========== Глава 1 ==========
Я родилась тринадцатилетней, когда меня втолкнули в комнату и закрыли двери. Было темно, в камине извивался огонь, превращая мебель в черные силуэты. Мои убийцы сидели за столом: как изящно лорд Мартом откинулся на стуле, как гордо расправил плечи его сын, Вайлир, будто это и не палачи. На столе поблескивали приборы: найдутся двузубые вилки, которые можно воткнуть им в грудь.
Не помню, почему не сделала этого и как оказалась за столом, но помню взгляд Вайлира. Он рассматривал меня с интересом и без злобы, заставляя надеяться: он был красивым, так представлялись герои из сказок. Я глупо ждала помощи и рассматривала его узкое лицо и прямой нос, светлые волосы, которые лежали на груди. В темноте голубые глаза горели почти магически, в них не было жалости и готовности помочь, не было ничего, кроме спокойного интереса.
— Фалейн?
Губы Вайлира не двигались, и в свои шестнадцать лет он не мог говорить таким взрослым голосом. Меня позвал лорд Мартом. У него тоже были длинные светлые волосы, которые скрывали лицо в тени, но я всем нутром ощутила на себе взгляд; казалось, что воздух сгустился и давил.
— Ты понимаешь, что теперь будет? — медленно спросил лорд Мартом. Он сидел мерцающей тенью и ждал, пока я приду в себя. Мысли вертелись вокруг вилки: хотелось схватить ее, кинуться на палачей и будь что будет. Но рано — они слишком далеко, нужно подождать.
— Объясните, — попросила я.
Вайлир недовольно вздохнул, а лорд Мартом заговорил:
— Твой отец и братья — мятежники, они восстали против воли короля. За это их убили, и ваши земли станут частью арданириата Доурстор. У тебя больше нет семьи, нет титула и состояния.
Как просто он говорил, словно не приходил сюда во главе армии, не было звона стали, хрипов и криков женщин, которые я слышала за окнами и в коридорах замка. Они сломали мою жизнь, а теперь чувствовали себя хозяевами в чужом доме: Вайлир с интересом смотрел в свою тарелку, лорд Мартом расслабленно поглаживал подлокотник пальцами. Его перстни мерцали, усыпляли… у меня мысли путались.
Он помолчал и продолжил так же спокойно, но теперь с сочувствием:
— Неразумно оставлять тебя в живых, ведь твои сыновья дадут надежду непокорным людям твоего отца.
Лорд Мартом говорил о моем убийстве. Это не беспокоило: разве есть жизнь, когда сгинуло все любимое и привычное?
— Но я не убиваю беззащитных девиц, — громко сказал он, словно почуяв мысли, — поэтому ты будешь жить. Как моя пленница, но в почете и уважении, до тех пор, пока исполняешь приказы.
— Ты должна быть благодарна за милосердие, — сказал Вайлир и встал.
Он бросил на стол салфетку, словно нарочно демонстрируя длинные пальцы. Его волосы скользили по груди, пока он подходил ко мне, губы искривились в злой усмешке, но даже так он был красивым… неправильно красивым для палача, это убивало. Я и не заметила, как Вайлир встал надо мной и наклонился:
— В благодарность ты должна быть послушной, — выдохнул он и погладил меня по спине.
Взгляд упал на вилку, когда раздался резкий голос лорда Мартома:
— Тогда тебе не причинят вреда и не сделают ничего против твоей воли.
Он говорил с Вайлиром, и тот замер, но не отстранился. Я чувствовала его напряжение и недовольство, он громко задышал, и лорд Мартом повторил:
— Не сделают ничего.
Его голос напоминал удар кнута; Вайлир раздраженно выдохнул и отошел, громко топая каблуками. Сейчас можно наброситься на него и плевать, что будет дальше, можно отомстить! Я дернулась, когда лорд Мартом строго сказал:
— Ты все поняла? Тебе не причинят вреда до тех пор, пока ты исполняешь мои приказы.
Он подался вперед, и свет озарил лицо: такое же, как у сына, но взрослое, с тревожной складочкой на переносице и резкой линией губ. Только его голубые глаза блестели спокойно и казались твердыми; глядя в них я поняла, что меня готовы убить, и никто не исправит зло, не отомстит.
