Куда-нибудь в тени. Место, которое не одобрил бы её отец. Место, где опасно.
Все ближайшие витрины выглядели уместно и обычно, как достойные учреждения.
Затем я увидел её не более чем в десяти ярдах, одетую в бейсболку и куртку – не те, в которых она была в машине. Яркие пряди волос, торчащие из-под кепки – неопровержимое доказательство. Быстро двигаясь через толпу, я хватаю её за руку и тащу в ближайший переулок.
– Что за… – визжит она, затем её выражение меняется, когда Алекс узнаёт меня и стонет от разочарования.
– Ты что, издеваешься надо мной? – спрашиваю я с раздражением. – Куда ты, чёрт возьми, собралась?
– Тебя это не касается.
Александра поднимает голову вверх, её челюсть напряжена.
– Меня это не касается, да? – моя рука оказывается на её руке прежде, чем я даже понимаю, что делаю, и Алекс смотрит на меня с вызывающим выражением. Её губы раскрываются, они чертовски пухлые, и всё, о чём я могу думать – это сцеловать этот самодовольный взгляд с её лица.
Это не то, о чём я должен думать. Поцелуй с этой соплячкой не должен крутиться в моей голове.
– Да, Джеймс, это тебя не касается.
– Я – твой телохранитель.
– Больше похож на тюремного охранника, – выплёвывает она.
– Ты – моя работа, – рычу я. Блядь, почему её глаза должны быть такими невинными? Бьюсь об заклад, ей сойдёт с рук убийство, если она будет смотреть на людей с широко раскрытыми глазами, как делает это сейчас. За этим невинным морганием, она планирует свою следующую игру в покер с русской мафией. Ставлю на это свою зарплату.
Чёрт, эта девчонка, наверное, сейчас крадёт мой бумажник из кармана. Я делаю мысленную пометку, чтобы проверить его позже.
Уголки её губ медленно растягиваются в ухмылке.
– Возможно. Или может ненадолго.
– Хорошая попытка, но это не так, принцесса, – говорю я ей. – Твой отец меня не уволит. Из всех людей в мире он лучше всех знает, какая ты заноза в заднице.
Девушка пожимает плечами.
– Знаешь, для кого-то вроде тебя есть много более лёгких мест работы.
Я не смог удержаться от смеха.
– Ты не очень утончённо действуешь, – замечаю я. – Попытка заставить меня уйти не сработает, душечка.
Она прищуривается.
– Я – принцесса. Ты не можешь называться меня «душечкой», – она делает паузу. – Джеймс.
– Назовёшь меня Джеймсом ещё раз, и я буду звать тебя хуже, чем душечкой.
Выражение её лица ожесточается.
– Джеймс.
– Прекрасно. Не говори, что я тебя не предупреждал. Хочешь, чтобы я называл тебя Сахарные Сиськи? У тебя получилось.
Её челюсть падает, и она судорожно вздыхает.
– Прости?
– Ты слышала меня.
Я отпускаю одну её руку, крепко держа за другую, потому что эта девушка, безусловно, бегунья, и я не выпущу её из своей чёртовой хватки.
– Я в буквальном смысле, даже не знаю, что означает это выражение, – говорит она высокомерно. – Я предполагаю, что это грубая американская фраза.
– Неа, это одна из тех пиздец-каких-классных американских фраз, – отвечаю я. – А теперь тащи свою королевскую задницу обратно в машину, потому что мы возвращаемся во дворец.
– У меня были планы, – настаивает она.
– Твои планы изменились, когда ты выбралась из машины. Теперь я знаю, что ты можешь сбежать.
– Ты мудак, – произносит она. – Тебе когда-нибудь говорили об этом?
Я смеюсь.
– Ты не первая, Сахарные Сиськи. И уверен, что не будешь последней.
– Прекрати называть меня так, чёрт возьми, – злится она. – Это неуважительно.
Я пожимаю плечами.
– Тогда я постараюсь, Принцесса Сахарные Сиськи. Так лучше?
Её глаза сузились.
– Нисколько.
– Ну, когда ты запомнишь моё имя, возможно, я постараюсь запомнить твоё.
