А как только меня отпустили — я добралась до кровати и заснула — сладко-сладко — стоило лишь коснуться головой подушки. Надо же, как в детстве. И снились мне белые-белые слоны под лазурным радостным небом.
Слоны улыбались. А один, самый маленький, все время подбегал, чтобы легонько боднуть в живот. И делал он это так, что было щекотно. И я смеялась…
Неожиданно сон растаял. Убежал вместе со слоненком. Я проснулась с улыбкой на губах.
Тихо. Темно. За окном сгущались сумерки — это ж сколько я проспала?
Дверь тихонько скрипнула — на пороге появился Кирилл.
— Привет, — он подошел ко мне. Я подвинулась. Он вздохнул и сел рядом.
Я даже не удивилась. Не испугалась. Куда-то… Куда-то укатил вагончик с эмоциями. По рельсам. Рельсам-полосочкам…
— Привет, — ответила ему.
Мы оба прислушались — быстрые шаги, негромкий смех, недовольное Федора: «Не спугни!» Входная дверь щелкает, отрезая нас двоих от всего мира.
— Значит, Миюки тебе все рассказала? — негромко спросил он.
Я зажмурилась, вслушиваясь в любимый голос. И с его отсутствием в своей жизни я хотела смириться? Какая глупость!
— Ида, с тобой все хорошо?
Кивнула.
— Она сказала, что ты сорвал переговоры, не полетел в Японию. И она переживает за тебя.
Кирилл негромко рассмеялся:
— Ида, — он склонился надо мной, обнял и вытянулся на постели рядом. Я оказалась в кольце теплых, сильных рук. Тихонько потерлась лбом о его плечо. — Ты очень огорчишься, если я открою тебе тайну?
— Какую?
Тайн как-то не хотелось. Хотя… Была одна. Моя. Супер тайна!
— Мне никогда в жизни не было так плохо, Идка. Никогда. Наверное, я бы может и правда отменил переговоры, но тогда… Тогда они просто сорвались. Сами по себе. Так что… Не герой я.
Я рассмеялась:
— Вот ты ж…
— Кто?
— Акула ты, вот кто!
Он кивнул, соглашаясь.
— А что тебе Федор сказал? — мне стало интересно.
— Что я дурак.
Я рассмеялась. Он прижал меня к себе и сообщил:
— Я и не собирался тебя никуда отпускать, слышишь? Просто решил дать время. Думал, ты остынешь.
— Ага. Под дождем? А если бы я простудилась?
— Я дурак… Прости.
Я легонько куснула его за плечо:
— Ты… тоже прости. Прости. Мне стоило тебе больше доверять.
— Будем учиться этому вместе, — вздохнул он.
А сумерки за окном манили, звали за собой. Там, во снах, улыбались белые слоны и было так сладко, спокойно и правильно. Там, под звездами, мы понимали друг друга с полувзгляда, без слов…
Он пробормотал:
— Переговоры я не срывал, но спать практически перестал.
И счастливо вздохнул, прижимая меня покрепче. Мгновение спустя его дыхание выровнялось, я поняла, что он сейчас заснет, а я ведь так и не сказала любимому самого важного:
— Слушай, Кирилл… Кириллллл.
— Ммммм? — донеслось до меня сонное, расслабленное мычание.
— У нас будет ребенок.
— Слоненок? Да. Это хорошо. В Тай поедем, обязательно.
Похоже, он уже спал — и ему снилось счастье. Но мне вдруг показалось важным — очень-очень! Безотлагательно важным сказать о ребенке прямо сейчас.
— Кирилл! — растормошила я его.
— Ида, — мужчина проснулся и склонился надо мной. — Что? Что случилось?
— Ничего. Я беременна. Прости, что разбудила. Спи!
Глава двадцать седьмая. Семь месяцев спустя
Ох уж, эти свадьбы…
— Итак, прошу ответить невесту. Ида Викторовна! Согласны ли вы выйти замуж за Кирилла Андреевича…
— Вы что — издеваетесь что ли?
Я еще немножко побегала, огибая и Кирилла — какой же он… большой, как много места занимает, и тетку — пафосную, со специальным голосом, которую он зачем-то с собой. Вот прямо в родильное отделение и притащил! Акула капитализма покусанная! Вот хватило же ума.
— Ида, не злись, — мягко проговорил этот… сильно одаренный господин. — Может, ты это все не так представляла, но…
Может?! Точно не так! Не в рожающем состоянии в палате, по которой ношусь ошпаренной кошкой, пытаясь найти место, чтобы как-то… Черт… Расслабиться? Настроиться? Провести время, пока начну уже реально рожать? Не знаю. Но эти двое, жаждущие как можно быстрее организовать новую ячейку общества, меня адски бесили!
