Вот и все. Ни для кого теперь не тайна где я проведу всю следующую ночь. Теперь слух разнесется по городу со скоростью ветра, навешивая на меня ярлык «очередной бедняжки» и гарантируя мне множество любопытных взглядов уже на следующий день. Все, особенно те, кто знал меня лучше всего, будут усерднее всех выискивать во мне перемены и сравнивать мое поведение.
Едва не рассмеялась.
Кто бы знал, что эта ночь не первая и судя по всему не последняя.
Паланкин мирно покачивался, и даже не смотря на встревоженность, я все-таки задремала, опустив голову вниз, продолжая сидеть с прямой спиной. Открыть глаза пришлось, с огромным трудом, только когда Натея бережно потрясла меня за плечо, и с улыбкой не свойственной этой женщине помогла выйти из кабинки.
— Повелитель ждет. — Она неожиданно повела меня совершенно в другую от его спальни сторону, по длинному коридору, конца которому я лично не видела.
Стены были украшены фресками и мозаикой, с различными орнаментами, которые менялись с каждым пройденным метром. Среди обычных разноцветных плиточек, которые ярко контрастировали с черными стенами, я увидела и более драгоценные камни, такие как опал, сердолик и бирюза.
Когда в конце, наконец, показался свет, Натея остановилась, пропуская меня вперед.
— Он ждет. Поспешите, ранея.
Признаться честно мою душу обуяло такое равнодушие ко всему происходящему, что согласно кивнув, я уверенно пошла вперед, мечтая поскорее закончить это все и закрыть уже глаза, проваливаясь в здоровый и крепкий сон.
Это было логово. По-другому и сказать сложно.
Потолок украшали сталактиты, каменная поверхность которых светилась легким мерцающим светом насыщенно голубого цвета. Вокруг них словно вспыхивали светлячки и тут же гасли, превращая свой танец в сияние маленьких вспышек. Я даже немного оживилась, и мало смотря под ноги, пошла вперед. Пещера была практически пуста, не считая огромной перины, накрытой разноцветными покрывалами и множеством маленьких подушечек с кисточками, кружевом и блестящими камнями. В центре перины был широкий деревянный поднос, на котором стояла бутылочка вина и два хрустальных бокала на высокой тонкой ножке. Я бы рухнула в нее носом, если бы не одно очень важное обстоятельство — свернувший клубок из своего хвоста, медитирующий наг.
Сегодня он был на удивление одет, и длинные волосы, собранные в хвост позволяли полюбоваться его лицом сейчас спокойным и умиротворенным. То, что я приняла за черные полосы на его щеках и висках, оказалось темными чешуйками, широкими и плоскими с острым треугольным концом. Хвост, который сегодня было проще разглядеть, отливал голубым в своей черноте и маняще отсвечивал своеобразное освещение.
— Нана. — Его глаза резко распахнулись и впились в меня твердым, разрушающим взглядом, от которого у меня подкосились колени. И я действительно бы могла рухнуть, но смогла собрать последние силы, и сжав кулаки, вздохнула, оставаясь на месте.
— Повелитель.
Поклонившись, я поняла, что до сих пор одета в свое рабочее платье, которое не блещет чистой и румянец жарко опалил щеки.
Да чего это я!? Какая разница, во что я одета! Но вспоминая свои изящные, хоть и не пригодные для жизни наряды, что мне давали Тара и Мисая, я поежилась от неуверенности.
— Подойди ко мне.
Я закусила губу и, сбросив простые туфельки, ступила на край перины, которая оказалась еще мягче, чем я думала. Мысль о том, чтобы прилечь на нее казалась столь манящей, что только возможный гнев змея, заставил меня продолжить путь.
— Ближе. — Он протянул руку, вынуждая меня обойти поднос с посудой, и перехватив мои пальцы, переплел их со своими, рывком роняя меня вниз.
— Ох!…
— Вина? — Я помотала головой, но мне тут же был вручен один из бокалов с шипучей жидкостью внутри, которая пахла виноградом и сладостью. — Я понял, что ты имела в виду. — Начал он, раскладывая на подносе не хитрые закуски из сыра и вяленого мяса.
— О чем вы?
— Я понял, почему ты не приняла платье. — Он повернулся ко мне с таким искренним осознанием, что я даже не смогла вопросительно приподнять бровь, и видимо у него создалось впечатление, словно я поняла, к чему он ведет. — И я кое-что для себя решил.
