Будь я богиней, я бы никогда не стала мстить своим созданиям даже из-за их проклятий и неверия в меня. Это мелко, это недостойно Всемогущих богов. Я бы просто отвернулась на время или наблюдала исподтишка, чтобы в момент наивысшей опасности и отчаяния поддержать, защитить, спасти и тем самым вызвать к себе уважение и приязнь.
Не много ли я на себя беру, вздумав решать за Создателей? Я нахожусь сейчас на шахматной доске, которую придумала Мариона. Ее мир — ее правила. Пока я всего лишь пешка. Дойду до конца доски, обрету шанс стать королевой. И тогда непременно спасу моего короля.
Как же я рада появлению в ванной андроида Рика. Он создает ощущение стабильности и основательности моего бытия. Рик всегда четко знает, как действовать и с чего начать. Вот кому в нашем доме живется легко. Мы наскоро обсудили детали восстановления «женских функций» моего тела, выбрали лучший комплекс витаминных коктейлей, скорректировали диету. Короткий сеанс бодрящего массажа — только плечи, шея и лицо, пара тонизирующих масок, и я наконец могу спуститься в столовую. Я хорошо одета и причесана, чувствую себя свежей и полной сил.
Вряд ли Лоут еще ожидает меня к завтраку… Слышу из окна кухни, как муж разговаривает с Гордасом возле дома. Скоро настанет время обедать. И мы усядемся за стол как дружная семья, пережившая недавно большое потрясение, но вновь сплоченная и крепкая как никогда: заботливый отец, любящая мать и наш прекрасный сын.
А если мои прогнозы сбудутся, через годик в этом доме вполне может зазвучать детский плач, а потом и счастливый смех. Странно устроена наша жизнь, в самом начале ее мы плачем, а только потом учимся смеяться. Первые чувства, которые мы испытываем, приходя в этот мир — страх и боль. Возможно, это и есть самые древние, корневые ощущения, а уж только потом идут удивление и радость. Ничего не поделать.
Глава 33. Симулятор ощущений
Первые три дня после моего возвращения прошли насыщенно. Тему недавнего переполоха никто не поднимал, будто похищения и напряженных поисков не было вовсе. Некоторые грустные раздумья о судьбе бунтаря, который предпочел расстаться с жизнью, но не отказался от меня, затаились на самом дне души вместе с тяжелыми воспоминаниями. Возможно, Лоут тоже предпочел «забыть» о случившемся и не тревожить меня лишними расспросами. Оно и к лучшему.
А вот Гордас горячо желал смерти Доуха. Известие о том, что мой обидчик был смертельно ранен и пропал в море, явно утешили молодого марионца.
Все эти дни муж относился ко мне подчеркнуто заботливо, ненавязчиво интересовался самочувствием, предлагал развлекательные поездки. Услышав, что я отказала Джемме в прогулке, муж сам вызвался сопровождать меня по ювелирным магазинам и салонам одежды. В итоге вместо шопинга мы слетали в огромный океанариум всей семьей: Лоут, Гордас и я. А на обратном пути меня ожидал сюрприз.
Получив специальное разрешение, Шалок повел нас в особый корпус Эмпоцентра — туда, где мне еще не приходилось бывать. А вот Гордас, как и его отец, уже давно был знаком с Симулятором ощущений, и взахлеб рассказывал мне о возможности почувствовать себя в теле птицы, любого животного или мельчайшего насекомого. Любопытный прибор, дающий уникальную возможность пытливому человеку, конечно, я хочу на себе испытать его возможности.
Для начала я выбрала птицу — местного «стрижа», он показался мне достаточно мелким и маневренным, забавно будет оказаться в его легком тельце. Уверенно сажусь в подвижное кресло, мне фиксируют запястья и щиколотки, укладывают голову в особое устройство.
…О! Это был невероятный опыт! Столько же света и воздуха… Я могу лет-а-ать! Могу видеть сверху зеленую землю и лазоревое море. У меня дух захватило от обилия новых впечатлений и возможностей, но вот уже легкий озноб пробегает по позвоночнику, и я снова чувствую свои ноги… и руки вместо почти невесомых крыльев. Голос доктора звучит на удивление буднично:
— У вас слишком участилось сердцебиение, резкий выброс гормонов коры надпочечников, нарушение мозгового кровообращения. Мы вынуждены были прекратить воздействие. Первый опыт симуляции всегда должен быть кратким.
