Возвращаюсь раньше всех и сажусь заниматься дальше, пока Нина не зовёт выпить по чашке чаю.
Уже ближе к вечеру, начинается суета. Алексей снова строг и неумолим.
Нам раздают записки с заданием. У каждой своё, я так поняла.
Моё гласит:
«В девять вечера подняться и рассказать, что о тебе никто не знает», – здорово, думаю и убираю бумажку в задний карман. Интересно, что у других.
– Так, здесь накроем стол, – командует Слава, важно расхаживая в гостиной на первом этаже.
Илья настраивает аппаратуру, Олег куда-то испарился.
– Ваша задача, – инструктирует Алексей. – Пить чай и отвечать на вопросы «принца». Можете задать ему по одному, не больше. И главное не забудьте о том, что написано на ваших бумажках.
– Бред какой-то, – возмущается Марина.
Она занимается фитнесом и латиноамериканскими танцами. Как вам? У каждой девочки неплохой послужной список. И я.
– Напоминаю, что на выбор Прадова никто не может повлиять. Принц решает сам, кого оставить, а кого отправить домой. Покажите, как вы увлечены мужчиной, – пытается вдохновить нас режиссёр.
Господи, хоть в порядок себя приведите! – восклицает Влад, с ужасом нас разглядывая. Кажется, у визажиста культурный шок. – Алиса, чтобы я не видел больше на тебе эти лохмотья и смой свой бесстыжий лак.Это розовый, – в недоумении смотрю на свои ногти на ногах, шевеля пальчиками. Лак как лак.
Мужчина смерил меня грозным взглядом, что я побоялась спорить дальше.
К чаепитию все девочки принарядились. Я тоже. Тоже, едва удержалась от желания, спуститься вниз в пижаме. Вот бы посмотреть на лицо миллиардера в этот момент.
Так как я копуша и живу вне работы в сонном ритме, словно мне нет ни до чего дела, спустилась я последней и застала такую умилённую картину.
Гном и десять Белоснежек мирно беседуют и пьют ароматный чай из греческого фарфора.
Ну, с гномом, это я погорячилась, конечно. Всё-таки прекрасный принц и есть принц.
А вот Белоснежки больше похожи на акул.
Сияющие до потолка улыбки, горящие глаза заглядывают не только в рот, но и глубже. Томные взгляды, тихие вздохи…
Всё верно, они пришли бороться и делают это превосходно. Я тоже должна. Но не могу. Не потому, что не нравится Прадов Артём Германович… Нравится, наверно. Но я его даже не знаю и вся эта ситуация с моим появлением на проекте… я просто не могу ни на чём сконцентрироваться. Последние три года я только и думаю, как заработать денег.
Присаживаюсь в кресло, осторожно снимаю сланцы, и прячу ноги под себя. Привычка. Вежливо улыбаюсь, как ни в чём не бывало и поглядываю на наручные часы: восемь тридцать. Отлично, у меня ещё полчаса в запасе.
– Артём, у тебя были серьёзные отношения? – интересуется Светлана, перебрасывая милированную косу через плечо. Кажется, девушка гробовщик или финансист, уже плохо помню. Кажется, второе.
Прадов фальшиво улыбается, но уже не так вымученно как на церемонии. Он посвежел, круги под глазами почти прошли, взгляд прояснился и поостыл.
– Я встречался с одной женщиной, можно я не стану называть её имени? – и обворожительная улыбка, чтобы ни у кого не возникло желания настаивать.
У девочек сразу заблестели глазки, и они приготовились слушать грустную историю.
Я ковыряла дырку между подушкой кресла и подлокотником.
– Первый год всё было идеально. Мы даже поженились. Тайно, – лукавый взгляд и тихие восхищенные смешки. – Она прекрасная женщина, и я искренне желаю ей счастья, просто в какой-то момент, я понял, что у нас разные жизненные ценности. Это сыграло ключевую роль, – мужчина поднял взгляд, и я моргнула, осознав, что смотрю на него в упор.
Что-то мне подсказывает, миллиардер говорит от сердца. Он действительно так считает.
– Теперь мой черёд задавать вопросы, – наиграно усмехнулся Прадов, всё наваждение моментально схлынуло и потонуло в фальши. Мужчина обвёл нас хитрым взглядом, девочки заулыбались, зацвели, а я вернулась к дырке в кресле. – Лена. Расскажи, что для тебя самое ценное в жизни и почему?
Искоса нашла взглядом блондинку и удивилась, почему она так растерялась.
