реальных условиях и он начнет замечать все натяжки. Вспомнит, что это вообще-то его дом, например! И что он сам разрешил Альбине писать записки, потому что это напоминало ему пристрастие жены к сочинительству. Да полно всего! Но ни черта, — Итан обреченно выдыхает. — Вместо вопросов к себе, он схватился за нож. Решил добавить улик.
— Он выглядел удивленным, когда я сказала, что видела мужчину под окном.
— Он не помнит. Я не знаю, что с ним, но ему нужна серьезная терапия. До тебя я думал, что это со временем сойдет на нет. Я страховал его, мои люди подчистили все грязное белье и залезли в расследование по локоть, чтобы оно не дай бог не вышло на его след. Я ждал, когда он отойдет, как болезнь, которая должна пройти рано или поздно. Но он нашел тебя, выкрал… Ему становится хуже.
Итан забирает телефон из моей ладони и что-то нажимает на экране, после чего возвращает его мне. Кивком показывая, что теперь порядок. А я не могу оторвать взгляд от него, он выглядит чертовски уставшим и измотанным, словно все сделанные сегодня выводы стоили ему огромных сил. Он попытался успокоить меня, когда сказал, что еще достучится до Кирилл, но сам потерян и плохо понимает, что делать дальше.
— Ты чувствуешь свою вину перед ним?
Я подхожу ближе к нему и поправляю ворот его пиджака, который сбился. Итан просыпается и ласково улыбается на мою заботу.
— Я виноват, — он кивает. — Тем более он сказал, что читал дневник. Я не читал и не буду, но Ольга умела подбирать слова. Хотя чего там подбирать? Я трахал его жену. Этого достаточно. А потом моя охрана потеряла снимок, который стал первой его уликой. Кирилл увидел его и начал свое сумасшедшее расследование.
— Ты не знаешь наверняка. Он мог начать до.
— Ну тогда я неплохо подкрепил его паранойю. Тоже дерьмо выходит. Я так постарался, что с какой стороны не посмотри, а я при деле. И я все чаще думаю, что Кирилл хотел пристрелить меня, когда узнал об измене. Но не смог. Я все-таки его друг.
— Итан, ты заговариваешься.
— Он сам сказал, что боялся искать через Ольгу. Боялся найти любовника, а не маньяка. Так он нашел любовника, нашел меня, черт возьми! Но это оказалось тупиком, он ничего не мог сделать со мной, ни в бизнесе, ни в жизни, и тогда он придумал маньяка. Чтобы двигаться хоть куда-то.
Он стопроцентно уверен, что Кирилл убил свою жену. Слышно по резковатым и грубым интонациям и по перекрученным выдохам. И у него, как и у Кирилла нет улик, только слепая уверенность. Итан судит по себе, он признался, что был близок к черте и поэтому верит, что Кирил ее все-таки переступил.
— Мне повезло, что так. Я даже счастливчик, — он болезненно усмехается. — Мне легче от того, что я помогаю ему.
— Тебе не легче.
Он сейчас выглядит, как человек, которому очень тяжело. И на это невыносимо смотреть, особенно безучастно. Я поднимаю ладонь выше и дотрагиваюсь до его щеки. Легонько провожу, удивляя его, но через мгновение его взгляд становится мягче. Итан бросает голову вниз, утыкаясь подбородком в грудь, и на мгновение прикрывает глаза. Я же иду выше и закапываюсь пальцами в его каштановых волосах. Итан дает себе еще мгновение, а потом приходит в себя и вспоминает, что нам пора уезжать.
— Отвезти тебя домой? Под окнами останется машина охраны, а завтра еще что-нибудь придумаем.
— Да, домой… Но тебя совсем не интересует, откуда взялись другие две фотографи?
— Скорее всего, Кирилл заказал их. Как Ольгину.
— Но не помнит.
— Не помнит, — Итан не спорит и оборачивается через плечо, когда вновь слышится шум моторов. — Вот и мои, охрана.
— А с фотографом кто-то разговаривал?
— Что? … Не знаю, надо уточнить.
— Я хочу спросить у него, делал ли он все три фотографии для Кирилла или только Ольгу?
Глава 33
Итан выходит из дома первым. Он оглядывается, ища меня взглядом, и я иду за ним. Прячусь за его широкой спиной и переступаю порог старого дома. Не хочу больше возвращаться, мне легче от того, что в его стенах не случилось трагедии, но ощущение все равно гнетущее.
На улице бьет свежий ветер, который распахивает полы пиджака и проскальзывает холодным прикосновением по всему телу. Я ежусь, и следом отворачиваюсь, когда второй порыв подхватывает песок и зло несет его навстречу. Итан на автомате шагает ко мне, укрывая, а потом обхватывает за плечи горячими ладонями.
— Хочешь со мной или с охраной? — спрашивает и указывает на распахнутую калитку.
В проеме видно высоких мужчин и лучи от мощных фар. Гудят моторы и переговариваются мужские голоса.
— С тобой.
Итан проводит меня вперед, пока я осматриваюсь по сторонам и пересчитываю охранников. Массивные силуэты в вечерних потемках кажутся угрожающими и меня почему-то не радует, что вокруг стало больше людей. Все равно незнакомцы, а еще моя одежда не подходит для похолодания, я безотчетно тянусь к Итану, потому что он большой и горячий. В мыслях я упорно напоминаю себе, что он тоже незнакомец, но помогает слабо. Мне нужно за кого-то держаться в этом безумии, своего рода маяк или ориентир.