один.
124
А вот в Аду мне не один раз довелось побывать. Еще
на Земле, как оказалось. Я стремился к нему, мне так
интересно было узнать какие же там грешники, и какие
придуманы пытки… Адские муки? Это сложно так
назвать.
Просто ты будешь вечно…стоять…на месте…И тебе
будет очень, очень, просто безумно одиноко.
Ты будешь видеть словно заевший, постоянно
повторяющийся кинофильм. Твои самые страшные
поступки. Все, что отчаянно пытался забыть.
Там не будет забавных чертиков и раскаленных
сковородок. Да никому, в принципе, они и не нужны.
Тебе и без того будет страшно…И ты захочешь
прекратить это.
Моя душа вернулась до того, как тело начало хотя бы
остывать. Но увидеть я успел достаточно.
Не всем так везет… Ты осталась там, родная. Я так и
не успел найти рядом с тобой свой Рай. И теперь я
понял, знаешь.
Я понял, что мой Ад – он не там, по ту сторону, на
забытых кем – то дорогах. Он здесь, рядом со мной, на
земле. Я ношу в себе свой Ад.
125
Он здесь, на Земле, потому что здесь нет тебя.
***
« – Почему ты такой?
– Какой – такой?
– Такой циничный…стал. Ты постоянно говоришь о
смерти. Ты уже ни во что не веришь. Я не знаю, как
еще тебя назвать… Для тебя не существует ни Бога,
ни черта… Разве можно жить так?
– Разве можно слепо верить в то, что навязывают
веками? Изначально религия не была сосредоточена
вокруг Иисуса, или Аллаха… Ислам – одна из самых
молодых религий мира, и ту изменил в свое время
пророк Мохаммед. Он взял то, что уже существовало,
и сменил плюс на минус, и сделал из Богини – Матери
Бога и его рабов , а женщин – их заперли в гаремах…
Ты считаешь эту религию верной?
– Я не считаю ее верной, просто пытаюсь понять твою
логику! Ты веришь хоть во что – то?
– Я верю…в силу женщины. В то, что она есть Бог на
этой Земле. Женщина –это начало и конец всего. Вам
огромная сила дана, просто не каждая умеет ее в себе
найти, и не каждая умеет ею пользоваться… Мария,
126
богиня Аллат –они были женщинами, но кто – то
решил, что слишком много чести, и в христианстве
женщина ушла на второй план, а в исламе
превратилась в домашнее животное. Вот она – правда
твоей религии… Ты все еще хочешь верить?
– Я не хочу тебя слушать больше…Хотя, быть может,
в чем – то ты и прав…
– История тем и хороша, что при желании можно там
сжечь, тут убрать, а кое – где кое – что дописать…
Историю пишут не победители. Историю пишут те, кто
хочет изменить мир. Те, кто хочет изменить будущее.
Чаще всего –к сожалению!, – с корыстными целями…
– Ты не просто циник… Ты самый настоящий Дьявол
– во плоти!
– А я еще удивлялся, где же он бродит!»
Вера – она приходит и уходит, ты тщетно ищешь Бога
там, где его нет. Вместо того, чтобы вспомнить фразу
из Корана о том, что рай лежит у ног матери. Как
точно сказано! Хоть в этом новые пророки не
решились что – либо изменять…
***
127
И снова меня лечат ночные дороги. Лишь когда ты
движешься куда – то –но уже не один, а в потоке
машин, ты понимаешь всю суть этой жизни. Жизнь –
это движение. Но когда ты двигаешься вперед один и
твоя конечная цель остается неизвестной –это
абсолютно не то же самое, что двигаться вместе со
всеми.
Нужно учиться вливаться в поток. Быть в толпе. Стать
с ней единым целом. Стать ее частью.
Но мы волки, а не часть отары, и нам это сложно.
Люди тоже делятся на два типа : овец и их пастухов.
К этому все приходят разными путями. Человек
должен уметь существовать в социуме, иначе его конец
будет печальным, быстрым и неизбежным. Люди не
любят тех, кто идет не их дорогами. Всех, кто
отличается – неважно, в лучшую или худшую
сторону, неизбежно начинают ненавидеть. Это закон.