Казалось бы, успешная телеведущая, красивая женщина, давно состоялась как личность и не может ответить на вопрос, ответ на который должен знать каждый человек.
Что самое ценное? Для кого-то – это деньги. Кому-то подавай власть. Другой довольствуется семейным тихим счастьем, а чего же ты ценишь, Лена?
– Здоровье и благополучие близких, – робко отвечает девушка. В серых глазах дрожат слёзы. – Я всю жизнь работаю ради них. Моя мама, мой папа… Они бедные люди, выросли в нищете. Когда я им купила дом, отец заболел…
– Деньги помогли тебе сделать их счастливыми и здоровыми? Ты ведь ради этого работала? Как часто ты видишь своих родителей? Как много вы проводите времени вместе?..
Прадов не договорил, казалось, он сейчас накинется на девушку, а Лена не выдержала, подскочила и скрылась за стеклянными дверями, спешно вытирая слёзы.
В гостиной воцарилась тишина.
– Перерыв, – спокойно произносит «принц» и поднимается.
К нему тут же подскакивает Нина с чашкой крепкого кофе. Девочки начинают шушукаться и обсуждать случившееся.
Обуваю сланцы и топаю на кухню. Заглядываю во все шкафы в поисках всего одной единственной банки.
– Не желаете обсудить с остальными моё поведение? – раздаётся голос, заставившись меня вздрогнуть и удариться о дверцу шкафчика.
Зашипела, хватаясь за голову, и мстительно взглянула на миллиардера, но он не проникся и ждёт ответа.
Потёрла место ушиба и выдохнула.
– Зачем? Вы сорвались, потому что именно по причине неправильно расставленных приоритетов, разошлись со своей любимой. Люди часто говорят одно, делают другое, а хотят третье. Лена зарабатывала деньги и думала, что помогает, вместе того, чтобы быть с семьёй. Бумажки с большим количеством нулей не уберегли её отца от болезни, не сделали её счастливой. Ложные ценности, – снова отвернулась в поисках чёртовой банки. Перерыв уже кажется, закончился. Разве, нет?
– Вы так уверенно заявляете. А вам ведь едва исполнился двадцать один год, сомневаюсь, что у вас был секс. Вы слишком… правильная. Вдруг, вы ошибаетесь, что тогда? – кто-то решил меня добить или просто отвести душу, потому что Лена поступила разумно и сбежала, а я пошла искать какао!
– Не исключено, – не стала отрицать.
Есть! Нашла!
– Но я бы и не высказала своё, возможно ошибочное, мнение, не спроси вы меня, – с наслаждением вдыхаю запах коричневого порошка и засыпаю две жирные ложки в пузатую, чёрную кружку.
– Перерыв закончен, – равнодушно произносит «принц» и возвращается в гостиную.
Чёрт! Не мог ещё две минуты поболтать?
Отставляю чашку и возвращаюсь на своё место. Лена уже вернулась и даже подправила макияж, так что красноты совсем не видно.
Собственно, часы уже как пять минуть пробили девять, приходится подняться. От волнения взмокли ладони: потёрла одну о другую и прочистила горло.
– Я медитирую и рисую комиксы, – сдержанно улыбаюсь, потому что хочется смеяться. Не так просто на всю страну признаться, в чём либо.
Девочки смотрят иронично, а Прадов задумчиво.
– Какое у вас было задание?
– Рассказать о себе то, что никто не знает.
– Это никто не знает? Из ваших родных?
– Нет.
– Вы скрываете от них? Не доверяете?
Оо… как мы умеем копать! А мужчина-то психолог. Неудивительно, когда имеешь дело с нефтяной компанией.
– Боюсь не понимая и осуждения, – произношу, а сама думаю, что мы просто уже давно не общаемся нормально, чтобы чем-то делиться. Маму и Вику интересуют только деньги, которые я получаю. Иногда, для вида они спрашивают как у меня дела или могут даже помочь по дому, но такое случается под хорошее настроение, или когда что-то нужно.
Я сажусь в кресло, потому что Прадов молчит. Зато поднимается Снежана и начинает цитировать Шекспира, я не смогу его пересказать, простите. Но суть такова, что Джульетта на балконе, а Ромео объясняется в любви. Он поет ей дифирамбы, сравнивая по красоте с луной.
Прадов задаёт придирчивые вопросы, девушка краснеет, кто-то что-то выполнял, а я снова пожалела, что не взяла книгу. Водить пальцем между складочками кресла оказалось невероятно завлекательно.
