— Ты не одинок, дружище Солус. Теперь у тебя есть друзья! — воскликнул Сет, вскакивая и обнимая его за плечи.
Солус зарычал.
— Сядь, идиот, пока я не оторвал тебе руку и не избил ею же, — его угроза не стерла усмешку с лица Сета, но киборг все же перестал его обнимать.
— Арамус, а ты не хочешь поделиться тайной своего имени?
— Когда-то я был B351GI. Я выбрал имя Арамус, потому что так назывался город, в котором я родился. Я помню только это.
— А Эйнштейн? — спросила она, поскольку его не было в комнате.
— Потому что он такой необычно умный, — ответил Сет.
— Ты помнишь что-нибудь из своего прошлого? — спросил Солус. — Имя? Чем занималась?
На мгновение ее взгляд стал пустым. F814 покачала головой.
— Ничего.
Почему она лжет? Солус был уверен, что девушка что-то помнила. Может, программирование мешало ей восстановить память?
— Ей нужно имя, — усмехнулся Сет, хлопнув ладонью по столу.
— У меня есть имя, — коротко ответила она. — F814.
— Нет, это имя тебе дали люди. Нужно выбрать что-то другое. То, что подходит только тебе.
— Зачем?
— Потому что это сделал каждый из нас, когда мы освободились. Сбросили цепи поработителей и вернули себе личности.
— Меня не освободили, а похитили, — ответила F814, бросив многозначительный взгляд в сторону Солуса.
— Для твоего же блага, — напомнил Солус.
— Так думаешь только ты, — ее дерзкое замечание заставило его улыбнуться.
Арамус заметил это.
— Я ухожу. Все это дерьмо про счастливый бред заставило мой железный желудок сжаться.
Большой ворчливый киборг ушел, оставив Сета, дико жестикулирующего руками, объяснять преимущества многих имен, на каждое из которых F814 лишь качала головой.
— Довольно! — Солус не хотел кричать. — Оставь ее в покое. Если она решит взять новое имя, то так и сделает, а если захочет оставить прежнее, то так тому и быть. Теперь она свободна. Это ее выбор. Мне нужно вернуться на мостик. F814, хочешь, я провожу тебя в твою каюту?
Она кивнула.
— Да. Мне нужно немного времени, чтобы обдумать всю новую информацию.
— Многовато сюрпризов для одного дня. Отдохни, а когда почувствуешь себя лучше, и если у тебя возникнут какие-либо вопросы, то я или кто-нибудь другой все поясним.
— Спи спокойно, дорогая, — крикнул Сет. — Если тебе понадобится компания, дай мне знать.
Солус не сумел сдержаться и показал через плечо своему брату средний палец, провожая F814 к выходу.
— Он всегда такой… — она на мгновение замолчала. — Человек?
— К сожалению, да. Его модель — более продвинутый прототип шпиона, что означает, что он сохранил определенную манерность в отличие от большинства моделей из ранних партий.
— Желание убить его, потому что он так похож на человека, нормально?
Солус рассмеялся.
— Не волнуйся, ты одна из многих. Вот почему Сет дерется гораздо чаще, чем другие. Мы говорим ему, что спаррингуемся лишь потому, что его модель лучше приспособлена для исцеления повреждений…
— А на самом деле? — спросила она, вглядываясь в него.
— Мне просто нравится бить его, потому что тогда он хотя бы ненадолго замолкает.
Из F814 вырвался хриплый смешок, который она попыталась сдержать, зажав рот рукой.
Солус оттолкнул ее ладонь.
— Не сдерживайся. Смейся. Позволь себе находить удовольствие в чем-то настолько простом.
Она убрала руку, но момент веселья прошел.
— А что ты делаешь, чтобы получить удовольствие? — спросила она.
Он знал, что хотел сделать — раздеть девушку и облизать каждый дюйм ее тела, прежде чем войти в нее и довести до оргазма.
Но в итоге Солус раскрыл тайну, которую никогда никому не озвучивал:
— Садоводство и готовка еды.
***
Солус был так потрясен своим откровением, что заворчал. F814 рассмеялась, ее смех звучал все громче по мере возрастания недовольства киборга.
Он оказался прав, она действительно наслаждалась этим.
