Я резко киваю ему головой, чтобы он понял, что я не в настроении трепаться. Мне весь день приходилось работать бок о бок с кучкой юнцов, у которых еще молоко на губах не обсохло, но считающих, что знают все в строительстве лишь потому, что они, помогая Илу, местному лидеру оборотней, построили сарай на заднем дворе Турбазы.
С противоположного конца бара приближается запах. Одна из цветочков подкрадывается ко мне сзади. Я и на нее не обращаю внимания.
— Я знаю, что ты уже меня учуял, — заявляет она, забираясь на пустой стул рядом со мной. Запах дикой жимолости, хлынув потоком, поражают все мои обонятельные рецепторы, и я чуть не кончаю в свои рабочие штаны. Чертова преисподняя! Волчица-оборотень, пахнущая, как лучший день весны в году? Я обречен.
Я подношу к губам пиво, отчаянно пытаясь заменить ее запах запахом дрожжей и хмели. Но ничего не выходит. Несмотря на это, я осушаю бутылку и подаю знак Денту, чтобы он подал мне новую. Он за стойкой подкрадывается ко мне и в его глазах горит живой интерес к происходящему.
— Я Дент, — сообщает он сидящему рядом со мной оборотню.
Я отказываюсь повернуть голову, чтобы посмотреть на нее. Хватит и того, что она так вкусно пахнет, что мне хочется уложить ее на барную стойку и с жадностью упиваться ею, пока она не изольется сливками на моем языке. Мне не обязательно видеть, как она выглядит. Как только закончу с этим вторым пивом, я отправлюсь домой, зароюсь головой в навозную кучу и буду держать ее там до тех пор, пока все, что буду чувствовать, — это запах дерьма.
— Мэдди Торн. Недавно Аделаида приняла меня на работу. — Краем глаза я вижу, как протягивается стройная рука и пожимает более темную, натруженную руку Дента.
— Приятно познакомиться, Мэдди. Тебе нужно, чтобы я пополнил твою отвертку? — он не отпускает ее руку. Мэдди наклоняется вперед, и мимо меня проносится проблеск чего-то коричневого.
— Не-а. Не надо, но я бы не отказалась от бургера. Не прожаренного. Без булочки.
— Сейчас будет.
Они продолжают держать друг друга за руку. Что это такое? Свидание? Все мое тело сотрясает рычание.
— Леди сказала, что хочет гамбургер, — говорю я сквозь стиснутые зубы.
Губы Дента медленно растягиваются в улыбку.
— Так и есть. Может, хочешь еще что-нибудь к этому мясу, милочка?
И он по-прежнему не отпускает ее руку.
Я поднимаю покрытую опилками руку и кладу ее на предплечье Дента.
— Ей нужен просто гамбургер.
Он взрывается смехом.
— Еще один поверженный! — громогласно ликует он и наконец-то отпускает ее. Все еще нечленораздельно мыча он уходит, чтобы крикнуть своему повару, Джорджу, приготовить Бесси.
— Могу я угостить тебя выпивкой? — спрашивает меня Мэдди.
— Нет. — Я запрокидываю голову и осушаю вторую бутылку. Это совсем не способствует сокрытию притягательности Мэдди. Единственное, что мне остается, — это встать и уйти. Вытащить себя из опасной зоны. Немедленное отступить в мой недавно построенный дом посреди леса. Да побыстрее.
«Двигайся», — приказываю я себе, но мое тело не сдвигается с места.
Медведь внутри меня уселся своей здоровенной задницей на стул и не встанет, пока идеальные ноготки Мэдди не вопьются мне в мех. Я твердой рукой нажимаю на макушку своего медведя, поворачиваясь своей уродливой рожей в сторону прелестной малютки, сидящей рядом со мной.
— Тебе лучше уйти, — рычу я ей.
Она приподнимает бровь, глядя на меня.
— С чего бы мне это делать? Я жду, когда приготовится мой ужин.
— Дент доставит его тебе домой. — «Дент хочет раздеть тебя». Медведь рычит. Ему не нравится мысль о том, что Дент или любой другой мужчина может приблизиться к логову Мэдди. Мои руки на барной стойке сжимаются в кулаки.
— Я хочу съесть его здесь. С моими подругами. — Она слегка наклоняет свою голову назад, в сторону стола, за которым сидят две ее человеческие приятельницы.
«Тогда проваливай. Проваливай и прихвати с собой свое гребаное искушение».