Мой голос грубый, отчасти потому, что я раздражён принцессой, но в основном из-за того, что я стою здесь с её рукой в моей руке, и девушка смотрит на меня дикими глазами, словно ненавидит.
Я хочу её.
Я, должно быть, с ума схожу, раз хочу такою избалованную, своевольную девушку, как Алекс.
– Я не собираюсь заморачиваться узнаванием имени кого-то, кто собирается уйти в течение нескольких дней, – настаивает она. Когда я тяну её за руку, чтобы уйти, она отступает. – И я никуда с тобой не пойду, как будто я какая-то пленница в своём собственном королевстве.
Я смотрю ей прямо в глаза, моя рука не двигается.
– Ты даже не представляешь, каким упрямым я могу быть, принцесса. Но ты скоро поймёшь. Твой отец хочет, чтобы ты была в безопасности и следовала своему расписанию, и он не уволит меня. И, если ты думаешь, что я уйду после пары твоих трюков, то ты сошла с ума. Я никуда не собираюсь.
Принцесса резко вдыхает, и я изо всех сил пытаюсь игнорировать то, как её полные груди поднимаются под надетой футболкой, той, которую она разрезала так, что её ложбинка выставлена на показ. Я пытаюсь игнорировать то, как она прикусывает нижнюю губу между зубами, и я также пытаюсь игнорировать возбуждение внутри меня, когда ненависть и гнев вспыхивают в её глазах.
Со мной действительно, чёрт возьми, что-то не так, раз видя то, как она злится на меня – это возбуждает меня.
Прежде чем осознаю – и вопреки здравому смыслу – я подталкиваю её к ближайшей стене. Алекс издаёт звук, удивительно похожий на стон, и я прижимаю девичьи руки над головой; когда она смотрит на меня, её дыхание становится учащённым.
Я не целую её.
Я хочу прижаться губами к губам – грубо, жёстко – и поглотить её рот. У меня непреодолимое желание обладать каждым дюймом этой девушки, которую не могу вынести.
Принцесса выгибает спину, её груди прижимаются к моей груди, её лицо наклонено ко мне. Губы Алекс так близко, что я уже чувствую её вкус на своём языке. Затем она шепчет нежно и медленно.
– Я такая же упрямая, как и ты. Так что, если хочешь войны, ты её получишь, Джеймс.
Глава 7
Александра
Макс останавливается в дверном проёме после осмотра моей комнаты, что само по себе проявление полнейшей глупости. Серьёзно, кто будет прятаться в комнате во дворце, ради всего святого? Другие мои телохранители периодически проверяли её, но этот одержим следованию каждой части протокола, независимо от того, насколько это глупо.
– Доволен? – спрашиваю я.
Он медлит.
– На этот раз ты не собираешься для меня раздеться? – выражение его лица серьёзное, и единственный намёк на то, что он может шутить – это крошечная морщинка в уголке одного из его глаз.
Интересно, улыбается ли он когда-нибудь?
Скорее всего, нет. Он, вероятно, слишком чертовски занят, следуя правилам. Раскладывает рубашки по цветам в шкафу.
Жёсткий. Серьёзный. Хочет, чтобы всё было, как он хочет. Абсолютно требовательный.
Интересно, такой ли он в постели?
Эта мысль пронзает меня так же, как и тогда, когда он схватил меня в том переулке. Стоя там, с бешено колотящимся сердцем в груди, мой желудок выделывал сальто снова и снова, пока у меня не закружилась голова. Я подумала о том, чтобы наклониться, дотянуться до него и прижаться губами к его губам, просто, чтобы проверить, как они будут ощущаться. Но я не сделала этого, потому что принцессы не целуют своих телохранителей.
Я поднимаю свои брови.
– Не понимаю, о чём ты говоришь, – нагло вру я. А сама вспомнила, как в тот день повернулась и стащила рубашку через голову, затем бросила вещь на пол с полным осознанием того, что парень стоит позади меня.
Я не совсем уверена, почему так поступила.
Я никогда раньше не делала ничего подобного ни с одним из телохранителей. Вообще-то, я никогда ничего не делала с телохранителями. Я никогда не пересекала черту. Дело в том, что я следую правилам – на самом деле, нарушение правил – это одно из моих любимых занятий. Дело в том, что есть что-то интимное в отношениях между королевской особой и её личной охраной.
