Насмешка судьбы – стремиться к одиночеству всю
сознательную жизнь, и в результате страдать от него
же...
Возможно, все дело в том, что раньше я не умирал.
Рядом не было этой полудевочки – полуженщины с
матовыми черными глазами.
Я стал видеть ее тень рядом с некоторыми людьми.
Один из них стоял на балконе и курил. Я шел внизу и
увидел ее. За спиной того мужчины. Она внимательно
смотрела вниз и помахала мне рукой. Словно старому
знакомому.
Как мне хотелось рвануть туда, наверх, схватить ее...
И никогда не отпускать. Никогда
109
...У каждого – своя смерть. К кому – то она приходит
в облике дорогого сердцу человека, для кого – то это
верная собака, кому – то – лучший друг, погибший
еще в детском возрасте. Но человек никогда не идет на
ту сторону один. Те, кто говорят про темный коридор
и космическую пустоту – они были еще не по ту
сторону Реки. Они всего лишь стояли у одного берега
и ждали... Своей очереди.
Точнее, ждали своего Перевозчика.
...Мне везде мерещатся эти глаза. Их ласковый свет и
понимание, что ты кому – то нужен. Они манят. Они
зовут. Они говорят "Пора домой, малыш!"
Но с другой стороны стоит животная жажда жизни, и
пока она еще сильнее. Мне страшно умирать. Я хочу к
ней – туда, – но мне страшно вновь оказаться на том
поле среди бесконечности ледяных звезд. Они такие
далекие и холодные, и никого нет рядом...
..Запомни, малыш, каждый умирает в
одиночестве...
110
Эти мысли находят свое отражение в музыке. Я
неожиданно для себя вспомнил, какого это – играть.
На скрипке – а ведь меня когда – это этому научили!
Новая музыка рождается как сон, и исчезает так же
легко... Мне страшно терять эти ноты. Мне еще не
удавалось их повторить.
Однажды я догадываюсь поместить на балконе
диктофон. И играю снова...А он записывает. Утром я
слушаю эту мелодию и мне в голову наконец – то
приходит название для моего первого альбома.
Vanitas.
Пустота...
Да, это подходит. Мертвый язык давно погибших
легионеров, мертвая музыка – для мертвой
возлюбленной. Идеально.
***
Все чаще приходит вопрос: куда пропала радость от
каких – то совершений? С каждым шагом я все больше
понимаю – меня уже ничего не радует. Мне уже
111
далеко не так легко, как было раньше. Я старею,
возможно?
Или это потеря интереса ко всему – временна? И мне
просто необходима ТЫ рядом – чтобы вновь
вдохнуть во все жизнь. Но тебя нет, и никогда больше
не будет, а я не хочу пока уходить, но и возвращаться
мне уже, в общем – то, некуда.
Я стою на грани, и отчетливо осознаю – как мало мне
нужно для того, чтобы сорваться.
Тяжело приходится тому, кого никто не ждет. Я не
верю в людей, которые меня окружают. Они знают
слишком много, у них уже искаженное восприятие.
Они видят только деньги, богатство и успех.
У меня в душе царит пустота, и у них – тоже, но
никто этого не понимает, а может быть, это просто не
играет уже ни для кого никакой роли.
Настроение меняется, оно зависит от погоды за окном.
Льет дождь, все небо заволокло серыми тучами,
аромат влажной земли разлит в воздухе – и мне
хорошо. Спокойно. По крайней мере, не так уныло, как
должно быть.
Я стал прятаться от солнца. Оно меня угнетает.
112
Солнце – оно осталось там, за спиной, за той смертью,
оно ушло с тобой в тот идеальный мир, где ты сейчас
– без меня.
Оно сияет для всех, кто еще тянется к жизни, а у меня
уже нет желания, нет никаких сил. Я не хочу. Ничего
не хочу. Тянуться – тем более. Какой в этом смысл?
Все равно тебя так или иначе оттолкнут или не
примут, ведь все, чем ты ценен – это деньги на твоих
счетах.