— Ээээ… — Все мои слова, заготовленные в виде гневной тирады, улетучились, оставляя после себя только одну протяжную букву.
- Я, конечно, не могу понять твоих принципов, но мне это кажется забавным. Интересным и… непривычным. — Продолжал он, вынимая блюдечко со спелой клубникой откуда-то сбоку. — Если я не ошибся, а я не ошибся, все эти тайные ночные прогулки оскорбляют твое чувство достоинства. И как ты, наверное, успела заметить — я исправил положение. Теперь тебе нечего стыдиться, и ты можешь со спокойной совестью принимать мои подарки. Начнем с этого.
На мои колени опустилась коробочка с мягкой шелковой обивкой. Плоская, но тяжёленькая.
— Открой. — Я успела заметить, как блеснули его глаза в ожидании моей реакции и, послушавшись, приподняла крышку кончиками пальцев.
На мягкой белой подушечке лежал широкий браслет с множеством блестящих подвесок. Его основание было покрыто сплошь витиеватыми узорами, в которых я смогла разобрать один из орнаментов, что украшали стены коридора ведущего сюда. Видимо один из ценных для них видов росписи, который они увековечили даже в металле. Его серебристые грани блистали в полумраке, а глубокие таинственные сапфиры, рассыпанные по украшению, вызывали искреннее восхищение, словно чистые слезинки океана, разбрызганные по серебристой поверхности луны.
— Тебе нравиться? Примерь.
— Повелитель. — Только и смогла прошептать я, но мужчина, почувствовав мое настроение, напрягся, хмуря черные, четко очерченные брови.
— Что опять не так?
— Я не смогу принять это. Это очень дорого.
— Но это же подарок. Ты теперь моя ананфе маа-за, ты можешь делать все, что заблагорассудится, и все что я не запрещаю. А я настаиваю, чтобы ты приняла подарок.
— Ана… что? — Я захлопнула коробочку, но проследив нехороший взгляд нага, отложить не рискнула.
— Ананфе. — Повторил он, но легче не стало. — Женщина.
Я не смогла не рассмеяться. Получилось тихо, устало, и, опустив лицо в ладони, я заскулила, прижимая голову к коленям. Мужчина хоть и удивился моей реакции, но благоразумно промолчал, дождавшись пока я успокоюсь.
А до меня, похоже, начало доходить, что происходит и, решив проверить это, я спросила, не поднимая голову:
— Повелитель, я могу узнать, что же вы сделали, чтобы возвести меня в статус вашей… ананфе?
— Конечно. Открыто заявил всем, прислав за тобой паланкин, который увез тебя в замок.
Все. У меня совсем упало чувство самоконтроля, и я с громким стоном откинулась на спину, раскинув руки в стороны, закрыла глаза и ответила:
— Вы ни для кого не заявили что я ваша… женщина. — Тихо говорила я. — Сейчас все уверены, что я выбранная девушка для одной единственной ночи с вами и завтра с утра вернусь не в своем рассудке.
— Я думаю, это дело времени. — Неожиданно спокойно ответил он и опустился на локоть, заглядывая мне в лицо. — Особенно если ты не вернешься завтра.
Глава 17
Глаза открылись так резко, что я успела увидеть кончики своих ресниц.
— Не вернусь?
— Да. Думаю, для достижения запланированного мной эффекта, твое возвращение откладывается.
— Повелитель! — Я вскочила и опустилась лбом в пол, сжимаясь в поклоне. — Прошу, не делайте этого.
Он молчал, но спустя секунды я ощутила кончики его пальцев, зарывшиеся в мои волосы, и тихий голос разрезал гнетущую тишину:
— Это из-за ребенка, верно? — Я кивала, мысленно придумывая тысячи молитв обращенные к нагу, в надежде на то, что он меня отпустит и не запрет в этой крепости навечно.
Словно обрадовавшись своей догадке, мужчина вздохнул и приподнял мое лицо, близко наклоняя к себе.
— Не беспокойся. Моя ананфе не должна печалиться. — Его улыбка разрезала рот, и я вновь смогла заметить выступающие клыки. — Выпей вина. — Он поднес свой бокал к моим губам и плотоядно наблюдал за тем, как я не нахожу решимости отказать, делаю маленький глоток. — А теперь иди сюда. — Он рывком притянул меня к себе. — Я успел соскучиться.