Лорд Мартом ждал, смотрел и молчал. Пришлось сжать кулак, до боли впиться в ладонь ногтями, чтобы кивнуть. Видят боги, мне не хотелось предавать семью и склоняться перед завоевателем, но так будет разумнее, а месть — страшнее. Да, я отомщу, не сегодня, но непременно.
Уверенность выросла, когда стражники лорда Мартома вели меня по коридору в комнату. Их доспехи гремели, камень умножал звуки, а за окнами виднелись звезды и оборонная стена. На ней торчали колья с отрубленными головами защитников крепости, где-то среди них были мой отец и братья.
Сегодня я умерла вместе с ними и родилась заново, чтобы выплеснуть гнев на палачей.
***
Башни прорезали ночное небо, ветер играл флагами, часовые беззвучно скользили по стене: замок спал, а командир внешней стражи все не убирался. Его голос напоминал глухие удары топора о дерево:
— Я набрал людей из тюрем, господин Вайлир, но они еще путают, каким концом меча колоть. Их нельзя отправлять на патруль — озеро и Жемчужная дорога плохо охраняются. Если так пойдет и дальше, нам придется набрать воинов из бывших мятежников
Он шел рядом, из-за теней оспины на щеках казались еще глубже. Металлические вставки на его кожаной броне печально позвякивали, будто сетуя на бессонные ночи, ледяные дожди и прочие напасти стража.
Без слов ясно, что мы не могли взять воинов, которые раньше сражались против присоединения к арданириату. Выход был, и командир стражи сообразил быстрее, чем я успел отвлечь его мысли:
— В Лакре много людей, куда столько для охраны лодок и сетей на озерах? Стоит просить арданира отправить часть сюда, чтобы охраняли наших людей по пути на восток.
Хорошее решение, а арданир вряд ли откажет, но командиру стражи не стоило этого знать. Я прыснул:
— Лакрийских стражников не так давно вынули из петли, чтобы дать в руки мечи. Они принесут немного пользы.
Мы подошли ко входу в башню, и я посмотрел в небо. Ночное светило достигло зенита — пора. Нужно отослать командира, да так, чтобы не вздумал идти к отцу.
— Я найду для вас людей, выделю из своей личной стражи и пришлю еще из охраны замка.
Я хлопнул его по плечу и скрылся в башне. Спину прожигал взгляд: хитрый старый воин свалился на меня именно сегодня, чародей мог не дождаться и уйти.
Коридоры замка сливались в тесные тоннели. В груди ворочалась тревога, и хотелось быстрее переставлять ноги, быстрее дойти до места встречи, но нельзя — могли попасться слуги или шпионы отца. Вряд ли их насторожит торопливость, но вопрос слишком серьезный.
Вот, заветный коридор без факелов, я прижался к стене и стал рассматривать зубцы за окнами. На них отражались лучи Ночного светила: белые, холодные, как смерть. Она придет за мной, если отец или арданир узнают о планах. Чародей мог предать, или стража, или еще проще: кото-то заинтересуется, зачем чародей явился сегодня. Я стукнулся затылком о стену — довольно, он часто приходил из-за болезни сестры, никто не обратит внимания.
Наконец раздались шаги, и показалась тучная фигура в красной сутане. Чародей переваливался с ноги на ногу и шаркал, подходил невероятно долго, и дурное предчувствие росло.
— Ну что? — шикнул я, когда он приблизился.
— Лакр с вами, молодой господин, — послышалось из тени капюшона.
Не замирая и не поворачиваясь, чародей прошел мимо и исчез за поворотом. «Лакр со мной, со мной», — билось в голове. Теперь отец узнает, как ошибался, он все поймет, даже увидит. «Со мной», — мысль переполняла, заставляла сердце биться быстрее. Только бы командир стражи не испортил все своим нытьем, и…
Из темноты раздался шорох, и показалась фигура. Я задумался и схватился за рукоять меча раньше, чем рассмотрел невысокий рост и узкую линию плеч — женщина.
— Кто ты?
— Это я, господин, — пискнула фигура и сняла капюшон.
Показалось круглое лицо со вздернутым носом и карими глазами. Фалейн, я сразу узнал ее, хоть редко видел за все годы, что она жила с нами. Отец прятал ее.
— Боги, — выдохнул я и отпустил рукоять, — что ты здесь делаешь одна?
Каштановые волосы были разделены на пробор и исчезали под плащом, словно она наспех одевалась. Шпионила?