Что не изведано – то страшно. И его лучше как можно
скорее уничтожить. Чтобы не будило смутные
желания в неокрепших подростковых душах, чтобы не
сманивало наших женщин.
Вы говорите мне про Ад, рассказываете о Дьяволе. Я
научусь покорно слушать. Мне нужно научиться
128
молчать в ответ на ваши веками пересказывавшиеся
догмы. Они никому уже не нужны, но без них –а что
без них останется? Стадо хищников, готовых убивать
ради сильной и здоровой самки, красивой машины,
денег, наркотиков… Мы –не люди, пока в нас живы
эти звериные инстинкты.
Но я свои инстинкты научился слушать. Я стал
осторожным. Мне проще притвориться одним из вас,
чем долго и нудно объяснять, почему я не похож на
вас, обычные люди. Все равно ведь не поймете.
Все так уверены в своей исключительности… Но на
деле – вы все одинаковые.
Это я , уже ставший матерым волк, ощущаю свою
чуждость всему живому. Но мне хуже и хуже с
каждым днем. Что бы я ни делал – мне не становится
легче. Я запутался. Я сбился с дороги.
Но у меня нет сил вернуться назад и пройти этот путь
с самого начала, чтобы понять –где же я повернул не
туда.
Ты бы мне подсказала, милая. Правда. Я уверен. Вы,
женщины, вообще храните в себе целые сокровищницы
сокрытых от непосвященных знаний. Вы с радостью
ими делитесь, вот только не все готовы вас слушать.
129
Что ж, это поправимо. Вполне.
…Трасса полупустая Дорога так пьянит… Ты
мчишься на полной скорости, но теперь ты не один. И
тебе есть, куда возвращаться.
Такое ценное, хрупкое, трудноуловимое чувство. Если
бы его можно было навсегда сохранить…
Дома меня ждет очаровательное рыжеволосое
существо с уже объемным животиком. Скоро, скоро
мой сын появится на свет… Мне давно пора начать
новую жизнь.
В зеркалах мелькает смутно знакомая тень.
В этот момент я понимаю – что все было зря. Столько
лет, столько попыток сбежать – в первую очередь, от
самого себя.
Я понимаю, что ты не оставишь меня в покое. Это ты
забираешь всех, кто становится мне близок – так или
иначе.
Мне пора избавиться от тебя, милая. Прости. Моя
жизнь и мой покой мне вдруг стали важнее.
– У тебя такой странный взгляд…. – тихо шепчет мое
главное сокровище, прижавшись носом к моей шее.
130
– Не волнуйся, родная. Все БУДЕТ ХОРОШО, –
сквозь зубы цежу я. Тень в зеркале ухмыляется, словно
жуткий клоун из старых фильмов ужаса.
Ты объявила мне войну, ты, жалкий отголосок прежде
живого человека?! Не смеши! Я даже умереть
нормально не смог – что мне твои пустые угрозы!
…Через два дня дом продан и мы переезжаем. От
чаяние и испуг в глазах моей новой любви я стараюсь
просто не замечать…
***
{21}
« Нет уже никаких целей и никаких четких планов.
Полное осознание того, что ты никому не нужен со
своей правдой, своим взглядом на вещи. Что все люди
объединяются по интересам, а ты… Ты как бы и
пытаешься прибиться к какому – то из этих берегов,
но тебя там не ждут – вот в чем беда. Кому ты там
нужен со своей правдой? Со своим мнением?
Ничего «своего» никому от тебя не нужно. Либо ты
будешь как все, либо ты не будешь там, среди них,
приобщаться к этой непостижимой умом тайне
131
коллективизма. Вопрос в другом – так ли уж тебе это
надо?
До определенного возраста ты еще пытаешься. Не то
чтобы у тебя это хорошо получалось, но ты в
определенной мере зависишь от общественного
мнения, и тебе пока еще не все равно. Но так не может
продолжаться до бесконечности, правда?
