Факелы потрескивали и скрывали разговор за дверью, но голоса казались спокойными. Вряд ли лорда Мартома смутит очередной визит красной сутаны, чтобы подозревать меня, но вечером эта надежда разбилась. Я уже вернулась к себе в комнату, когда пришел мальчишка-паж в синей котте с вышитой башней. Им оказался паж лорда Мартома — тот звал меня к себе, прямо сейчас.
Я с такой силой вцепилась в дверную ручку, что заболели пальцы. Он узнал или что-то заподозрил точно. Наверняка разговор с чародеем подслушали, или леди Вайлирия сказала, что он приезжал не к ней!
Я не спала всю ночь, но от возбуждения не чувствовала усталости. Хотелось сказаться больной и отсрочить трудный момент, только собственные домыслы и страхи изведут быстрее. Нет, лучше пойти и покончить со всем.
Я меряла платья и кидала их на крышки сундуков, кровать, стулья — скоро все вокруг покрывала цветная ткань. То слишком яркие, то кокетливые — не то, нужно что-то скромное и сиротливое. Выбор пал на светло-голубую тунику и белое нижнее платье с цветочным узором на манжетах.
По пути я пыталась успокоиться, главное саму себя не выдать попытками оправдаться. Дверь в комнату лорда Мартома была выше остальных; позолоченная ручка ядовито сверкала, даже трогать не хотелось. Паж доложил обо мне и велел ждать в гостиной. Как и спальня леди Вайлирии, она была просторной, с гобеленами на стенах, только изображали они битвы. В центре стоял круглый стол и стулья с изогнутыми подлокотниками и ножками. От нервов я взялась за спинку одного из них, водила пальцем по резьбе: извилистая, как и мысли; их было так много, что нужные ускользали.
— Это неправда, — раздался стальной голос лорда Мартома, — зачем ты лжешь, глядя мне в глаза?
Сердце ёкнуло, и я не сразу поняла, что обращались не ко мне. Слова доносились из-за приоткрытой двери с такой же блестящей, неприятной ручкой. Не знаю, зачем пошла к ней — хотелось изучить все вокруг и не видеть угрозу в предметах. В зазоре показались огонь и тени.
— В чем ты обвиняешь меня? — Голос Вайлира, как всегда уверенный, но чувствовались надрывные нотки.
Он робел только перед отцом. Не удивительно: тот всегда находил повод упрекнуть его, словно не любил. При этом я часто видела, как лорд Мартом яростно сжимал губы и сверкал глазами, но не отвечал на дерзости сына или смотрел на него задумчиво и умилительно. Любовь и суровость так внезапно сменяли друг друга, что объяснения не находилось.
— Ты сказал командиру стражи, что в Лакре мало обученных людей, хотя знаешь, что это не так, — вкрадчиво сказал лорд Мартом. Вот в его голосе было превосходство и осознание правоты.
Я подошла ближе и увидела, что он сидел в кресле, закинув ногу на ногу и потягивая вино из кубка. Вайлир стоял напротив с опущенной головой. Его можно понять: лорд Мартом внушал благоговение гордой осанкой и неторопливыми движениями. Аура добралась и до меня, физически давила и требовала склонить голову. Я сжала зубы — ни за что, он не управляет мной!
— Командир стражи слишком любопытен, — Вайлир чеканил слова и пытался оправдаться, пока лорд Мартом лениво подносил кубок к губам, — я хотел дать себе время на раздумья, хотел проверить его слова. Не стоит беспокоить арданира, не проверив все.
Лорд Мартом посмотрел на него и чего-то ждал, даже затаил дыхание. Но Вайлир молчал, и тишину прерывал только треск дров в камине.
— Мы не можем отдать ему людей из личной стражи. Ты объедешь наши земли и разберешься, действительно ли мы нуждаемся в воинах. После я решу, обращаться ли к арданиру, — сказал лорд Мартом и кивнул на дверь.
Вайлир сжал кулаки, словно собирался крикнуть, шагнуть к отцу и что-то сделать, но он направился к двери. Я отскочила и едва не налетела на стол, чудом успев не попасться за подглядыванием. Вайлир с грохотом распахнул дверь и замер, прожигая меня глазами. Он с трудом втягивал воздух, я даже забыла сделать реверанс и ждала чего-то плохого. Наконец он отвернулся и направился к выходу: казалось, что удары его каблуков проходили сквозь грудь, хотя это колотилось сердце.
