— Вернул назад и даже извинился. Твой… — небольшая запинка и продолжение: — Друг завтра утром вернется на службу. Ты же именно этого хотела.
Что-то за последнее время он слишком часто говорит эту фразу. Ведь не просто так все это.
— Хотела, а ты сослал, выбрав для этого самый глупый повод. Почему?
Вопрос сорвался с губ сам. Я не собиралась его задавать. Хотела, но не собиралась, зная, что ответ будет болезненным для обоих.
— Только не говори, что ты не знаешь ответ, — криво улыбнулся, лишь приподняв уголки губ.
Пульс застучал в ушах, оглушая, заставив пошатнуться.
— Ты прав, это уже не важно. Вернул и хорошо. Я рада, что ты все понял.
Но мужчина даже не думал отступать, желая высказать и возможно увидеть мою реакцию.
— Ревность, Одетт, — произнес он, сделав ко мне всего один шаг и тут же резко остановившись, словно налетел на невидимую стену. — Или тебе так сложно поверить в то, что я могу ревновать? Могу чувствовать? Так тяжело и сложно? Легче считать меня самодуром и тираном, не так ли?
— Чувствовать? — взвилась я. — А не ты ли мне прочитал лекцию о том, что на чувства в нашем браке не стоит рассчитывать?
Дернулся, опасно блеснув глазами, но кивнул:
— Это было ошибкой. Мне казалось, что если я сразу предупрежу тебя, будет лучше. Чтобы ты не строила планов, которые потом рассыпались в прах. Чтобы не разочаровывалась.
Как же красиво это звучало и, возможно, правильно. Но не для меня.
— Легче? — процедила я, до хруста сжав кулаки. — Лучше? Мне было двенадцать. Двенадцать, Валкот! И я была влюблена. В тебя! А ты… ты сказал, что никогда не сможешь меня полюбить, но будешь хорошо обращаться! Что я тебе нравлюсь и только. Сказать кто ты после этого?
Опять больно. Даже спустя столько лет больно.
— Да. Я знаю. Дурак. Поверь мне, я не раз пожалел о том разговоре. Забыл, что ты была воспитана иначе. Посчитал тебя такой же, как все… если бы это было возможно, я бы все поменял.
— Ты и Сильвии это говорил?
И зачем я только вспомнила бывшую подругу?
Горькая усмешка и кивок.
— Я всегда был честен.
— До тошнотворности. Честен, равнодушен и непроницаем. Идеальная статуя.
Наверное, я перегнула палку и не стоило так резко. Но на Валкота это не произвело должного впечатления. Он даже не поморщился, а согласился с нелестной характеристикой.
— Какое меткое сравнение. Наверное, ты права. Я просто глыба льда. Сильвия восприняла мою речь так, как истинная леди. И поняла, не требуя большего.
О да, верная, кроткая и послушная Сильвия. Она могла довольствоваться малым, могла радоваться огрызками чувств.
Но я-то не такая.
— А я не леди, — отрезала глухо. — И отказываюсь понимать это и принимать.
— Ты огонь… безумное пламя. Свободное и непокорное, — неожиданно ответил тот. — И ты права, Сангориа — это не то место, в котором ты будешь счастлива. Тебя задушат правила и нормы.
Признал. Но отчего так горько?
— Нам давно стоило поговорить и все выяснить. Оставить эти недомолвки в прошлом, — продолжил Валкот. — Так работать будет легче.
Легче мне не было. Возможно потом станет. Нет, не так. Потом (завтра, послезавтра, через месяц) действительно будет лучше, прошлое возможно отступит, боль уйдет, уступив место тихой грусти. Но не сейчас.
Сейчас рана, которая уже давно зарубцевалась, вновь закровоточила.
— Возможно, ты прав. Действительно надо было поговорить. Вот так. Открыто, честно и прямо… Мне пора к Петрее, работы много.
— Можно еще один вопрос? — вдруг спросил Алисет.
— Еще один?
— Почему именно Кассий?
А мне казалось, что пробить меня уже нельзя. Что хуже быть не может.
Один вопрос. Всего один. И имя, которое я так хотела забыть.
Все это бросило меня в жар, а потом резко в холод, заставив вернуться на шесть лет назад. В ту ночь, когда я разрушила свой мир, сожгла дотла, не оставив даже развалин.
