— Хочешь еще, Салливан? Я уделал твоего парня там. Могу сделать то же самое и с тобой.
Поднимаю единственный заряженный пистолет и удерживаю напротив его лба.
— Покажи самое лучшее. Ты даже пальцем пошевелить не сможешь, прежде чем я вынесу твои ебаные мозги.
— Ты не посмеешь…
— Думаешь, меня заботит твоя жизнь? — спрашиваю я, качая головой. — Еще подумай.
— Стоп, — говорит ДеЛука, разнимая нас. — Драка не поможет, парни. Здесь мы не можем быть врагами друг другу. Сфокусируйтесь на цели.
— Мы достигли цели. Выбрались. Теперь каждый идет своим путем, — отвечаю я.
— А что с полицией? — продолжает ДеЛука, теперь глядя на меня. — И часа не пройдет, как они отправятся на наши поиски. Держу пари, они уже там, обыскивают пригород. А наши лица уже на ТВ.
— Еще больше причин, чтобы разделиться. Если они поймают нас, то, по крайней мере, одного, а не всех, — говорю я, заряжая винтовку.
— Правда, но…
— У тебя больше шансов быть пойманным, если ты останешься со мной, чем если уберешься отсюда сейчас же, — перебиваю я.
Драго, кажется, очень внимательно слушает.
— Отлично.
— Так, теперь ты уберешься с моих глаз, или как? — говорю я Драго.
Тот снова плюет на пол.
— Ладно. Все равно не собирался тратить свое время на таких ебаных кисок, как вы.
Он шагает к двери, рывком открывая ее и почти срывая с петель.
— Я убираюсь отсюда нахрен.
— Наконец-то, блядь, — протягиваю я.
Парень отзывается рыком.
— Не думай, что избавился от меня навсегда, Салливан. Если они придут за мной, я удостоверюсь, что укажу им на тебя первым.
— Ох, как мило, — произношу я, не удостаивая его даже взглядом через плечо.
— Надеюсь, ты сдохнешь и сгниешь в аду, — отвечает он, а затем захлопывает дверь.
— Там и встретимся! — кричу я.
— Никс, что ты творишь? — внезапно спрашивает меня ДеЛука. — Разделиться?
— Я просто хочу, чтобы он исчез.
— А я тогда? Мне тоже исчезнуть? — спрашивает он, хмурясь. — Я думал, мы товарищи.
— Так и есть, но у меня есть задание, и ты частью его не являешься. — Я хватаю пистолеты один за другим и кладу их в сумку, которую подготовил.
— Так что ты теперь собираешься делать?
Вздыхая, я встаю и кладу руку ему на плечо.
— Слушай. Ты не захочешь стать частью того, что я собираюсь сделать. Поверь мне.
Он сужает глаза.
— Откуда ты знаешь? — Хитрая улыбочка появляется на его лице. — Я люблю запах крови так же, как и ты.
— Я знаю, что тебе нравится причинять людям боль так же сильно, насколько и мне это нравится, — подмигиваю я. — Но не в этот раз. Она — девушка, скорее всего, невинная в глазах других.
— Но не в твоих… — добавляет он.
— Именно.
— Позволь помочь, — произносит парень. — Не ввязывайся в это сам. Я могу сказать, что это для тебя важно.
— Это личное, ДеЛука. Я не могу вовлекать в это тебя, — улыбаюсь я. — Кроме того, это, скорее всего, станет моим концом, а я не хочу, чтобы тебя задел перекрестный огонь.
Его глаза расширяются.
— Что?
Я поднимаю сумку.
— Ты меня слышал.
— Нет, погоди, бля, — он идет ко мне, пока я намереваюсь уйти. — Не говори, что ты хочешь, чтобы тебя поймали.
— Не хочу, и я из кожи вон вылезу, чтобы этого не произошло, но все не пройдет гладко. Я не ожидаю, что выберусь живым.
— Какого хера… — бурчит он. — Ты, блядь, сейчас шутишь, Никс. Скажи мне, что ты не собираешься убить себя.
— Не собираюсь, но не уверен насчет нее.
Парень кривится, словно не понимает. Может, мне стоит объясниться лучше.
— Если меня не убьют копы, она, скорее всего, лично прикончит меня после физического, эмоционального, полного пыток ада, который я ей устрою, — коварная улыбка появляется на моих губах. — А по-другому я не сделаю.
