Эвери потирала ладони, пока улыбка Остин расплывалась все шире и шире.
— Значит, задокументировать, как ненавидеть бывшего? — спросила Остин. — Думаю, с этим я справлюсь.
Я неуютно поерзал на сиденье.
Ненависть – сильное слово, слишком сильное. Действительно ли она ненавидела меня? И не было ли это моим планом? Использовать ее ненависть, гнев?
— Да! — Эвери подняла руку, чтобы дать пять. — Ты можешь каждую неделю выкладывать посты о том, как порвать с изменившим тебе парнем, делиться своей историей. — Эвери взглянула на меня. — Прости, Тэтч. — А потом снова повернулась к Остин. — Идеально!
— Но как мне его назвать?
— Обманутая, — подал голос Лукас.
— Спасибо, мужик, — я отсалютовал ему средним пальцем. — И да, ты для меня умер.
— Ай, ты говорил это несколько часов назад, и посмотри — все еще друзья. — Он поднял пиво в знак окончания нашей дружбы и ухмыльнулся. — Не будь так драматичен.
Остин сузила на меня глаза.
— Не то, чтобы я собиралась вытаскивать все твое грязное белье наружу. Это будет исключительно точкой зрения отвергнутого человека! Я могу добавить туда статьи из разных женских журналов и из «БаззФид», а также включить опросы!
— Да! — Эвери захихикала. — Опросы по типу «Ваш мужчина верный?», «У него маленький член?»
Все взгляды обратились ко мне.
— Я – пластический хирург, — ровно произнес я. — Даже если он и был изначально маленьким, то сейчас это точно не так. — Я натянуто улыбнулся Остин. — Верно, милая?
Она медленно моргнула и сузила глаза на мой пах.
— Знаешь? Я, если честно, не могу вспомнить.
Я улыбнулся и наклонился ближе.
— Черта с два не помнишь.
— Ладно, — Лукас встал и положил ладонь мне на грудь. — Думаю, мне стоит тебя перебить.
— Спасибо за идею, Эвери! — Остин помахала нам. — Я подумаю о ней. — Она обняла Лукаса, а затем одарила меня холодным взглядом, развернулась на каблуках и ушла.
Лукас присвистнул.
— Ты не мог просто послушать своего лучшего друга, когда он сказал оставить ее в покое. Нет, тебе нужно было показать ей спальню, а потом свой член. Я тебя предупреждал, мужик.
Я не ответил, мой взгляд следовал за телом Остин, пока дверь бара не захлопнулась за ней.
Мне не чем было крыть.
Потому что такие мужчины, как я, как мой отец — мы не принимаем обязательства.
То, о чем он напоминал мне ежедневно.
С тех пор, как переехал обратно в Сиэтл. В то же здание, что и я.
Глава 7
ОСТИН
Уже была поздняя ночь.
Действительно поздняя.
А я не только не закончила выполнять задание, но и не имела ни единого шанса заснуть после нашей стычки с Тэтчем. Зачем? Почему ему нужно быть таким жестоким? И почему я ношусь с этим, как собака с костью? Мне хотелось бы отпустить ситуацию.
Хотелось отпустить его.
Хотелось быть свободной от эмоциональной связи, которая до сих пор была между нами.
Но каждый раз при виде его лица я разрывалась между желанием выбить его идеальные зубы и безрассудным желанием поцеловать.
Может, это потому что никто раньше не порывал со мной отношения? Возможно, потому что у меня никогда не было до этого серьезных отношений. Пока Тэтч не дал мне ключи.
Чертовы ключи от его квартиры!
— Он не хочет тебя, Остин, — пробормотала я сама себе. Точнее, он ясно дал это понять в ту минуту, когда я наткнулась на него, целующего шею другой девушки.
Сделав глубокий вдох, я бросила свои ключи на кухонный стол, достала бокал и наполнила его до краев. Открыла ноутбук и подождала, пока тот включится.
Мамы не было дома. Хотя она редко ночевала дома: всегда либо пила вино, либо ходила на ужины с подружками. Это ее выбор, а на самом деле выбор моего отца, потому что все женщины, с которыми она проводила время, являлись потенциальными избирателями.
А отец придет поздно — он явно дал это понять в кафе.