Шесть лет назад
Замок Архольдов
Я плохо помнила последние две недели до свадьбы. Даже сейчас, пытаясь восстановить цепочку событий, я не могла точно сказать, что происходило в эти дни. Ходила, ела, спала, что-то говорила и все. Кажется, мать периодически пыталась втянуть меня в предсвадебные хлопоты, но Селина ее отговорила.
Невестка вообще была намного прозорливее всех моих родственников вместе взятых. Ей бы побольше времени, и она смогла бы остановить меня.
Но времени было мало, я ее старательно избегала, а ко всему прочему двухлетний Дэни приболел немного, поэтому Селина не успела.
Надо сказать, эти двенадцать-четырнадцать дней я вела себя просто идеально, ни с кем не спорила, молчала при встрече с будущим супругом, не скандалила, не устраивала истерик и была, как говорится, тише воды, ниже травы.
Дерек и мама вздохнули с облегчением и решили, что смирилась, Селина насторожилась, а Сильвия еще больше испугалась. Она то точно знала, в чем причина моего поведения.
Причиной тому был один наш разговор, в котором я уже в тысячный раз жаловалась лучшей подруге в том, что никак не могу разорвать эту ненавистную помолвку, а времени осталось так мало, всего каких-то три недели.
— Одетт, по-моему, тебе стоит смириться. Своим поведением ты делаешь себе только хуже, — произнесла Сильвия сочувственно. — Ты уже столько лет борешься, настроила Валкота против себя и ничего не вышло. Дерек не позволит тебе расторгнуть помолвку.
— Дерек, — кисло произнесла я, лежа на кровати и упираясь взглядом в потолок. — Сам счастлив в браке, а мне подогнал этого Валкота. Вот где справедливость?
Сильвия неловко кашлянула в кулачок и вновь попыталась вразумить меня, достучаться до совести и воззвать в долгу. Вот из кого бы вышла отличная сестра герцога — скромная, спокойная, тихая и послушная.
— Но ведь он тебе нравился.
— Тоже мне, вспомнила, — отозвалась я с досадой. — Столько лет прошло. Тебе вон тоже много кто нравился, но это не значит, что надо за каждого выходить замуж… нравился. А теперь нет! И я не хочу замуж. Особенно за Валкота.
— Знаю. Ты хочешь сбежать из ненавистного замка и искать приключения.
Я бросила на подругу недовольный взгляд.
— Мне просто не место здесь. Сильвия, ну посуди сама, какая из меня леди Валкот?
— Ты могла бы попытаться, а не сопротивляться.
— Опять ты за старое, — раздраженно ответила ей, переворачиваясь на живот и подпирая голову руками. — Я же сказала, что не хочу.
— Сама посуди, чего ты только не делала, какими только способами не пыталась вывести милорда из себя.
— Его невозможно вывести из себя, равнодушная ледышка. Безэмоциональная глыба!
А Сильвия тем временем перечисляла:
— Демонстрировала отвратительные манеры.
— За что получила по шее от Дерека и еще одного учителя к имеющимся. Как будто количеством можно что-то изменить.
— Вела себя не надлежащим образом, грубила, язвила, устраивала истерики с битьем фамильного сервиза.
— Да, — протянула я, противно хихикнув. — Красивый был сервиз, доставлен из Фреи. Зато знаешь, как хорошо стресс сняла? Так легко стало на душе.
— За это Дерек урезал тебе ежемесячное содержание.
— Подумаешь, — фыркнула я. — Нужны мне эти побрякушки и платья. И так, целый гардероб тряпок.
Сильвия поджала губки, но комментировать не стала. Дерек выплачивал ей содержание и обеспечил солидным приданным. Ее отец, наш сводный брат по отцу, уже давно промотал состояние, и девушка с двумя старшими братьями была на грани разорения.
А я не ценила то, что мне давали, и наоборот злилась, отказываясь видеть плюсы, выискивая минусы и раздувая их до размера гуи.
— И что бы ты ни делала, Валкот помолвку не отменил.
— Угу, он смотрит на меня, как на глупого неразумного ребенка! Считает, что я перебешусь и смирюсь. Сдалось ему это родство с Архольдами!
