— Мила, — заглядывает он в комнату. — Я заскочу по дороге на стройку, посмотрю за процессом. А потом к тебе. Нечего по холоду гулять.
— Ну, ладно, — подумав, что в словах Максима есть доля истины, соглашаюсь. — Попкорна не забудь купить, нас ждет просмотр «Клиники», — протягиваю с улыбкой в голосе, на что Макс становится совсем погрустневшим.
***
— Чего это ты такой смурной? — ехидно улыбаюсь, смотря на несчастное выражение лица Макса, сидящего рядом со мной. Сделав погромче звук, набираю горсть карамельного попкорна из большой миски, покоящейся на его коленях.
— Мила, мы уже два часа эту муть смотрим. Я искренне старался проникнуться ими, но, серьезно, это сильнее меня, — расстроенно вздыхает с таким несчастным видом, что мне становится чуточку жаль шефа.
— Ладно, какие есть предложения? — выключаю телевизор, и как только в комнате воцаряется тишина, лицо Макса светлеет.
— Есть у меня одно предложение. Думаю, тебе понравится, — хитро улыбнувшись, закидывает в рот зернышко кукурузы.
***
— И как? — довольно улыбаясь, спрашивает Максим. Мы заходим вот уже на пятый или шестой круг карусели.
— Тебе очень к лицу этот конь, — усмехнувшись, покрепче сжимаю поручень, дабы не свалиться со скользкой поверхности седла.
— Я похож на рыцаря? — задрав вверх подбородок, с гордостью в голосе спрашивает Макс.
— Ты похож на мужчину, катающегося на детской карусели, — не удерживаюсь от смеха.
— Это свадебная карусель. С чего ты взяла, что она детская? — на полном серьезе возмущается шеф.
— Оглянись, вокруг нас одни дети, — Максим послушно вертит головой и убеждается в правоте моих слов. Сзади и спереди на точно таких же лошадках восседают малыши дошкольного возраста.
— Кажется, меня укачало, — произносит он, разворачиваясь и опуская взгляд на свои руки…
— Ну вот, рыцаря укачало, славный поход отменяется, — вздыхаю, потешаясь над тем, каким несчастным сейчас он выглядит.
Спустя несколько минут наконец-то карусель прекращает свой ход. Спрыгнув с платформы, направляемся дальше по парку прогулочным шагом. Усмехаюсь про себя тому, что Макс решил порадовать меня именно луна-парком. Не знаю, почему он подумал, что сможет развеселить так двадцатипятилетнюю девушку. Хотя, может, это только я такая? Любовь к аттракционам у меня прошла в пятнадцатилетнем возрасте, когда во время похода с классом меня сильно укачало на карусели «Сюрприз». Я потом еще пару дней не могла ничего есть толком.
Но, признаюсь, этот поход в парк доставил мне удовольствие. Так приятно, что Максим проявил инициативу, привез меня в соседний город только для того, чтобы я не грустила. Мой шеф — очень необычный мужчина: смешной и, одновременно с этим, серьезный. Все больше и больше восхищаюсь им.
Покатавшись на всех каруселях, устраиваемся за столиком в небольшом кафе. Выпив по чашечке чая с пирожными, немного согреваемся и отправляемся на прогулку по парку.
Макс покупает мне сладкую вату, и, идя неспешным шагом по узким улочкам, мы вдвоем поедаем эту безумно вкусную сладость. Бросаю на него беглые взгляды. Смотрю завороженно на то, как маленькие снежинки опускаются на его русые волосы, на воротник его черного пальто. Здесь, на фоне снега, Максим по-особенному красив. Румяные от мороза щеки, голубые глаза ярче, чем безоблачное небо над головой.
— О чем думаешь? — вырывает меня из мыслей его голос. Встрепенувшись, ловлю на себе его прищуренный взгляд.
— О небе думаю, — многозначительно улыбаюсь, отводя глаза в сторону.
— И что с ним? — задрав вверх голову, смотрит ввысь. А мне так смешно, ей-богу, как ребенок.
— Безоблачное, красивое, высокое, — имея в виду его, перечисляю задумчиво.
Макс пожимает плечами и, опустив голову, отщипывает немного ваты.
— Ты говорил, что у тебя папа был военным, героем, — продолжая путь, перевожу тему, понимая, что слишком увлеклась фантазиями. — Наверное, сложно так… Перед глазами такой пример, и нужно соответствовать.