Я вздрогнула. Единственным освещением в нашем внушительном доме оказался свет монитора и телевизора в гостиной.
Подобные моменты напоминали мне, насколько одинокой я была на самом деле. Да, мой дом огромен, да, у нас куча денег.
Но я бы все это обменяла на шанс общаться с родителями больше чем пять минут и не на темы политики или моих исчезновений.
Они каждый день проверяли меня, чтобы убедиться, что я жива и дышу, пока я не получила плохую оценку. Из-за этого я так переживала за нынешнее задание.
Поэтому, когда Тэтч разбил мне сердце и переехал его на своей тупой машине, я в одиночестве рыдала в комнате, пока Эвери не спасла меня.
Одиночество напрягало.
Я сделала глоток вина, щелкнула по бесплатной программе создания сайтов и принялась медленно выбирать темы.
Минимум сто подписчиков. Контент должен быть интересным.
Выпила еще вина.
И три часа спустя, когда я практически опустошила бутылку, на лице расцвела улыбка, а руки зависли над клавиатурой.
— Хлебни дерьма, Тэтч, — пробормотала я и начала печатать.
Голова болела так, словно кто-то переехал ее грузовиком, а потом решил добить телефоном.
— Уф. — Вкус во рту стоял отвратительный.
А в глубине груди зародилась паника. Детали прошедшей ночи оказались смазанными.
Я медленно подняла голову со столешницы рядом с ноутбуком и оживила погасший экран.
Что произошло ночью?
Я вспомнила Тэтча во всей его красе. Бар.
И мое задание. Да, вот почему я рано ушла.
Паника возрастала, превратившись в дикую паранойю, которая заставила вбивать пароль для входа в компьютер так, словно от него зависела вся моя жизнь.
На меня смотрели две пустые бутылки. О, нет.
О, нет, нет, нет.
Компьютер очнулся пару секунд спустя на начатом мною сайте, но пароля я вспомнить не могла.
Попробовала ввести каждый, какой только мог прийти мне в голову.
А потом побежала в ванную, где меня вывернуло.
Вот, вот каково опуститься на самое дно.
Я вымыла руки и прижалась к раковине, медленно набираясь смелости посмотреть в зеркало и оценить урон.
Я ахнула и зажала рот. Лоб гласил «ахюлш».
Буквы написаны маркером. Какого черта?
Ахлюш?
О боже. На лбу было написано «шлюха» наоборот.
Я потерла ладонью, но лишь размазала краску по коже.
Кое-как схватив мочалку, я начала остервенело тереть лоб, добившись лишь того, что кожа стала красной и раздраженной.
— Думай! — Я глубоко вздохнула и закрыла глаза. — Как я вообще написала это у себя на лбу? И еще интереснее вопрос ЗАЧЕМ?
Вино. Много вина. Хихикнула.
— Он – шлюха. — Да, наверняка сидела, кричала это в монитор, а потом зарегистрировалась на сайте и... Я тихонько застонала и медленно двинулась к компьютеру, написала «ахюлш».
Бинго.
Мой пароль.
И записала его на лбу. Отлично, Остин. Отлично, черт побери.
Ну, по крайней мере, я же не натворила ничего хуже, верно? То есть, могло бы быть хуже. Всегда может быть хуже. Посмотри на это с хорошей стороны! Я закончила задание и...
— Святое дерьмо, — я застонала второй раз за утро и понадеялась, что у меня галлюцинации.
Но каждый раз при обновлении страницы все так и оставалось.
Во всей красе.
Веб-сайт «Обманутая».
И заголовок первой статьи: «Руководство мести для одиноких девчонок». Должно быть неплохо.
Если бы не содержимое. Ниже загрузилось фото Тэтча, на котором я с помощью «Фотошопа» нарисовала усы, вилы и красные глаза.
А ниже? Видео.
Я серьезно боялась нажать «Проиграть». О чем я думала, черт побери?
Одной рукой я прикрыла часть лица, а второй кликнула на видео. Сглотнув, прибавила звук.
— Ты меня снимаешь? — невнятно бормотал Тэтч в камеру.
— Нет.
— Врешь, — его улыбка была легкой, прекрасной, но совершенно пьяной. — Отдай телефон, Остин.
— Не-а.
