Это моя фантазия или он вспотел?
— Ага, — голос был хриплым. — Просто... внутрь.
— Ладненько, — я вложила оба имплантата в лифчик и посмотрела вниз. — Ха, прикинь, я красивая!
Нэнси рассмеялась и кивнула.
— Они тебя стройнят.
Какая прелесть, в ней тоже есть скрытая агрессия. Я знать не хотела, сколько раз она мечтала залезть Тэтчу в штаны.
Или каково будет просветить ее, насколько ее мечты далеки от истины, которая просто умопомрачительна.
Но потом досадное маленькое осуждающее чувство зародилось в сердце. Мы не вместе.
Он был вправе трахать кого угодно, даже свою медсестру неопределенного возраста.
Тэтч схватил меня за плечи и развернул к зеркалу.
— Ну, что думаешь?
— Думаю... — Я окинула взглядом тело. Имплантаты добавили объем к высокой долговязой фигуре, но выглядело это искусственно. На самом деле силикон в спортивном лифчике заставлял чувствовать себя показушницей. Как будто я приблизилась к превращению в Нэнси. — Думаю, мне стоит еще подумать.
Он вздохнул, словно обрадовался, что я не впечатлена новым размером груди и не буду действительно размышлять о том, чтобы лечь под нож.
— Ну, хорошо. — Тэтч отошел от меня. — Дам тебе время переодеться и вернусь.
Он ушел вместе с Нэнси.
Я снова посмотрела в зеркало и медленно вытащила имплантаты.
Грудь опустилась.
И я задалась вопросом, почему он должен меня хотеть? Не удивительно, что бросил.
Потому что как он мог не изменять, в конце концов? Как мог поддерживать отношения, когда ему это не обязательно?
Когда его окружает это каждый день?
Когда вокруг ежедневно столько идеальных девочек? Что ж, наконец-то я получила ответ.
Мне лишь хотелось, чтобы от этого не было так больно.
Глава 14
ТЭТЧ
Она ждала меня.
Ждала последние пять минут.
Но я совершенно не мог совладать с собственным телом. Гипнотизировал дверь и думал все о тех же ужасных вещах, что и на протяжении последнего часа.
Убийство щенков. Дефицит виски.
Езда на велосипеде. Лягушки.
Смерть.
И все равно, все равно у меня был такой сильный стояк, что каждый бы его увидел.
— Проклятие. — Я захлопнул дверь, отвернулся к закрытому окну и обхватил член. В сознании всплыл образ прекрасного тела Остин, от которого прикосновения к себе практически причиняли боль.
— Что ты делаешь? — раздался сзади голос. Знакомый голос. Ее. Клянусь, член буквально вырвался из руки, стремясь на голос хозяйки.
— Ничего, — соврал я. Тело напряглось, ненавидя меня, а мозг кричал: «Обернись, нагни ее над столом, подними юбку, достаточно поднять юбку!»
Звук закрывшейся двери не может быть эротичным. Или жужжание компьютера.
Натянутая тишина.
Но все это вместе убивало меня.
Остин обошла вокруг и встала ко мне лицом, руки на бедрах.
— Нэнси сказала, раз уж я не настоящий пациент, а делаю все ради исследования, то могу найти тебя.
— Правда? — рука успела выскользнуть из штанов, слава Богу.
Но вина была написана на лице, я знал об этом. Остин опустила взгляд.
А я молился о контроле, чтобы удержать рвавшуюся к ней навстречу плоть.
— Кто-то не может вести себя профессионально?
— Прошло много времени. — Боже, Тэтч, действительно профессионально озвучить, что у тебя давно не было секса, и поэтому появляется стояк размером со штат Техас, стоит прикоснуться к сиськам?! На рабочем месте?!
Хорошо, что Остин никогда не станет настоящим пациентом. Иначе меня быстро вышвырнут с работы.
— Итак, — я сделал шаг назад; было жутко неудобно двигаться в черных слаксах, — дальше по плану предоперационная встреча. Наши экономисты обговаривают условия с пациентом: как только он оплачивает, мы планируем операцию.
— Вау, — ее глаза метнулись с паха на лицо, — так быстро.
— Ага.
Она прищурилась.