— Вот именно, что сдалось. Так что прекрати глупости и успокойся. От не отменит свадьбу. Никогда. Это было понятно с первого дня. Разве, что поймает в твоей постели другого… ой!
Сильвия охнула, прикрыв рот ладошкой, уставившись на меня огромными от ужаса глазами.
Поздно.
Я уже все слышала.
Встрепенулась, вставая на колени в кровати и сверкая возбужденным взглядом.
— Что ты сказала?
— Ничего. Глупости, — тут же замотала головой подруга.
— Но ведь ты права! Измену он не простит! Это его слабое место! Точно ведь не простит! Сильвия, ты гений!
— Одетт! — девушка вскочила с кровати и замотала головой. — Даже думать об этом не смей! Нельзя!
Но кто ее слышал.
— Как я сама об этом не подумала?
— Это позор на весь род! Скандал, который скрыть не получится.
— Ошибаешься, — ответила я, улыбаясь. — Скроют. Это не та вещь, о которой стоит рассказывать. Дерек и Валкот лучшие друзья, они что-нибудь придумают, замнут скандал. Особенно, если он будет внутри семьи. Никто не узнает, а свадьба расстроится. И я получу свободу! Свободу, о которой так мечтала!
— Ты с ума сошла!
— Но ведь это выход!
— Какой выход?! Ты хоть понимаешь, о чем думаешь?! — неожиданно резко выкрикнула Сильвия. — Решилась отдать свою честь и невинность… кому?
А вот с этим были проблемы. Кандидатуры у меня не было. Но это пока. Время еще есть.
— Кхм. — Я поудобнее села, задумчиво постукивая пальчиком по губам. — Ты права. Подходящего мужчины пока нет.
— Вот и брось эту мысль.
— Но его можно найти!
— Одетт!!!
Я никогда не видела подругу такой взволнованной и испуганной. Так она того и гляди выдаст меня. А этого нельзя было допускать.
— Эй, успокойся, — натянуто рассмеялась я. — Ты права. Глупая идея.
Но она продолжала буравить меня напряженным взглядом, отказываясь успокаиваться.
— Сильвия, я пошутила.
— Ты клянешься, что не сделаешь это?
— Клянусь, — легко соврала я. — Прости, сама не знаю, что говорю. Это от безысходности. Все нормально.
— Одетт, это страшный проступок, после которого все изменится. И пути назад не будет, — вновь попыталась вразумить меня подруга, слишком хорошо меня зная, чтобы так легко поверить.
— Да знаю я, — рассмеялась в ответ, снова падая на кровать. — Знаю. Честь, достоинство и невинность аристократки. Такое не прощается и не забывается.
Никем. И даже Алисетом Валкотом. Особенно им.
Дерек обвинял меня в том, что я специально тянула до вечера свадьбы, чтобы скандал получился самым огромным и страшным.
Он ошибся.
Я нашла кандидата. Купила, отдав большую часть своих драгоценностей. Договорилась, обсудила все детали.
…И испугалась.
Решиться на такое было страшно.
Это на словах все легко и просто. Пригласить мужчину в свои покои и разделить с ним постель. Я знала, что происходит за закрытыми дверями после свадьбы и поэтому волновалась еще больше.
Поэтому и тянула. До последнего. До праздника по случаю свадьбы. И уже собиралась отказаться, признать поражение…
Все изменил один танец.
Карабеска — традиционный танец, который принято танцевать лишь в двух случаях: в вечер перед свадьбой и на самом торжестве.
Единственная возможность жениха и невесты оказаться рядом в вечер свадьбы, когда по нормам этикета запрещено приближаться ближе чем на пару метров. Скорее всего это правило было придумано для того, чтобы страсть и ожидание к окончанию вечера достигли апогея и во время танца эмоции и чувства выплеснулись наружу. На потеху разношерстной компании.
Глоток откровения с капелькой скандала, который был позволителен в рамках закостенелого общества.
Чувственный, глубокий танец, солгать во время которого просто невозможно.
И моя последняя надежда…
На что? Ох, Великие, если бы я сама знала, если бы позволила себе признаться, не таясь и не боясь. Но и тут проклятое упрямство Корвилов сыграло со мной злую шутку.
Я ждала и боялась этого танца, словно предчувствовала беду, знала, как много сейчас поставлено на карту.
— Карабеска! — громко провозгласил слуга и трижды стукнул толстым посохом о пол.