— Остин! — Он принялся ловить меня по всей спальне, натыкаясь на мебель, словно прямые линии были ему не знакомы. Это был его День рождения, мы хорошо отметили и выпили, потому я смогла поехать с ним, по крайней мере я так сказала — потому что правда об этом дне вызывала у меня грусть. По его словам, День рождения всегда был полон подарков и пустых обещаний. Он ничего не хотел, но что-то мне подсказывало, что все, что ему нужно, — это внимание. Мне хорошо знакомо это чувство, и я полагала, что смогу помочь ему забыть.
Его колено столкнулось с кроватью, он повалился на пол и остался стоять на четвереньках.
— Эм, Тэтч?
— Малышка, — его взгляд был до смешного расфокусирован. — Я хочу кое-что сказать. — Он сглотнул, а потом прижал ладони к груди и начал петь песню Энрике Иглесиаса «Герой», целиком и полностью невпопад, я уже молчу, что неправильно. — Я целую слезы боли. — Ага, это даже не те слова. Он сделал паузу дольше, чем было необходимо. — Боль! — снова произнес он, его большое тело шатало из стороны в сторону. Последняя часть больше походила на крик, нежели на пение. — Ты всегда крадешь мое дыхание. — Я подождала, пока он наклонился и упал, прошептав «крадешь». Потом зевнул и уснул.
О боже. Он меня убьет. Зачем? Зачем я напилась?
Видите! Алкоголь до хорошего не доводит. Его алкоголь заставляет петь песни Энрике Иглесиаса, а меня — всем это показывать!
Может, никто еще не увидел?
Может, мне повезло, и я смогу удалить это до того, как все выйдет из-под контроля, или — у меня все опустилось — или, может, как идиотка, я поделилась статьей в «Фейсбук», «Твиттер» и «Инстаграм».
И уже имею порядка двух сотен комментариев под публикацией. Зазвонил телефон.
Я уставилась на имя Эвери на экране.
Звонок прекратился. А потом начался снова.
Она будет звонить, пока я не отвечу. Наконец, я поднесла телефон к уху.
— Да?
В ответ послышался смех и хрюканье.
— Тэтч собирается тебя убить!
— Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю, — проговорила я сквозь зубы, а потом нахмурилась. — Эй! Я обещала ему отомстить, а он все еще отказывается назвать мне причину своего поступка, так что пусть отсосет!
— Вот это настрой, — хихикнула она. — Но предупреждаю, Тэтч – не из тех людей, которые спокойно воспринимают подобные вещи.
Желудок сжало.
— В смысле?
— В смысле, по словам Лукаса, он – достойный противник в вопросах мести. По факту, Лукас сказал, что Тэтч последний, с кем бы ему хотелось развязать войну.
— Но... но... — я покружила по комнате в попытках успокоить бешено бьющееся сердце. — Лукас нам помог! Он помог мне со списком и...
— Верно, список был идеей Лукаса, помнишь? Это его способ помочь, не втягивая тебя в настоящую битву, которую ты наверняка проиграешь! Он пытался помочь тебе НЕ попасть в эту ситуацию!
— И ты говоришь мне об этом только сейчас! — взвизгнула я. В дверь постучали.
С диким взглядом я подождала, пока сердце в груди умерило свой бег. Бум, бум, бум-чертов-бум.
Он лишь однажды был в моем доме. Я становлюсь параноиком.
— Остин? — крикнула Эвери. — Алло!
— Я, ах, тут кто-то есть, — прошептала я.
— Ты живешь с родителями. Конечно, кто-то там есть. — Я прямо видела, как она закатила глаза.
— Но...
— Послушай, я всего лишь хочу сказать, что ты только что вывесила красный флаг перед возбужденным озабоченным быком — теперь крепко держи оборону и свою игру.
— Благодарю, — выдавила я сквозь зубы. — Прекрасный совет, что-нибудь еще?
— Спрячься, пока все не уляжется, и не навороти дел.
Я выдохнула и проворчала слова прощания, а потом очень медленно двинулась к главному входу и выглянула из-за занавесок.
Что-то было напротив двери, но я не могла разобрать что. Выглядело как желтые цветы, но мне было сложно точно сказать, были ли они из декоративного горшка возле двери или откуда-то еще.
