— Я здесь родилась и выросла, не можешь удержать мужика – твои проблемы, — рассердилась я, никакой выдержки на эту Юлю не хватит. — Не прикидывайся жертвой, ты с самого начала знала, на что идёшь, когда замуж выходила за мужчину, который тебя не любит, — конечно, ничего из рассказа девушки я не помнила, но, как мне кажется, вывод сделала правильный.
— Посмотри, — жена Сергея достала из кармана фотографию, на которой улыбались две озорных ребятишек, и вручила её мне. — Кого без отца оставляешь. Если совесть есть, уедешь и никогда не вернёшься. Я уже два раза за нож хваталась, боюсь, в третий раз точно Серёгу прирежу, — девушка сказала это так, что я поверила.
Юлия накрыла лицо ладонями, медленно спустила их вниз к груди и молча пошла к лифту.
— Дам бесплатный совет, — окликнул её Койдан. — Мужчинам нравятся гордые женщины, которые знают себе цену и не стелятся. Без уважения любви не бывает. Попробуй сменить тактику.
«И правда, чем чёрт не шутит. Если Юля в первую очередь полюбит себя сама, прекратит бегать за Сергеем, перестанет истереть, может, у них всё наладится, и их семья заживет по-новому», — подумала я, но жена Сергея мою точку зрения не разделила. Она скривила лицо и показала Ярославу средний палец, на что мужчина пожал плечами и прокомментировал жест:
— Дура, она и в Африке дура.
Створки лифта сомкнулись и ожесточенная, хоть сама в этом виноватая, но нечастная женщина уехала.
— Как же от меня чудно несёт-то помоями, — принюхиваясь к рубашке, хохотнул Ярослав и поморщился. — Что же у этой ведьмы на кухне водится, что она такую ароматную смесь умудрилась смешать. Я срочно в душ.
— Яр, а я хороший человек или доля истины в словах Юли есть? Тебе легче со стороны судить, — пока Яр не ушел, спросила я. Нет, я почти уверена, что права, но не на все сто процентов.
— Дурость что, заразная? — зло прошипел Койдан. — Ника, не мели чушь. Что Юля, что Сергей собственноручно загнали себя в ад, в котором мучаются. Они изменяли, врали, изворачивались и лицемерили. Вселенная им ответила тем же. И чтобы я от тебя больше не слышал даже отголосков сомнений. Твоей вины в их проблемах нет и точка. Давай уже, женщина, обустраивай жилище вместо того, чтобы думать о всякой ерунде, а я в ванную, а то уже от запаха мутит.
Пока Койдан плескался, наполнила таз тёплой слегка мыльной водой, и начала выполнять его пожелание с влажной уборки. На повестке дня стояла сначала пыль, а потом полы, вещи в квартире не разбросаны, для уюта и этого хватит.
Протирая письменный стол в спальне, открыла верхний ящик и обнаружила там альбомы с фотографиями. Один из них совсем давнишний – видно по оформлению. Сейчас, да даже десять лет тому назад, таких не продавали. Он был ярко синий с бархатной обложкой и картонными листами, на которые приклеены фото. Раскрыла его и улыбнулась. На первой странице висела свадебная фотография наверняка моих родителей, особенно тронула подписанная внизу красным фломастером дата. Провела по цифрам пальцем и внутри заныло, их написал кто-то из моих родителей, они меня родили, вырастили, а я их даже не помню.
С каждым разворотом становилось всё грустней. Вот моя мама с огромным пузом стоит где-то в парке и её трогательно нежно обнимает отец, вот он встречает её из роддома, дальше новогоднее фото за праздничным столом, и они оба прижимают к себе младенца – меня.
— Ник, ну что за слёзы, — послышался голос Ярослава, и я вздрогнула. Так погрузилась в альбом, что даже не заметила, как стих шум воды, и Яр зашёл в комнату.
— Жалко, что родителей нет в живых, я их потеряла слишком рано,— хлюпнула я носом. — Знаешь, уже и не знаю, может, мне лучше и вовсе ничего не вспоминать, ведь вместе с памятью вернётся и скорбь.