— Мне всегда было сложно, — пожимает он плечами. — Я постоянно был в тени отца. Плюс ко всему, мама у меня очень требовательная и строгая. Ее главным кредо было вырастить из меня вундеркинда. Сколько себя помню, ходил сразу на несколько секций, посещал с первого класса занятия по трем иностранным языкам. Вместо «спокойной ночи, сынок» мама твердила мне: «Ты должен быть достоин своего отца». Я улавливаю нотки грусти в его голосе. И от рассказа Максима мне становится немного не по себе. Не понимаю его маму. Лишить сына детства, держать в столь строгих рамках, для чего?
— А мне так хотелось, чтобы меня хвалили, — грустно улыбается он, останавливаясь у небольшого мостика через заледенелый ручей. — Старался получать хорошие оценки. Но похвалы не было. «Ты можешь лучше. Ты должен лучше. Не расслабляйся», — вот какими были слова мамы. Он переводит на меня взгляд. — Я и на работе строг ко всем, привык к дисциплине.
— Да уж, на работе ты любишь поиздеваться над подчиненными. Твое коронное — распечатанные на принтерах бланки, — смеюсь, вспоминая, как ругала про себя Максима в те минуты.
— Но документы должны быть идеальными, — возмущенно восклицает он.
— Конечно, — киваю, ухмыляясь. — А корпоративы без алкоголя?
— Признаюсь, на последнем вы меня обыграли, — смеется он, опуская взгляд на свои руки.
— Ты понял наш обман? — краснею от стыда. Черт, я и подумать не могла, что он догадается.
— Конечно, понял, Мила, — Максим смотрит на меня, как на глупого ребенка. — Ты думаешь, почему в любых спорных ситуациях, когда мне нужно было узнать правду, я спрашивал тебя? — изгибает бровь, сверля меня внимательным взглядом.
— Почему?
- Ты лгать не умеешь совсем. Когда говоришь неправду, у тебя даже цвет глаз меняется. Ярко-зеленые — в такие моменты они темнеют. Будто трава после дождя. И губы свои ты покусывать начинаешь.
— Неужели так заметно?
Он пожимает плечами. Улыбается. Мне становится вдруг невыносимо жарко от его пристального взгляда, устремленного на мои губы.
— А ты? — вдруг спрашивает он, разрушая волшебство момента. — Что у тебя с мотивацией? Как ты, деревенская девчонка, в столице оказалась?
Отвожу от него взгляд. Вдыхаю морозный воздух, приходя в себя.
— Я тоже всю жизнь доказываю. Но не родителям. Себе. Я всегда мечтала о независимости. Хотела, чтобы моя мама гордилась мной. Бедная девочка из глухой деревни. Сама отправилась поступать в столицу. Было разное. Временами не знала, что буду сегодня есть. Стипендия — копейки. Хватало только за съем комнаты заплатить. Старалась, училась. Сама. Окончила с красным дипломом. И вот так оказалась в твоем отделе, — усмехаюсь, думая о том, что звучит все это не так горделиво, как чувствуется.
Резкий порыв ледяного ветра заставляет меня поежиться.
— Замерзла? — раздается над ухом его тихий голос, а в следующую секунду сильная мужская рука приобнимает меня, притягивая к себе. Поднимаю глаза, смотрю на него, будто завороженная. Губы Макса немного обветрились, но это ничуть не портит их красоты. Чертовски идеальные и вкусные. Я помню. Он тоже замирает. Смотрит на меня сосредоточенным, затаенным взглядом. А потом — не успеваю понять, как все происходит. Просто в один момент он целует меня. Нежно, несмело. В отличие от губ, его руки действуют более уверенно. Он прижимает меня к себе так крепко, что даже сквозь несколько слоев одежды чувствую его сердцебиение. Мы целуемся долго, забывая совершенно обо всем. О заледенелых пальцах, которыми цепляемся друг за друга, о холодном ветре, пробирающем до самых костей. Рядом с этим мужчиной мне тепло и хорошо. Впервые за долгое время я чувствую себя счастливой.
А потом он отстраняется. Мои губы покалывает после его ласк. Я смотрю на него, а он, в свою очередь, не отрывает взгляда от моих глаз. В голове немного проясняется, и я начинаю чувствовать легкое смущение.
— Почему ты так на меня смотришь? — спрашиваю его, нервно усмехаясь.
