— Кстати, с завершением сессии.
И передал мне с улыбкой.
— Да ладно? — я схватила ее и открыла.
Все зачеты, и экзамены на отлично. Мама моя. Я переведена на пятый курс, можно не париться и выдохнуть.
— Спасибо, — сказала профессору и хихикнула, — стипендия будет.
— Ну у тебя будет муж, который тебя обеспечит, — заметил Городецкий.
Если он хотел этими словами меня обрадовать, то у него не получилось, хотя я и попыталась изобразить восторг.
— Представляю, сколько теперь будет разговоров о нас с вами.
Пал Сергеич махнул рукой.
— Пусть говорят. Просто не обращай внимания. Хотя преподаватели должны держать себя в руках и не выходить за рамки дозволенного.
— Ну и хорошо, — кивнула я, — я, наверное, пойду?
И посмотрела вопросительно. Городецкий кивнул. Мы по старой доброй традиции уставились друг на друга. Смотрели добрых пару минут, пока Пал Сергеич не отвернулся, впиваясь взглядом в пространство перед собой.
— Ален, ты бы сама определилась, чего хочешь, — вздохнул он.
А мой воспаленный мозг чуть не закричал: вас я хочу, профессор, вас!
Но вместо этого я молча вылезла из машины и направилась к подъезду. И даже ни разу не обернулась, честно-честно.
Вот только дома первым делом выглянула в окно. “Мерседес” Городецкого все еще стоял на месте. Так, это ничего не значит. Нужно просто лечь и отдохнуть, у меня был тяжелый день.
Потолок моей хрущевки оказался не самым радужным видом. Как только я уставилась на него, на меня налетел рой мыслей, одна хлеще другой.
Я чуть не переспала с Городецким! Воспоминания о несостоявшемся событии отозвались внизу живота мучительно-сладостным потягиванием. Я словно снова ощутила его руки на своём теле, губы на своих губах. То, как он меня трогал и целовал: уверенно, властно, страстно, — такого у меня ещё не было. Даже не знаю, как нашла силы остановиться. Точнее, он нашел, потому что если бы на мои невнятные бормотания Городецкий не среагировал, продолжая действовать, я бы непременно сдалась.
Обняв подушку, я перевернулась и уставилась в стену. Не особо помогло.
Потому что пришло чёткое понимание: свадьба с Денисом — это безумие. Мне остался год учебы, курс Городецкого закончился, наши дороги расходятся. А если я выйду за Дениса, мы постоянно будем сталкиваться, хочу я этого или нет. А я этого не хочу. Или нет. Очень хочу, но это путь в никуда.
И что? Бросить Дениса? Жила же я как-то без него. В конце концов, я не дура, мозги имеются, работу смогу найти. Да и год срок большой, может, я ещё встречу другого единственного и неповторимо богатого простачка, который решит меня озолотить.
Странно, но раньше эти мысли я считала нормальными, сейчас же они вызвали отторжение. Да что со мной происходит? Что за сопли? Собралась замуж, так иди, и нечего тут философские речи разводить. Быть или не быть… Быть!
Не скажу, что мне сильно полегчало, но я, по крайней мере, встала. Машины Городецкого, конечно, уже не было. Ну и поделом мне.
Тут раздался звонок телефона, и я бросилась к нему, чуть не распластавшись и не сломав руку. Но это была организатор свадеб, минут пятнадцать она выносила мне мозг цветом ленточек и размером шариков, пока я не сказала:
— Слушайте, давайте договоримся так. Вы делаете все на свой вкус в рамках выделенного бюджета, а мне позвоните в следующий раз, когда все будет готово. Договорились?
Конечно, договорились. Отлично, этот вопрос решили, что у нас на повестке?
Мужик из “Тойоты”, Кирилл Потапов. Вот что мне делать? В этой истории совсем ничего не ясно.
Тут я подумала: сессия закрыта, так почему не скататься в Раменское? Надо только найти, где оно вообще находится.
Город оказался меньше чем в пятидесяти километрах. Можно доехать прямо с Казанского вокзала, удобно. Вот завтра и отправлюсь. Что я буду там делать, представляла слабо, но энтузиазм появился, и это радовало, недавнее лежание на диване выбило из колеи. Что это я удумала, страдать… Не дождутся!