А не в деньгах счастье.
Зачем мне такая жизнь? Поклонение Золотому Тельцу?
Поклонение каким – то успешным, псевдо – духовно
богатым людям? Тем, которые забыли чужие интересы,
их волнуют только их личные проблемы и проблемы их
семей.
Они пройдут мимо упавшего ветерана, будто это
мусор. Они не кинутся спасать чужого ребенка из –
под колес машины. Им ни к чему присылать просьбы о
помощи и рассказывать об умирающих от рака детках.
И выброшенных собаках, обожженных, избитых, едва –
едва дышащих.
113
Ты говорила, что я – Зло. Пусть так. Но я хочу быть
тем Злом, которое имеет право подбирать сбитых на
дороге котят...
***
Меня часто поражают современные женщины. Точнее,
все чаще. Нет времени много, долго и охотно
удивляться происходящему. Мы как будто бы думаем,
что стоит нам выйти на "западный формат" и все сразу
изменится к лучшему? Да кто вам это гарантировал?
Директива Алена Даллеса в действии уже и в России.
Не пропустите...
Это странно. Это страшно.
России было и вправду лучше, когда был коммунизм.
Были цели и были какие – то понятные планы. мы
знали, куда и в какое светлое будущее мы идем. Была
общность. Не было такой массовой проблемы
наркотиков. Образование было бесплатным, и не
плодились, словно грибы после дождя, платные
коммерческие ВУЗы, которым по уровню далеко до
среднего советского ПТУ.
114
В старой книге, которая досталась мне еще от отца,
была рассказана история девочки, жившей при
коммунизме. Ее звали Галя. Фамилии уже не помню. А
книга называлась "Записки школьницы" – автор Ян
Ларри.
Та девочка Галя понимала, что значат дружба, любовь
(к родителям ли, к Родине ли, к профессии?), для чего
образование, какой труд важен, а какой нет – но ведь
не бывает неважного труда и не бывает бесполезных
профессий. Точнее, тогда их не было.
Люди понимали, что они делают и ради чего. Мастера.
На Руси вообще слово "мастер" издревле было в
почете. Мастер – кожевенник, мастер – дровосек
(лесоруб), мастер, мастер...
И сказка такая старая была. Город Мастеров, или
Сказка о двух горбунах.
Раньше писали удивительные книги. Пели прекрасные
песни. И да, такого разнообразия как на Западе не
было, но было куда более важное и куда более нужное.
Была общность. А сейчас куда и как мы все это
растеряли?
115
Сейчас женщины потеряли свои изначальные
ориентиры в виде семьи и детей. В этом плане я горячо
уважаю мусульманок. У них правильные ценности.
Семья, дети, дом. Душа.
А у нас? Что за страна? Чья это страна? Столь рьяно
рубил – рубил Петя окно в Европу, а вместо окна
получилась какая – то сточная яма.
В нашу страну пришли неправильные ориентиры и
чужие мечты В нашу страну пришли массовые случаи
рака.
Рак – это болезнь тоже оттуда. С Запада. Привет –
привет, кому – то еще нужна американская мечта!
Белозубые, загорелые, горячие – улыбайся и трахайся,
главное – это иметь побольше мужчин!
Легализованная проституция – этому вас, девочки,
теперь учат?
Так чему вы тогда удивляетесь? Мужчины реально
стали бояться. Те, что еще ориентируются на своих
матерей и их пример. А не на вас, девочки, массово
бегущие под нож пластических хирургов, и
умирающие после тридцати. От чего? А все
116
последствия недоработанных, в виде дезы (а русских
нам, блин, не жалко!) слитых технологий.
Вспомните, или вам так нравится быть бледными
бессмысленными пародиями на нацию, выросшую из
каторжников и рабов?
О, американская мечта! Покопайтесь в истории, она
хранит факты, а не придуманную, годами
оттачиваемую легенду. Покопайтесь. Вам будет
полезно...