Я машу Денту рукой, чтобы он подошел.
— Еще один Инглинг? — спрашивает он.
— Нет. Виски. Неразбавленный. — У меня голос совсем хриплый, потому что мы с медведем боремся за доминирование. Медведь хочет устроиться поуютнее на коленях Мэдди. Или схватите ее за волосы и потащить ее обратно домой. Он был бы не против любому из этих вариантов. А я? Все эти медведи вокруг меня, хлопочущие в поисках пары, — просто идиоты. Они даже не подозревают, что пары подразумевают мучительные страдания и боль.
Мои родители были супружеской парой. В течение двадцати лет они были счастливы. У них появились мы с моим братом, Лаки. Она носила длинную юбку, длинные волосы, представляла собой истинное дитя природы, и мой отец считал, что солнце и луна висят в небе только ради того, чтобы видеть, как она ходит по этой земле. А потом она умерла, и весь свет в его глазах погас. Я уже много лет не видел, как он улыбается. В основном он сидит на крыльце, пьет и стреляет из ружья для стрельбы по тарелкам по проезжающим мимо машинам. Нам с Лаки пришлось спрятать все его боевые патроны и заменить их на холостые.
Каждый день, прожитый моим отцом без моей мамы, это день, наполненный настолько сокрушительной боли и страданий, которые не может заглушить даже ящик виски. Так что нет, мне не нужна пара. Мне не нужно, чтобы какая-нибудь пахнущая медовой жимолостью и лавандой девушка с широкими бедрами и блестящими каштановыми волосами дефилировала по моему дому, наполняя его солнцем только для того, чтобы потом его у меня отнять.
В северных лесах весьма опасно — другие оборотни, капканы, чертовы охотники с ружьями, которые плевали на знак «Посторонним вход воспрещен». Там женщина, особенно оборотень, которой приходится бегать, чтобы чувствовать себя живой, становится добычей для этих охотников.
Мне нельзя прогонять этих охотников силой. Местная полиция этого не одобряет. Не говоря уже о том, что это влияет на экономику. Туристы станут избегать маленький городок, имеющий репутацию, что он опасен для посетителей. Так что у меня лишь один выход — не заводить себе пару.
И мне кажется, я неплохо с этим справлялся. Еще несколько лет назад Пайн-Фолс в основном состоял из медведиц-оборотней, еще кое-где несколько волчиц, и человеческих женщин, которых можно было пересчитать по пальцам. Никто из них не пахла так вкусно, а туристок избегать мне было несложно. К строительным площадкам они не приближаются.
Но где-то по ходу дела оборотни начали спариваться с людьми, и теперь весь этот чертов город все равно что паршивая серия сериала «Холостяк» (прим. американский реалити-шоу о свиданиях и отношениях, который дебютировал 25 марта 2002 года на канале ABC), где гребаные розы раздаются как конфеты на Хэллоуин. У меня все сжимается.
Только потому, что Мэдди пахнет раем, еще не означает, что она моя пара. Пожалуй, мне просто нужно с кем-то переспать. Когда это было в последний раз? Я думаю, пытаясь вспомнить. Вот дерьмо… последний раз у меня была связь плоть к плоти с женщиной около четырех лет назад, когда я был на конференции по строительству во Флориде. Я пытался договориться о встрече с парнем, который продавал солнечные батареи для домов. У нас здесь довольно много народу, которые хотят жить полностью вне общества.
Уже давно я должен был это сделать. В этом и есть моя проблема. Обычная мастурбация не сработает. Мое влечение — не показатель того, что Мэдди моя пара. Это просто обычная биологическая реакция на то, что сижу рядом со сладко пахнущей женщиной.
Черт, это может быть любая. Ну ладно, не любая. Люди за тем столиком пахнут столь же возбуждающе, как и опилки. Так же, как любая другая женщина в этом городке, но только потому, что от Мэдди все мои вкусовые рецепторы истекают слюной, а мой член внезапно вернулся к жизни, не означает, что она моя пара.
Я смотрю на нее краем глаза. Смотреть ей прямо в лицо я опасаюсь. Одно дело чувствовать ее запах. Одно дело знать, что ее волосы такие же красивые, как и камыши, растущие на болоте. Другое дело смотреть ей прямо в лицо. Не нужна мне такая красота, которая начнет меня преследовать. К тому же я догадываюсь, что она прям-таки чертов ангел, судя по тому, как Дент продолжает оглядываться сюда, словно она какая-то картина, которую он в своей жизни еще не видел.