— Что ты здесь делаешь, отвечай? — я не скрывал раздражение и подошел к ней; Фалейн боялась меня, пусть волнуется.
— Ваша сестра, — она прокашлялась, — леди Вайлирия, она оправила меня в конюшни проверить ее лошадь. Ей приснился дурной сон.
В это верилось — сестра много лет не выходила из комнаты и вряд ли понимала, какого одинокой девице бродить в темных коридорах. Злые духи дернули отца сделать Фалейн ее камеристкой.
— Идем, — бросил я и развернулся, замечая удивленный взгляд. Она не ждала любезностей, ведь считала нас подлыми завоевателями. Как угодно, лишь бы вела себя тихо оставшееся время: король позволил сохранить Фалейн жизнь, чтобы выдать замуж за верного человека, если люди ее отца взбунтуются. Но они хорошо приняли новую власть, поэтому скоро Фалейн упадет с лестницы или подавится за ужином.
Она шагала почти беззвучно, как чувствовала опасность, и ее становилось жаль. Вероломная семья сгубила ее, когда ослушалась приказа короля и вооружила своих людей. Но это чувство растворялось в воспоминании о том, что отец не отдал мне Фалейн, хотя я хорошо сражался и убил командира стражи. Он ничего не говорил о планах на нее, не брал себе и снова выказывал мне пренебрежение. Он сам подтолкнул меня к сговору с чародеем.
От злости я шел все быстрее и почти сорвал факел со стены у конюшни. Внутри было темно, поблескивали глаза лошадей, запах сена и навоза драл ноздри. Белая кобыла сестры только крутила ушами и едва стояла от старости: ее бы добить из жалости, но Вайлирия не позволяла.
Пока Фалейн гладила кобылу и что-то бормотала, я прислушивался, но раздавалось только фырканье, удары подков и шорох из стоил. Никого. Огонь факела резко извивался и слепил глаза, неприятно грел, раздражал и заставлял вспоминать унижения. Отец всегда был недоволен, не советовался со мной, даже Фалейн не отдал, хотя сам ее не замечал. Тянуло ослушаться, пусть он и не узнает.
— Удобная ситуация, — сказал я и шагнул к Фалейн, — ты не находишь?
Она не двинулась, только глаза вспыхнули во мраке. Я протянул руку к ее лицу и усмехнулся, когда сердце забилось, как у неопытного юнца. Казалось, что сейчас что-то произойдет: отец столько лет не позволял трогать Фалейн, его запрет витал в воздухе, даже факел затрещал.
Из глубины конюшни раздался шорох, и я вспомнил про шпионов отца, которые рыскали повсюду. Он мог уже знать о чародее и послать за мной. Фалейн кинулась прочь, а я развернулся и поводил факелом в воздухе, замечая тощего конюха с испуганным взглядом.
***
Я не могла уснуть и всю ночь наблюдала, как по каменному потолку скользили тени. Вайлир часто бродил в темноте и проверял стражников, но почему оказался именно в том коридоре, когда я говорила с чародеем? Вдруг он что-то слышал или зайдет к леди Вайлирии и поймет, что он приезжал не к ней?
Мысли ходили по кругу, пока комнату не осветили золотистые лучи солнца. Как всегда, служанка принесла мне хлеб, мед и молоко, потом воду для умывания; как всегда, она громко топала. Все как всегда, это убивало — опасность впервые подобралась так близко, раньше было только понимание, что когда-нибудь меня убьют за ненадобностью.
Я поднялась с постели и босиком прошла по каменному полу. Не было времени искать обувь — нельзя опаздывать к леди Вайлирии и выдавать волнение. Все обойдется, визит красной сутаны никого не озадачит, и за мной бы уже пришли, если бы Вайлир слышал разговор.
Лорд Мартом исполнил обещание и не унижал меня минувшие годы. Выделил эту небольшую комнату с красивой кроватью с резными столбиками, крепкими сундуками и металлической печкой в углу. Он даже назначил меня камеристкой своей дочери, когда перестал видеть подвох в покорности. Лучше бы терзал и дал повод выпустить гнев, лучше бы все закончилось быстро, а не растягивалось на годы ожидания конца. Как трудно было сидеть у постели леди Вайлирии и понимать, что можно задушить ее подушкой, или ударить подсвечником, чтобы отомстить лорду Мартому. Возможно, он за этим и приставил меня к ней: хотел избавиться от больной дочери и получить повод для казни ненужной пленницы.