Меня привлеки внезапные «охи». Неожиданные и возмущенные.
Лида целует Прадова.
М-да…
Ну, всякое бывает, решила взять принца за… инвестиции?
Девушка отстранилась, поправила платье и, улыбаясь, вернулась на своё место.
– Спасибо вам за увлекательный вечер… Увидимся завтра, – мужчина поднимается, вытирая рот и показывает Илье, чтобы прекращал вещание.
– Дай сюда бумажку, – требует у Лиды.
– Зачем? – девушка невинно хлопает шоколадными глазками.
– Нина! – кричит миллиардер, так что цветы в вазах задрожали.
– Ничего подобного в заданиях не было, – краснея, оправдывается помощница.
Слышится смех. Мой? Мой смех? Какого… я смеюсь?
– Вам смешно? – прищуривается миллиардер, переключив внимание на меня. Лида, пользуясь случаем, ускользает, как и другие участницы, чувствуя, что вот-вот полыхнёт.
Зачем она это сделала? На что рассчитывала? Покорить? Удивить находчивостью?
– Вас поцеловала женщина. Это просто ужасно. Не знаю, как вы пережили, – стараюсь не улыбаться, но просто у Прадова было такое возмущенное лицо. И вообще, что я такое говорю?!
– Вы веселитесь? – возмущенно.
– Я скорблю, – иронично.
– Да вы издеваетесь!
– Отнюдь. Сочувствую.
– Вы врёте.
– Да, – отвечаю как на духу и не могу не улыбаться.
– Алиса, – рычит «принц».
– Всё ухожу, – примирительно выставляю руки. – А можно забрать какао?
Нина смеётся в кулак, а я прячусь на кухне подальше от грозного взгляда.
Миллиардер великодушно покидает нашу виллу, уехав на арендованном серебристом «мерседесе». А я запираюсь в своей комнате, засев за учёбу, очень надеясь, что девочки не придут с разборками. Я ведь ничего не сделала? Смех, это ведь не преступление?
Вечером, не рискую присоединиться к съёмочной группе за ужином, чтобы не гневить нашего принца, а то ещё явится нежданно-негаданно… Беру еду и снова запираюсь в комнате. Девочек, кстати, не видно. Наверное, в город ушли развлекаться, чего им дома сидеть молодым и красивым, может, встретят своего более сговорчивого миллионера.
Засыпаю с тревожными мыслями о том, что я совершила ошибку, придя сюда, ещё не догадываясь, что приготовило мне утро…
***
Утро. В Греции оно наступает раньше из-за жары. В восемь утра можно смело отправляться на пляж, а ближе к двенадцати, лучше оттуда бежать. И это несмотря на май месяц. Температура воздуха днём двадцать восемь градусов, но местные жители, чувствуют себя вполне комфортно. Может потому, что летом тут столбик термометра запросто может перепрыгнуть отметку «сорок»?
В комнате уже душно, спасают только жалюзи. Спешно включаю кондиционер, путаюсь в одеяле и с грохотом падаю на пол.
Как обычно.
Поднимаюсь, потирая ушибленные колени, смотрю на часы и бросаюсь в ванную. Вчера Алексей пригрозил новым заданием и объявил общий сбор в девять утра. Сейчас без пятнадцати.
Надеваю шорты, за которые получила от Влада, выбираю нежно-бирюзовую маечку, зачёсываю волосы в высокий хвост и дергаю ручку двери.
И ничего не происходит. Дергаю ещё. Потом ещё. И ещё…
Фигушки! Заперто.
– Вот… курицы, – срываюсь в сердцах, уже догадываясь, чьих это рук дело. Больше не кому. Вряд ли кто из съёмочной группы станет меня запирать.
Меня просто решили дисквалифицировать. Мол, не явилась на задание, значит не очень-то принц и нужен.
Шумно вдыхаю через нос и выхожу на балкон. Второй этаж. Ни карниза, ни решёток, ни водосточной трубы. Прыгать боюсь.
Никогда не чувствовала в себе альпиниста, и сейчас спускаясь по простыне, привязанной за железку балкона, не чувствую.
Руки дрожат от напряжения, скольжу вниз и падаю на попу, отбив копчик. Едва сдерживаю ругательный поток и поднимаюсь.
В гостиной уже начался ажиотаж. Идут съёмки. Чёрт, я не понимаю, что делать! Прикладываю руки к стеклу и пытаюсь разглядеть, что девчонки творят на кухне. Вроде завтрак. Какой-то коктейль.