Я приоткрыла дверь, а потом распахнула шире. На пороге красовался огромный букет.
Я закатила глаза. Глупо, что вообще могла допустить мысль, будто он послал мне цветы. Папа всегда покупал маме цветы раз в неделю. Это была их фишка.
Голова продолжала пульсировать от боли, я наклонилась, чтобы подобрать вазу, и заорала как резанная, когда повернула ее и увидела огромного тарантула внутри, так и ждущего, пока я вытащу цветы, чтобы напасть.
Я чуть не уронила вазу. Почти.
Дерьмо!
Я огляделась. Что я собиралась делать, черт побери? Если поставлю, тарантул может сбежать, если занесу в дом, то существо может найти дорогу в мою спальню и сожрать лицо, пока буду спать.
Дрожащими руками поставила вазу обратно на землю и пошла искать ведро, чтобы накрыть букет. Ведь зоомагазин может принять плотоядного паука, правда?
Мне понадобилось много времени, чтобы обнаружить в гараже старое ведро, не измазанное грязью и не кишащее пауками — нам абсолютно не нужна ситуация, провоцирующая арахнофобию, когда пауки спариваются и порождают суперпаука.
Я вздрогнула.
Ненавидела пауков.
Тэтч не зайдет так далеко. Ведь так?
Между очаровательными розочками торчала записка, но мне совершенно не хотелось доставать ее и злить разъяренную хрень.
Официально признаю это утро адским. Я вся вспотела, и, вероятнее всего, снова опоздаю на занятия, и к тому же я должна столкнуться с одним из самых больших страхов.
Передняя дверь была открыта, когда я вернулась к крыльцу.
Нахмурившись, переступила через порог. Куда все делось?
— Привет, дорогая! — Мама держала в руках стеклянную вазу. Очень большая грудь прижималась к стеклу со стороны паука. — Как прошла ночь?
— Мама, нет! — Ведро подлетело в воздухе, я понеслась к ней, готовая накинуть его прямо ей на руки, если придется. Но, очевидно, она привыкла к моей экспрессивности, потому что нахмурилась и потянулась к карточке, засунутой между роз.
— Тэтч? — она перевернула карточку, и в этот момент маленький агрессивный монстр выскочил из своей тюрьмы и приземлился на руку мамы.
То, что произошло дальше, походило на фильм о войне.
Ее вопль, стекло повсюду и, клянусь, паук издал пронзительный звук, когда я настигла его и накрыла ведром. Я поймала разъяренное чудовище как раз вовремя, прежде чем оно успело добежать до гостиной.
Но паук, должно быть, оказался под кайфом.
Это единственное объяснение, почему ведро двигалось по деревянному полу так, словно паук был накачан наркотиками и близок к тому, чтобы прогрызть пластик ведра.
— Думаю... — Я очень тяжело дышала, а мама стояла на столешнице. — Стоит позвонить в контроль за животными.
— Оно... — она указала на емкость, — одержимо!
Ведро на полу издало скрежещущий звук. Я запрыгнула на диван и закричала.
И в этот момент, услышав медленный скрип открывающейся двери и увидев поднятый телефон с направленной на меня камерой, я осознала, что у нас гости.
— Ты! — я уставилась на Тэтча, неспособная покинуть свою зону безопасности на диване.
— Что? — Он наклонил голову. — Я был по соседству. — Его идиотская ухмылка не сулила ничего хорошего.
— Я убью тебя! — вскричала я. — ТЫ ЗНАЕШЬ, как я отношусь к паукам!
— Паукам? — он опустил взгляд на ведро. — Я не несу ответственность за партию цветов, надеюсь, ты это осознаешь. Я просто пытался отправить тебе букет в качестве извинений за прошлый вечер... О, и... — Он взглянул на часы и скорчил рожицу.
— Тебе, кажется, нужно идти, ты же не хочешь опоздать на занятия.
Он вытянул телефон, сделал фото и вышел, но спустя две секунды попятился назад и бросил через плечо:
— Надеюсь, ты знаешь... это война.
Я вскипела и крикнула ему вслед:
— Я думала, ты хотел быть моим героем!
Он круто развернулся и схватился за дверную раму. Его взгляд все рассказал. Он был зол, но не просто зол, а взбешен.