— Что-то ты, мать, совсем расклеилась. Наверное, из-за голода. Собирайся, сначала пообедаем, плотненько так, — раздались шлепки по голому телу, и я подняла на Койдана глаза. Яр хлопал себя по животу и самозабвенно перечислял, что именно он закажет и съест. Да-а, стыдливостью мужчина определённо не страдает. Вышел из ванной, если не считать крохотное полотенце, которое держится на честном слове, голый.
— Я сумку твою не трогала, она в зале, — намекнула я Яру, что не мешало бы и одеться.
— Да знаю я, видел, — бросил Койдан и уселся напротив меня на кровать, при этом в мужской манере широко расставил ноги.
«Туда не смотреть», — строго приказала я себе и уткнулась обратно в альбом, чуть ли не касаясь его носом.
— Это что, ты?! — вытянув шею, поинтересовался Яр и, стянув альбом со стола, уставился на маленькую девочку с двумя косичками и в смешной панамке. — Миленькая и уже видно, что красавица.
Чувствую, покраснела и густо. Обещала себе не смотреть и всё равно посмотрела. Да и это половина беды. Зачем я впечатление звуком сопроводила. Ярослав, похоже, меня на подглядывании поймал. Иначе чего он так улыбается.
— Ник, у тебя сейчас такой взгляд плотоядный, — довольно пропел Койдан, но закончить мысль и окончательно вогнать меня краску я ему не дала, перебила.
— Твоя вина. Ты так вкусно о горячем наваристом супчике мечтал, что у меня слюнки потекли. Я буду готова к выходу через пять, нет, через две минуты, — резко подскочив со стула, под мужской смешок ретировалась я из спальни.
К великому облегчению, Ярослав, как истинный джентльмен, больше и словом не обмолвился об инциденте с полотенцем, за что я ему весьма благодарна. Но это не мешало мне каждый раз, когда закрывала глаза, вспоминать увиденное и опять краснеть.
Койдан проштудировал в телефоне ближайшие рестораны, и мы обильно и сытно подкрепились. Потом заехали в зоомагазин, и Кузя обзавёлся обновками. Носик у кота прохладный и влажный, поэтому решили, что на полноценный приём к ветеринару сводим его по возвращению домой, а пока из лекарственных средств купили только ошейник от блох и глистогонное.
— А вот и дворец спорта, в котором ты трудилась, — руководствуясь навигатором, сообщил Ярослав и припарковался.
— Я тренировала здесь ребятишек? — уточнила я.
— Ага, плавать спиногрызов учила.
— Как по мне – хорошая работа, — вздохнула я, оглядывая не новое, но фундаментальное здание советской постройки, размаха и территории для его возведения не пожалели.
— Скорей, ты эту работу рассматривала как временную, иначе не выучилась бы на экономиста. Пойдём сразу на приём к руководителю, — покидая авто, предложил Койдан и добавил, — лишь бы он был на месте, а то летом дворец на каникулах.
В здание вошли беспрепятственно, через охранника тоже. Я уже паспорт приготовила для пропуска, но молодой человек только лениво проводил нас взглядом и опять уткнулся в телевизор.
Дворец словно вымер, на своём пути мы никого не встретили, даже жутко. Вокруг плакаты с разными видами спорта развешаны, доски почёта с ребятишками, в стеклянных шкафах стоят наградные кубки, кажется, кругом должна бегать детвора и шуметь, а из звуков - только наши шаги, отражающиеся от стен длинного коридора.
Странно, но мы не заплутали, Яр уверенной походкой подвёл нас к двери с табличкой «Приёмная».
Вот бы мне такую интуицию - в незнакомом месте находить нужные места.
В приёмной за рабочим местом сидела ухоженная стройная женщина средних лет и лихо барабанила по клавиатуре, она подняла на нас голову и как-то нервно поправила на переносице очки.
— Добрый день, — холодно поприветствовал даму Койдан и, сделав ещё шаг внутрь кабинета, пояснил цель визита. — Нам необходимо поговорить с директором. Он у себя?
Секретарь медленно встала, подошла к двери начальника и, словно защищая то, что позади спины, раскинула в стороны руки.
— Не пущу!
Если меня реакция женщины смутила и повергла в оцепенение, то Койдан ничуть не растерялся и двинул вперёд к намеченной цели.
— Мы войдём в кабинет к руководству с вашим разрешением или без него, — безапелляционно предупредил Ярослав.