Не убивайте в себе русскую душу, русскую гордость,
не теряйте ориентиры, девочки.
Нам ведь нужны женщины, а не шлюхи...
***
...Сейчас я лечу из Парижа в Москву и мне так…
странно. Меня ждут три женщины, каждая из которых
знает о существовании другой. Им нормально. Более
того, одна плачет ночью из – за того, что вторая
сделала от меня аборт, а третья занимается моим
бизнесом и приглядывает за теми двумя.
Умеют же некоторые устроиться...Хотя о чем я. Я и не
такое умею.
117
Главное – не стесняться. Пробовать. Мало ли, а вдруг
что – то хорошее получится?
Однако, идеи восточных мужчин с их сералями мне
пришлись по душе. Более того – меня поражает
готовность женщина абсолютно разных
национальностей к такому вот гаремному
существованию. Нет, они не живут в одном доме, они
не скрыты под вуалями, но им это нравится – вот в
чем парадокс!
Может быть, дело в том, что я стал популярен? Им
уже неважно, что меня надо с кем – то делить?
Впрочем, я не верю в такую любовь. У меня просто
женщины, которых нужно опекать. Защищать.
обеспечивать. Решать их вопросы. Мне это нравится,
как ни странно.
Троих уже мало как – то. Но пока больше никто в
душу не запал.
Я иду по следам Повелителя Века, повторяю судьбу
османских султанов. И это так интересно... Вот только
войну начать не с кем. Война у меня в бизнесе.
Никто в моем круге общения не подозревает о моих
женщинах, и нашей веселой восточной семье. Им
118
невдомек, что сияющие глаза и широченная улыбка от
уха до уха у меня не из – за наркотиков.
Моим наркотиком стали женщины. Их нежность, их
страсть, их ласка и материнская почти забота.
Та самая, которой я никогда не знал. Моя родная мать
рано умерла, а мачехе было плевать.
Что делать, если в сердце слишком много места для
одной – единственной женщины?
Выход один. Любить всех. Защищать их. оберегать.
Пусть рожают, пусть молятся обо мне ночами. Пусть
ждут.
Это их природное, естественное состояние. Жаль
только, что я так поздно начал это понимать...
...Четвертую я встречаю случайно. Я изначально
понимаю, что от таких девиц не следует ждать ничего
хорошего. Она рыжая и... не знаю, как это назвать – то
правильно. Она сама по себе. Что ей я? Что ей деньги,
власть, положение в обществе? Ей ничего неважно.
Она хочет одного – просто идти вперед.
Когда – то я с этим уже сталкивался.
119
Мой гарем ревниво следит за новой почти объяв
ленной соперницей. Они всеми силами пытаются
предотвратить неизбежное уже – мою свадьбу.
А я влюбляюсь, словно мальчишка, и понимаю, что
места вдруг стало мало. Все для нее, для нее одной.
Вот только я ей не нужен. Ей не нужны эти склоки и
дрязги. Ей не нужен я.
– Разберись со своими женщинами.
– Они все поймут правильно!...
– Нет. Я говорю тебе – нет. Мой принцип – не
связываться с занятыми мужчинами.
– Я оставлю их всех ради тебя.
– А как же любовь?
– Она прошла.
– А дети? ТВОИ дети?
Здесь я замолкаю. Дети мои, но они не признаны.
Детей мне бросать обидно. Да и не хочется. Они – то в
чем виноваты?
– Молчишь? Правильно. Вот ради них и останься. Я не
смогу их всех принять...
120
Пора снова ломать устои...Ты сможешь. Дай мне
только придумать веский и значительный повод.
...Дети остались сиротами, дорогая. В одночасье. И
я не справлюсь... сам.
***
Нежность возникает словно из ниоткуда. Ты не
понимаешь этого – вначале. Сперва тебе кажется, что
это просто посткоитальный невроз. Раньше я часто
плакал после секса. Секса с абсолютно посторонними
женщинами. Мне было плохо. Так плохо, что словами
это было сложно высказать.