— Ты что, хочешь секса? — спрашиваю я внезапно.
— Я, э… что? Вообще-то, я пришла спросить, могу ли я преобразить тебе имидж? — в ее голосе очевидно слышен шок. Но она не ответила «нет».
— Конечно, можешь. Но после того, как мы займемся сексом. — Я заворачиваю ее гамбургер в салфетку, бросаю пару двадцаток, а потом хватаю ее за руку.
— Постой-ка. Я пришла сюда вовсе не потому, что захотела отправиться к тебе домой. Я сказала своим подругам, что преображу первого человека, который войдет в дверь. Мне нужно, чтобы жители Пайн-Фолса увидели во мне что-то еще, помимо кандидатки в пару. Я стилист!
— Делай со мной все, что тебе вздумается. Но после того, как мы займемся сексом.
Я открываю дверь бара и тащу ее прямо к своему грузовику. Я рад, что в эти выходные я вымыл и пропылесосил его. Она больше протестует против того, что она волчица и расцарапает меня. Я не в силах сдержать сексуальную дрожь, которая охватывает меня при мысли о том, как ее когти впиваются в мою кожу.
Она грозится состричь мне все волосы налысо, сбрить бороду и накрасить ногти на ногах, но все равно забирается в кабину моего грузовичка.
Заведя грузовик и переключив передачи, я направляюсь домой. Если она не намерена срезать все ножом, то я в безопасности. Тем не менее я хочу, чтобы ей было приятно, поэтому я говорю ей:
— Обещаю, что приму душ, прежде чем мы будем трахаться.
Глава 3
МЭДДИ
«Да что ж я, ради всего святого, творю?»
Эта мысль повторяется в моей голове снова и снова, пока дьявольский лесоруб ведет свой грузовик через лес.
Судя по всему, мы будем трахаться. Судя по всему, я не сказала «нет». Почему я не сказала этому парню, чтобы он отвалил? Наверное потому, что рука, схватившая мою, была огромной, а у меня слабость к крупным мужчинам? Наверное потому, что его ногти были чистыми, аккуратными и подстриженными, несмотря на жуткую прическу, бороду и опилки, а значит, он заботится о себе, несмотря на внешний облик, ведь так? Наверное, потому что в душе я имею пристрастие к властным мужчинам, которые любят указывать мне, что делать и как это должно быть сделано, и именно поэтому я запала на своего последнего альфу? Наверное, несмотря на мою уверенность в себе и независимость, я обожаю, когда мне говорят, что делать в постели, и это связано с одной из моих фантазий?
Наверное, все вышеперечисленное вместе. Что бы то ни было, я сижу в чужой машине и еду, чтоб заняться с ним сексом.
Мой сотовый телефон издает сигнал входящего сообщения.
«С тобой все в порядке?»
Оно от Райан.
Я быстро отправляю ответное сообщение, чтобы они с Аделаидой не волновались. Они люди, поэтому они, скорее всего, не могли подслушать наш разговор, а значит, я могу сообщать все, что угодно.
«Он просто в восторге от смены имиджа. Говорила же вам, что я хороша в таких делах. Подробности расскажу вам позже!»
Я не говорю, что для того, чтобы сделать это преобразование, мне придется его трахнуть. Ведь какая человеческая девушка в своем уме пошла бы на такое? Опять же, я не человек. Иногда мы реагируем не так, как обычные люди.
Она быстро отправляет в ответ.
«Ура-ура! Пришли фотку!»
«Пришлю.»
Мне даже не по себе, но это ведь будет правдой, да? Он намерен позволить мне кардинально изменить его облик, по крайней мере, так он сказал. Я кладу телефон обратно в карман и наблюдаю, как этот мужчина водит машину. Я не думаю, что он хоть раз по-настоящему заглянул мне в глаза. Принюхался к моему запаху, схватил за руку, но не посмотрел мне в лицо.
— Хочешь сказать мне свое имя, незнакомец?
— Нет.
У меня вырывается удивленный смех.
— Очко за честность, но для меня это непременное условие сделки. Я предпочитаю знать, чье имя выкрикивать.
Его большое тело напрягается, а руки сжимают руль. Он почти заглядывает мне в глаза. Почти. Могу поспорить, что такого ответа он не ожидал. И вправду, с ним играть очень весело. Почему-то идея об этом любовном свидании вызывает во мне… замечательное чувство свободы. Я проведу ночь с кем-то, кто будет хозяйничать в постели и оттрахает меня до чертиков, получит от меня новый имидж и освободит меня от всех тех в городке, которые подсовывают мне номера своих телефонов, после чего я смогу устроить здесь, в Пайн-Фолсе, свою жизнь в славном одиночестве.