— Идочка, радость моя, а давай ты скажешь «да». Распишешься. И я надену тебе на пальчик чудесное колечко.
— Кирилл, еще раз заговоришь таким голосом — я за себя не ручаюсь. Оооох…
— Ида.
— Не сюсюкай!
— Слушай, я все понимаю…
Понимает он… Ооооох… Как же. Пониматель! Его слоненок вот-вот появится на свет, а он…. Ыыыыы… Дыши, Ида, дыши — как учили. Оооох. Я попросила врачей не сообщать пол ребенка — решила, что хочу сюрприз. Кирилл, кстати, не возражал. Хоть в чем-то мы были согласны!
Мой Бонд как раз вернулся из Японии. Они с Миюки расторгли помолвку, причем, что немаловажно, по требованию японской стороны. Девушка нашла себе жениха — и окончательно разорвала отношения с российским бизнесменом. Общественное мнение после этого разделилось — кто-то осуждал за ветреность ее, кто-то поджимал губы вслед Кириллу, потому как были наслышаны о беременной любовнице. Бывшие жених и невеста подписали договор о дружбе и сотрудничестве и разлетелись по разным частям света, на редкость довольные друг другом. Вот только нашла кого-то Миюки или нет, этого я не знала. Хорошо бы. Надо у Кирилла спросить. Ах, да. Кирилл…
Удивительно, но все это время мой возлюбленный вел себя совершенно нормально. Адекватно даже себя вел. Мы и не ссорились почти! Но как только подписал эту несчастную вольную от япона-мамы — началось!
Схватил эту регистрирующую гражданское состояние народонаселения тетку… И когда успел? Прямо из аэропорта — в ЗАГС? Кому рассказать — не поверят…
Мы же с вишневым мистером купером еще с ночи отправилась в роддом. И все было хорошо, даже несмотря на схватки, пока…
— Ида, скажи «да»! Мой ребенок должен появиться на свет в законном браке!
— Наш ребенок!
— Хорошо, наш ребенок! Скажи — «да»!
Ты ж смотри, какой принципиальный! А если я откажусь и пошлю всех подальше — то что?! А? Роды прекратятся? Он любить его меньше будет? Что за бред?! Что за…глупость! Что за бессмысленная суета в такой момент?
Я разжала зубы, чтобы послать возлюбленного и работника ЗАГСа… куда подальше. Они оба занимали много места и мешали мне бегать. Почему-то на бегу становилось легче. Только места было удивительно мало. В коридор, что ли, выскочить?
— Ида!!!
— Отвали.
— Ида.
— Да?
— Вот, — обрадоваться жених. — Невеста сказала «да»! Давайте надевать кольца и целоваться.
— Кирилл Андреевич, — торжественно возопила дама, не обращая никакого внимания на окружающую обстановку и мое злое лицо. — Согласны ли вы взять в жены…
Дальше я не слышала — смеялась. Смеялась, несмотря на нарастающую боль. Ну, конечно, он против! Поэтому и притащил ее сюда, чтобы официально оформить наши отношения. Кстати, про бзик о том, что ребенок должен появиться на свет лишь в законном союзе Кирилл Андреевич как-то скромно умолчал. Судя по подготовке, план зрел давно, но для меня явился сюрпризом. Потому как мы говорили о том, что хотим праздновать свадьбу… Ооооох…
Как-то мне…нехорошо… Я оперлась о спинку кровати, опустила голову вниз и замерла — почему-то так стало легче.
И услышала:
— Поставьте, пожалуйста, вашу подпись…
— Ида! — под нос сунули гербовую бумажку.
— Твою…
— Вот ручка, любимая.
Я вспомнила мамино бессмертное: «Зануде проще отдаться, чем объяснить, что он — зануда». И, дождавшись пока чуть отпустит — расписалась. Не разгибаясь. Ну, Кирилл, ты мне за это заплатишь. За такое брачевание. Ведь договаривались же!
— И в знак любви и верности…
«Заведу скалку, — пообещала я себе, слушая о том, что нам необходимо обменяться кольцами. — Никакой легкой пластмассы — дерево! А еще, я слышала, они каменные бывают. Это ж вообще мечта! Попрошу у любимого. В качестве свадебного подарка. Или это слишком жестоко, когда несчастный собственноручно покупает предмет, которым его потом… Да нет. Не жестоко. Нормально. Жестоко — это свадьбу в родильном отделении мне устраивать!»