Телохранитель проводит время с членами королевской семьи и знает все их секреты – всё, что нужно знать об этом человеке.
Я не очень люблю быть известной.
– Нет? – спрашивает Макс, поднимая брови. Он выглядит слишком красивым, стоя в своём костюме. Красивый – не слишком подходящее слово для него, потому что он не ухожен, как все мужчины, окружающие меня с их идеальными руками, их идеальным происхождением и их идеальными семьями.
Я тяжело сглатываю, стараясь не смотреть на него слишком долго. Немного дольше и я могу лишиться самообладания.
– Нет, – отвечаю я, отсекая, и беззаботно пожимая плечами. – Я, должно быть, не заметила, что ты там стоишь.
– Конечно же, нет, – говорит он, посмеиваясь про себя, и разворачивается, чтобы уйти. Макс закрывает дверь – тихо, почти вежливо, как если бы не он просто вот так взял и утащил меня из города, как какой-то властный, высокомерный зверь.
Я издаю разочарованный стон. Он думает, что ловкий, водя дружбу с моим братом и имея взаимопониманием с моим отцом. Но я не позволю какому-то чрезмерно усердному телохранителю врываться в мою жизнь, как слон в посудную лавку, диктуя, куда я могу или не могу пойти, или что я могу или не могу сделать. Даже, если этот телохранитель – самый сексуальный мужчина, которого я когда-либо видела.
Сама мысль, что телохранитель может командовать принцессой, смешна.
Ты знаешь, что тебе бы понравилось, если бы он приказывал тебе.
Мысль приходит мне в голову и, как бы бессмысленно это не было, я нахожу её увлекательной. Но ненадолго. Я никогда бы не стала вести себя так с этим мужчиной.
Бьюсь об заклад, он также всё контролирует и в постели.
Возбуждение пронеслось через меня при фантазии о том, что Макс распахивает дверь моей спальни и врывается внутрь.
– Как меня зовут, принцесса? – рычит он, направляясь прямиком ко мне, без всякого уважения к моему титулу или моему времени, или моей личной жизни или к тому, чтобы я ни делала в своей спальне.
Я задыхаюсь, когда Макс сжимает мои волосы в своей мощной руке, опрокидывая мою голову назад, пока моё лицо не поднимается кверху, чтобы смотреть на него, только на него.
– Джеймс, – шепчу в ответ.
Никогда не сгибаться. Никогда не сдаваться. Даже ради него.
– Скажи это, – он обхватывает мою грудь поверх майки, и, хотя его кожа не касалась моей, сосок сразу же твердеет под бюстгальтером. Я хочу, чтобы губы Макса были там. Я хочу, чтобы его язык порхал по моему соску, пока я не начну выкрикивать его имя. Я хочу его рот между моих ног, его язык внутри меня.
Я хочу, чтобы он был внутри меня.
– Я забыла, – шепчу я. Я – обманщица.
Он рычит, звук выходит низким и затяжным, как у дикого животного.
– Я буду трахать тебя, пока ты не будешь говорить только моё имя. Я заставлю тебя стонать его, снова и снова, пока ничего больше сказать не сможешь. Пока не сможешь думать ни о чём другом.
Находясь в комнате, моё сердце бешено колотится, возбуждение наполняет тело, пока пульсация между ног не становится настолько настойчивой, что я не могу думать ни о чём другом, кроме как кончить.
Я даже не потрудилась запереть дверь. Мои руки дрожат, меня шатает, потому что прямо сейчас я испытаю отчаянную нужду; быстро раздеваюсь, оставляя след из одежды позади себя. Я вытаскиваю вибратор из тумбочки и включаю его.
Я даже в кровать не ложусь. Пульсирующая боль между ног слишком настойчивая сейчас и всё моё тело на грани. Я наклоняюсь над кроватью, одной рукой опираясь на неё, чтобы поддержать себя, моя голая задница в воздухе, и я скольжу вибратором между ног. Он легко проникает в мою киску.
Всё, о чём я могу думать – это как сильно хочу, чтобы Макс был внутри меня.
Макс стоит позади меня, его руки на моих бёдрах, он толкает член глубоко в меня, за волосы оттягивая голову назад.