— Зайди, — велел лорд Мартом.
Было физически трудно зайти в комнату, наполненную огнем и тенями — ноги просто не поднимались. Рядом с креслом стоял столик и кувшин с кубками, лорд Мартом с плеском наполнил один гранатовой жидкостью, двигаясь издевательски плавно, как нарочно усыпляя чуткость. Он молча протянул мне кубок, вот так просто, словно члену семьи за милой беседой. Это неспроста, я точно знала и взяла кубок резче, чем следовало. Взгляд упал на грудь лорда Мартома: ворот коричневой котты был распахнут, под ним виднелась белая рубаха и светлые волоски. Щеки вспыхнули: мне не доводилось видеть такое, только конюхов и стражей издалека в жаркий день.
— Садись, — он кивнул на свободное кресло.
Стараясь не шуметь, я опустилась на самый край. Хотелось крикнуть, чтобы он скорее озвучил цель приглашения, это невыносимо.
— У Вайлирии все хорошо? — спросил лорд Мартом.
— Да, — ответила я и отпила вино из кубка, только бы чем-то заняться.
Он тоже сделал глоток, не отрывая от меня внимательных глаз. Его верхняя губа блестела, и он провел по ней языком; мимолетное движение казалось… притягательным. Из-за неторопливых вздохов блестели волоски на груди и вышивка ворота, притягивая внимание. Щеки снова загорелись, и я опустила взгляд на сапоги лорда Мартома. Нельзя думать ТАК о завоевателе, он не достоин!
— Если не хочешь приходить к ней, скажи, — произнес он.
От удивления я снова подняла глаза. Не стоило обманываться расслабленной позой лорда Мартома — его глаза казались твердыми, он чего-то хотел, но в лице не было злости. Я заставила себя улыбнуться:
— Мне нравится служить леди Вайлирии, она очень добра ко мне.
Почему-то лорд Мартом грустно усмехнулся и посмотрел на свой кубок. Он повернулся к камину и устало бросил, словно надеясь скорее закончить:
— Пей.
Вот, сейчас скажет. Я пила медленно, оттягивая роковой момент, но вино закончилось и пришлось опустить кубок.
— Подойди, — так же устало сказал лорд Мартом.
Даже сидя он казался невероятно большим, и эта свободная поза… во всем чудился подвох. Когда я встала, на затылок словно что-то надавило, и голова закружилась: это из-за вина, но оно хоть утопило страх. Стоило подойти, как лорд Мартом забрал кубок и потянулся к кувшину. Мысли текли вяло и остановились на тени его ресниц и полуопущенных веках: странно было обнаружить, что лорд Мартом похож на простого человека. Неожиданно изнутри хлестнула ненависть и снова не ясно на кого. Следовало строить планы мести, но за что? Это мой отец все погубил, а лорд Мартом нес королевское правосудие, не унижал меня и любил своих детей. Но если не его, то кого винить?!
Он протянул кубок и коснулся моих пальцев. И даже не делал вид, что случайно, не смущался и не отдергивал руку.
— Пей, — снова велел лорд Мартом.
Из-за вина мысли отставали: касание, грудь, цель визита терялась. Скрывая растерянность, я поднесла кубок к губам и спрятала в нем глаза, но и это вино скоро закончилось. Лорд Мартом тоже отпил, его губа снова блестела, и снова он провел по ней языком. В этом было что-то интимное, стало стыдно наблюдать за такими моментами. Я поставила кубок на столик, хотела отойти, когда лорд Мартом взял меня за руку. В голове плыло, а он двигался быстро и уверенно; миг — и длинные пальцы сплелись с моими, блестели перстни, я чувствовала теплую кожу и изгибы. Это было странно, еще никто из мужчин не трогал меня так.
Наконец пришло понимание, зачем было приглашение, почему вечером. Стоило рвануть к спасительной двери, как недавно ласковые пальцы стали твердыми и сильными, вцепились в меня, не пускали. Мгновение — и я оказалась на коленях у лорда Мартома. Я, на коленях, у лорда Мартома — слишком дикая мысль, чтобы быстро очнуться после вина.
========== Глава 2 ==========
Его грудь оказалась близко, ноги под ягодицами, сильные руки обвивали меня, излучая немой приказ. Ноздри щекотал запах духов: древесный, тягучий, приятный. Это слишком. Я забилась, дергалась изо всех сил и случайно сползла на сиденье рядом с лордом Мартомом. Он ловко прижал меня своим телом и пропел:
— Т-ш-ш, все хорошо.