— Сколько? Только честно.
— Сколько что?
— Сколько раз ты дрочил на пациенток?
Вопрос немедленно остудил мою страсть, когда я поймал ее взгляд и ответил:
— Ноль. Не считая этот раз, когда меня поймали практически без штанов.
Она остолбенела.
— Правда?
— Да. Правда, — проворчал я. Тело, наконец, вернулось к нормальному состоянию, хотя и требовало перестать быть идиотом и трахнуть ее на следующей неделе.
— Значит, если бы я сейчас не вошла...
— Мы можем просто опустить это? Пожалуйста? — я сел в кресло.
Она облокотилась на стол.
— Что произошло, когда я ушла?
— Ничего.
Лжец.
— Ах-ха, — она плюхнулась на стул напротив меня и медленно наклонилась вперед, чтобы я мог заглянуть в вырез блузки. Тело тут же вернулось в боевую готовность. Она продолжала наклоняться до тех пор, пока я не стал переживать, что ее грудь вывалится из лифчика, а потом вскочила, схватила сумочку и направилась к двери. — Я тебе еще нужна?
Провокационный вопрос.
— На самом деле, — я перевел взгляд на компьютер, чтобы не пялиться на ее грудь, — после обеда у меня операция. Если ты согласна, я поговорю с пациенткой и спрошу, позволит ли она тебе присутствовать.
Лицо Остин загорелось.
— Серьезно?
— Конечно. Она очень милая, а теперь, когда ее муж умер, одержима идеей начать все заново. У нее потрясающее отношение к жизни, она одна из немногих моих пациенток, которые хотят оставаться в сознании и наблюдать за операцией.
Остин скривилась и побледнела.
— Думаю, зрелище травмирует психику.
— Она была медсестрой, — ответил я, а потом добавил: — Ей очень интересно человеческое тело.
— Не сомневаюсь, — фыркнула Остин.
Нахмурившись, я поднялся и посмотрел на часы.
— Почему бы тебе не сходить на ланч? А в три часа вернешься сюда. Я еще раз удостоверюсь, будет ли ей комфортно в твоем присутствии. Если откажется, я тебе напишу.
— Я немного шокирована, — Остин склонила голову и сжала губы, словно сдерживала улыбку.
— По поводу?
— У тебя все еще есть мой номер.
Вздохнув, я заправил волосы за уши и пожал плечами.
— Мы расстались. Но это не значит, что я собираюсь полностью вычеркнуть тебя из своей жизни.
— Ха. — Она схватила со стула сумочку и больше ничего не сказала.
— Увидимся через пару часов.
Что означало ее «ха», черт побери? И почему мне не все равно?
Миа снова была у двери, собираясь постучать, когда вышла Остин и помахала ей на прощание.
— Доктор Холлоуэй, ваша следующая встреча в третьем кабинете.
— Хорошо. — Мне нужно работать. Я надеялся, что с уходом Остин буду менее рассеянным и озабоченным и смогу пережить остаток дня без желания оторвать себе голову.
— Сейчас подойду, — пробормотал я, оглядываясь на компьютер.
На заставке до сих пор стояла фотография нашего с Остин ужина. Именно тогда я предложил ей переехать ко мне.
На ней было красное платье.
Это оказался один из лучших вечеров в моей жизни, когда я решил шагнуть дальше, и она последовала за мной.
Все продлилось недолго.
Из-за призрака прошлого, остававшегося со мной под одной крышей. Он не мог не лезть в мою жизнь со своими требованиями.
Временами я ненавидел собственную семью.
И то, что когда мне очень был нужен отец, он оказался пьян.
И когда я хотел, чтобы он держался подальше от моей личной жизни, он отказался уйти и разрушил самое лучшее, что у меня было.
Глава 15
ОСТИН
Я никогда раньше не присутствовала на операции, тот раз не считается, когда в шестом классе нас заставили смотреть операцию на колене. Я чуть сознание не потеряла.
Мне было всего двенадцать! А теперь я взрослая.
Я могу вынести зрелище, как кого-то режут.
