— Потому что мне нравится видеть гнев в твоих глазах, — говорит парень, наклоняясь и улыбаясь. — Напоминает мне себя. Это означает, что ты переживаешь те эмоции, которые много раз испытывал я. — Он глубоко вдыхает через нос, словно чувствует запах моей ярости. — Почувствуй это, Ванесса. Почувствуй, как кипит гнев и знай, что я стал его причиной... а потом пойми, что в этом мире ты ничего не сможешь с этим сделать. — Он улыбается. — И знаешь, какая самая худшая часть в этом всем? Я все равно сделаю по-своему. Хочешь знать, почему? Потому что это моя месть, а не твоя. Моя. И все здесь теперь мое... включая тебя. И я буду использовать и оскорблять тебя, как сочту нужным, пока не удовлетворюсь.
— Ты больной… — плюю я.
— Хмм... Вопрос, который ты должна задать, в том, что я сделаю, когда закончу с тобой?
— Дай угадаю... Я, наверное, умру.
— Бинго! — говорит он, ухмыляясь, когда встает.
Желчь поднимается в горле, когда я с ужасом понимаю, каким жестоким он стал. Что с ним произошло? Неужели он действительно стал таким из-за меня? Как?
Проблема в том, что я уже знаю ответ. Только жаль, что не могу изменить прошлое.
Однако, сожаление не изменит того факта, что я сейчас в этой тюрьме. Теперь мне придется столкнуться с последствиями своих действий; каждый шаг моего прошлого способствует ужасным мукам, которые я испытываю в настоящем. Я всего лишь надеюсь, что смогу изменить его решение, пока не стало слишком поздно. Прежде чем я сама потеряю рассудок. Прежде чем скажу то, о чем пожалею. Прежде чем он причинит мне невыносимую боль. Прежде чем я умру.
14 лет
Мама красит мне губы ярко-красной помадой, следит за тем, чтобы каждый следующий мазок был таким же совершенным, как и предыдущий. Она делает это с открытым ртом, что странно, потому как макияж наносится мне. Она так концентрируется на своем задании, что даже не слышит стука горничной в дверь.
— Мэм, гости прибыли.
Моя мать игнорирует ее и берет тушь, чтобы искупать в ней мои ресницы. Я стараюсь стоять как можно спокойнее, хотя иногда поглядываю в зеркало, чтобы посмотреть, как выгляжу. Мои щеки такие же розовые, как когда моя мать бьет меня, разница лишь в том, что на этот раз дело в макияже.
— Мэм? — зовет горничная.
— Будем через минуту, — наконец, отвечает моя мать.
— Да, мэм. Я скажу им, что вы будете через минуту. Возьму их пальто и принесу им кофе или чай.
— Хорошо, — колкий тон моей матери заставляет меня нахмуриться, но потом она говорит: — Нет-нет, Ванесса. Никаких хмурых взглядов. Я не хочу, чтобы ты испортила свой макияж.
— Прости, — говорю я со вздохом.
— И попытайся вздыхать тише.
— Может, мне вообще перестать дышать? — спрашиваю я.
Она усмехается в своей обычной нетерпеливой манере.
— Нонсенс, дорогая. Я просто хочу, чтобы ты выглядела хорошо.
— Нет, ты хочешь, чтобы я выглядела как кукла.
— И что, если ты будешь выглядеть как куколка, милая? — говорит она, улыбаясь и нанося какой-то последний порошок, заставляющий меня закашляться. — Отлично. — Она хватает меня за плечи и указывает на зеркало. — Посмотри, какая ты хорошенькая. — Я улыбаюсь, когда слышу ее комплимент. — Почти такая же красивая, как твоя мать. — Моя улыбка сразу исчезает.
— Мама, зачем мы это делаем? — спрашиваю я, когда она начинает скреплять мое платье так, чтобы оно сильнее обтягивало тело, и пытается застегнуть его.
— Потому что сегодня у нас важные гости, дорогая. Я уже говорила тебе.
— Но ты обещала, что я смогу пойти погулять сегодня.
— Дорогая... мы уже это проходили. Иногда бизнес мешает веселью.
— Какой бизнес?
— Скоро узнаешь, — отвечает она, немного посмеиваясь.
— Но я пообещала Майлзу, что приеду к нему сегодня, — говорю я.