Рано или поздно наступает момент перелома. И тебе
уже плевать на все это стадо баранов, одержимых –
каждый своей идеей. Кто – то ищет спасения в вере,
кто – то – в любви. Кто – то меняет партнеров, словно
ношеные колготки, и кидается от одного к другому,
заглядывая в каждого, словно бомж в мусорку – а не
он ли? Не она ли?
Меня это пугает по – страшному. Иногда хочется
достать любимую «беретту» и выпустить пару пуль
подряд – в себя ли, или в окно, где еще бродят такие
вот «влюбленные». Вы сами – то верите в то, что себе
же и придумываете, ребята?
Вы никому не нужны сами по себе. И я не нужен. И
ты… И вон тот парень. Так просто все по полочкам
раскладывается. Никто никому не нужен. Искренняя
любовь – она только от родителей. Все остальное –
132
это химия, бушующая в крови по весне, гормональный
шторм и буйный, неутомимый инстинкт продолжения
рода.
Я продолжаю убеждать себя и тебя – в частности, мне
почему – то важно убедить именно тебя, – в том, что
друг без друга будет во стократ хуже, чем сейчас. Это
ты – а ты умнее меня, – спокойно говоришь, что мы и
друг без друга прекрасно проживем. Это ты привыкла
жить одна. И тебя так удивляет, что взрослый мальчик
продолжает цепляться за тебя, будто мартышка за
лиану.
А тебе непонятно, почему? Тебе до сих пор
непонятно? Не так уж ты и умна, оказывается. Тебя
волнуют только собственные чувства, мысли и
потребности. Ты не считаешь нужным тратить на меня
свое ДРАГОЦЕННОЕ время.
А мне уже плевать, знаешь. Это немного неожиданно,
но очень, очень страшно. Я начинаю понимать тебя, и
эта философия понемногу меня захватывает.
Ничто нигде не ждет человека. Надо всегда самому
приносить все с собой. Это твой статус, милая? Ты сама
придумала, или кто – то более умный подсказал?
133
Раньше я пропускал его. Не обращал внимания на
такие важные мелочи. А потом неожиданно до меня
дошел смысл. Вот так вот – короткой вспышкой, будто
молния в небе промелькнула, и осветила – эту
простую, довольно – таки корявую фразу. И мне сразу
многое стало ясно.
Я пока еще глупый и очень наивный, но мне уже все
равно. Я теряю себя в этой бесконечной пустоте, в
этом отрицании, в том, как ты отталкиваешь меня.
Этой ночью я проснулся оттого, что под резинкой
моих трусов копошилась нежная женская ладошка.
Моя дорогая, «верная», «нежная» мачеха. Она,
оказывается, соскучилась по отцу. И ей «жаль, что у
нас пока не все гладко складывалось».
Ей так понравилось, она так просила продолжения…
Но тебя это ведь тоже не волнует, правда? И меня –
нет.
Спать с кем – то… А, ладно. Перед кем я тут
смущенно – целомудренно прикрываюсь вежливыми
словами из обихода любовных романов?
Трахаться с кем – то и любить кого – то – это две
разные вещи. Разные плоскости. Абсолютно
134
необязательно эти ощущения должен давать один и тот
же человек.
Вот только раньше меня пугало – как же так, секс – да
без любви? Оказывается, он дает еще более классные
ощущения. Это кайф. Чистый, незамутненный. И я не
против получать его еще и еще раз… Это может
оказаться вполне даже неплохой альтернативой той
несчастной любви, за которой я так гонюсь, что уже
разучился отличать любовь и зависимость…
Мне надоела твоя неприступность. Лучше я буду
неприступным сам. Мое сердце – моя крепость. Моя
постель – это поле битвы… за любовь.»
***
Иногда я смотрю на улицу и выгляжу в этот момент,
словно грозное божество Олимпа. Мне нужно туда,
вливаться в поток людей. Этот ритм большого города,
не замолкающий даже ночью – он завораживает меня.
Я смотрю на бегущих, идущих, сидящих, ждущих кого
– то людей – и я понимаю, что я жив.
135
Я – сторонний наблюдатель, готовый вмешаться в
любую секунду в ход событий. Но я никому там не
нужен.
