— С тортами и пирожными? Женщина, вы кто? И куда дели мою подругу?!
— Нет. Не с пирожными.
Я была решительна! И парадоксальна, я знаю. И…
— Ида, ты просто прелесть! И потом… Это вызов! Люблю трудности. Говори!
Я тяжело вздохнула. Идея мне нравилась. Очень уж хотелось отблагодарить рабочий коллектив, что отнесся ко мне в минуту душевной невзгоды… как к родной. Порадовать всех, отметить мое возвращение.
Но тут возникал ряд проблем. Алкоголь — однозначно нет. Хватит и того, что я в последнее время его себе позволяю. Сладкое — все мы следим за фигурой и калориями. Не буду же я змеем-искусителем для тех, кто мне дорог и доверяет?! А разложить перед клиентами и сотрудниками кусочки грейпфрута как-то тоже не очень…
— Я поняла. Тебе нужен десерт. Вкусный, но малокалорийный.
Кивнула.
— И маленькие порции.
Боже, как хорошо общаться с человеком, который не то, что мысли твои читает, а… догадывается о мыслях, которые в твоей голове еще даже не оформились!
— Нинка! Ты…ты не ведьма…
— А кто?
— Фея!
Глава семнадцатая. Скелеты в домашних шкафах…
Странное чувство, когда выясняется, что о маме и папе ты знаешь не все…
Дом, милый дом!
Стою перед дверью, чувствуя, как сильно колотится сердце. Странно. В любимую квартирку, где все по-моему от мебели до цвета штор, каждая вещь на своем месте, все удобно, комфортно, уютно, тепло и сердцу мило, я… Просто забежала. Бросила чемодан, переоделась.
И все!
Приятно было вернуться, но не более того. Никакого трепета, смятения. А тут, перед родительской дверью. Накрыло! Надо же…
Сколько себя помню — здесь мне было душно. Настолько, что хотелось убежать. Мамины нотации, папино «быть человеком в белом халате», их уклад и, чего греха таить, занудство. «Ты девочка и ты, Ида, должна». Все это вызывало протест. Желание свалить подальше и видеться как можно реже.
Но в последнее время. Все стало… по-другому.
Хорошо ли это? Плохо ли? Не знаю. Мне нравилось. Главное, чтоб мама под это дело опять сватовством не занялась. А она может…
Дверь распахнулась.
— Идочка!
— Мама!
Мы бросились друг другу в объятия, смущенно вытирая слезы. Ну, ладно мама. А я-то? Что со мной? Старею? Мудрею? Осталось только гоняться за всеми моими подругами, дабы выдать, наконец, замуж и, счастливо сложив ручки, умиляться на белое платье, а в перспективе, на выводок маленьких монстриков.
Тьфу! Этого еще не хватало! А впрочем, я и так это делаю… временами. Вспомнить ту же Васю.
Да, мама… не так мы с тобой и не похожи.
— Что с тобой? — взгляд мамы стал озадаченным.
Потом тревожным.
— Все хорошо, — обняла я ее.
— Тогда заходи. Чего мы на пороге толчемся?
Мы пили чай. Я рассказывала про поездку, мама охала. Все-таки идея о том, чтобы нестись через половину земного шара, была ей откровенно не близка. Даже ради слонов. А уж про кайт-серфинг она и слышать ничего не хотела. Это же о-пас-но! И глупости это. И…
Я кивала и улыбалась. Нет. И совсем мы с мамой не похожи.
— А что с твоим… молодым человеком? Как же его…
— Кирилл.
— Ах, да. Кирилл. Он, кажется, друг…
— Васиного мужа. Да.
— И…как?
— Не знаю, мам. Все сложно.
— Он к тебе приезжал?
— Да.
— Ну… Раз человек приехал к тебе так далеко… Видимо, ты…важна для него?
— Видимо. Не знаю. Наверное. Мам… Я запуталась. Совсем…
— Ида. Не ты ли клялась, что отношений под грифом «все сложно» в твоей жизни больше не будет? А будет «все просто и все в радость»? Так, кажется? И речь еще была… пафосная.
Я кивала. Все верно. Не поспоришь. И речь была. И убеждения никуда не делись. И Наташе на острове я отжигала в этом же самом формате. Но…
— Мам. Кроме него мне никто не нужен, понимаешь…
— Ида-Ида…
В мамином голосе слышна была грусть, но не осуждение. Уже хорошо.
— Я с ним счастлива.