Ее лицо внезапно становится жестким.
— Майлзу? Ты имеешь в виду того мальчика?
— Да. Он мне нравится.
— Ну, а мне нет, — шипит она, застегивая меня так резко, что мне приходится ахнуть.
Я упираю руки в бока.
— Ты сказала, что он не может прийти на мою вечеринку. Ненавижу, когда его нет. Мне хотелось бы, чтобы ты позволила ему прийти.
— О, нет, — говорит она. — Этому грязному пареньку? Никогда.
— Грязному? Он не грязный, — говорю я, морщась.
— Милая, он проводит половину своего времени на улицах.
— Это потому, что он ненавидит своих приемных родителей. — Он так их ненавидит, что даже не позволил мне встретиться с ними. Настолько ему было стыдно.
— И он ведет себя как дикое животное, — добавляет мама, приглаживая собственные волосы и восхищенно рассматривая себя перед зеркалом.
— Это потому, что его запугивают, поэтому он и борется.
— Меня не волнует, почему он это делает. Я не хочу, чтобы он находился в моем доме.
— Но ты обещала мне, что я смогу уйти и заняться своими делами после вечеринки.
— Нет, я сказала, что ты можешь пойти и повеселиться, но только с хорошими образованными детьми.
— Я больше не ребенок, мама, и мне это совсем не нравится. Я хочу увидеть Майлза. Я не хочу встречаться с твоим «важными» людьми, — изображаю пальцами кавычки.
— Мне все равно, чего ты хочешь, дорогая. Ты не пойдешь и не увидишь его. Не сегодня.
— И не в любой другой день, согласно твоим словам, — усмехаюсь я.
— Именно, — говорит она, поворачиваясь ко мне. — Не веди себя так, словно это в моих интересах. Ты знаешь, что я хочу лучшего для тебя, а Майлз сюда не входит.
Я вздрагиваю.
— Нет, у тебя свои интересы.
Она вздыхает.
— Милая, у нас нет на это времени. Обсудим это в другой день. — Она хватает меня за руку. — Наши гости ждут.
— Нет! Я не хочу. — Выдергиваю руку, но она не отпускает меня.
— Ты выйдешь к ним, хочешь ты этого или нет, — шипит мать, поворачиваясь ко мне, словно змея, готовая откусить мне голову.
— Нет, отпусти меня, — кричу я.
— Иногда тебе просто нужно делать то, чего ты не хочешь, потому что в перспективе так будет лучше. У тебя может не быть того, чего ты хочешь, но взамен ты получишь гораздо больше, — бормочет она, подталкивая меня к двери.
— Отпусти меня! — визжу я.
Как раз в тот момент, когда она открывает дверь, горничная собирается постучать, и ее рука останавливается в воздухе, а глаза окидывают нас.
— Все в порядке, мэм?
— Да. — Мама сразу обращает свое внимание на меня. — Теперь ты будешь вести себя хорошо, — шепчет она. — Тебе понравятся наши гости. Ты будешь радушной, милой, обаятельной и всем, что только делает женщину желанной. Ты будешь говорить с ними, словно послушная девочка, иначе я сделаю так, что ты больше не выйдешь за порог этого дома. Это понятно?
Я сглатываю, хмурясь в молчаливом протесте. Сжимаю губы, отказываясь отвечать.
— Ты сделаешь, как я сказала, иначе этот мальчик... Майлз...
— Не смей его трогать, — говорю я.
Она прищуривается.
— Хм... думаешь, твоя мать может навредить человеку?
— Я знаю, что ты позволишь другим причинить вред. Пока не получишь то, что хочешь, — говорю я.
Я видела, как она делала это множество раз. Например, с моей тетей. Ее маленькому сыну было всего восемь, когда грузовик «случайно» его сбил. Он умер вскоре из-за кровоизлияния в мозг. Конечно, это не было случайностью — на грузовике был логотип одного из спонсоров кампании моего отца. Тетя угрожала разоблачить теневую деятельность отца в отмывании денег. В конце концов, он все равно выиграл, поэтому, думаю, тетя усвоила урок.