Хотя я сам в этом виноват.
Люди любят успешных, счастливых, а главное – они
любят тех, кто стоит у руля власти. Они любят тех,
кто богат.
Я подхожу по последним двум пунктам.
Ты стоишь за спиной. Я чувствую твое присутствие.
Мне холодно. По коже бегут крупные мурашки. Твоя
ненависть разливается по комнате, будто ядовитый
газ. Мне тяжело становится дышать.
– Ты скоро умрешь… – этот голос звучит в воздухе
или только у меня в голове? Твой голос. – Я уже
заждалась…
Призрачный, бесплотный. Но такой реальный… Я
опять схожу с ума.
– Ненавижу тебя… До того мига, пока я не перешла
Грань, я не понимала, как же сильно тебя ненавижу…
Ты отравляешь воздух одним своим присутствием…
Словно ядовитая змея. Ты обманчиво красив. Ты
136
губишь всех, кто слишком близко к тебе подбирается.
Бедная дурочка… Она всего лишь повторит мой путь.
– Замолчи! – сорвавшись, испугавшись, ору я. Но в
комнате уже никого нет.
Ты что – то слишком часто стала появляться. Опять
менять квартиры и дома? Бросать все, уходить,
сжигать за собой мосты? Если бы отец узнал, от кого я
бегаю, он бы поднял меня на смех. Если бы об этом
узнала пресса – вездесущая пресса, – мне бы сильно
не поздоровилось.
Но больше всего я боюсь, что узнает она. Моя
нежная… самая – самая... Я не скажу тебе этого –
догадайся по моим поступкам, улови эти слова в
ритме моего сердца, когда ночами я прижимаю тебя к
себе как можно плотнее… Я прячусь от мира на твоей
груди. Я спасаюсь от своих кошмаров, от
преследующих меня призраков.
Так мало стали значить слова. Люди разбрасываются
ими, будто они ничего не стоят. Ни цента.
Слова, идущие от сердца – они бесценны. Но выдирать
их из меня, вырывать признания, будто клещами в
пыточной – я бы не советовал. Чего они будут стоить,
доставшиеся таким образом?
137
Хотя когда женщина мечтает что – то узнать – она не
остановится. Это я уже понял.
***
..Мои призраки парят в темноте, они не оставляют
меня ни на минуту. Я сплю, положив руку тебе на
живот – там растет и набирается сил мой сын. Я
охраняю вас. Уже совсем измучился. Уже не могу
спать.
Одна за другой перед глазами сцены – ты на постели,
холодная, прекрасная, неживая… Молодой мальчик,
зверски изрезанный неизвестным маньяком… Потом
странные вопросы мне почему – то задавала полиция.
Но я ничего такого не помню…
Не помню…
Не хочу вспоминать…
– И не надейся….И не мечтай… – два тихих голоса,
будто ветер в кронах шелестит.
Не хочу слушать… Я НЕ ХОЧУ ВСПОМИНАТЬ!!!
От моего крика ты стала часто просыпаться, родная.
Прости меня. Прости за слабость, за неумение
разобраться со своими кошмарами.
138
Я опять срываюсь с места и ищу для нас более тихий и
уютный уголок. Может, на природе нам будет легче?
Но еще не знаю, что мы стремительно несемся к
концу… Нашему обоюдному концу…
… Наш новый дом со всех сторон окружен вековыми
соснами. Он чудесен, этот дом. Я хожу по темным
коридорам и уже вижу, как здесь будет расти и
набираться сил мой сын. Как он будет бегать по
широким лестницам, играть с недавно купленным мной
щенком…
Призраки ненадолго успокоились.
Я не знал, что это затишье перед бурей. Поверь, я не
знал!!
…Я ненавижу собак… Почему он постоянно скулит?
А сейчас вообще воет… успокой его, у меня нет сил…
успокой, я кому сказал!!
С трудом поднимаешься, идешь в коридор…
Я не насторожился, когда ты не вернулась через десять
минут. Через двадцать… Я слишком расслабился. Это
непростительно.
Я насторожился лишь через час. Тебя все еще не было.