В голосе было столько нежности, что я опешила; так много нового, и туман в голове… не сон ли это? Нет, слишком реальными были касания пальцев к губам; лорд Мартом уверенно обводил их контур, словно изучал добычу. И смотрел пристально, со слабой улыбкой, как будто любовался. Впервые стала заметна паутинка морщин вокруг его глаз и неровная линия бровей. Запах духов окутывал, лорд Мартом неторопливо дышал сквозь приоткрытые губы; в этом было что-то потаенное, доступное лишь близким. Я чувствовала тепло его тела и как его колени слабо двигались под моими ногами. Шелестела одежда и обивка кресла — все так интимно, что воля таяла. Изводил стыд и понимание, что так нельзя, но не получалось противиться уверенным пальцам, которые скользили по шее и поднимались к щекам. Раз за разом, как чары, запретные и прекрасные.
— Боишься? — тягучий голос убаюкивал, но я заметила блеск перстней. Он напоминал о вечере моего рождения, когда жизнь наполнилась страхом и жаждой мести. Хмельной туман не исчезал, но его нужно развеять, нужно! Я схватила лорда Мартома за одежду, а он только усмехнулся и продолжил гладить меня. Сейчас толкну, ударю, сейчас, когда его палец доберется до уголка губ. Он так приятно и легко двигался, словно хотел подарить ласку. Волю убивал не лорд Мартом и не вино, меня завораживала близость мужского тела, непривычные касания и вид светлых волос, неаккуратно упавших на лицо лорда Мартома, блеск глаз в их тени и его улыбка. Как он улыбался, словно любовался мной.
— Пустите, хватит! — крикнула я и скомкала одежду на его груди, дернула, рванулась. От этого ткань сползла, обнажая еще больше светлой кожи. Издевательство!
Лорд Мартом обвил меня руками и прижал к себе. Теперь его грудь была перед носом, запах духов одурял, тепло тела тоже, но теперь это пугало: он мог сделать что угодно, нужно уходить! Было трудно признать, что сила одновременно завораживала, уговаривала сдаться. Какой-то инстинкт. Лорд Мартом хрипло хохотнул, звук словно проник в меня и заставил сладко вибрировать низ живота.
— Ты хочешь уйти? — промурлыкал он, потираясь о мою щеку своей. Его губы касались кожи, теплое дыхание грело… но руки прижимали почти до боли, ужас и соблазн смешивались.
— Да! — крикнула я и снова забилась, пыталась пнуть лорда Мартома и задевала кресло. Юбка иногда поднималась, ткань неумолимо соскальзывала с плеча, словно злые чары восстали против меня.
Лорд Мартом держал меня без усилий, его дыхание скользило по шее и груди. Он водил носом по щеке, скользил им к уху, медленно, плавно, наслаждаясь. Воздуха не хватало, все болело, голова кружилась — проклятое вино, проклятый лорд Мартом, враг, негодяй, так нельзя!..
— Тогда уходи, — шепнул он на ухо, и я затихла. Снова инстинкт: дыхание мужчины, касание мягких губ, близость, чье очарование я открыла.
Метания заняли мгновение, и до меня дошел смысл слов. Я снова рванула, ожидала почувствовать толчок, но лорд Мартом позволил встать. Ноги подкашивались, юбка путалась в них, дверь преградила путь, как стражник в темноте, но я сумела выбежать в коридор, и холод неприятно окутал тело.
Шаги гулко отражались от стен, пламя факелов извивалось, как огонь в камине, не давая забыть. И запах: духи лорда Мартома въелись в одежду и волосы, в кожу! Он не отпустит меня, и никто его не остановит, мной будут распоряжаться, как трофеем!
Я замерла. В груди клокотала злость, хотелось сделать что-то, сломать, закричать, выплюнуть негодование… Нет, нельзя показывать, нужно играть глупую сломленную душу. Я поговорю с чародеем, да, соглашусь на все, что еще терять? Тогда будет надежда на спасение, а не тупое ожидание, когда меня осквернят и погубят.