— Ида. Соберись. Ты сможешь.
«А может, скалка тут бессильна? — продолжала я внутренний монолог, ставя подпись. — Что еще можно придумать? Чугунная сковородка? Интересно, а в антикварных магазинах продают такие — большие, старинные…»
Я увлеклась мыслями о сковороде, что появится у меня на кухне — не для приготовления еды — ни в коем случае, жареное — вредно. Нет. Сугубо для того, чтобы объяснять одному бизнесмену, что можно делать в совместной жизни, а что вредно для здоровья. И стоило мне представить это чудо на плите, а на стене, чуть поодаль — висящую каменную скалку, как я услышала довольный мужской голос:
— Моя ты умница!
И поняла, что подписала. Кирилл быстро вывел свою министерскую подпись, и ловко отдал бумаги юридическому лицу.
— Обменяйтесь кольцами, — безмятежно и торжественно расплылось то лицо в искренней улыбке.
— Твою ж! — взвыла я. — Кирилл! Позови кого-нибудь!
— Все, уже все, любимая!
Кирилл испугался, схватил мою руку, и чуть было не уронил кольцо.
Я успела! Успела поймать! Кольцо нельзя ронять, иначе жизни не будет — это я помнила. Где слышала — понятия не имею, но вдруг показалось важным не уронить блестящий ободок из белого золота.
— Спасибо, — прошептал Кирилл и на мгновение прижался лбом к моему. — Идка… ты ж… горишь вся!
— Объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать…
— Что тут происходит? — дверь стремительно отворилась и палату ворвались акушерка и доктор. — Мужчина, я вас на несколько минут оставила присмотреть за женой — почему здесь находятся посторонние? Не положено!
— Все-все, — отступил Кирилл. — Уже уходим….
— Или остаетесь на родах — или попрошу в коридор, — строго сказала доктор.
Кирилл посмотрел на меня. Во взгляде явно читалась мольба, но вот о чем конкретно молил мой… теперь уже муж — о том, чтобы ему позволили остаться или попросили уйти…? Сдается мне, эта тайна так и останется неразгаданной, ибо я решительно замотала головой. Нет-нет. Совместные роды — это то, что проходили месяц назад Василиса с Федором, когда упрямого мужа подруги сначала выпроводить не могли, а потом, когда началось самое интересное, бизнесмен потерял сознание. Мой — тоже бизнесмен и политик, а потому — вон! Вон отсюда от греха подальше!
— Она… такая красивая, — склонился над нами Кирилл.
Дочка мирно сопела у меня на животе. Красненькая, сморщенная.
— Посмотри, какие у нее длинные реснички. Как у тебя…
Я посмотрела. Что-то не вижу я никаких ресничек… Ну да ладно. Мужу виднее.
— Прости… Я не вовремя с этим брачеванием, — Кирилл шептал и гладил меня по голове. — Но я пока летел… Мне вдруг показалось, что это очень-очень важно… Ты простишь меня?
— Кир, — я вздохнула, потому что вроде как и сил сердиться уже не было, но сказать что все это меня радует — тоже не могу.
В конце концов — у меня украли свадьбу! Свадьбу, о которой я так мечтала, между прочим…
— Мы же хотели не в Москве. Планировали после родов, чтобы я была красивая…
— Идка.
— Что?
— У нас будет самая лучшая свадьба, и ты будешь самая красивая — обещаю!
— Свадьба уже была. Уже… Все. Уже не получится по-настоящему…
— Была регистрация. Чтоб документы были в порядке. А свадьба — будет. Самая лучшая. Я обещаю. Я виноват, и теперь из кожи вон вылезу, но нашу свадьбу ты не забудешь никогда!
Мне, конечно, хотелось улыбнуться, но… Но я сдержалась! Старательно делала обиженное лицо с надутыми губами — до тех пор, пока наш папа не ушел на какое-то супер-важное совещание.
— Вот пусть теперь чувствует себя виноватым и устраивает нам с тобой свадьбу века! — прошептала я в крошечное красное ушко. — В конце концов мы же девочки… Да, принцесса?
Эпилог
— Ждалииииииии…
— Скучалииииии….
— Шшшшшшшшш…
Волны ласково накатывали на берег, солнце играло радужными искрами в прозрачных каплях.
Я счастливо рассмеялась, прижимая к себе маленькую принцессу в лимонно-желтых трусах с кружевами на попе.