- Скажи это, – рычит он, сильнее дёргая меня за волосы, и посылая шок от боли прямо через моё тело. Но боль только делает удовольствие более интенсивным, пока он трахает меня сильнее.
Парень без презерватива внутри меня, его член так напряжён, и я думаю, что он близок к разрядке. Мысль о том, что он взрывается и наполняет меня своим теплом, заставляет меня быстрее приблизиться к краю забвения. Я громко стону, затем снова и снова при каждом его толчке.
– Трахни меня, – приказываю я – словно я здесь главная, за исключением того, что мы оба понимаем, кто здесь на самом деле главный. Это определённо не я.
В ответ Макс дёргает меня за волосы, заставляя меня захныкать.
– Скажи мне, что хочешь кончить, принцесса.
Теперь я скулю. Хочу ли я кончить? Это единственное, о чём я могу думать. Всё моё тело желает этого. Это единственное, что я хочу в этом мире.
– Мне нужно кончить.
– Я могу чувствовать тебя, – говорит он хриплым голосом. – Твоя киска так сильно распухла, что сжимает мой член словно тиски. Я знаю, что ты хочешь кончить. Я знаю, что ты хочешь почувствовать, как я наполняю эту тугую киску.
– Да, – выдыхаю я. Думаю, я брежу, жар проносится через меня от головы до пальцев ног, не позволяя мне думать ни о чём, кроме Макса и его члена. – Да, да, да.
Затем он останавливается.
Он замирает, его руки на моих бёдрах. Я пульсирую вокруг него, находясь так близко к краю, что кажется, словно, в данный момент не имеет значение то, что парень остановился с целью помучить меня.
Боюсь, что я всё равно кончу.
Кажется, Макс может читать мои мысли. Он обвивает мои волосы вокруг руки и тянет сильнее, как поводок, или поводья на лошади.
– Ты не кончишь, – резко говорит он. – Нет, пока не произнесёшь моё имя.
Он нажимает кончиком пальца на моё анальное отверстие для выразительности.
– Просто скажи это, принцесса. Скажи это, и я позволю тебе кончить.
На долю секунды я колеблюсь. Затем он нажимает пальцем на мою задницу, посылая новую волну удовольствия. И я говорю это.
– Макс, – шепчу я.
Он стонет, толкая пальцем в моё анальное отверстие, и в то же время глубоко проникает своим членом.
– Громче, – требует он.
Я произношу его имя, на этот раз громче. Я произношу его имя снова и снова, и снова, и снова, и снова, когда кончаю.
Я задыхаюсь, находясь в своей комнате. Моё дыхание становится прерывистым, мышцы пульсируют в устойчивом ритме вокруг вибратора, голова кружится. Я замираю, полу согнувшись над кроватью, и восстанавливая дыхание, пытаясь смириться с тем, что я просто кончила, фантазируя о том, что этот властный зверь трахает меня.
Должно быть, со мной что-то не то.
– Ну, я думаю, это должно быть весело, – шепчу я Альби, когда наша новая сводная сестра входит в комнату. Я громко лопаю жвачку, намеренно ведя себя, как незрелый подросток. По крайней мере, я одета подходяще. Я думала, что голова моего отца взорвётся, когда я появилась в джинсах, разорванной футболке и ботинках, чтобы встретить дочь Снежной Королевы. Альби закатил глаза и сказал мне, что мой наряд не станет главной частью этого вечера. Он не объяснил мне, что под этим подразумевал, но через пять минут я узнала.
Мы знали, что встретимся с нашей будущей сводной сестрой, но она не знала, что у неё появятся новые сводные брат и сестра. Или что наши родители вообще находились в отношениях. Или что её мать встречалась с долбанным королём.
Я хочу ненавидеть эту девушку. Мне не нужна новая сводная сестра и, конечно же, не нужна, если она хоть немного похожа на свою заносчивую мать. На первый взгляд, Изабелла Кенсингтон определённо выглядит такой же чопорной, правильной и идеальной, как и её мать. Хуже того, мой отец сказал, что она только что закончила волонтёрскую деятельность в Африке. Итак, теперь она стройная, великолепная и невероятно хорошая. Невозможно не ненавидеть её.