Слова хлынули и сдержать их было невозможно. Как морской шторм.
— Мама, это такое счастье… мы совпали с ним настолько, что я отказалась бы верить, если б… Если б сама всего этого не чувствовала! Это просто волшебство какое-то. Слоны… Дыхание в унисон. Так прекрасно, что… страшно. Потому что так не бывает. Настолько хорошо, что впору съесть лимон, чтоб лицо не расплывалось в улыбке от счастья.
Мама только головой покачала.
— Я как-то предпочитаю, чтоб было поспокойнее. Меньше вариантов, что разочаруешься.
— А папа? — вырвалось у меня.
— Папа… это лучшее, что случилось со мной.
Но при этом с таким тяжелым вздохом, что… как-то становилось подозрительно. И тревожно.
— Маааам?
— Нет-нет. Все хорошо. Только…
Мама впала в задумчивость.
— Наверное, если б не твой отец, я бы замуж вообще не вышла.
Во как… живешь-живешь. А потом… Мама, словно бы, говоря сама с собой, продолжала:
— Двигала бы науку вперед. И никогда не была бы счастлива.
Мама? Наука? Мда… просто сеанс разоблачения темных сил.
— Но… твой отец поставил цель. Он хотел жену. В классическом понимании. Ну, чтоб дома, чтоб ждала. А он… как ты. Всегда добивается того, чего хочет.
— И ты? Мам?
Нет, мир рухнет, если мама сейчас произнесет роковые слова о том, что всю жизнь мечтала о другом, но бросила все на жертвенный алтарь семьи. Боюсь, я этого просто не переживу.
— Я? — мама словно очнулась. — Семья, доченька… Это самое главное, что может быть у человека. Так что если ты и правда счастлива с кем-то, когда он рядом, то… Нет, конечно, все сложно, но… За это стоит бороться. Понимаешь?
Разговор с мамой оставил тягостный след в душе. Чем больше она улыбалась и уверяла, что ее жизнь сложилась именно так, как хотелось, тем больше меня грыз изнутри злой червячок.
Наука — и бламанже. Наука — и толпа неблагодарных знакомых, которым вечно что-то надо и которым мама никогда не умела сказать «нет». Ее сосредоточенность на мне и отце… Нет, она нас искренне любила, и скорее всего действительно была счастлива, но… Что если она все это время страдала? Даже на секунду представить себе такое было больно.
Жена и мать, стремление раствориться в нас с отцом. Уборка. Десерты…
Хорошо ли это? Плохо ли?
Не знаю, но… мне почему-то кажется, что мама могла добиться большего. Она ведь такая талантливая. Отец всегда с гордостью рассказывал, что она была лучшей на курсе. Не захотела? Не смогла? Побоялась? Потому что одно дело — иметь талант и даже работоспособность. А другое — решиться, заставить себя карабкаться…
Или нет? Что, если все дело в отце? В том, что когда-то она просто уступила его амбициям? Испугалась стать выше и тем самым…задеть? Побоялась потерять брак? Любовь? Но разве когда любят, не радуются за успехи того, кто рядом?
Столько вопросов. И ни одного ответа. Ни одного…
Я подъехала к работе, вышла из машины. Темно-синий купер мне дали временно, на подмену. Вздохнула. Алый цвет любимой машины решительно не желал подбираться. Менеджер мне сочувствовал, но ситуация от этого увы, не менялась. Он, похоже, ждал, что в один прекрасный день я и правда заберу тот креатив, что они сваяли, перестав, наконец, капризничать.
Ну-ну…
Завтра позвоню и сообщу, что до срока, прописанного в договоре, по которому они обязаны отдать мне готовую машину, осталась неделя. А потом — до встречи в суде. Вот это, скорее всего, подействует.
Я поднялась к себе, в студию йоги. Девочки, радостно приветствуя, тут же окружили со всех сторон! Как хорошо вернуться домой. Я подарила всем по розовой ракушке и поприветствовала нового сотрудника. Мои волчицы все-таки нашли девочку — надо будет присмотреться, конечно, но скорее всего все хорошо, своим я доверяю.
— Ирочка! — обратилась я к администратору, которая в честь моего прибытия приглушила звук телевизора. — Мне нужна ваша помощь.
— Да, Ида Викторовна.
— Я хочу устроить в зале чаепитие.
Сама сказала — сама рассмеялась. Настолько по-детски это прозвучало. Ну, просто садик «Колобок», старшая группа.