Двумя днями позже
Поездка длинная, но я, наконец, добираюсь до ЛА. Вот где она живет уже некоторое время. Дом для известных, ад для бедных. Этот город — сам по себе подделка с его огромными роскошными заборами, купленными на коррумпированные деньги. Плевал я на это место. Не понимаю, почему ей хочется здесь жить. Давным-давно она посмеялась бы над глупостью такой возможности. Теперь же она часть больной культуры, которую когда-то презирала.
Она низко скатилась… так низко, что я собираюсь преподать ей урок, который она не скоро забудет.
Она думала, что могла уйти, упрятав меня за решетку. Теперь я стану тем, кто создаст тюрьму для нее. Извращенную, греховную тюрьму для извращенной, греховной девушки.
Бросаю машину где-то на дороге, и готовлюсь к тому, что грядет. Я найду ее и причиню ей такую боль, что она начнет умолять меня, чтобы я убил ее.
Всего лишь восемь вечера, и солнце уже село — идеальное время, чтобы расшевелить кое-какое дерьмо.
Когда я добираюсь до забора ее дома, вижу только одного охранника, патрулирующего территорию. Убрать его проблем не возникнет. Быстрый удар по затылку делает свое дело, и когда он падает на асфальт, то уже в отключке.
Затем я хватаю его за голову, и проворачиваю ее, ломая ему шею.
Одной жизнью на планете стало меньше.
Если он не хотел расставаться с жизнью, ему стоило беречь ее в первую очередь. Удача — дрянь.
Я перелезаю через забор, взбираясь по решетке, когда поднимаюсь над краем. Спрыгиваю вниз, и тут же открываю дверь изнутри, чтобы затащить тело, убедившись, что меня никто не увидел. Прячу его тело в кустах подальше от ограды, чтобы его не заметили. Затем притаиваюсь в углу возле дома и вытаскиваю бинокль из сумки. Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз подглядывал за ней через окно, но в момент, когда я вижу ее, понимаю, что она все еще так же красива, как была всегда. Какая трата красоты на это личико для такого ужасного существа.
Так и хочется вырезать эту улыбку с ее лица.
К счастью для нее, сегодня она не улыбается. Кажется, она и ее новый мужчинка, Артур, ссорятся. Она делает грубые жесты, а он наклоняется вперед, пока кричит. Она поднимает вазу и бросает ее на пол, пока он запускает в нее стопку документов. Ого, может, посидеть здесь пока, потому что я не хочу пропустить шоу.
Неудивительно, что она выбрала его своим следующим парнем. Он копия своего брата, Филиппа. Оба раздражающие ублюдки. Какая же, блядь, ирония: мужчины оказываются зеркальным отражением ее, показывая ей, чего именно она заслуживает.
А она, как пить дать, заслуживает того, что я для нее приготовил.
После того, что она со мной сделала — посадила меня за решетку за то, что совершила сама — она не заслуживает меньшего. Она думает, что никто не в курсе ее секретов, но я знаю, и раскрою ту злодейку, которой она является. Плохие дела никогда не остаются безнаказанными — я удостоверюсь в этом. И если я паду, доказывая это, так тому и быть. Это стоит того, чтобы, мать ее, увидеть, как она сгорит.
По факту, думаю, мне бы понравилось, если бы они оба сгорели.
Артур такой же мерзкий ублюдок, как и она. Она просто еще не знает этого. Еще одна вещь к ее списку того, о чем она не ведает. Или скорее… вещей, которые она отказывается признавать. Она смотрит на мир сквозь розовые очки, чтобы оставаться в здравом рассудке, но я сломаю это крашеное стекло к чертям собачьим и заставлю ее увидеть разрушение, причиной которого стала она сама.
Смерть идет за ней…. Она уже здесь.
ВАНЕССА
Слезы скатываются по моим щекам, когда я поднимаю осколки разбитой вазы. Как же стыдно, что ее пришлось разбить. Артур толкнул меня так далеко, что я перестала контролировать себя. Я редко становлюсь такой, но иногда девушке нужно просто покричать и бросить что-то, чтобы доказать свою правоту. Все мы там были… и мне не стыдно. Хотя, грустно, что до этого дошло. Помню, что когда-то я была счастлива, а это было не так уж и давно. О, как же вещи изменились за четыре жалких года. Я думала, Артур был моим рыцарем в сияющих доспехах… Оказалось, что это была всего лишь дурацкая мечта. Не могу поверить, что он стал таким высокомерным ублюдком. И что хуже, он хочет следить за мной все больше и больше. Он даже не позволяет мне иметь доступ к моим собственным деньгам, наверное, опасаясь, что я потрачу их на что-то глупое. Это действительно похоже на него — думать, что я не могу справиться с деньгами. Я знаю, как справляться с вещами лучше, чем большинство людей, и под вещами я имею в виду все. Этого не видно, но знаю. Я знаю свои возможности, но скрываю их под отчужденностью, которая отталкивает людей.