***
Ветер швырял дождь в лицо, вода заливала глаза и рот, земля чавкала под копытами лошадей. Мои стражники ехали рядом, угрюмые, мокрые, а ведь мы едва сошли с галеры. Над нами нависал Жемчужный замок: он и в ясную погоду не оправдывал название, а сейчас напоминал грозную, вытянутую корону на вершине крутой насыпи. Его так назвали, потому что там восседал лорд-хранитель Жемчужного пути. В арданириате было много рек и озер, в которых выращивали жемчуг и водоросли, ловили рыбу, почти четверть занимал солончак — свидетель древнего, пересохшего моря.
От подножия насыпи к воротам вел деревянный трап, который подожгут в случае осады. Ноги скользили, плащ отяжелел и тянул вниз, еще и ветер холодил вымокшую одежду. Содрать бы ее и сесть у горячего камина, выпить вина с пасек Нарекса или из Атанира. Грезы: придется нестись к отцу, у него что-то серьезное, раз меня спешно вернули.
Оставляя за собой влажные следы, я прошлепал по лестнице на вершину Зоркой башни, где он обычно работал. Она была самой высокой в замке, из бойниц открывался вид на озеро и долину, сейчас скрытые дождем. Вдоль стен стояли высокие бронзовые подсвечники, огонь мягко покачивался, и одежда показалась не такой уж омерзительной. За письменным столом висел гобелен с изображением арданириата, сочные цвета еще не тронуло время и солнце. Я усмехнулся, вспоминая бойни, перекошенные лица и чувство, как меч выскальзывал из окровавленных рук. Тогда не было красоты и доблести, о которой поют менестрели, была только животная ярость, которая до сих пор горела во мне. Такое не забывается.
Наш Жемчужный путь тянулся полумесяцем и соединялся с таким же Озерным краем. Там добывали рыбу, моллюсков и каменную соль. Между нами был зажат Лакр, испещренный мелкими речушками, где выращивали жемчуг и водоросли. Слева от него — нищенское княжество Гаусор, богатое только голодными ртами, которые часто шли к нам наемниками.
Лакр был вышит белыми нитками, они сияли, притягивая взгляд и мысли.
— Ты наш, — шепнул я и почувствовал, как щиплет внутренний огонь. Жалкую часть Лакра составляли земли отца Фалейн, лордов Шеве, Амбин и Неверо. Это мы сломали их сопротивление, мы бились и рисковали жизнями, мы!
Двери за спиной распахнулись и вошел отец, шелестя темно-зеленым уппеландом.
— Я рад, что ты благополучно вернулся, — сказал он, садясь за стол.
— Зачем ты звал меня?
— Мне хватило тех вестей, которые ты прислал, — ответил отец, доставая листок из стопки. — Командир стражи сильно раздул нехватку людей, но нам все равно требуется резерв, поэтому я решил написать арданиру и несколько преувеличить нашу нужду в стражниках.
Что б этого командира духи выдрали. Зачем он поднял такой шум? Он приехал из Гаусора и явно боялся отправиться обратно, поэтому всюду лез, показывая свою значимость. Я потратил уйму времени, хотя мог вести переговоры с людьми Лакра. Столько дней псу под хвост.
— Для этого не требовалось отправлять меня путешествовать в такую промозглую погоду, — бросил я.
Отец поднял глаза и застыл, ожидая извинений. Пришлось сжать зубы, чтобы не сказать лишнего и не злить его.
— К нам едет лорд-хранитель Лакра, — вздохнул он.
— Зачем? — Внутренний огонь снова обжог, не знаю, из-за холеной морды лорда-хранителя или из-за его задницы, которая сидела на нашем престоле. Отец оставался спокоен — поверить не могу! Он рассказывал сказки, что не хочет Лакр, но это вздор. Просто не хотел признаваться, за что продал НАШИ земли!
— Арданир хочет, чтобы его лорды-хранители жили в мире, поэтому приказал нам решить все споры и договориться о стражниках из Лакра, — отец недобро усмехнулся.
— Споры? — прыснул я. — Он требовал налог с торговцев, идущих из Озерного края к нам, хотя мы один арданириат.
Отец поднял руку и покачал головой:
— Арданир счел, что это из-за недопонимания, поэтому велел лорду-хранителю Лакры приехать сюда. Нам ничего не остается, как только принять его.
Мне представлялась тошнотворная улыбка лорда-хранителя, когда пришло озарение: чародей обещал поддержку людей Лакра, а сейчас она останется без правителя. Внутренний огонь извивался и жег, необходимо что-то решить, немедленно.
— Отправь меня обратно, я не доплыл до границы; командир стражи жаловался, что оборонной стене требуется ремонт.