Прадов непринуждённо откинулся на стул, глаза завязаны чёрной лентой.
Господи, что они там делают?
Прижимаюсь спиной к двери, выдыхаю и решаюсь войти.
Украдкой иду мимо оператора, Алексей смотрит укоризненно, показывая на часы. Виновато развожу руками и продвигаюсь к холодильнику.
Ладно, раз они готовят, тоже что-нибудь сделаю. Например, бутерброд.
Начинаю творить шедевр, всё как я люблю, но редко могу себе позволить. На работе питаюсь в кафе, дома мы не держим половины продуктов из-за Вики, которая всё равно их жрёт по углам.
Марина странно смотрит на меня, отправляя в блендер нарезанную зелень. Улыбаюсь и делаю следующий бутерброд.
– Не вздумай всё испортить, – шипит Настя, наклонившись к моему уху.
На мгновение, я подумала, что она затолкает меня в морозильную камеру.
– Я готовлю себе еду, – непринуждённо улыбаюсь, укладывая третий бутерброд.
– Ваш полезный завтрак готов! – торжественно произносит Снежана.
Сажусь напротив миллиардера, с другого конца стола и наблюдаю, как он с закрытыми глазами пьёт зелёную, полезную каку. Десять девчонок затаили дыхание.
– Ум, – удивлённо причмокивает. – Это… смузи. Базилик, сельдерей… очень… питательно, – мужчина срывает повязку и вежливо улыбается довольным «принцессам». – Спасибо. Вам удалось меня удивить.
Подавила смешок и откусила бутерброд, сочно захрустев единственным листиком салата в этом калорийном безобразии. В полной тишине, хруст произвёл эффект разорвавшейся бомбы.
Прадов переводит взгляд на меня и сглатывает. В смысле не на меня, на бутерброд.
– Алиса, а что это у вас? – осторожно интересуется, а в глазах голод. – Мясо?
– Где? – искренне удивляюсь и смотрю на бутерброд. – Вы имеете в виду этот сочный кусок холодной говядины с ломтиком бекона? Нет. Вам показалось, – поднимаюсь и беру со стола полоску сельдерея. – Кушайте витамины, говорят полезно для мужской силы, – тонко намекаю и бросаю зелень в стакан.
Вежливо улыбаюсь и выхожу на веранду.
Хорошо… Солнышко светит, слышатся торопливые шаги по деревянному настилу…
– У-м-м,… это то, что нужно! – Прадов плюхается на ступеньку рядом и нагло лишает меня бутерброда, с наслаждением вгрызаясь в него зубами.
Не смеюсь, чтобы не спугнуть. Продолжаю смотреть на море.
– Дня два по-человечески не ел, – машинально комментирует он. Так бедолага увлёкся, что позабыл о своей напускной суровости.
Молча поднимаюсь и захожу в дом.
– Алиса, вы обиделись? – доносится мне вслед.
– Нет, – кричу, не оборачиваясь.
Девчонки устроились в гостиной и дают «комментарии». Олег улыбается, а я беру тарелку с оставшимися двумя бутербродами и возвращаюсь к миллиардеру.
– Угощайтесь, – беру один мощный сэндвич, а второй пододвигаю к мужчине.
А он берёт осторожно и смотрит так на меня… внимательно. По-новому. Моргает и усмехается.
– Вы знали, да? – кусает бутерброд и прикрывает глаза от удовольствия.
– Надеялась. Не могла знать наверняка. Может, вы вегетарианец, – откусываю, подставляю лицо солнцу, продолжая жевать.
– Я вас недооценил, – признаётся мужчина.
– Совсем немножко, – скромничаю в ответ, пережёвывая.
– Слава с Лёшей настаивают, чтобы я начал обращаться к вам на «ты», – говорит тише, а я ощущаю на себе заинтересованный взгляд. Разглядывает. Думает, о чём-то. О чём-то, что мне возможно не понять.
– Обращайтесь, – открываю глаза, проглатывая последний кусок, и отряхиваю руки.
– Не могу. Я пытаюсь, но вижу ваш строгий, осуждающий взгляд…
Смешок вырывается сам собой.
– Не смейтесь, – журит миллиардер, облизывая губы. Понимаю, что ищет салфетки, а ничего под руками нет. – Вы мне мою учительницу по математике напоминаете. Я очень боялся эту женщину. Вот и на вас смотрю и думаю, сейчас мне поставят двойку и вызовут родителей в школу.