— Я рад, что ты находишь мою компанию такой смешной, — пробормотал Солус, нахмурившись.
— Нет, — она снова засмеялась. — Прости. Не знаю, почему это так забавляет меня, тем более я понимаю только одно из твоих увлечений. Я точно знаю, что такое приготовление пищи, но садоводство. В моей базе данных этот термин обозначает заботу о растениях, однако я никогда не видела ни одного из них, поэтому не уверена в значении.
— Тогда что тут смешного?
— Выражение твоего лица, когда ты это сказал. Не думаю, что ты хотел так откровенничать.
— Не хотел.
— У тебя сломался процессор?
— Нет. Но тебе так долго врали на протяжении всего существования. Поэтому я решил, что ты заслуживаешь правды. Но никому не говори об этом.
— Или? — подразнила она, легкое и жизнерадостное чувство охватило ее тело.
— Или мне придется заткнуть тебе рот, — предупредил Солус.
— И как же ты это сделаешь? — спросила F814, не сводя глаз с его интригующего взгляда. Она уже видела такой обжигающий взгляд раньше… в душе, когда раздевалась. На столе во время осмотра и сейчас… только в данный момент Солус наклонился и приподнял пальцем ее подбородок.
— Вот так, — его губы накрыли ее в нежном, коротком касании, которое застало F814 врасплох. Разве рот был создан не для того, чтобы говорить и поглощать пищу? Ей не потребовалось много времени, чтобы понять, что Солус целовал ее. И хотя это казалось самым нелогичным способом привязанности, на самом деле было довольно приятным. То, как он ласкал ее губы, вызвало странное покалывание во всем теле. Прежние ошибки, влага между бедер и боль в сосках, в программировании вернулись в полную силу. На этот раз, однако, после размышлений на тему произошедшего, F814 осознавала, что испытывала.
Возбуждение. Она не думала, что способна на желание. Никогда такого не чувствовала. Это было приятно. Более чем приятно, волнующе.
Солус отстранился, а F814 чуть было нее притянула его обратно, желая испытать еще больше приятных ощущений. Она удивленно прикоснулась к губам.
— Прости. Я забылся. Этого больше не повторится, — он отошел от нее и прижал ладонь к сканеру на стене, открывая дверь.
F814 хотелось заявить, что она не сожалеет и что ей понравилось, но Солус выглядел очень сердитым. Может, потому что она ответила как-то неправильно?
— Это твоя каюта.
Она вошла в комнату. Не такое уж и большое помещение.
Корабль, на котором они путешествовали, был не столько удобен, сколько практичен. Каждое свободное место было отведено для хранения груза. Но все же комната была чистой и, если верить обонянию, принадлежала Солусу. Он привел ее в свою комнату.
F814 побродила по небольшому помещению, заметив небольшой письменный стол, встроенный в стену, и задвинутый табурет, а также аккуратно застеленную кровать. Когда Солус вошел в комнату, F814 села на край кровати, так как пространства для передвижений практически не осталось. Она провела пальцами по мягкому одеялу, слишком хорошо осознавая, насколько тесно стало в помещении из-за присутствия Солуса. Внезапно занервничав, F814 подняла глаза и увидела, что Солус пристально наблюдал за ней.
— Тебе нужно что-нибудь еще?
«Чтобы ты снова прикоснулся к моим губам и сделал то, что в моих данных числится как поцелуй».
Она покачала головой.
— Если ты останешься одна, то будешь в порядке? Если хочешь, мы можем по очереди нести караул возле тебя.
— А ты выступишь добровольцем?
Учитывая рост Солуса и то, где сейчас находилось лицо F814, она не могла не заметить увеличившейся выпуклости в районе его паха при ее словах.
«Я возбуждаю его».
И вот тут она, наконец, попала на знакомую территорию. Солус хотел от нее секса. Совсем как бригадир. Но, по крайней мере, Солус нежно обращался с ней. F814 заметила, с какой осторожностью он относился к ней, даже при нападении.
Возможно, это будет не так ужасно, как раньше. Человеческие женщины терпели подобное все время. Тем более F814 уже пережила похоть бригадира. Будет ли похоть киборга иной? Объятия Солуса в холле заинтриговали ее, даже возбудили, заставив задуматься, окажется ли акт совокупления с ним более приятным. Был только один способ выяснить это. Девушка стянула рубашку через голову, обнажив верхнюю часть тела.