— Вероника, ну зачем бередить недавно зажившие раны, — жалобно обратилась ко мне секретарь и крепче прижалась к двери. — Максим Анатольевич только в себя пришёл, улыбаться начал, есть, в конце концов. У него сердце больное – не выдержит он вашей встречи. Не тебе его отхаживать и лекарством отпаивать.
Да что за человек я такой, нигде мне не рады, отовсюду выгоняют.
Обогнала Ярослава и, преградив ему путь к директору, спокойно и подробно объяснила женщине и о своём недуге, и зачем мы пришли.
Ольга Геннадиевна, так звали секретаря, внимательно выслушала, смягчилась, но всё же настаивала на своём.
— Ничего важного и полезного Максим Анатольевич тебе не скажет. Пришла ты к нам работать. Поначалу брать без опыта не хотели, потом нарадоваться не могли. Ладила ты с детьми, они тебя боготворили. Коллеги уважали за неконфликтность и профессионализм. Максим Анатольевич сразу тебя среди других выделил, под покровительственное крыло взял, обедали вместе, прогулки вечерние устраивали, а потом и роман закрутился, вы даже съехались ненадолго. Потом ты его бросила и правильно сделала. Какое у вас будущее с тридцатилетней разницей в возрасте? Тебе замуж выходить и детей рожать, а у него пенсия не за горами.
— Вот только не надо краски сгущать, — вмешался Ярослав. — Ваш начальник - мужчина со спортивным прошлым, в расцвете лет, а вы его записали в немощные старики. Ольга Геннадиевна, выключайте материнский инстинкт или собственнический, — намекнул Койдан на амурные виды женщины на своё начальство. Признаться, и я также подумала, — и пропустите.
— Нет-нет, — замотала головой секретарь. — Всё понимаю, но не позволю.
— У вас свои заботы, у нас - свои, за грубость заранее извините, — Яр отодвинул меня в сторону и уже собирался проделать то же самое с Ольгой Геннадиевной.
— Мы уходим, — схватила я Койдана за руку и потянула к выходу.
— Ник, почему? — искренне изумился мужчина.
— Хватит с меня разборок, надоело. Не хочу слушать однобокие о себе рассказы. Меня во всех смертных грехах обвиняют, а я достойно, из-за отсутствия воспоминаний, защититься не могу.
Яр не стал спорить, мы покинули Дворец спорта и сели в автомобиль.
— Вероника, я тебя правильно понял? В школу и институт, как планировали, тоже не поедем?
— Не поедем, — выдохнула я. — Лучше чистый лист, чем виденье моей жизни чужими глазами. Если так ничего и не узнаю, так тому и быть.
Глава 16Ярослав
Ника замкнулась в своих мыслях, забилась в угол салона и с отстранённым видом смотрела в окно.
— Ник, когда выскажешься, обычно легчает, — предложил я ей свои свободные уши, но девушка отрицательно мотнула головой.
Вероника отказалась обсуждать проблему, но хоть зашевелилась. Она достала из сумочки мобильный, набрала в поисковике фамилию директора Дворца спорта и нажала вкладку картинки.
Этого Максима Анатольевича я уже видел, когда служба безопасности предоставила мне на Веронику полное досье, ему аж несколько листов посвятили. Тогда смотрел на его лицо и думал, что Одинцова с ним связалась из-за карьеры или премий, да мало ли, что молоденькой девушке от старпёра понадобилось.
Ника с непониманием разглядывала лысеющего мужчину и хлопала ресничками.
— Ник, после ветреного Сергея, тебе захотелось опереться на надёжное плечо, вот ты и выбрала мужчину постарше с твердыми моральными устоями, — объяснил я ей свою точку зрения.
— Да, но я сделала ему больно, — возмутилась Одинцова и зажмурилась.
— Из вашей пары именно он был взрослым и опытным. Если он не отдавал себе отчёт, что женщина намного моложе его с ним ненадолго, это вина не твоя.
Веронику не особо успокоили мои слова, она отбивала по коленкам пальчиками нервную дробь и растерянно смотрела по сторонам. Тут её взгляд зафиксировался на киоске с мороженым, и я резко затормозил.
— Ты куда? — кинула мне Ника, когда я покинул авто.
— Будем лечить хандру сладким, — пояснил я уход и накупил мороженого всех видов: шоколадное, ванильное, фруктовое, с орешками, даже солёное взял на всякий случай.