Какая же я большая и неуклюжая по сравнению с мелкой птахой, мое собственное тело теперь приводит меня в изумление. А каково быть слоном? Может, в следующий раз я закажу именно это? Но Лоут неожиданно предлагает мне попробовать кое-что другое… И доктор дает разрешение.
… Темно. Пытаюсь открыть глаза, но сейчас же плотно смыкаю веки. Я полностью оказалась в воде, причем страх утонуть совершенно отсутствует. Напротив, тело охватывает нега и покой — мне очень комфортно. Я покачиваюсь в толще воды, как будто парю в невесомости, пробую окружающую меня жидкость на вкус — солоноватая… или наоборот сладковатый привкус. Как странно, не могу определиться.
Сверху слышны какие-то глухие, ритмичные звуки, словно через толстый слой ваты удары колокола. В области центра живота чувствуется приятная пульсация, даже немного щекотно. Общее впечатление — безопасность. Что же это за место…
Пробую шевелить руками, подгибаю колени к животу, моя правая нога тут же упирается в мягкую, упругую преграду. Далеко, сквозь толщу воды я слышу женский смех и рокот быстрой речи… Мне хочется выбраться наружу из этой темной, влажной купели, я пытаюсь развернуться, и ладони мои опять натыкаются на преграду. За ней находятся люди, они… они прикасаются ко мне через эту теплую, чуть вибрирующую стену. Они хотят, чтобы я выбралась к ним!
Между моих ног запуталась какая-то веревка, она также пульсирует и движется, словно живая… Змея! Мне становится страшно, я пытаюсь оттолкнуть от себя это явно живое существо и вдруг понимаю, что «змея» связана с моим телом, она подсоединена к моему животу…
Пытаюсь дышать, но в рот попадает жидкость, теперь она кажется мне кислой. Выпустите! Выпустите меня из этого кокона! Они меня слышат, теперь голоса за стеной звучат взволнованно. Я тоже буду бороться, еще несколько быстрых движений руками и я переворачиваюсь головой вниз, упираясь макушкой в тонкую, легко растяжимую пленку. Должно быть — это выход, преодолев препятствие, я сумею выскользнуть к свету, я снова буду дышать…
Еще одно усилие и меня настигает резкая боль в области висков, как будто мои черепные кости сдвигаются, чтобы помочь мне протиснуться в крохотное отверстие. Тяжело… как невыносимо тяжело пробираться вперед по этому тесному туннелю… меня словно стискивают упругие мягкие тиски… Лоут, ну где же ты! Ну, наконец!
— Соня, ты меня слышишь, держись за мою руку. Вот так — сожми крепче. Все хорошо? Это было невероятное путешествие, правда? Таинственная женская природа — самое чудесное, с чем можем мы столкнуться в этом мире. Ты согласна?
Видя склонившиеся надо мной озабоченные лица, я пробовала улыбаться. Но на самом деле у меня дрожали колени, и очень хотелось выйти на свежий воздух. Во рту все еще ощущался тот самый кисло-сладкий вкус внутриутробных материнских вод. Я поняла, в какой именно купели только что «побывало» мое сознание. И на сегодня с меня достаточно впечатлений.
Сегодня мы опять вернулись в усадьбу затемно. Я с небывалым аппетитом накинулась на еду, была излишне оживлена и говорлива. Старалась казаться беззаботной, но на душе копилось смутное беспокойство. Все эти дни мне не удавалось остаться наедине с Гордасом даже пару минут.
А ведь у меня не было яркого желания повторить чувственные удовольствия нашей первой ночи, но хотелось многое обсудить, глядя друг другу в глаза. Как же следует поступить после всего, что было между нами, может, затаиться? Или сразу покаяться перед Лоутом? О, это не просто… не просто…
И еще мне нужно рассказать Гордасу о браслете Доуха и спрятанном звездолете. Наверно, с этим тоже не стоит спешить — парень может разозлиться, что я приняла подарок своего похитителя. Наверно, я конченая трусиха, я решила плыть по течению и поступать согласно обстоятельствам.