Но потом появилась одна женщина, с которой мне
хотелось плакать по другой причине. От счастья. Я
чувствовал себя нужным. Она была так неопытна и
невинна…И при этом от нее постоянно исходило
тепло. Как от матери. Я засыпал на ее груди в полной
уверенности, что все будет хорошо. Чтобы не
случилось –мы будем вместе.
Сейчас я понимаю, что самообман –это не лучшее
средство. Так долго продолжаться не может. Но это
ощущение осталось. Оно терзало меня в кошмарах.
121
после ее смерти мне не хватало именно этого. Я снова
хотел погрузиться в тот младенческий почти что
покой. Мне было нужно это тепло. Его могут дать
только женщины. Настоящие Женщины. Именно так –с
большой буквы.
Шлюх полно. Они стали отвратительны, хотя в
подростковом возрасте, когда я только вышел на поле
этой битвы под названием «большой секс» – они были
почти ангелами. Были в цене только те, которые
готовы были отдавать себя, не задумываясь. Они
раздвигали ноги с радостью. Им было плевать на какие
– то высокие чувства, какие – то эфемерные ценности.
Нет, мне нужно большее. Уже не красота, не
сексуальность. Ничего из вышеперечисленного не
сможет заменить этого необыкновенного чувства
сопричастности, познания какой – то великой тайны
мира. Этот покой, эта нега – только истинная женщина
способна ее дать.
Я вырос фактически без матери. Я почти не помню ее
ласку. Смутно иногда всплывает что – то в памяти.
Какие – то песни, колыбельные, и нежные руки,
обнимавшие и прижимающие к себе. Тот покой и
122
безопасность, то блаженство у материнской груди –
этого не понять умом и не повторить.
Это большая тайна жизни. Именно это ощущение
называют любовью. Я понимаю его именно так. Мне не
нужен секс, больше не нужен. Мне нужен этот покой.
Покой ведь тоже бывает разный… После той своей
смерти я многое сумел расставить по местам. Я
осознал суть вещей, которая раньше от меня
ускользала.
Вечного покоя мне не нужно. Его там просто нет.
Душа жива до тех пор, пока тело гниет в земле. Его
жрут черви, из него растут цветы. А душа в это время
бродит рядом –никем не замечаемая, никому не
нужная. Она наблюдает, как еще вчера рыдавшая по
тебе женщина на еще не остывшем ложе предается
разврату с твоим же лучшим другом. Это называется
«унять боль по мужу», кажется. Для нее это и правда
попытка унять боль.
А еще это торжество. Что она жива. Она доказывает
это самой себе, а ты стоишь, и наблюдаешь,
наблюдаешь… Потом приходит осознание своей
бесполезности. И ты уходишь дальше. Дома у тебя
больше нет. Только тело в дорогом или не очень гробу.
123
Ты наблюдаешь за теми, кто имел для тебя какую – то
ценность. За теми, кто так или иначе был значимым.
Люди открываются тебе с совершенно иной стороны. С
изнанки. Ты раньше видел только внешнюю сторону.
Теперь тебе стало важным докопаться до сути.
Это было еще при жизни. Но сейчас ее нет – этой
жизни. Плоти нет. Душа живет. Она не скована больше.
Но и многое тебе становится недоступным.
Ты бродишь такими путями, которые смертным еще
долго не будут доступны. Ты не запоминаешь эти
дороги. Ты просто идешь…куда угодно, лишь бы не
стоять.
Рано или поздно душа просит остановиться. Ты
приходишь в то место, где чувствовал себя наиболее
счастливым – это в религии называют Раем.
Рай – он может быть разным. Рай – он у каждого свой.
У кого – то это ясный солнечный день и поле за
старым домом в деревне. А в том доме ждет любящая,
всегда готовая понять и принять бабушка…или мать…
Там всегда рядом с тобой женщина. Возможно, такой
Рай только у мужчин. Но там, в Раю, ты редко бываешь