Денис, на счастье, не объявился, я даже голову ломать не стала, чем и где он занимается, главное, мое постельное белье чистое.
А утром, собравшись, отправилась в Раменское. На электричке ехала час, и вот я тут. Городок маленький, но симпатичный такой, много разукрашенных яркими цветами домов, а ещё я встретила бронзовые фигуры героев советских мультиков. Небольшая площадь с церковью и озерцом, на берегу которого раскинулся парк. Улица Советская оказалась неподалёку. Все бы ничего, только вот как узнать что-то о Потапове? Желательно, что-то полезное.
Немного погуляв, я решила прикинуться какой-нибудь работницей жэка и сказать, что пришла за сбором подписей. Ну а что, надо с чего-то начинать.
Первым положительным моментом посчитала открывшуюся дверь подъезда. Выскочивший подросток даже не обратил на меня внимания, а я шмыгнула внутрь. Квартира три располагалась на первом этаже, я рассматривала добротную железную дверь и чувствовала накатывающие волны страха. Ну с другой стороны, выгонят и выгонят.
Подбодрив себя таким образом, нажала кнопку звонка и принялась ждать.
— Кто там ещё? — услышала почти сразу, следом раздался звук отодвигаемой щеколды, и я увидела Потапова.
Первой моей реакцией, конечно, стал ужас. Ведь там, в таунхаусе, он говорил обо мне, и вообще мог знать, кто я такая. Но мужчина, осмотрев меня с ног до головы, буркнул:
— Тебе кого?
И я вдруг поняла, что обозналась. Это не Потапов, хотя очень на него похож. Этот мужчина явно старше. Брат?
И вот тут, видать, накатило слабоумие вкупе с отвагой, потому что я брякнула:
— Я ищу Кирилла… Станиславовича, — все же добавила отчество. Ну противоестественно как-то называть его просто по имени.
Мужчина немного похлопал глазами, разглядывая меня, потом посторонился:
— Ну заходи.
Вообще, доверия он не вызывал, но назвался груздем, как говорится… Хотя я никем и не называлась, но пришлось полезать сначала в прихожую, потом в кухню. Здесь было чисто, что порадовало, никаких там запойных потомственных алкоголиков и прочего.
Я присела на табурет, мужчина напротив. Повисла пауза, он меня разглядывал, я терпеливо ждала.
Наконец, мужчина сказал:
— Чаю?
— Не откажусь.
Кивнув, он встал и щелкнул кнопку. Доставая чашки, сказал:
— Меня Глеб зовут, я брат Кирилла.
— Я так и подумала, вы похожи. Я… Лена.
Конспиратор сотого уровня, не иначе.
Он кивнул, чайник щелкнул, вскоре передо мной стояла кружка с дымящимся чаем, я задумчиво теребила в руках бумажку от пакетика. Разговор не клеился.
— Кирилл в Москве живет, — наконец сказал Глеб, я снова кивнула.
— А где, не знаете?
— Не знаю. На съемной хате точно, а больше не в курсе. Ты зачем его ищешь?
Логичный вопрос. На который у меня нет ответа. Я брякнула первое пришедшее в голову:
— Влюбилась.
Глеб посмотрел на меня, как на умалишенную. Я малость запаниковала, может, я чего-то не знаю?
— Все вы бабы дуры, — констатировал мужчина, отхлебнув чай.
Я не стала спорить. А дура бы, кстати, стала, но речь сейчас не о том.
— Лучше брось эту затею, — заметил Глеб, доставая сигареты и закуривая.
Я терпеливо молчала, надеюсь, не морщась на едкий дым, разъедающий мне ноздри. Терпеть не могу курящих.
— Почему? — спросила-таки, глотнув чаю.
— Потому что не пара он тебе. Да ты сама должна понимать. Раз ищешь, значит, бросил? — я кивнула, зачем мешать человеку строить логические цепочки? — Вот. Считай, ещё повезло. Кирилл любить не умеет. По молодости обжегся, бегал за одной, работал на ее папашу. Она с ним спала, а потом за другого вышла. Вот он на баб и обозлился. Да и род деятельности энтузиазма не вызывает. Зачем тебе связываться с бандитом, скажи на милость?
Я неприлично громко икнула. Хотя вообще-то могла догадаться, если учесть происходящие события.