Слишком плохо, что Артур не видит сквозь нее.
— Ты в точности как твой брат, — произношу я, вытирая щеки.
— Нет, не смей сравнивать меня с ним, — рычит он. — Я не мой брат.
— Но ты ведешь себя как он, — произношу я, глядя на него снизу вверх.
— Я пытаюсь делать то, что лучше для нас. Для тебя.
— Ты контролируешь меня, — произношу я, хмурясь. — Для меня в этом нет ничего хорошего. Только для тебя есть.
Артур скрипит зубами.
— Я пытаюсь убедиться, что все идет так, как и должно. Это в твоих же интересах. Почему ты не можешь этого увидеть?
Дело не в том, что я не могу. Дело в том, что, что я ненавижу часть про «мои интересы». Я слышала это множество раз прежде, и слова всегда были ложью.
— Прекрати. Просто прекрати.
— Иногда я тебя терпеть не могу, — рычит он. — Ты серьезно заставляешь меня задуматься о том, что лучше бы я не целовал тебя в первую очередь.
Я кривлюсь.
— Ну, если ты так думаешь о нас, почему просто не закончить все это сейчас? Спасись от неприятностей.
— Закрой рот! — кричит он. — Ты не имеешь ни малейшего понятия, как мне было все эти прошедшие годы.
— Можно подумать, мне есть дело! — кричу я. — У меня собственные проблемы.
— Хорошо. Тогда я все сделаю проще. Все кончено, — рычит он, и затем разворачивается. — Я убираюсь отсюда.
Он шагает на улицу, хлопая дверью. Я пытаюсь не обращать внимания на его бушующие вспышки ярости, но иногда он причиняет мне так много боли, что я не могу не ответить. Чувствую, что он начинает ненавидеть меня… и не знаю, что я сделала, чтобы заслужить такое. По крайней мере, от него. Хотя сейчас не стоит останавливать его. Нам обоим нужно время, чтобы остыть.
Но затем, спустя десять минут, дверь снова скрипит, и мне интересно, почему.
— Артур? — зову я.
Ответа не последовало.
Хмурясь, иду к двери и замечаю, что она осталась открыта. На полу снаружи красные капли. Я наклоняюсь вперед, чтобы осмотреть периметр, и вот тогда я замечаю лужу крови на крыльце.
Мои глаза распахиваются, и я кричу.
Спотыкаясь, иду назад в дом, и захлопываю дверь дрожащими руками.
Эта кровь… она принадлежит Артуру? Что происходит? Здесь… он?
Дерьмо, я знала это.
Я сию же минуту тянусь к стойке с зонтами и вытаскиваю винтовку, спрятанную между ними. Мне стоило лучше подготовиться к этому дню, но я не думала, что он настанет так быстро. Я запираю дверь и заряжаю винтовку, быстро поворачиваясь, к удивлению моего нападавшего.
— Покажись, ублюдок, — кричу я. — Я знаю, что это ты.
— Привет, Ванесса… — от его голоса холод достигает самих костей. — Сколько лет, сколько зим.
— Убирайся нахер из моего дома! — кричу я, крутясь на месте.
Голос звучит отовсюду, и я не знаю, где он. Если я двинусь, то, боюсь, он поймает меня.
Все, что я слышу — его порочный, неконтролируемый смех.
— Скучала по мне? Не нужно злиться, я теперь здесь.
— Чего ты хочешь? — кричу я.
— О… ты точно знаешь, чего я хочу, — хмурая строгость в его голосе заставляет меня дрожать. — Я говорил тебе, что приду за тобой. Готова ты или нет, но я здесь, Принцесса.
— Нет! Не подходи ко мне! — кричу я, поворачиваясь к коридору. Могу поклясться, его голос звучит оттуда.
Но там ничего не видно.
Ничего, кроме мерзких отпечатков ботинок на деревянном полу за мной, которые ведут в коридор справа.
Я иду по следу в гостиную, выставив оружие перед собой, готовая выстрелить, если придется.
Но затем след внезапно обрывается.
Мои губы приоткрываются в смятении, и я задаюсь вопросом, какого черта грязь исчезла. Я нигде не могу найти ботинок. А затем я понимаю, что происходит.
Но слишком поздно.
Что-то набрасывают мне на голову, затягивая меня в темноту. Мешок.