Дрожа, я допила остаток фруктового смузи и пошла к лифтам. Все же не стоило надевать такие высокие каблуки, ноги уже начали гореть там, где натирали туфли. Я знала, что получу мозоли, но хотелось быть выше. Терпеть не могла, что Тэтч такой большой и всегда заставлял чувствовать себя рядом с ним маленькой, защищенной. И это я еще высокая девушка, длинноногая.
Поэтому каблуки были моим оружием. А рядом с ним оружие необходимо.
Потому что защита моего сердца падала каждый раз, стоило Тэтчу мне улыбнуться. Уф.
Почему я так тяжело понимаю намеки? Он не хочет меня.
Но судя по прерванному мной занятию, у его тела проблемы с памятью. Было похоже, что он близок к прелюбодеянию с комнатным растением. Но и я не настолько наивна, чтобы думать, что он фантазировал обо мне.
С моей удачей он наверняка представлял искусственные губы Нэнси. Или сиськи другой девушки.
Уф, в этом тупом офисном здании куда ни глянь — везде все идеально.
Я думала, что переборола неуверенность в своей внешности, вызванную моим бывшим еще в школе. До тех пор, пока не начала встречаться с пластическим хирургом и не увидела часть того, чем он занимался каждый день. Пока я встречалась с Тэтчем, то не мучила себя размышлениями о собственных недостатках или просто отбрасывала опасные мысли. А теперь? Теперь я ни о чем больше не могла думать.
Может, я субъективна, но почему не пойти в экстренную медицину? Зачем поощрять людей вкладывать тысячи долларов на исправление недостатков? Достигать идеала за счет собственного здоровья.
— Остин, — Миа подмигнула мне, — доктор Холлоуэй ждет в кабинете.
— Спасибо, — щеки обожгло жаром.
У этой ассистентки был понимающий взгляд.
Каблуки возмущенно скрипнули, когда я подошла к кабинету Тэтча. Дверь оказалась открыта. Он собрал свои светлые волосы в самый сексуальный небрежный мужской хвост, какой я когда-либо видела.
Невозможно физически не реагировать на такую красоту. Я глубоко вдохнула и прижала ладонь к груди, подождав, пока сердце вернется к нормальному ритму.
Тэтч в джинсах. Горячо. Тэтч обнаженный. Горячо.
Тэтч в халате?
Святые Черепашки Ниндзя. Это не честно. Голубые халаты не могут выглядеть сексуально.
И они определенно не должны так идеально сидеть по фигуре, каким-то образом делая бицепсы больше, а лицо более точеным.
Он поднял взгляд и улыбнулся.
— Эй, готова к своей первой операции?
Тело ликовало, пока мозг приказывал всем женским частям, на хрен, угомониться. Эта улыбка не для нас.
Ни единого шанса. Профессионализм. Будь профессионалом. Сдать экзамен.
Это все, что имеет значение.
— Так точно! — воскликнула я в стиле черлидерш. О боже. Я такая тормознутая, когда дело касается этого парня. — Мне нужно переодеться? — я дотронулась до блузки.
Он кивнул и обошел стол, указав на стул.
— Это должно подойти. Я подожду снаружи.
Почему-то меня это расстроило.
Факт, что он собирался подождать за дверью и не смотреть на мой стриптиз. Я безмолвно застонала. Мы не встречаемся! Чего я ожидала?!
Кроме того! Он же на работе, в конце концов!
Я принялась быстро раздеваться и возблагодарила Бога, заметив пару кед «Найк» моего размера. Они выглядели новыми, так что я не была уверена, попросил ли он кого-нибудь принести их мне, чтобы я не разгуливала в халате на каблуках, или у него просто валялась женская обувь девятого размера.
Ладно, такие мысли нагоняют депрессию.
Я собрала волосы в низкий хвост и открыла дверь возвестить, что готова.
Тэтч медленно обвел меня взглядом с ног до головы и остановился на волосах.
— Мы похожи.
— Мужские хвосты побеждают? — поддразнила я.
Его губы дрогнули.
— Думаю, мне лучше его распустить.
Чертовски прав. Ублюдок.
— Признайся уже, что они наращённые.
— Ха. — Я едва смогла вынести его ослепительную улыбку, от которой чуть не врезалась в его мощное тело и не заработала сердечный приступ. — Пойдем.