— Бандит? — все же переспросила. Надо же закрепить результат.
— Ага. Притом голимый. Мечется туда-сюда, и вашим, и нашим, как говорится. Ищет выгоду. Пристрелят его втихую, даже не удивлюсь вот.
Я только отчаянно моргала. Нет, ну я, конечно, не совсем отсталая, смотрела пару фильмов про бандитов… Но что-то вот так за чаем в милом семейном кругу обсуждать подобные вещи готова не была.
Глеб мою реакцию увидел и только головой покачал.
— Как с луны свалилась, честное слово.
— Расскажите поподробней, — заблеяла я. — Что-то я ничего не понимаю.
Мужчина вздохнул.
— Да что рассказывать. Кира с малолетства в плохой компании, все старался прибиться к кому покрупней, да не срасталось, так и крутился мелкой шушерой. То здесь, то в Люберцах, то в Москве. Последнее время тут жил, а после нового года подорвался в Москву, сказал, есть дело, если все срастется, озолотится. Ну вот полгода прошло, золота пока нет, с минуты на минуту ждём.
Юмор я оценила, но веселиться повода не нашла. Все складывалось воедино: зимой закрутилась какая-то история, связанная с Городецким. И Потапов стал ее участником вместе с Лизой, которая совсем не просто так появилась в жизни профессора. Только вот кто затеял против него игру? И что на кону?
Волнение за Пал Сергеича охватило меня как-то разом, словно я до сих пор не осознавала опасности, нависшей над ним. Лиза сделала фотографии Потапова с каким-то мужчиной, знакомым Городецкому. Хотела спасти от заговора?
Мне нужно узнать, кто этот мужик, и как-то связать его с Потаповым. Как только нащупывается связь, станет ясно, откуда ноги растут. Только вот как узнать, у меня ведь даже фотографии нет никакой.
Я ехала в электричке, кусая губы, когда меня настиг звонок Городецкого. Надеюсь, он не собирается отчитывать за прогулы, последние дни учебы можно и забить, тем более, когда сессия официально закрыта. Трубку я все же сняла и тут же услышала:
— Лиза пришла в сознание.
Новость вызвала новый рой мыслей, обдумать их я не успела, потому что Пал Сергеич добавил:
— Скорее всего, нас вызовут для допроса. Ты же понимаешь, если она расскажет свои домыслы о нашем романе…
Все заиграет в новом свете, и для меня этот свет, кстати, не особенно радужный.
— Что вы думаете делать? — спросила бестолково.
— Лететь в Питер, у меня к ней, как понимаешь, много вопросов.
— Я с вами! — сказала раньше, чем поняла, а собственно, с чего бы? Городецкий немного подумал.
— Лучше тебе дождаться официального вызова. Думаю, с тобой свяжутся со дня на день. Как только это случится, позвони мне, хорошо?
— Хорошо, — скуксилась я.
Он то опять все первым узнает, а я буду только ногти грызть, ожидая, посадят меня или нет. Дребезжащий женский голос в динамике объявил станцию, и Городецкий спросил:
— А ты собственно где?
— Гуляла за городом, — выдала я первое, что пришло в голову.
Немного помолчав, профессор сказал:
— Ну хорошо. Пожалуйста, будь на связи. И будь осторожна. Если что, звони мне в любой ситуации. Поняла?
— Поняла.
Он отключился, а я уставилась в окно. Что же расскажет Лиза?
Глава 17
Два последующих дня прошли в настоящем мучении. От Дениса я узнала, что отец уехал в командировку. Сам командировочный на связь не выходил. Звонить ему причин не было, так что оставалось только маяться.
Наконец, на третий день позвонил следователь, тот самый, что допрашивал нас в Питере. Разговор вышел коротким, по большей части потому, что на все его слова я только угукала и агакала, и даже один раз сказала “хорошо”.
Он попросил приехать, по возможности не дожидаясь повестки, и я согласилась. После разговора позвонила Городецкому.
— Я заказал билет на вечер, — заявил тот, значит, уже в курсе событий, — встречу тебя в аэропорту, расскажу, что и как.
Что и как по версии Городецкого? А правду мне кто расскажет, интересно?
— А что я Денису скажу?
— Скажи, что едешь к родным в Вятку, придумай что-нибудь.