— Ченс, — хрипит он сквозь зубы спустя мгновение.
Точно. Райан говорила, но я через мгновение уже забыла. Что-то в отношении этого парня переполняет мои чувства неконтролируемыми эмоциями. Доминирующее влияние его медвежьей стороны? Я никогда не занималась сексом с медведем-оборотнем; Я их себе всегда мысленно представляла спокойными и неторопливыми, а это не мой тип. Но не этот парень. Он практически излучает напряжение, и из-за этого с моим телом творится что-то… совершенно безумное. Скрестив на груди руки, я потираю плечи, чтобы скрыть тот факт, что мои соски проступают сквозь материю моего топа…
— Меня зовут Мэдди Торн.
Ченс не смотрит на меня.
— Я слышал.
У меня складывается впечатление, что ему совсем не хотелось знать мое имя. Что ж, ему же хуже. Анонимный секс — это не моя причуда.
— Презервативы? — спрашиваю я спустя мгновение.
Он снова издает рык.
— Ты в жару?
— Нет! — сама мысль об этом заставляет меня отпрянуть в ужасе.
— Тогда нам не нужно беспокоиться о том, что ты забеременеешь, верно?
В его словах есть смысл. Мне бы следовало воспротивиться. Заниматься незащищенным сексом с незнакомцем? Я что, совсем чокнулась? Да, но он все-таки оборотень. Нас не подловить на такое, вроде людей, и он прав. Он не сможет сделать мне ребенка, если я не буду в жару. И меня бросает в дрожь, потому что он такой чертовски властный. Боже, это не должно меня так сильно заводить. Я сильнее сжимаю ноги вместе, потому что начинаю чувствовать запах своих собственных соков, а если я могу, значит, и он тоже может.
Я поворачиваю голову и изучаю его лицо, пытаясь понять, как бы он выглядел без густой, колючей бороды и взлохмаченных, слишком длинных волос, покрывающих его голову. Кажется, у него красивые глаза, а под бородой полные губы. Я представляю, как эти губы скользят по моей коже, схватив меня за волосы…
Я начинаю ерзать на сиденье, сильно нервничая и волнуясь одновременно.
— Итак, давай обсудим твой новый облик, — я говорю, когда запах моего возбуждения становится слишком подавляющим. — Бороду следует убрать и, возможно, выбрить по бокам? Что-то типа стрижки под ежика? Если только ты не хочешь осветлить пряди. Знаешь, я могу это сделать.
— Никакого сраного осветления, — голос Ченса — все равно что рык, но его пронизывает хриплая нотка, от которой девчачьи штучки прям трепещут.
— Поняла. — Я сохраняю свой голос тихим. — Мы можем сделать чистку лица, чтобы освежить твою кожу, и я могу сделать тебе маникюр-педикюр. Никакого окрашивания, разумеется. Всего лишь подстрижем и сделаем тебе массаж, и…
Грузовик, издав визг, тормозит. Я бросаю взгляд на дорогу, но мы находимся где-то у черта на рогах, вокруг нас нет ничего, кроме деревьев и густого леса. В моей голове вспыхивает замешательство. Я не волнуюсь, что он может причинить мне вред — я могу просто перекинутся в волка и убежать от него, попытайся он на меня напасть. Больше всего меня волнует именно лес. На мне нет подходящей обуви для похода, а мои милые маленькие туфли на каблуках Бэдгли Мишка* совершенно новые.
*Прим: Бэдгли Мишка (Badgley Mischka) — Американский модный дом, получивший свое название от сложения фамилий двух его основателей, берет начало в 1988 году — именно тогда дизайнеры Марк Бэдгли и Джеймс Мишка решили объединиться и организовать компанию по выпуску роскошной женской одежды, обуви и аксессуаров. Первая же коллекция вечерних платьев имела большой успех, и бренд быстро взлетел на вершины популярности. Сейчас бутики, торгующие продукцией Бэдгли Мишка, открыты по всему миру. Фирменный стиль этой марки: великолепный дизайн, роскошь и гламур в сочетании с высоким качеством и удобством. Бренд органично объединил в себе изысканность и функциональность, и это было высоко оценено женщинами всего мира.