Он шел быстро, а я старалась поспеть за ним к лифту. Мы поднялись на этаж выше.
Сердце так бешено билось в груди, что казалось, я сейчас отключусь. Почему я нервничаю? Не мне же вести операцию!
— Сюда, — Тэтч шествовал по коридорам как король. Люди смотрели и перешептывались, а он словно не замечал, как сногсшибательно сексуален в роли главного.
Он остановился, набрал пароль, стеклянная дверь с шорохом отъехала в сторону.
— Ничего и никого не трогай, но если хочется полнее проникнуться происходящим, вымой руки, — сказал он, намыливаясь до самых локтей, снова и снова.
— Думаю, ты уже чистый, — заметила я минуты через две.
Он со смехом принялся смывать пену, когда зашла Нэнси с маской на лице.
— Готовы?
— Конечно, — его ответ прозвучал легко и беззаботно. А я продолжала сходить с ума от страха.
Она раскрыла его перчатки, помогла нарядиться в операционный костюм или как там они называют эту штуку, которую надевают поверх больничной одежды.
Я словно вживую смотрела «Ночную смену».
Только это не экстренная операция. Необязательная — она не была жизненно необходимой.
Но все же, ему приходилось принимать такие меры предосторожности.
Я почувствовала всплеск адреналина, когда ко мне подошла Нэнси, надела на нос и рот маску, протянула шапочку и, похлопав по спине, направила в нужную сторону.
Первое, что я отметила, это очень яркий свет в операционной. А второе?
В ней находилось около четырех человек.
Не включая пациентку, смотревшую на Тэтча с полным обожанием.
Я встала на выбранном мною месте у самой стены, ощущая укол ревности.
— Как себя чувствуешь? — спросил Тэтч спокойным, но властным голосом.
— Ох, я просто готова, — ответила она со слезами на глазах. — Очень готова для этого.
И уже давно.
Я удержалась, чтобы не фыркнуть.
Чего она так распереживалась из-за этих имплантатов?
Парень, предполагаю, анестезиолог, что-то ввел ей в вену, а Тэтч спросил, какие у нее планы на выходные, словно не снимал с нее простынь и не был готов сделать разрез.
Ее тело было расчерчено маркером, а часть кожи была ярко-оранжевого цвета.
— О, я собиралась посмотреть «Нетфликс» и... — голос стал неразборчивым, а глаза закрылись.
— Остин, — Тэтч громко произнес мое имя. — Можешь подойти ближе. Она под наркозом, а я, как ты знаешь, не кусаюсь.
Ха, ложь, он кусался. И часто.
Обычно за шею.
И иногда с внутренней стороны бедра. Я вздрогнула.
А затем сделала шаг вперед, и еще один, пока не подошла достаточно близко, чтобы увидеть ее грудь. Точнее то, что должно быть грудью.
Я увидела шрамы. И плоскую грудную клетку.
Я ахнула, комната вокруг меня застыла. Прежде чем я поняла, что происходит, по щеке скатилась слеза, а за ней другая.
Какой же сучкой я была. И никем другим.
Потому что, пока я важно осуждала всех и вся, кто приходил к Тэтчу исправлять недостатки, мне и в голову не приходило, что он вставлял имплантаты тем, кто пережил рак груди.
— Скальпель. — Тэтч наклонился и сделал надрез в области подмышки. Разрез казался немного маловат, чтобы просунуть в него имплантат. Появилось много крови, а потом Тэтч засунул туда силикон, и я чуть не потеряла сознание.
Грудь увеличилась, и, несмотря на кровь и эту специфическую расцветку, я уже могла сказать, что выглядит потрясающе.
Тэтч пошевелил имплантат, снова наклонился, измеряя, рассматривая и выжидая. Все молчали.
Он повторил тот же процесс с правой грудью, а когда Доктор Перфекционист закончил, то зашил разрезы грубыми черными нитками, которые, как я предположила, со временем рассосутся.
Я многое предполагала.
Но боялась задавать вопросы.
Потому что все происходившее до странного казалось священным.
Словно он только что не просто сделал ей грудь, а вернул обратно женское начало.
Второй раз на глаза навернулись слезы, пока Нэнси с другой медсестрой выкатывали каталку из операционной.