Полгода счастья. Совершенного. Абсолютного. Просто… Праздник каждый день! И это при том, что зубики-животики-капризики никто не отменял. Куда от них денешься? Но Бонд, тающий от нежности, Бонд с трясущимися от страха руками — вдруг он ее уронит или сожмет сильнее, чем следует?! Помню, забирая Машку из роддома, муж весь вспотел, пока нес бело-розовый атласный конверт к машине. Аж целых три шага! Я от души над ним смеялась, а он был так напуган и сосредоточен, что даже не злился. Ах да, чуть не забыла — Бонд, поющий колыбельную.
Последнее, кстати, лучше вам никогда не слышать! Понятно, что под нее не только заснуть… Но мы с малышкой отважно терпели каждый раз. Ну…не обижать же папу! Он старается…
Вспоминая, мы сидели на берегу, слушали пение волн, смотрели на небо — дочь довольно улыбалась — ей, похоже, на Пхукете нравилось.
Моя девочка!
Скоро начнут собираться гости, что уже не первый час прихорашивались в гостинице перед торжеством. Все было готово. Платье мечты висело в номере, Кирилл, наверное, уже нарядился…
Посмотреть бы на него хоть одним глазком, но мамы постановили, что жених невесту до свадьбы видеть не должен — примета плохая. Ну, и ладно. Плохая так плохая. Зато дочь шестимесячная — это примета хорошая! Да, Машка?
— Идка, — окликнул меня голос мужа.
— А? — я как раз мостилась, чтобы сфотографировать на телефон и волну, и улыбающуюся мордашку Машки.
Вот… Черт! Не получается! То волна убегает, то у дочи моська кривится…
— Помочь?
— Давай!
Кирилл фотографировал, а я глаз не могла от него оторвать… Выглаженный костюм, из кармашка торчит галстук, босые ноги утопают в песке, волосы слегка ерошит теплый ветер…
Бонд. Мой Бонд.
— Отлично, принцессы! Идка, я с цветочком в петлице чувствую себя по-дурацки. А ты тут в шортах… Завидно же.
Я рассмеялась. Муж, кстати, оказался очень дисциплинированным. Вот и сейчас. Мы с Машкой манкировали обязанностями, а он уже готов.
— Я запутался, — вдруг пожаловался Кирилл, — это мне тебя видеть нельзя в платье? Или?
— Или мне тебя в платье видеть нельзя?
Рассмеялись все втроем.
— Отдай ребенка — и иди наряжаться!
У меня забрали дочь. Машка недовольно заворчала, но, увидев обожаемого папочку — снова заулыбалась.
— Идаааа!!! — раздалось гневное.
— Все. Дашка! Удаляюсь, иначе прибьет! — я чмокнула мужа в щеку и побежала к подруге.
— Все-таки надо было устроить вечеринку в купальниках, — ворчала я. — Купаться хочется.
— Хочется. Мне тоже хочется. Но! — Даша назидательно подняла палец к небу, — поразить сердце супруга супер-платьем ты просто обязана. И потом. Фотки сделать обалденные — это ж просто необходимо!
— Согласна!
— И вафсе, — Дашка отчаянно шепелявила, зажав во рту сразу с десяток шпилек.
Подруга уже закручивала мои волосы в настолько замысловатую прическу, что, честно говоря, в первые секунды отчаянно захотелось сбежать. Но я сдержалась — Дашка догонит и убьет, а я замуж выхожу, можно сказать, жить только начинаю!
— Все вавно мы свсве бувем бофиком! На пляве инафе фсе вавно никакф…
Да, на пляже будем босиком, иначе никак. Тут Дашка права.
— Идка! Платье… Платье давай! — гений-стилист вогнала последнюю шпильку, оттерла пот со лба, отошла на два шага, прищурилась, и довольно кивнула.
Вот оно — мое платье! Сколько же мы с Дашкой и Васькой спорили! Наконец — решили. Сошлись во мнениях. Удивительно, кстати, что не поубивали друг друга!
Платье было цвета слоновой кости, легкое, воздушное, с разрезами на юбке как у танцовщиц, открытой спиной и расшитым широким поясом. Мелким цветным бисером по белоснежному пляжу из жемчужин шли крошечные слоники, и каждый держал другого хоботом за хвостик. Издали — просто узор. Как… кружево. Но я-то знала, что там — слоны! И это отчего-то грело душу. Кириллу подобрали яркий, весь в узорах галстук таких же цветов и светлый костюм. Лишь на полтона темней моего платья.