Больше он не дал мне и слова сказать, впиваясь голодным, жадным поцелуем в мои губы, обхватывая руками и торопливо задирая юбку платья.
— Ты должна быть только голой, когда мы наедине. — Пылко прошептал он, вытряхнув меня из одежды и отбросив ее в сторону. — Ты так сладко пахнешь, ма-аза…
И вновь ураган сумасшедших поцелуев, выбивающих из меня хриплые стоны и остатки благоразумных мыслей. Ничего более. Только губы, плечи, ключицы. Но ровно до определенного момента, в который я ощутила знакомую тяжесть внизу живота. Мужчины ловко перевернул меня на спину, наваливаясь сверху, и подался бедрами вперед.
— Я хочу узнать, везде ли ты такая сладкая.
Не знаю, что сказалось сильнее — усталость или мое нежелание сопротивляться, но когда губы мужчины медленно, но горячо поползли вниз, я со вздохом закрыла глаза, доверчиво запрокидывая голову.
Было так…спокойно, что я позволила ему делать все, что заблагорассудиться. Я должна была бояться, закрывать свое обнаженное тело руками, пряча его от серебристых глаз, но я не могла и не хотела, испытывая чувство необходимости происходящего. Так должно было быть.
— Вы отравили меня, повелитель? — Прошептала я, сквозь туман сладких, неторопливых ласк.
— Что?
— Вы меня точно отравили. Почему я так спокойна с вами… — Тихо говорила я, проваливаясь в сладкую дрему, чувствуя, как один единственный глоток вина разливает приятное тепло по груди.
— Нана, о чем ты говоришь? — Он поднялся и, придерживая мой подбородок кончиками длинных пальцев, которые секунду назад были на моих бедрах, заглянул в лицо.
— Вы из меня все соки выпили, повелитель. Я совершенно… без сииил… — Выдохнула я, и липкий слой тумана прилип к глазам, намертво их запечатывая. — Я так устала….
Больше ни один звук не мог меня потревожить, и только сладкий шепот приятно окутывал сознание:
— Нана… Девочка моя… Моя ананфе.
Вскочив в постели, я огляделась и, успев спросонья растрясти свои мысли, чуть ли не бегом кинулась вперед, на ходу подхватывая смятое платье. Сталактиты продолжали мягко освещать пещеру, но как мне показалось, более тускло, что я с трудом сумела отыскать заспанным взглядом свои туфли, стоящие все на том же месте.
Я бежала по коридору, пытаясь вспомнить, куда бежать дальше, как из полумрака выступила Натея, в которую я с ходу врезалась и, замахав руками, повалилась назад. Ловкая нагиня подхватила меня за руку и поставила на место, попутно оглядывая с ног до головы на наличие других травм.
— Здравствуйте Натея! — Крикнула я, убегая прочь, но хвост женщины остановил меня прямо на бегу, обхватывая за талию.
— Куда вы так торопитесь, ранея? Здесь очень гладкий пол, вам не стоит так спешить.
— Простите, но мне пора! — Я молотила ногами в воздухе, пытаясь вырваться с тревогой в сердце, ощущая щемящую вину.
Это же надо было уснуть! Я понятия не имею, какой сейчас час и была более чем уверена, что повелитель не стал бы будить меня под утро, чтобы я покинула крепость, в которой он хотел бы оставить меня на много дольше. А судя по тому, как отлично я выспалась, на дворе белый день и матушка с Нанзеи скорее всего уже волосы себе от нервов повыдергивали.
— Натея, пустите меня, пожалуйста! — Взмолилась я. — Мне правда очень и очень нужно бежать!
— Куда тебе нужно бежать, ма-аза? — Раздался знакомый будоражащий голос и меня быстро отпустили, тут же передавая в руки нага, который разместив меня как ребенка на бедре, прижал к себе, заботливо откидывая прядь с лица. — Выспалась?
— Повелитель, прошу вас. Я должна идти, я обещала вернуться… — Тараторя, пищала я, пытаясь вырваться из крепких объятий. Боги мои, какая вольность! Мало того, что я не упала к его ногам в поклоне, так еще и смею нагло вырываться из его объятий. Мне непременно надают по голове, если только…
— Тшшш… — Он посильнее обхватил меня руками и приподнял на уровень своего лица. — Успокойся. — Последнее уже в более приказном тоне.