— Что ты делаешь? — его вопрос прозвучал тихо и резко.
Она отбросила рубашку и посмотрела на мужчину.
Он казался сердитым, его брови были нахмурены, губы сжаты в прямую линию, а глаза гневно сверкали.
— Бригадир хотел, чтобы я была обнажена, когда мы занимались сексом. Киборги предпочитают другое?
Его брови удивленно выгнулись.
— Ты хочешь заняться со мной сексом?
«А она действительно хотела? Да, хотела. Было бы неплохо пополнить базу для сравнения».
F814 пожала плечами.
— Я все равно не сумею остановить тебя, так какой смысл бороться?
Она растянулась на кровати и начала расстёгивать брюки.
— Прикройся, — прорычал он. — Никогда не говори, что у тебя нет выбора. Только ты владеешь своим телом. Ты. Не я. И не тот долбаный бригадир, никто, кроме тебя. Понимаешь?
Девушка снова села, но не прикрылась.
— Нет. Я точно знаю, что ты думал о сексе, по крайне мере одна часть твоего тела, — заявила она, многозначительно глядя на его пах. — Я предложила тебе использовать мое тело без принуждения. А теперь ты злишься.
Солус опустился перед ней на колени и наклонился так близко, что их носы почти соприкоснулись, а его теплое дыхание овеяло ее губы.
— Не стану отрицать, что нахожу тебя привлекательной. Как и многие мужчины. Но это не значит, что я или кто-либо другой имеет право заставлять тебя делать нечто вопреки твоим желаниям. Независимо от ситуации. Мой прежний поцелуй был ошибкой, этого больше не повторится. Ты не должна позволять никому прикасаться к себе. А если кто-то говорит обратное, дай мне знать, и я исправлю их мышление своим кулаком.
— Почему ты так говоришь? Я не настолько важна.
— Нет. Ты. Важна, — он выплюнул слова с такой яростью, что ее сердце заколотилось, словно дало осечку. F814 поднесла руку к его лицу, коснулась гладкой щеки и удивилась его резкому выдоху. Она наклонилась, внезапно заинтересовавшись, подействует ли на нее второй поцелуй так же, как и первый. И ей практически удалось это выяснить.
— Мы не повторим. Твоя благодарность за спасение мешает суждениям. Ты не хочешь меня. К тому же ты заслуживаешь лучшего.
С этим ошеломляющим заявлением Солус вскочил на ноги и вышел за дверь, оставив ее одну, изумленную и почему-то разочарованную.
Она с опозданием поняла, что должна была ответить: «Я действительно хочу тебя». И это было самое удивительное.
Глава 7
Я знала, что не сумею вечно оберегать их, но стоило попытаться. Нужно было защитить женщин, которых я привыкла считать сестрами. Они стояли позади меня, C791, которая предпочитала имя Хлоя, и маленькая и изящная B785, которую звали Бонни. Мои подруги, мои сестры, они не были созданы для того, чтобы терпеть то же жестокое обращение, с которым могла справиться я. Их создали с совершенно другой целью.
Стоя напротив солдат, я какой-то частью понимала, что моя программа снова выдавала ошибку. И дело не в отсутствии стараний. Они продолжали пытаться навязать мне свои правила, но я все равно вырывалась на свободу. Игнорировала их приказы к повиновению. Единственный мой ответ был: «идите к черту».
Несмотря на мою браваду, я знала, что уже не тот человек, которым была раньше.
Что они только не делали со мной. Это должно было заставить меня забыть. Изменить изнутри и снаружи. Но у них так и не получилось исковеркать мою суть. Я отличала добро от зла. Умела постоять за себя и за других. Я отказывалась стоять и наблюдать, как мои друзья подвергались насилию. Нет, пока еще могла сражаться.