Его руки скручивают и скручивают его, пока я не задыхаюсь. Оружие падает на пол. Он душит меня, и неважно, как сильно я царапаю мешок, он не рвется.
Последнее, что я слышу перед тем, как отключиться, это:
— Время игр закончено. Ты не сможешь спрятаться, Принцесса. Теперь ты моя.
Глава 6
ФЕНИКС
Настоящее
Наконец-то она моя, и я могу ее взять.
Ванесса в моей хватке, и я не собираюсь отпускать ее, даже если она продолжает сопротивляться.
— До сих пор борешься со мной, да? — шепчу я ей на ухо. — Не переживай, мне нравится быть грубым с девушками, а особенно с тобой. Поэтому продолжай бороться, Принцесса… это только даст мне то, что я хочу.
Я сильнее скручиваю мешок у нее на шее, заставляя ее захлебываться собственным вдохом.
— Ты не захочешь узнать, как долго я ждал этого момента… — делаю вдох так громко, как могу, чтобы она услышала, как я втягиваю ее запах. — О, не могу дождаться начала.
Мне не обязательно видеть ее глаза, чтобы узнать, что она слышит меня через мешок. Но мы оба знаем, что она не сбежит из моей хватки. Не в этот раз. Не снова.
Одной рукой я удерживаю мешок на ее голове, пока второй расстегиваю и вытаскиваю ремень из петель. Затем обматываю его вокруг ее шеи, пока она не давится воздухом. Люблю этот звук, люблю то, как отчаянно он звучит. Словно она цепляется за жизнь. Блядь, такой приятный, такой мощный. От того, что я слышу, как из нее ускользает жизнь, у меня просыпается гребаный стояк.
Но я не позволю ей умереть так скоро. Нет, блядь. Я поймал свою жертву и теперь я хочу с ней поиграть.
Когда я беру ремень обеими руками, она внезапно бежит вперед в никуда. Не знаю, откуда у нее появился неожиданный всплеск энергии, но, блядь, мне нравится упорство. Слишком плохо для нее — она никуда не уйдет.
Хватаю за ремень, и она падает на пол от рывка, крик вырывается из ее рта.
— Думаешь, тебе удастся от меня сбежать? Ни шанса, Принцесса, — говорю я. — Ты моя!
Я волоку ее по полу, крепко удерживая ремень, пока она царапается ногтями, пытаясь вырваться из захвата. Отсюда я могу услышать, как она задыхается, и чем больше я слышу это, тем больше ощущаю порыв задушить ее голыми руками. Я хочу понаблюдать, как она будет страдать, пока будет смотреть мне в глаза, зная, что это делаю я. Я. Я знаю ее. Знаю все, что можно знать о ней и то, что она сделала. Она думала, что смогла спрятать свои секреты, удержать меня подальше от своей жизни, и это спасло бы ее. Это была обычная фантазия, которую я собирался разрушить.
Так же, как разрушу ее жизнь.
Тащить ее тело наверх по лестнице оказывается слегка проблематично после того, как она ударилась головой о ступеньку, так что я решаю поднять ее на руки и понести.
— Не думай, что это будет на постоянной основе, Принцесса. Тебя достаточно носили в твой жизни.
— Нет! — удается крикнуть ей.
— Ты так не думаешь? О, тогда скажи мне, почему ты живешь в этом большом доме, потому что ты, блядь, не заслужила ничего из этого, разве не так? Два твоих любовника щедро тратились на тебя, но от меня такой милости не жди. О, нет, — я посмеиваюсь над своим же заявлением, потому что это слишком смехотворно, чтобы поверить. Можно подумать, я когда-либо был с ней милым.
— Отпусти меня! — скрипит Ванесса, ее голос осип после криков.
— Как начет… нет? — я давлюсь смешком и поднимаюсь на чердак, где кладу ее на пол. Здесь пахнет мускусом, не хватает солнечного света и, кажется, есть звукоизоляция. Позади много мебели, и одна маленькая лампочка свисает с потолка. Как по мне, так то, что нужно.
Ванесса слегка стонет, чувствуя под собой деревянный пол. С ликованием наблюдаю за ней, медленно закрываю за нами дверь, пока она ползет ко мне. Когда касается моих ботинок, я ухмыляюсь.
— Да, это я, Принцесса.
Она замирает, все еще удерживаясь за мой ботинок, но затем ее руки взметаются вверх расстегнуть ремень, так что я перехватываю поводок и тяну назад, заставляя ее снова упасть лицом вниз.