— Ты необыкновенная девушка, — продолжая удерживать мой взгляд, шепчет он у самых губ. — И в тебе действительно много сладости, — вдруг начинает звонко смеяться, а я, хлопнув его ладонью по груди, отстраняюсь.
— Очень здорово ты придумал, умник, — одариваю его злобным прищуром, но мне снова не удается провести Макса вокруг пальца.
***
— Боже, я так голоден, готов съесть всю кастрюлю котлет, — жалуется Максим, пока я пытаюсь попасть ключом в дверную скважину. Справившись наконец-то с противным замком, захожу в квартиру.
— Снова ледник. Пойду печку включу, — стянув с себя шубу, направляюсь в комнату, а Макс идет прямиком к холодильнику. Включив печку, возвращаюсь в кухню, где застаю шефа, стоящего у кухонного стола с набитым едой ртом.
— Максим, ты время видел? Сейчас наешься, а завтра лишние килограммы появятся, — скрестив на груди руки, ехидно улыбаюсь.
— Точно, — вдруг замирает, повернувшись ко мне, несколько секунд стоит, не двигаясь. А потом бросает: — Ну и пусть. Я голодный как волк. Лучше котлету покусаю, чем тебя.
— Тут ты прав, конечно. Я не подумала, — усмехнувшись, подхожу к нему и, усевшись на свободный стул, наблюдаю за Максимом. Удивительные вещи творятся, однако. Помнится мне, он все только с ножом и вилкой ел, от пиццы отплевывался. А тут едва ли не руками кушает. В кого же ты, Мила, превратила мужчину?
Макс, приблизившись, вдруг целует меня в губы. Этот поцелуй быстрый, молниеносный, но так много всего в нем. Я снова теряюсь. Не знаю, правильно ли делаю, подпуская его так близко. Но, с другой стороны, понимаю, что противиться мне не хочется совсем.
Внезапно раздается звонок его телефона. Вытерев руки о полотенце, Макс достает из кармана гаджет. Нахмурившись, впивается внимательным взлядом в экран.
— Да, Марин, — произносит строгим тоном, поднося телефон к уху.
— Макс! — рыдает в трубку девушка. Так громко, что даже я прекрасно ее слышу. — Ты сможешь меня забрать? Я ехала к тебе, попала в аварию. Я сейчас в гостинице, моя машина разбита, ты можешь приехать?
— Ты цела? — теперь Максим взволнован. По его потерянному взгляду я могу точно сказать, что сейчас он ломанется к ней на подмогу. И пусть я покажусь жестокой, но ни на секунду не верю в ее слова.
- У меня ушибы, я только что из больницы. Максим, мне так плохо. Пожалуйста, ты должен приехать, — новая волна истерических рыданий разрывает динамики его телефона.
— Я выезжаю, — бросает Макс и, сбросив вызов, возвращает ко мне взгляд. И сейчас я со всей ясностью понимаю, что совершенно зря позволила ему поцеловать себя сегодня.
Глава 14
Я изгрызла все ногти, пока ждала его. Макс уехал в восемь вечера, помчался к Марине по первому же звонку. В аварию она попала… Может, и грех так говорить или думать, но почему-то мне кажется, что такая, как Марина, из всех ситуаций умеет выходить чистенькой, в том числе из подобных.
Я не ложилась спать до полуночи. Пересмотрела все идиотские программы, все дурацкие боевики, транслируемые по телевизору. Но его так и не было. Я испекла шарлотку, потому что не знала, чем занять себя. Все ругала себя за то, что подпустила шефа настолько близко. Что позволила ему стать для себя больше, чем начальником, позволила себе думать о нем как о мужчине.
К двум часам ночи мое терпение лопнуло. Набравшись смелости, я позвонила ему. Но телефон Максима был вне зоны доступа. Просто отлично! По-другому и быть не могло! Отшвырнув со злости свой девайс, зарылась с головой под одеяло, забывшись беспокойным сном.
Утром меня разбудил звук открываемой двери и голоса, доносящиеся со стороны кухни. Вскочив с постели, только и успела накинуть халат и потуже затянуть его пояском. Спустя несколько минут в комнату вошел Максим. Выглядел он слишком бодрым для того, кто всю ночь провел в больничной очереди.
— И почему это у тебя все ночь выклю… — не успеваю договорить. Замолкаю на полуслове, впившись ошарашенным взглядом в появившуюся из-за широкой спины шефа Марину.