Эти удары эхом отозвались в огромном зале, заставив меня испугано замереть на месте и обернуться, пытаясь найти в толпе того, кого старательно избегала последние несколько дней.
— Одетт? — позвала меня Селина, стоящая рядом.
Она вообще старалась не отходить от меня ни на шаг, наблюдая и контролируя даже больше, чем родная мать.
Ох, мама, как же сильно мы с тобой были не похожи. Как же я тебя любила и какую боль столько лет старательно причиняла. Непослушная, взрывная, резкая и даже временами злая. Я знала, куда бить, какие слова говорить, доставляя тебе максимальную боль. Специально отталкивая от себя, пытаясь скрыться за злобной маской от всего мира и от тебя в первую очередь.
Любила, ненавидела себя за злость, за слова, но извиняться не умела.
Ты хотела лучшего для меня, хотела, чтобы я стала настоящей леди и меня приняло общество, которое несколько лет назад сломало твой брак с отцом. Хотела, чтобы у меня была лучшая жизнь. И не понимала, что я хочу иного.
Мама и Дерек играли роль кнута и пряника. Старший брат командовал, распоряжался моей жизнью, вынуждая идти на уступки и не терпя возражений, а мама пыталась смягчить его слова, убеждала, иногда плакала, просила и еще больше злила меня.
Я была отвратительной дочерью и кошмарной младшей сестрой. Чуть реанимировалась в роли старшей сестры для Хэнка, но не сильно. Я знала это, но совершенно отказывалась меняться. Убеждала себя, что Дерек использует меня как игрушку, желая заключить выгодный союз. Отказываясь принять, что на самом деле он просто хотел лучшего для сестры, надеясь, что холодность Валкота поможет остудить мой пыл, стать другой, более счастливой.
В чем-то он был прав. Валкот многое мог, только я оказалась хуже.
— Одетт, все нормально? — снова обратилась ко мне Селина.
Я видела, как она нахмурилась, тревожно вглядываясь в мое лицо, пытаясь понять, что творится в душе.
Ох, Селина, бесполезно, не разобраться тебе в дебрях этих чувств. Я ведь сама не могла их понять.
— Да, да… все хорошо, — тихо ответила ей и попыталась улыбнуться.
Правда, почти сразу отказалась от этого. Слишком фальшиво выглядело.
Развернулась и пошла к центру зала, пальчиками придерживая подол платья насыщенного фиалкового цвета с золотистой каймой.
А там впереди меня ждал Валкот.
Как же тяжело было делать последние шаги. Как невыносимо сложно смотреть в его равнодушное лицо и чувствовать, как надежда медленно умирала в груди.
Я хорошо помнила танец Селины и Дерека четыре года назад, когда они танцевали его по приказу Марлоу. Всего один танец для того, чтобы все вокруг поняли, какие чувства обуревали их.
Эти взгляды, прикосновения, дрожь, которую невозможно скрыть, румянец на щеках и ощущение прикосновения к чему-то невероятному, волшебному…
Один танец, благодаря которому они открылись друг другу, позволяя навязанному, нежеланному браку, заключенному по ошибке, стать настоящим.
Именно этого я ждала, приседая перед женихом в реверансе. Именно об этом мечтала, застывая в позиции на небольшом расстоянии от него. В пол оборота, смотря прямо в глаза и не находя отклика.
«Бежать!»
Но я лишь сильнее стиснула зубы, упрямо вскинув подбородок, отказываясь показывать ему даже малейшую слабость.
Зазвучали первые звуки скрипок, под которые мы синхронно сделали шаг вперед, навстречу друг другу, одновременно подняв левую рук вверх и соприкасаясь запястьями.
Правая рука сжимала подол платья, в то время как его ладонь легла мне на талию, притянув к себе.
Совсем чуть-чуть, всего на пару миллиметров, не переходя грани дозволенного. Я бы даже сказала, не приблизившись к этим границам! С таким же успехом он мог бы танцевать со шваброй, держа ее на расстоянии вытянутой руки.
«Терпи. Молчи. Не смей… нельзя все портить… это может вызвать подозрения».
A сама до крови прикусывала щеку изнутри.
Я почти не помнила круг, который мы сделали, топчась на одном месте. Сначала в одну сторону, потом в другую.