Я надела платье из сиреневого бархата, убрала волосы в пучок и отправилась к леди Вайлирии. Узкие коридоры замка не отличались друг от друга, усыпляли и навевали размышления. До сих пор не знаю, почему меня назначили ее камеристкой — служанок было достаточно. Возможно, гадкая догадка о лорде Мартоме оказалась правдивой, или меня хотели заставить проникнуться к его семье. Противно признаваться, но последнее получалось. Я пыталась злиться на них, пыталась изо всех сил, но понимала, как сглупил отец и как эта семья отличалась от моей.
Комната леди Вайлирии была большой и светлой, она любила свежий воздух, поэтому не закрывала ставни даже зимой. Лежала в кровати, кутаясь в меха, пока слуги не теряли терпение и не жаловались леди Мартом. На стенах висели гобелены с ее любимыми лошадьми в полях, а шторки кровати были зелеными, как луговая трава. Резные сундуки из темного дерева сияли из-за лака, в бронзовых подсвечниках стояли толстые свечи. Леди Вайлирия лежала в кровати, пока служанки расправляли одеяло. Сердце сжималось при взгляде на нее, и становилось стыдно: это дочь врага, нужно ненавидеть, строить планы мести, но как? Бедняжку прокляли во младенчестве, и красные сутаны не могли снять злые чары. Рассказывали, что раньше она могла выходить и даже каталась на своей кобыле в специальном седле, но при мне она не вставала с кровати и могла сидеть только благодаря опоре из подушек. Они с Вайлиром были близнецами, поэтому ее лицо тоже обрамляли светлые волосы, но глаза утратили остроту зрения, и голубой оттенок помутнел. Кожа казалась белой, одеяло обтягивало неестественно тощие ноги, и гнев сменяла жалость.
Я села на скамейку и всмотрелась в лицо леди Вайлирии: заходил ли к ней брат, спрашивал ли о самочувствии и приезде красной сутаны? Сердце бухало в груди, но она спокойно попросила почитать вслух. От облегчения подрагивали руки и страницы громко шелестели, пока я искала нужное место. Все хорошо, иначе меня бы давно допрашивали.
Доводы разума не помогали, и предчувствия терзали: не стоило видеться с чародеем, он был слишком подозрительным: часто с кем-то шептался, делал намеки с лукавыми улыбками. Лорда Мартома назначили лордом-хранителем Жемчужного пути — дороги, по которой наши торговцы уходили в другие арданириаты — и он увез нас в эти глухие места. Ни людей, ни друзей за пределами крепости, никакой надежды, только чародей. Он сказал, что некий лорд хочет устроить переворот и завладеть землями отца, а брак со мной сделает его претензии законными. Но он отказывался сказать что-то еще, пока я не соглашусь. Как принять предложение, не зная даже имени загадочного лорда? Существовал ли он?
Мысли прервал стук в дверь, и на пороге появился лорд Мартом. Я вскочила и сделала неловкий реверанс: он вызывал такую жгучую гамму эмоций, что самообладание предавало. Он был высоким, двигался уверенно и плавно, как хозяин всего и всех. На груди висела толстая золотая цепь с массивным кулоном — знак лорда-хранителя, награда за мою загубленную жизнь! Мучила злость и на себя, ведь так хотелось скосить взгляд на лорда Мартома, его длинные волосы и лицо с отпечатком обаятельной зрелости.
Он сел на кровать и нежно поцеловал леди Вайлирию в лоб. Выйдя в коридор и закрывая за собой дверь, я услышала заботливый голос:
— Все хорошо, как ты себя чувствуешь?
Меня затрясло от скрытого гнева, только не знаю на кого — не получалось ненавидеть этих людей. В вечер нашего знакомства Вайлир позволил себе молчаливый бунт и не выполнил приказ сразу, они заботились о леди Вайлирии и грустили, когда очередной чародей разводил руками… А в моей семье все крутилось вокруг воли отца: он не проявлял нежности к братьям, женщины его вовсе не заботили. Отец сам виноват, он пошел против короля, но именно лорд Мартом пришел и все уничтожил; чем дольше я думала, тем сильнее путалась в эмоциях.