Никогда не переходите дорогу моим родителям. Моя мать худшая из всех: обычно она одна руководит всей драмой. Мой отец в курсе только десяти процентов из того, что она делает. Я знаю, потому что однажды спросила его, и он повел себя так, будто ничего не знал об этом. Конечно, я смотрю новости, и знаю, как найти спонсоров моего отца. Я встречалась с ними много раз и знаю их логотипы. Просто так грустно, что они думают, что могут скрыть свои отвратительные поступки от меня. Словно все еще пытаются притвориться для меня хорошими.
Вот только моя мать постепенно показывала мне свои истинные цвета, как сегодня. Я и ранее видела, что она вела себя как злобная ведьма. Но она никогда раньше не угрожала причинить кому-то боль.
Словно она добра ко мне только когда ей что-то нужно от меня. Сейчас речь идет о неких людях. Я уверена, что есть нечто большее, чем она позволяет мне знать.
Она толкает меня по коридору в гостиную, где на диване сидит пара, и, судя по их морщинам и отчаянным попыткам скрыть их, они примерно того же возраста, что и мои родители. Мальчик встает со своего места в противоположной стороне комнаты, улыбаясь как идиот при виде меня.
— Ванесса, — обращается моя мать, когда пара встает, чтобы поприветствовать меня. — Познакомься с семьей Старр.
Мальчик первым хватает меня за руку и пожимает.
— Привет, я Филипп.
— Привет, — говорю я, немного не понимая, что делать.
— Ты очаровательна. Просто идеальна для моего маленького мальчика, — говорит его мать, и я пожимаю ее тонкую костлявую руку.
Его отец щипает меня за щеку, заставляя съежиться.
— Какая милая девочка.
Я тяну за мамину руку, и она наклоняется, чтобы выслушать мой вопрос.
— Что означает «для моего маленького мальчика»?
Мать прочищает горло.
— Пойдем посидим с нашими гостями.
Радостные и возбужденные взгляды на их лицах пугают меня, как будто они чего-то ожидают от меня.
— Мама, кто эти люди? — шепчу я, когда мы все возвращаемся на диван.
— Не будь грубой, Ванесса. Эти люди важны. Они поддерживают кампанию твоего отца.
— О... — говорю я. Только не снова.
— Их мальчик очень милый. Он даже ходит в ту же школу, что и ты.
— Мою среднюю школу? — спрашиваю я, недоумевая. — Я никогда не видела его там раньше.
— Ну да, поэтому уверена, что теперь вы двое сможете найти друг друга. Я убеждена, он очень тебе понравится.
— Почему? Я даже его еще не знаю. Трудно пока сказать, — говорю я.
— Ты очень скоро его узнаешь, моя дорогая. Лучше, чем ты представляешь, — она негромко хихикает.
— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я.
— Ну, — шепчет она, когда мы садимся, — он станет тебе прекрасным мужем.
Фальшивая улыбка, натянутая на моем лице, трескается посередине. Я сглатываю, когда вижу, как мир и будущее, которые я себе представляла, исчезает на моих глазах. Я хотела выбраться отсюда и увидеть мир, поцеловаться с разными мальчиками и рассказать подругам, каково это, выйти замуж за мужчину своей мечты, когда я буду готова, и стать актрисой, потому что это то, что мне нравится делать. Это были мои мечты.
И теперь они разбились.
Пока смотрю в окно, слушая бесконечную болтовню взрослых, вижу мальчика с увеличительным стеклом снаружи в траве недалеко от нашего дома. Его темные глаза устремлены на меня, когда он останавливается и поднимает голову, глядя на меня взглядом не менее сломленным, чем мой собственный.
Моя мама не хотела, чтобы он был здесь в мой день рождения. Мне ни разу не позволили пригласить его в дом. Поэтому я этого не делала. Я отдалилась от него. Хотела защитить его от ее гнева. Она убьет его, если узнает, что я чувствую к нему. Она пообещала мне, что я смогу сходить к нему позже. Наверное, все было ложью, чтобы заставить меня делать то, что она хотела. Они все лгут... и моя мать больше всех.
— Идем, Ванесса, — внезапно говорит мать, хватает меня за руку и стаскивает с дивана.
— Куда мы идем? Я думала, что у нас гости, — говорю я, когда она тянет меня в другую комнату.
— Да, но нам нужно кое-что обсудить.
— Сейчас?
— Сейчас, — от ее команды у меня стынет кровь. Иногда она так злится, что меня это пугает. Я никогда не смогу ей угодить, но теперь кажется, что она хочет снять с меня кожу живьем.