— А как сказать по-другому? Корпоратив? — озадачилась Ирочка, правильно истолковав мою реакцию.
— Можно и так сказать, только… Я и посетительниц хотела бы пригласить.
— Понятно.
— Надо повесить объявление.
Решили, что вечер субботы подойдет. Как раз остается три дня, чтобы подготовиться.
— Сделаю, Ида Викторовна.
— И… сообщи по секрету, но всем — я заказала десерты от Нины. Низкокалорийные.
Лицо у администратора приобрело оттенок неземного блаженства.
— Оооооо! — только и проговорила она.
Я кивнула ей с видом заправского заговорщика — и отправилась инспектировать залы. В первом же зале мое внимание привлекла мощная мужская фигура. Смутно знакомая. Кажется…
Мужчина выглядел среди девочек из группы для начинающих, как Шварцнеггер среди балерин. Барышни украдкой (но с явным вожделением) посматривали на мужскую особь, что изо всех сил стараясь, пытался изобразить ассану.
Я стояла и любовалась. С определенной долей злорадства. Это тебе, милый, не кирпичи крошить и не штангу поднимать. Тут гибкость нужна. Не так это просто, как кажется на первый взгляд.
Охранник Кирилла, тот самый, что как-то вез меня домой, а потом встречал в аэропорту, издал выразительный стон.
И что ж ты тут у меня забыл, родной?
Мужчина поднял голову, увидел меня. И… покраснел. С учетом того, что он и так был красный от старания, цвет получился прекрасный. Свекольный. Как капот моего бедного алого купера.
Тренер, как раз новенькая, подошла к нему и стала что-то объяснять. Тихонечко, с улыбкой, подбадривая и стараясь не мешать другим. А девочка ничего. Молодец. Хотя, после Леночки, мне уже все нравятся. В особенности, если не орут на клиенток, как паровозная сирена.
Охранник Кирилла отрицательно покачал головой и тихонько ей что-то ответил. Девушка смутилась и кивнула — разрешила. Мужчина поднялся и направился к выходу.
И тут я заметила одну занимательную деталь. Стоило мужчине повернуться к дамам спиной, они… сразу перестали стараться. Нет, все по-прежнему выполняли упражнения за тренером, но… Огонь в глазах погас, попы обвисли, носочки перестали тянуться, а тела напрягаться, чтобы принять соблазнительную позу.
Любопытно…
Вот она — сила искусства. В смысле — присутствие противоположного пола!
Мужчина подошел ко мне. И я… с ужасом поняла, что не помню, как его зовут.
— Я — Михаил, — правильно понял он мою заминку. И тут же добавил, молитвенно сложив руки. — Только не говорите Кириллу Андреевичу. Пожалуйста…
— Почему? У вас будут неприятности? — удивилась я, а про себя подумала — хорошо, что не Кирилл прислал его следить за мной.
Хоть это можно исключить — уже хорошо.
— Нет. Неприятностей у меня, конечно, не будет. Но…
— Что — «но»?
— Засмеют.
Тааак. А вот это уже интересно.
— Почему? Вы считаете, что у нас легче, чем в этой вашей качалке?
— Нет, — улыбнулся он. — Честно говоря, со штангой проще. И на ковре. Ну, в спарринге.
— Так что ж вы…?
Проглотила «приперлись» — все-таки я девочка из хорошей семьи, не будем об этом забывать.
— Понимаете, мне девушка понравилась. Вот я и решил, — тихо проговорил Михаил. — Так сказать…втянуться. Понимаете? Быть ближе.
— А… Ну… Что ж. Похвально, конечно. А…
— Вы думаете? Я так рад! — Михаил зачем-то схватил меня за руку и стал трясти ее изо всех сил. — Я подумал, если уж ваш программист смог…
— Какой программист, — меня как холодной водой облили — не жизнь, а шоу «за стеклом» просто.
— Ну, Лев ваш…
— Лев? И как? Удачно?
Михаил выглядел настолько смущенно, что я еле сдержала улыбку. Ну и дела тут у меня…
— Разрешите идти? — спросил он.
— Идите.
Он уже развернулся, как от входа раздалось истошное:
— Идаааааа!
Михаил схватила меня в охапку и загородил собой.