Если бы Лоут пытался настаивать на своих супружеских обязанностях, я бы ему открылась — честно все рассказала про нас с Гордасом. Но Лоут меня не трогал. Уже которую ночь мы спали в одной постели, и он только целовал меня перед сном. Мы говорили о чем угодно, о событиях минувшего дня, о планах на неделю — аквапарк, пляж, лазерное шоу, имитация космического полета в Звездном парке. Вереница развлечений… Карусель ярких, острых эмоций…
Но в сумерках мы возвращаемся домой, расходимся по комнатам, снимаем одежду и становимся теми, кто мы есть. Или же наши маски так прилипают к коже, что их невозможно отодрать даже наедине с самим собой. Лоут поглаживает мою руку, лежащую поверх одеяла, и я невольно замираю от этой непринужденной ласки.
— Мейла, завтра я уеду. Меня не будет пару дней. Думаю, вы справитесь здесь одни.
— Тебя вызывают на работу? Патрулирование Короны?
— Нет, всего лишь дежурство у мониторов с земли. Обычно — это скучное занятие, но если выпадает свободное время, я занимаюсь составлением спектрокарт.
— А что это?
— Пространство вокруг Марионы нами хорошо изучено, я сам с юности интересовался системой Врат — знаю каждую лазейку в их системе. Два наших звездолета возвращаются к планете. В мою задачу входит привести корабли к дому, подавая точные сигналы с пункта отслеживания. Одна маленькая ошибка и космолет врежется в ледяную глыбу или сгорит в Венце. Благодаря проверенным спектрокартам, я могу рассчитать наиболее безопасный маршрут.
— Твоя работа очень важна. От нее зависят людские жизни и целостность ракеты.
— Все так. Я люблю тебя, мейла. Отдыхай.
— Доброй ночи, Лоут. Спасибо… за все.
Глава 34. В петлице ночи
Мы лежали на покрывале, расстеленном прямо возле бассейна. Удивительная микропористая ткань мгновенно впитывала влагу с наших тел, оставляя ощущение свежести. Приближалась ночь, но мы заснем только ближе к рассвету… Это третья ночь, которую я проведу с Гордасом. И мы будем много разговаривать и любить друг друга.
Мне никогда не было настолько хорошо с мужчиной. В прежних отношениях мелкими камешками в сандалиях встречались бытовые трудности, финансовые проблемы, я быстро разочаровывалась и набиралась предубеждений. От своего брака с Лоутом я также не ждала сильных эмоций, и они застали меня врасплох — безоружную, ни о чем не подозревающую. Влюбиться во взрослого пасынка… Кто бы раньше сказал мне такую нелепость!
А теперь я не могу надышаться им, не могу насмотреться на него, а что в нем особенного… Милая застенчивая улыбка, неизменное восхищение мною застыло в больших красивых глазах, щедрые на поцелуи припухшие губы, едва заметная ямочка на подбородке, широкий разлет бровей, гладкая крепкая грудь и сильные руки, которые так сладко сжимают меня в объятиях. Разве этого мало?
Нет, мужчина не должен быть так привлекателен — это заставляет слишком… слишком его желать, в то время как в глубине души змейкой свернулся страх будущей потери. Но стоит ли подобной страсть разбитого сердца? Не велика ли цена? Я не думаю о расплате, я наслаждаюсь моментом "здесь и сейчас" — это невероятно приятно.
Мосты и колени разводят плавно…
Луна-осколок прошедшей ночи,
Знаешь, нам было вчера забавно…
Хочешь… скажи мне, чего ты хочешь?
Устрицы… Створки… Едва подсолен
Нежный и пряный в одно касанье —
Розовый жемчуг… А ты доволен?
Нравится? Множество обещаний
Знает ночной шелестящий шепот,
Бабочкой бьющийся в изголовье…
Пряный, дурманящий, жаркий опыт,
Опыт — оплотом прошедшей крови… (с)
— Ты тоже сочиняешь песни, мия?
Хотела притворно возмутиться, ну да ладно — пусть называет как ему нравится, может, для него это слово имеет свой тайный смысл.
— Нет, солнце мое, я просто вспомнила чьи-то старые стихи. Я тогда не могла их понять, а теперь будто проживаю каждое восклицание. Теперь я знаю как это бывает.
— И что ты знаешь?
Он нависает надо мной, упираясь ладонями в покрывало по обе стороны от моих плеч, и я готова рвануться навстречу. Как такое возможно, постоянно хотеть быть ближе… Это пройдет. Обязательно. И, может быть, уже скоро.
— Я знаю, что нам надо придумать. Гордас, давай сбежим вместе куда-нибудь.
— Соня, о чем ты? Куда мы сбежим? Зачем?