— Долго вы будете юлить? Рано или поздно следователь придёт к вашей жене.
— Со своей женой я сам разберусь, — строго ответил мне он, а я взяла и отключилась. Вот и пусть разбирается с ней, не дождется от меня помощи.
Городецкий ещё несколько раз позвонил, потом в смс поинтересовался, к чему весь этот детский сад, а потом сбросил данные рейса.
В Питере я была в половине десятого вечера. Пал Сергеич стоял на выходе среди встречающих, и я почти чувствовала, как каждое женское сердце на миг замирало, когда его обладательница встречалась взглядом с этими бесстыжими глазами.
— Привет, — улыбнулся он мне, я сунула ему в руки рюкзак и пошла мимо с непроницаемым выражением лица.
— На что ты взъелась? — поинтересовался Городецкий, шествуя рядом, за что получил еще один тяжёлый взгляд.
Молча мы прошли до машины, выехав с парковки аэропорта, устремились в сторону города.
— Ну рассказывайте, — буркнула я.
Профессор, бросив взгляд, заговорил:
— Она не видела, кто ее ударил. Говорит, зашла в свой номер, удар, темнота, очнулась уже в больнице.
— Очень удобная позиция, — не удержалась я.
— Согласен.
— Ну а в приват беседе вы из неё душу вытрясли?
Пал Сергеич усмехнулся.
— Да, кое-что интересное она рассказала.
— Поделитесь? Или опять будете в молчанку играть?
— Когда это я играл в молчанку?
— Да все время. Знаете, Пал Сергеич, не удивлюсь, если вы тут самый главный злодей.
Городецкий посмотрел на меня, как на умалишенную.
— И когда ты только успела прийти к подобным выводам?
Я только плечами пожала, не оправдываться же перед ним. Он потянул меня за локоть, так как я продолжала демонстративно пялиться в окно. Я вырвалась.
— Алена, — хмуро заметил профессор, — давай-ка разберемся.
— Разбираться будете со своей женой, — не удержалась я, — а моя жизнь вас не касается.
Он усмехнулся, качая головой.
— Вот оно в чем дело. Ты что, обиделась?
— Вовсе нет. Просто не думайте, что сможете запудрить мне мозги, как это происходит со всеми остальными вокруг.
Городецкий резко свернул вправо, так что меня дернуло, благо ремень был пристегнут, и замер у обочины.
— Вы чего? — испуганно посмотрела я на него.
— С места не сдвинусь, пока ты не объяснишь, что успела себе надумать.
— Значит, будем тут стоять, пока не появится постовая служба и не выгонит нас отсюда, — сложила я на груди руки. Но у Пал Сергеича были другие планы.
— Ладно, — процедил он, — я пытался по-хорошему.
И потянулся ко мне. Первое мгновенье я даже испугалась. А вдруг он, и правда, главный злодей, сейчас как задушит меня и бренное тело скинет в Неву. Но тут же посчитала эту мысль глупой, он же не дурак, должен понимать, что его сразу заметут.
Пока я предавалась страхам и мыслям, Городецкий, перегнувшись, отстегнул мой ремень и, ловким движением подхватив, в один миг усадил на себя. Я только и успела, что ойкнуть, уперевшись спиной в руль, а руками в плечи профессора.
— Вы что творите? — уставилась на него испуганно.
— Ищу способы развязать тебе язык, — сказал он, сжав мою талию.
— Это противозаконно, — прошептала я, приблизившись к его лицу, скользя взглядом по губам и глазам.
— Пока еще нет, но если ты не перестанешь об меня тереться, то точно станет противозаконно, — прошептал он, и я только сообразила, что действительно двигаюсь, а еще почувствовала растущее желание Пал Сергеича.
В голове сразу помутнело, и я вынуждена была признать, что этот способ развязать мне язык не работает. Потому что мысли в голове спутались, и я толком не помнила, о чем вообще был разговор. Заставив себя замереть, почувствовала, как его руки, скользнув по моему телу, оказались на бедрах, профессор вдавил меня в себя, выбив стон. Я прижалась к нему, еще сильнее вцепившись в плечи, чувствуя, как низ живота пульсирует, а виски тяжелеют. Поймала его потемневший взгляд и подумала: а, к черту! Не могу больше терпеть, не хочу! И сократила оставшиеся сантиметры между нашими губами.