Вручив девушке пакет с холодным лакомством, я с удовольствием наблюдал, как Ника, не откладывая в долгий ящик, принялась облизывать первое попавшееся в руку мороженое.
То ещё зрелище!
— Вкусно, — аппетитно причмокивая, нахваливала Одинцова угощение, а я проклинал себя за идею купить его. Мой мозг рисовал с шустрым язычком Вероники, который так резво орудовал над розовой массой сливок и желтков, такие кульбиты, что я с трудом управлял авто. — Кто бы мог подумать, что я обожаю мороженое, — улыбнулась девушка.
— Ага, смотри только, чтобы горло не прихватило, — сквозь зубы процедил я.
— Не переживай, потом чаю горячего выпью, — пообещала Ника и достала второй стаканчик, первый она уже прикончила.
— Ник, ты не против, если я тебя отвезу на квартиру, а сам смотаюсь на пару часиков. Город мне понравился – перспективный. Родилась идея открыть филиал. Схожу, как говорится, на разведку.
— Конечно, пусть хоть какая-то выгода будет от поездки, — не подозревая, что я нагло соврал, согласилась Одинцова.
На самом деле налаживание новых деловых контактов меня не интересовало. Я собирался навестить всех тех людей, которых мы наметили с Никой. Ей тяжело с ними разговаривать, мне нет.
Ника с предвкушением потерла ладони и опять потянулась к пакету с мороженым. Настоятельно порекомендовал ей подождать хотя бы несколько минут, перед тем, как съесть третий стаканчик. Девушка недовольно фыркнула, одарила меня обиженным взглядом, но оставила пакет в покое. Подозреваю, как только она останется одна, схомячит всё. Да и ладно, не лопнет же, лишь бы не заболела.
— Дверь никому не открывать. На улицу не выходить. В случае чего - сразу звони, и я вернусь. Если решишь вздремнуть, не переживай, ключи у меня есть, — проводив Нику до квартиры, раздал ей цу, проконтролировал, чтобы она закрылась на замок, и вышел из подъезда.
Вывернув из дворов, я стоял на светофоре и ждал, чтобы выехать на дорогу, которая вела в центр. Нехорошее предчувствие преследовало и разрывало изнутри. Оно буквально кричало, чтобы я вернулся. Нетерпеливый водитель позади моего джипа агрессивно посигналил, чем вывел из раздумий. Нашему потоку горел зелёный сигнал. Вжал педаль газа, проехал метров триста, дождался удобного момента и, пересекая двойную сплошную, резко развернулся. Обратно я гнал на полной скорости, всегда доверял своему чутью и сейчас жалел, что отмахнулся от него в этот раз.
Влетел в подъезд. Не дожидаясь лифта, я перепрыгивал через несколько ступеней сразу. Лишь бы с Никой всё было в порядке и плевать, что когда она откроет дверь, будет крутить у виска пальцем и смеяться над чрезмерной опекой.
Позвонил в звонок и пытаюсь успокоить дыхание.
Тишина.
Вжал кнопку звонка до упора и не отпускаю.
Никакого движения.
— Ника! — ударил я кулаком по двери. — Ника, открой.
Судорожно отрыл в кармане связку ключей и, войдя в квартиру, немного успокоился. Ника не отзывалась, потому что она в душе, в ванной шумит вода.
— Да, Ярик, лечиться тебе пора, — сказал я вслух и потопал на кухню, из-за гонки в горле пересохло.
Вся жизнь пролетела перед глазами, когда я обнаружил Нику лежащей на полу возле холодильника. Бледная, с синюшными губами, она еле заметно подёргивалась в судорогах.
— Ника, — упав на колени, я бросился к ней и ударил по щекам. — Очнись… ну же… давай! — кричал я, но голова девушки только дёргалась из стороны в сторону, признаков жизни Одинцова не подавала.
Рядом с Никой валялся телефон, видимо, она пыталась позвать на помощь, а под стол закатился стаканчик орехового мороженого. Чёрт, ну не может безобидный десерт до бессознательного состояния довести. Или может?
Отнёс Нику на кровать и вызвал «Скорую». Диспетчер обещала прислать машину быстро, но для меня каждая секунда казалась вечностью. Метался от Вероники к балкону, проверял, подъехали ли врачи и так бесчисленное количество раз.