Я женщина храбрая и решительная. Поэтому я храбро и решительно спряталась за широкую и надежную спину Михаила. Что я там говорила плохое про штангу и хорошее только про мою любимую йогу? Беру свои слова обратно. Не знаю как, но для охранника комплекс всего, что ему нравится, я организую. Пусть и сотоварищей-богатырей приводит. А мы будем укреплять их боевую мощь и в случае чего за эту же боевую мощь прятаться. Вот как сейчас. А то мало ли…
— Идааааа!!!
Вновь взревел чей-то голос. И, кажется, этот кто-то хотел не просто меня. А моей крови. Может, драконы устроили налет на Землю? Только когда и где я успела прогневить дракона?
— Там, за залом — черная лестница в подсобки. Отступаем, Ида Викторовна? — быстро предложил охранник.
Бегство — это хорошо. Это мудро. И рационально. Можно потом говорить всем — и себе в том числе, что мы отправились за подмогой. Ну, надо же спасать девчонок и центр йоги! Хотя… С такими приключениями проще, наверно, переехать.
Мысли неслись в голове бешеной белкой. Из «Ледникового периода». Когда она орешек не знала, куда спрятать… Михаил уже схватил меня за руку, собираясь вывести с предполагаемого поля битвы. Но тут снова раздалось:
— Идааааааа!
И вдруг я услышала робкий сдавленный то ли хрюк, то ли тявк.
— Зяма, — прошептала я. — Убью!
На меня медленно обрушилась волна ярости. В глазах побелело.
— Ида Викторовна, — робко проговорил охранник (видимо, почувствовал мою ярость). — Не надо никого убивать… Вас потом из ментовки доставать… Тяжко придется.
Но я уже не слышала. Я шла вперед. К тете Фае.
Мама Левы стояла около стойки администратора и время от времени издавала трубные вопли. Ирочка держала трубку и все никак не могла решиться вызвать охрану. Я ее, конечно, понимала. Девушка оказалась в очень непростой ситуации. Ирочка знала, что тетя Фая моя знакомая и знакомая моей мамы… А так как Ирочка меня и мою семью знает давно… Ох!
Сама себе бы не позавидовала, окажись я на месте моей несчастной подчиненной.
— Ирочка, а что у нас происходит, — не обращая внимания на угрожающе двинувшуюся в мою сторону даму, полюбопытствовала я.
— Ида! Мерзавка!
— Я бы попросила в следующий раз, когда к нам заявятся хулиганы, вызывать охрану сразу.
— Что? — заломила руки тетя Фая.
Зяма, пользуясь моментом, выскользнул из удушающих объятий на пол. Все, кто находился у нас в холле, перевели взгляд на мопса, жадно, со всхлипами глотающего воздух. Почувствовав себя в центре внимания, песик смутился и юркнул за ноги хозяйки. Ну, как «юркнул»… Наверное, в его представлении это было робко, мило и изящно. А вот тетя Фая на миг покачнулась. И мы все зажмурились. Потому что если она грохнет на пол…
Михаил, реагируя молниеносно, как и подобает профессионалу, кинулся вперед. Он спас не только всех нас, он спас клуб, потому что если бы тетя Фая, обрушилась, то и конструкция здания вряд ли бы устояла.
Зяма испугался и метнулся прочь с душераздирающим хрюко-пуком. А Михаил — будет ему штанга, славься она во веки веков! Удержал! Смог! Мужчина, покраснев от натуги, удержал-таки маму Левончика.
— Тетя Фая, — строго посмотрела я на нарушительницу покоя. — Вы сейчас же идете со мной. И ни в коем случае не беспокоите моих гостей! Ясно?
В ответ тетя Фая лишь сильнее оперлась о Михаила… Эта экспозиция хорошо бы смотрелась под песню: «Атланты держат небо на каменных руках…». А что? Все вполне себе по тексту. Спина у бедного охранника напряжена, колени сведены, как пели барды. Лицо же тети Фаи приняло самое блаженное выражение. Зяма обиженно подвывал из-под стойки администратора, куда удрал от всего этого безобразия.
Бедный Миша. Пришел к приличным женщинам, мечтая избавиться от одиночества. Романтично у нас тут сегодня. Ничего не скажешь…
— Хорошо тут у вас, — осторожно проговорил кто-то из зала. — Занятия. Мужчины. Развлечения…
Миша и Зяма смущенно переглянулись.
— Тетя Фая, пойдемте в мой кабинет. Ирочка, — хмуро посмотрела я на администратора. — Надеюсь, вы меня услышали.
— Да, Ида Викторовна, — и девушка с облегчением положила трубку.