Неожиданно на глаза навернулись слезы.
Он не поймет. Он даже не хочет понять, думает, что если он скажет, мне станет все равно, но только моя вина и разочарование росли с огромной скоростью, выдавливая влагу в уголках глаз.
— Не смей плакать, ма-аза. Ты мне доверяешь? — Неожиданно, отходя от темы моих мыслей, спросил он.
Я растерялась.
Я не должна была, но мне с огромной уверенностью казалось, что все, что он говорит, непременно происходит, и, подумав об этом, я чуть кивнула. Нагу этого хватило, чтобы просиять улыбкой.
— Пойдем наверх. Я хочу тебе кое-что показать.
Мы поднимались по уже знакомым мне скатам, я все так же на руках, прижатая к телу мужчины как плюшевая игрушка, которую он с легкостью перетаскивает с места на место. Было неловко обнимать его за шею, но мужчина, словно специально позволял мне немного сползти вниз, чтобы я оценила удобство и притягательность его крепкой шее. И поборов стеснение я едва обхватила ее руками, но наг только чуть развел губы в улыбке, даже не взглянув на меня, и поиграл пальцами на моей талии. Остановившись у одной из комнат, он поставил меня на ноги и толкнул дверь, пропуская меня вперед.
Я едва не закричала от радости и облегчения.
Нанзеи сидела посреди просторной светлой комнаты, на белом пушистом ковре и, не замечая ничего вокруг, играла с деревянной куклой из белого тиса в очень красивом кружевном платье. Матушка Атшу сидела в кресле неподалеку и обеспокоенно смотрела в окно. Ее взгляда было достаточно, чтобы понять — ей очень не комфортно, и она мечтает уйти отсюда как можно быстрее и дальше.
— Нанзеи! — Я бросилась к девочке, сминая ее в объятиях, и зажмурилась, ощущая родное тепло. — Как твои дела, малышка? — Стараясь скрыть обеспокоенность, спросила я, заправляя за ушко выбившуюся прядку.
— Каясо. Мотри цто мне подаил… пови…ливитель! — Воскликнула она, протягивая свою куклу.
Присмотревшись, я поняла, что на платье кукольной девочки самые что ни на есть настоящие камни не самых дорогих, но все же совершенно не подходящих для детской игрушки пород.
— Красивая. — Только и смогла сказать я. — Как ты ее назвала?
— Наин. — Просто ответила девочка и я увидела в его глазах то, что не смогла объяснить. Такую честную и болезненную тоску по матери, которую она даже не могла запомнить, будучи совсем маленькой.
— Красивое имя. — Сказал мужчина за моей спиной и вполз в комнату, устраиваясь в уютном кресле.
У меня больше не было слов. Все в голове перемещалось и если бы не нахождение Нанзеи рядом, я бы возможно упала в обморок от переизбытка чувств.
— Как тебе твоя новая комната, малышка? — Обратился он к ребенку.
— Касииииво! — Протянула она и улыбнулась.
— Рад, что тебе нравиться. Надеюсь, Нане она тоже придется по душе. — В сказано простых словах слышался прямой вопрос, на который у меня не было ответа. Единственное на что меня хватило это расслабить напряженные плечи.
— Повелитель. — Обратилась я, ощущая непрерывный взгляд его глаз на своем лице. — Я могу поговорить с вами наедине?
— Все что угодно, ма-аза. — Ответил он, поднимаясь и протягивая ко мне руку, которую я не могла не принять, поднимаясь с его помощью на ноги.
Глава 18
Выйдя за дверь, я впервые подумала о том, как выглядела в глазах матушки. Растрёпанная, сонная, в платье, которое было заметно помято. Она, вероятно, подумала о том, что по логике вещей было самым очевидным, и, не смотря на свой сознательный возраст и свободу выбора, я ощутила укол вины и стыда перед пожилой женщиной.
— О чем ты хотела поговорить, моя ананфе?
— Во-первых, я хотела сказать спасибо. — Начала я, заранее опуская лицо, потому как «во-вторых» было возможно не самым вежливым.
— Пожалуйста.
— И еще хотела спросить. Зачем вы это сделали?
— Что сделал?
Голова трещала по швам и больше всего я сейчас мечтала оказаться в своей постели, открывая глаза и отпуская все это как страшный сон.