У него на лице искреннее удивление. И то верно, жизнь Гордаса расписана до мелочей. Обретение статуса мужчины по возвращению с Маракха, женитьба на давно подготовленной невесте, дом в регионе, который назначит Ведомство брака. О чем еще беспокоиться, все решено сверху.
— Ты хочешь быть со мной, ведь так? Или наша любовь продлиться только до твоей отправки на этот чертов испытательный полигон? Скажи мне прямо, что будет с нами дальше? Я предлагаю выход. Слушай…
Только сегодня я решилась показать Гордасу браслет Доуха. Еще соврала, будто стащила его после того, как бывший пилот похвастался о спрятанном звездолете. Но Гордас озадачил меня вопросом:
— Марлак предлагал тебе улететь с Марионы? Безумец! Он бы тебя погубил.
— Я все понимаю насчет барьера Короны, нужен опытный летчик, который знает Венец как свои пять пальцев. Гордас, ведь ты учился… ты бы сумел.
— Этого недостаточно, даже если использовать спектрокарты отца. Врата останутся закрыты, и корабль сгорит. Хм… я мог бы смоделировать собственный бортовой чип, настроить навигатор на обход ловушек, но миновать Врата невозможно. К тому же с Марионы мы будем видны как на ладони. Нас расстреляют, даже не подпустив к ледяному кольцу. Соня, забудь о побеге! Как такая мысль вообще могла прийти в твою голову? Тебе плохо здесь? Но почему, Соня?
Я пыталась подобрать слова. Он ведь как ребенок. Невинный агнец на заклание, безропотно идущий к жертвенному алтарю. Неужели он готов смириться с нашей разлукой ради своей чудовищной инициации? А что остается мне? То же что и всем женщинам, проводившим любимого… Но, куда проводившим? И любимого ли?
А если у меня к нему просто сексуальное влечение и жажда плоти, словно опьянение, после которого настигнет гнетущее похмелье. Не на это ли рассчитывает Лоут, так беззаботно оставляя нас наедине? Соня наиграется с мальчиком, а мальчик наиграется с Соней и затем окрыленный пойдет на «фронт». Зато у Сони в итоге может появиться малыш и тогда не придется отдавать жену напрокат чужому дяде ради обязательной на Марионе беременности.
Назад
1234
Вперед
Да-а… железной логике Лоута можно позавидовать! Сын получит свой талисман-мию, жена в заботах о малыше не станет заводить любовников. В особняке Шалока наступит полнейшая идиллия. А, может, Лоут и прав? Какие еще варианты я могу рассмотреть?
Чего мне еще желать на планете счастливых женщин кроме прекрасного дома, заботливого мужа, здорового дитя, безобидных развлечений и даже возможности заниматься творчеством? У меня есть все, что нужно для счастья.
Но «планета счастливых женщин» — звучит как насмешка, если даже ее Создательница не имеет мира в своей божественной душе. Сердце Марионы преисполнено злобой и похотью. Чем я-то могу помочь? Песчинка, занесенная космическим ветром на карусель Ее векового аттракциона. Она и не заметит, как смахнет меня с пути, если стану скучна, если мои эмоции уже не будут возбуждать ее зверский аппетит.
— Что тревожит тебя, мия? Я же вернусь… Я вернусь к тебе, и мы будем вместе. Когда я получу право взять жену, то попытаюсь договориться с Кайли, думаю, она с радостью согласиться избавиться от меня. Я ей не нужен.
— А Лоут меня отпустит?
— Отец нас поймет.
— Но все то время, что ты будешь на своих испытаниях, весь этот год мне придется… придется быть его женой!
— Отец любит тебя. Он очень любит тебя, Соня, разве ты сомневаешься?
— Иди ко мне… Для тебя все понятно и просто. Господи, почему ты такой чистый, невинный, от тебя пахнет молоком, как от младенчика. Ты такой гладенький и белый… нежный… вот здесь… дай мне поцеловать.
Он смеется, послушно укладывается на живот, вытянувшись во весь внушительный рост, и я медленно изучаю его тело, начиная от затылка, где слиплись влажные завитки волос. Сантиметр за сантиметром мои пальцы опускаются ниже, поглаживая теплую кожу вдоль позвоночника, вслед за ними настает черед моих губ и языка. Особое внимание я уделяю пояснице и ягодицам. Разминаю и даже шлепаю, наблюдая, как розовеет кожа от притока крови.