Останавливаясь у окна, она постукивает ногой и смотрит на меня, как будто я должна ей что-то сказать. Не знаю, чего она хочет, поэтому продолжаю смотреть в окно. Майлз там, и мне нравится смотреть на него издалека. Иногда мне хочется просто оставить свое тело там, где оно было, и вылететь в мир, чтобы она даже не заметила.
— На что ты смотришь? — произносит моя мать. — Снова тот мальчик?
Киваю, все еще растерянная в своих мыслях.
— Прекрати. Это последний раз, когда ты говоришь или даже думаешь о нем. — Заостренным ногтем она приподнимает мою голову, заставляя смотреть на нее. — Ты обратишь свое внимание на Филиппа и его родителей. Они заслуживают это. А мальчик вон там? Нет. — Она наклоняется ближе. — И если я узнаю, что ты болтаешься с ним, я пойду и сама избавлюсь от него. Это понятно?
Угроза в ее заявлении заставляет меня дрожать.
— Да, мама, — отвечаю я, когда на глазах собираются слезы.
Ноготь царапает меня, когда она отпускает мой подбородок.
— Хорошая девочка. Обещаю тебе, что за все это тебе воздастся. — Она улыбается, из ее рта доносится легкий, высокий смешок. — Скоро ты забудешь обо всей этой грязи. У Филиппа и его семьи есть, что предложить. Ты знала, что его отец владеет режиссерской компанией? И он все отдаст Филиппу, когда мальчику исполнится двадцать. Ты можешь себе представить, какое богатство у него будет? — Она наклоняется и кладет руку мне на плечо. — Все может быть твоим. Так что веди себя как настоящая леди и заставь этого мальчика почувствовать, что он нуждается в тебе больше всего на свете. Заставь его поверить, что ты дар Божий... точно так же, как и я, когда встретила твоего отца.
Она облизывает губы.
— Увидишь... в конце концов, все твои мечты сбудутся. Все хорошее приходит к тем, кто ждет.
Я киваю, полагая, что она говорит правду. Я знаю свою мать, и не хочу, чтобы Майлзу навредили. Думаю, это для моего же блага… как и для его. Любая цена оправдана, когда дело касается мечты.
Но она говорит не о моих мечтах. А о своих.
Настоящее время
Мне нужно было понять, что Майлз... Феникс возненавидит меня за то, что я отдалилась. Это было в интересах нас обоих, но это разбило мне сердце.
Кажется, это разрушило его уверенность. Я никогда не говорила ему, почему сделала то, что сделала. Почему его не пускали на вечеринку. Почему мои родители ненавидели его. Почему я не могла быть с ним, несмотря на то, что подсказывало мне мое сердце.
Это было к лучшему, хотя, послушав свою мать, я превратилась в коварную суку. Я сделала то, что должна была, чтобы выжить. Чтобы спасти его и себя.
Очень жаль, что он этого не видел.
И теперь мне придется заплатить.
Глава 13
ФЕНИКС
Глазами, полными слез, она пристально наблюдает за мной из своей клетки, мучительный взгляд на ее лице — восхитительное удовольствие.
— Скажи мне, что с ней все в порядке, — просит она. — Теперь у тебя есть все, что ты хочешь.
Я не верю ее притворству. Ее интерес к своей ассистентке настолько невероятен, что мне хочется расхохотался в голос. Ей все равно, жива ли девушка. Она никогда не заботилась ни о ком, кроме себя.
По крайней мере, это то, что я помню. Ванесса Старр всегда выбирает то, что подходит ей, а не кому-либо другому, даже если это означает, что другие будут страдать. Она и вся ее семья... их беспокоят только власть и деньги.
За исключением того, что никто из них не знает, что такое настоящая власть. Просто сидеть и манипулировать — это не власть. Это подлый, змеиный способ проникнуть в мир богатства. Он не даст вам реальной власти, как только охотники придут, чтобы поймать вас и упрятать в клетку, чтобы вы больше никому не смогли навредить. Знаете, кто обладает реальной властью? Охотник.
Я.
— Хочешь, чтобы я рассказал? Угадай, что? Нет, — говорю я, потирая ухо дулом пистолета.
Она хмурится.
— Я тебя ненавижу.