— Доброе утро, Мила, — тоненьким голоском произносит она. А у меня внутри разворачиваются настоящие боевые действия. Мысли будто из автомата очередью вылетают, ни секунды на передышку не оставляя. Зачем он ее притащил сюда? Они снова вместе? Ненавижу тебя, Максим. Ты плохой, очень плохой человек.
— Мила, Марина вчера ночью попала в ДТП, — произносит он тихим голосом. Максим выглядит растерянным. — Машина в ремонте, сегодня к вечеру должна быть готова. Пока ее автомобиль чинится, она побудет у нас, — обернувшись к ней, Максим приглашает ее пройти в комнату.
— Покормите Марину, пожалуйста. Она пока побудет в моей комнате, — забрав из ее рук сумку, Максим направляется в сторону спальни. Злость, обида, разочарование — так много внутри меня. Настоящий океан эмоций. А я ничего сделать не могу. Стою истуканом и смотрю на них гневным взглядом.
— В ДТП попала? — спрашиваю ее, когда она проходит мимо. Марина останавливается, поднимая на меня невинный взгляд. — Что-то не вижу ушибов… — произношу, подозрительно прищурившись. Не могу удержаться от язвительного замечания, хоть и понимаю, что выгляжу некрасиво.
— Удар был несильный, — отвечает за нее Максим. — Марина, слава богу, не пострадала, отделалась испугом. Но вот машина повреждена.
— Ой, как вам повезло, Марина, что такой рыцарь, как Максим Викторович, оказался поблизости и спас вас, — произношу, не сводя с нее глаз. Марина ухмыляется, вскинув бровью, одаривает меня самодовольным взглядом.
— Мила, — снова раздается голос Максима. Обернувшись, понимаю, что шеф злится. — Я надеюсь, вы будете гостеприимной, — произносит вкрадчиво. — Мне пора убегать на стройку, но я постараюсь освободиться до обеда, — бросив на меня строгий взгляд, переводит внимание на свою бывшую.
— Марина, пойдем, я проведу тебя в комнату, — отвернувшись, уходит в спальню. Дамочка следует за ним. А я так и остаюсь на месте, злобно смотря им вслед.
— И в кроватку ее уложи, — процедив сквозь зубы, отправляюсь в кухню умываться.
Привожу себя в порядок, стараюсь гнать прочь все беспокойные мысли. Что за змея эта Марина? В ДТП она попала… Уверена, все это лишь ее хитрый план. Наверняка тот дружок ее бросил, вот и решила дамочка вернуться к Царю. А он, как телок, тут же за ней побежал. Еще вчера целовал меня, смотрел нежным взглядом, а стоило ей поманить пальцем, помчался на помощь. И сюда зачем-то припер. Ну и оставалась бы там, в гостинице.
— Мила, — раздается за спиной голос Максима. Прикрыв глаза, пытаюсь справиться с обуревающими эмоциями.
— Да, — обернувшись, вижу, что он одевается.
— Я ухожу на стройку. Мила, пожалуйста, будь с Мариной приветливой. Она наш гость, тем более только что пережила стресс, и ей очень тяжело сейчас.
Мне так больно видеть в нем столь резкие перемены. Что же я за дура такая? Зачем позволила всему случиться? Смотрю на него — мучительно умираю. Несмотря на то, что пытаюсь не показывать настоящих чувств, сердце не дает обмануть себя. Ему больно.
— Конечно, как вы могли во мне сомневаться, Максим Викторович? Сделаю все в лучшем виде.
Как бы ни было плохо, ни за что не покажу ему этого. Пусть катится ко всем чертям вместе со своей Мариной.
— Мила? Ты в порядке? — хмурится шеф.
— В полном! С чего вы решили, что не в порядке? — пожав плечами, улыбаюсь. Надеюсь, я не выгляжу жалкой в этот момент.
— Хорошо. Мы потом поговорим с тобой, но сейчас не время…
— Конечно, как скажете, шеф, — отвернувшись, возвращаюсь к своему занятию. Спустя несколько секунд хлопает входная дверь. Он уходит. А я испытываю дикое желание разрыдаться в голос.
***
На протяжении последнего получаса усиленно делаю вид, будто занята чтением книги. Марина выплывает из спальни походкой королевы. На ней коротенькая кожаная юбка и блузка из тонкого шелка, волосы распущены. Боже, она, что, на пляж собралась? Сейчас, на минуточку, зима. И в доме не так уж и жарко.