Трое солдат смеялись надо мной, когда я принимала боевую стойку, или, по крайней мере, боевую в моем понимании. Предполагалось, что я являлась моделью солдата, но еще не получила инструкций по настоящему бою. Опять же, во всем был виноват мой отказ «обучаться». Однако, мне не нужно программирование для осознания, что я была сильна, — сильнее, чем другие люди. Впрочем, называть их людьми было сравнимо с оскорблением. Мерзавцы, жестокие придурки, которые провели слишком много времени вдали от приличного общества и думали, что могли взять то, что хотят, без последствий. Я желал преподать им урок. Они тупо набрасывались на меня по одному, а я с легкостью расправлялась с каждым: кулак здесь, пинок там. Отступив, они перегруппировались. Но я не была настолько глупа, чтобы поверить, будто они закончили. Ублюдки всегда возвращались, но я была готова вновь дать отпор. Нежное прикосновение к моей руке заставило меня посмотреть вниз.
— Я ценю твою попытку, — пробормотала Хлоя. — Но скоро это уже не будет иметь значения. Они победят. Они всегда побеждают. Я осознала это и смирилась со своей судьбой.
— Никогда не сдавайтесь, — вспылила я. Как они могли так просто сдаться?
Глаза Бонни сияли словно редкие драгоценности на прекрасном лице.
— Я бы хотела, чтобы ты спасла нас, но она права. Будет лучше, если мы примем наказание без борьбы. Избавь себя от страданий. Мы выживем. Мы всегда выживаем.
И это самое печальное.
— Я не могу стоять и смотреть. Просто не могу, — я была новичком в программе, не закаленной к страданиям. Однако единицы С791 и В785 считались ветеранами. Их грустные улыбки соответствовали выражениям глаз. Насилие — это все, что они знали, все, что помнили. А я боялась, боялась за них и за себя, потому что понимала, что скоро все закончится. Как долго я могла бороться с судьбой, которую они пытались мне навязать? Сколько пройдет времени, прежде чем у меня будет такое же грустное лицо? Прежде чем я позволю вести себя, как ягненка на заклание, или, в данном случае, шлюху к войскам?
Я бы хотела сказать «никогда», но довольствовалась обычным «нет», пока помнила хотя бы малую толику того, кем была.
Я закричала, атакуя ублюдков и бросаясь на троих солдат, но их было уже шестеро, потом десять. Даже моей силы не хватило, чтобы одолеть всех. Они сковали меня цепью, словно бешеную собаку, — я даже также щелкала зубами — и заставили смотреть, как они причиняют боль моим друзьям. Я вопила, обещая возмездие, поистине кровавую месть, от которой они побледнели. Мне заткнули рот. А потом один из них осмелел, и они по очереди отправились за мной, перекрывая грубым смехом кряхтение. Я мысленно отмечала их лица, особенно того, кто руководил всей этой жестокостью. Запоминала их, чтобы убить. Я не позволю им сломить меня. Они могли надругаться над моим телом, но у них не получится забрать мой дух.
Когда ублюдки закончили, то гоготали, довольные собой.
Удивительно, как у них хватало наглости называть себя людьми и при этом иметь поведение самых низменных животных. Почувствовав на себе чей-то взгляд, я подняла глаза и увидела, что генерал наблюдал за мной. Он всегда наблюдал, когда не придумывал новые пытки и тесты.
— Что мне с тобой делать, F814? — вслух размышлял он. — Почему программирование не работает?
Он достал кляп из моего рта, и я заявила:
— Потому что я не боюсь тебя.
— Но ты должна. Я держу твою судьбу в своих руках, — он продемонстрировал мне свою открытую ладонь, а затем со смешком сжал ее в кулак. — Ты будешь повиноваться. В конце концов, каждый к этому приходит. Ты не первая, кто бросил мне вызов. Но этот раз был последним. Отведите ее в яму.
Меня куда-то несли, периодически избивая и оскорбляя. Ох, что бы я сотворила с ними, если бы была свободна. Еще задолго до конца я бы купалась в их крови. Но мерзавцев было слишком много, а я была скована. Меня бросили в какую-то дыру — бетонное помещение с круглыми отверстиями в стене и пятнами крови на полу. Я не верила в привидения, но в этом пространстве было нечто такое, что заставляло меня дрожать. Теперь я испытывала еще одну эмоцию помимо ярости — страх.
Я слышала слухи об этом месте, которые передавались шепотом. Именно сюда отправляли дефектных на реабилитацию. Таких как я, которые отказывались преклонить колени и смиренно принять свою участь. И я видела результаты.